Пропаганда. Из цикла Старая фотография

Вылет задерживался, и уже надолго. Уже прошло раздражение и наступило безразличие, которое затем, обычно лопается. Но пока пассажиры привыкали к безысходности.

– Умеют же китайцы! Ай, молодцы! – восторженно воскликнул невысокий мужичек, сам чем-то похожий на китайца, он показывал пальцем, махал в сторону большого телевизора, под потолком.

– Рядом сидящие, обрадовавшись хоть какому-то развлечению, хором уставились на экран. Диктор за кадром бойко рассказывал о происходящем. Через минуту стало понятно, что китайские строители, под телекамеры, шли на рекорд, в кротчайшие сроки возводили небоскрёб.

– Месяц! Всего месяц, тридцать дней! Никто так не может! – неистовствовал мужичок, похожий на китайца.

– Да, китайцы могут, скоро весь мир будет сплошной Китай, – после паузы решительно высказалась высокая, сильно напудренная поверх пота, пассажирка в помятом деловом костюме. Похоже, от длительного ожидания, резерв её терпимости уже исчерпался, и дама разогревалась для атаки на аэропорт, или кого-нибудь.

– Пропаганда, китайская – не в тему сказал один из пассажиров.

– Тридцать дней всего! – возмутился, похожий на китайца, – где тут пропаганда?

– Ну, хорошо, пусть будет не пропаганда, а маркетинг. Китайский маркетинговый ход, пиар. Китайская хитрость.

– Да это аврал, тут русским равных нет, – подключился к беседе пассажир, от него исходил запах не то рыбы, не то бензина.

– Сказал тоже, русские только пить умеют, нашему теляти, да волка бы съесть! – возмутилась деловая дама, – это тебе не мешки таскать, такой дом-красавец построить! Русские бы всё украли и пропили! А Вас, между прочим, в самолёт пускать нельзя. Мы же все, провоняемся!

– Да не тридцать, не тридцать! Там же сложный процесс. За тридцать дней они всё собирают, а сколько до этого готовились, неизвестно. Конечно, сделать сборку за тридцать дней, это очень быстро. Но до этого готовят детальный проект, готовят площадку, завозят материалы, всё рассчитывают по минутам. Этот процесс может годы занять, а потом раз, и сложили всё вместе. Вот вам и рекорд. Это даже не аврал, это точный расчёт.

– Вы, я вижу, грамотный. По-вашему получается, что так все могут? – ехидно спросил «китаец». Его голос заглушал нарастающий шум приближавшейся полотёрной машины.

– Люди могут многое, если мотивировать. Я однажды видел, как за три дня строили, почти без подготовки. Давно, ещё при Советском Союзе, – вставил Алексей, как только полотёрная машина заглохла. Управлявший ей рабочий, улыбался беззубым ртом, глядя на Алексея, прислушиваясь к разговору.

– В совке? Вот Вы то, как раз, пропаганду и разводите! – деловая дама готова была сорваться, – три дня, какие три дня?! Это же не сарай сложить!

– Могу рассказать, если хотите.

– Да ну Вас, себе рассказывайте.

Пассажиры потеряли к теме интерес. Тридцать дней, тридцать дней… – бубнил «китаец», на фоне говора пассажиров и удалявшегося шума полотёрной машины. Сидя, на железном диванчике, в неудобной позе, Алексей задремал…

***

– Короче так, едешь в командировку, срочно. Иначе никаких премиальных, никому, план горит! От тебя сейчас всё зависит, – главный редактор, обычно заданий не давал, это не было его работой. Если он сам этим занимался, значит что-то пошло не так.

– Надолго? – упавшим голосом спросил Алексей. Лучший друг пригласил на свадьбу, командировка в пятницу никак не входила в его планы.

– Я же сказал, срочно, туда и обратно! – Главный не любил, когда его перебивали.

– Я не могу, у меня свадьба.

– Поздравляю, потом женишься, сначала командировка! Мы тебя в штате держим именно на такой случай. Нет времени рассуждать. Короче, одна нога там, другая здесь.

Бесцеремонность Главного говорила о том, что дело явно было необычным. Как-то раз, в руки Алексея попал годовой План издательства. Это была отдельная книжка, такую выпускали каждый год, и рассылали по библиотекам и книжным магазинам, коих было великое множество. В Плане, подробно описывались будущие книги, от их содержания, до внешнего вида. Каких там книг только не было. Детских сказки, собрания сочинений коммунистических вождей, музыкальные ноты, учебники по медицине, военные мемуары, и прочее, прочее, прочее… Издательство ежегодно выпускало около трёхсот разных книг. В ответ на такой План, со всей страны в издательство стекались заявки. Так определялись тиражи для будущих книг, доходившие до миллионов экземпляров. Хотя почти каждый день выходила новая книга, в издательстве никогда ничего не горело, это не газета, здесь не было «новостей». Книжки к выпуску готовились годами. Какие авралы, если всё известно заранее?

– Ладно, я тебе объясню, только ты про это не болтай, – сжалился Главный, увидев смущение Алексея, – Первый был с официальным визитом на Украине. В память о визите, ему там преподнесли альбом, «Украина». Хороший альбом, Первому понравился, а ответить оказалось нечем, нет у нас такого. Первого это задело, альбом передали нам, и сказали сделать такой же.

Алексей вспомнил, что видел этот альбом в редакции, и даже листал. Это был огромный, помпезный кирпич, сплошь состоящий из цветных фотографий. Всё там было добротно и достойно. Украинцы постарались. Надо сказать, что подобные альбомы, как ни странно, выпускались большими тиражами и приносили приличную прибыль. Кто и зачем их покупал, никого не интересовало, но их действительно покупали. Несмотря на огромный их вес и размер, книги-фотоальбомы покупали приезжие и растаскивали эту тяжесть на себе, по всему миру. На любых официозах не было лучшего подарка, чем такой альбом. Их дарили делегациям, победителям всяких соревнований, и уходившим на пенсию героям труда. Подарок был солидным, красивым и сравнительно недорогим. Сегодня такая книга выглядит наивно. Картинки всего и вся можно посмотреть в интернете. Но тогда, это было окно в мир. Полистав альбом, зритель совершал путешествие по стране, видел её глазами мастеров фотографии, и невольно гордился. Хотелось верить, что да, такая красивая и могучая наша страна. Понятно, что в альбомах не было никаких задних дворов, полуразрушенных домов, разбитых дорог или валяющихся пьяниц. Там собирали только самое лучшее. Удивительно, но никто, даже самые одиозные личности, политические оппоненты, или диссиденты, никогда не возмущались этой явной показухой. Если сетовали, то только на качество полиграфии. В этом было какое-то единение, молчаливое признание в любви к своей стране. Алексей объяснял для себя это так: любая женщина накрасит губы и поправит причёску, перед фотографированием на память, да и мужик не поленится побриться. Все хотят, чтобы их запомнили красивыми. Так почему же страна должна выглядеть неопрятной, в памятном фото альбоме?

Даже бесконечно болтливые коммунистические работники, которые всегда поучали всех, как щи варить, тоже никогда не лезли в эту тему. Хотя без их зоркого ока не выходило ни одно издание. Всё надо было у них «утвердить». Почти в каждом фото издании они находили недостатки. Недостаток памятников, недостаток сталеваров, или доярок, или овец, или детских садов. Выслушав мудрые наставления, издательство безропотно вносило изменения потому, что по сути, это ничего не меняло, и обычно ничего не портило. А коммунисты, при этом, впадали в глубокую ответственность и значимость: И что бы вы без нас делали? Вам же, спички чиркать не доверишь!

Так вот откуда взялся этот альбом Украина. Это подарок Первому. Вот почему художественный редактор Вера, уже неделю гоняет всех от своего стола. Никто не понимал, чем она занимается, и поэтому лезли с вопросами. А Вера выполняла важное задание, и ей было не до разговоров. Ей сказали сделать такой же альбом, и она, не мудрствуя лукаво, стала делать именно такой же, используя украинский альбом, как руководство к действию. Сказали срочно, тут уже не до творчества. Вот в альбоме памятник Ленину. Значит, нужен такой же. День за днём, опытная Вера обзванивала фотографов. Иван Иванович, помниться у Вас был хороший памятник Ленину, не могли бы Вы его принести? Ах, уже нет? Как жаль, а у кого есть, не подскажете? И в издательство потянулась вереница фотографов. Слух мгновенно распространился, когда срочно, всегда пахло гонораром. В паузах, Вера перетрясала другие издания и архивы, выискивая, нужные фотографии. Специально созданная группа всё это обрабатывала, форматировала, писала тексты. Так, кадр за кадром, собирался новый помпезный альбом. Уже через две недели основная «рыба», макет-скелет альбома, был готов для утверждения в ЦК.

Там, привычно и быстро сбалансировали овец, детские сады, доярок и сварщиков. Вера всё это быстренько поправила. В издательстве потирали руки. Мы своё дело сделали. Дальше пусть у полиграфистов голова болит. Сдача в производство жирного альбома, сулила повышенную квартальную премию всему издательству. Ради этого даже быстренько откорректировали годовой план. Но, тут произошёл облом.

Какой-то блюдолиз решил порадовать Первого тем, что его пожелание уже выполнено, и альбом уже сдают в производство. Первый, вряд ли бы сам вспомнил, про какой-то там альбом. Но тут ему напомнили, и он почему-то попросил показать ему макет, чего до этого никогда не было. Первый, альбомом остался доволен, но высказал пожелание, от которого невозможно было отказаться, как и от всего, что говорил Первый. Альбом неплохой, но в нем не оказалось нового, уникального Учебно-производственного Комбината. Это учебное заведение было оригинальной идеей руководства одного из областных центров. На Украине, такого, точно ещё нет. А тут, как раз Первому доложили, что новый Комбинат уже работает. Почему бы, в новый альбом не добавить разворот про этот Комбинат, там наверняка есть, что показать.

Услышав пожелание Первого, издательство просело. Фотографий Комбината нет, о нем даже никто не слышал. Нужно посылать фотографа, это займёт время, а если вдруг там погоды не будет, квартальная премия, да и годовая, сгорят синим пламенем. Хорошо, что хоть не зима сейчас. Но, выбирать не приходится, авось проскочим, и всё получится.

Комбинат новый, никто ничего про него не слышал, а Первый уже знает. Признаться в этом неудобно, и не спросишь ничего. Хорошо, что хоть сказал, в какой области этот Комбинат. С трудом, через какие-то реестры, узнали адрес. Такое строительство, действительно где-то числилось, но в списке первостепенных или важных объектов, его не было.

– Ну, ты всё понял? Снимаешь снаружи, внутри, обязательно с людьми. И давай срочно, самолётом, местный Горком партии поможет, – главный редактор стал звонить в бухгалтерию, чтобы оформили командировку.

Алексей понял, что не отвертится, и на свадьбу к другу он никак не попадает. Но, может, повезёт, и хоть премию квартальную удастся спасти. Да и с начальством, в такой момент, лучше не задираться.

***

– Молодой человек, у Вас плохо со слухом? Комбината такого, нет. Его только начали строить, – Секретарь Горкома не скрывал раздражения.

– А мне сказали, что в Горкоме помогут, – до Алексея с трудом доходило, что помогать ему никто не собирается.

– Вы видели, сколько людей в приёмной? Я Вас принял без очереди, думал, раз из столицы, у Вас что-то серьёзное. А Вам помощники нужны?

– Комбината нет? – Алексей вообще не понимал, что делать в этой ситуации.

– Я же Вам сказал. Приезжайте годика через два, покажем. А сейчас, пожалуйста, мне нужно работать.

– А, можно позвонить от Вас?

– Молодой человек!.. Звоните из приёмной!

В полной растерянности Алексей вышел в приёмную. Никаких посетителей там не было, что озадачило ещё больше. Секретарша, молча зыркнула в сторону Алексея и продолжила перекладывать бумаги на столе.

– Можно мне позвонить? Мне разрешили.

– Звоните, раз разрешили, вон с того телефона, на столике в углу.

Пока Алексей объяснял главному редактору, что Комбинат ещё не построен, секретарша скрылась в кабинет Секретаря Горкома.

– В общем, для нас, это хорошо, – инструктировал Главный. Снимай то, что есть и вези сюда, а то нам не поверят. Фотографии передадим в ЦК, покажут Первому и от нас отвяжутся. Нашей вины нет. Глядишь, ещё и премию спасём, только давай сразу назад.

Как назад? Билет на самолёт нужно теперь менять. Хорошо, что в гостиницу ещё не заселялся, и вещи внизу, у милиционера оставил. Такси бы вызвать. По пути, сниму Комбинат, хорошо, что адрес есть, и в аэропорт. Буду пробиваться на ближайший рейс. Размышления прервали.

– Молодой человек, я не спросил, как Вас зовут, – сзади улыбаясь, стоял Секретарь Горкома.

– Меня зовут Алексей, а можно, я ещё в аэропорт позвоню?

– Пожалуйста, звоните куда угодно, а Вы где поселились, может подвести?

– Да я, слава богу, не успел, так что мне прямо в аэропорт, – обрадовался Алексей, – но мне, наверное, лучше на такси, нужно ещё в одно место заехать.

– Знаете, я тут позвонил, посоветовался. Меня не совсем правильно информировали. Комбинат сфотографировать можно. Но там, наверное, не убрано, знаете, как бывает, я попрошу всё проверить, подготовить, и завтра сделаете ваши фото. А сейчас езжайте в гостиницу, располагайтесь, отдыхайте. Машина внизу, Вас отвезут. Ну как, так пойдёт? – Секретарь Горкома был сама доброта. Возражать не было никакой возможности.

Эх, зря я Главному звонил, сейчас доложит ещё, и будет путаница, – подумал Алексей. Надо бы предупредить, позвоню из гостиницы. Однако, когда наконец удалось позвонить, главного уже не было, а передать через кого-то не получалось. Не скажешь ведь, передайте Главному, чтобы он никуда не звонил. Будет невежливо, он всё-таки Главный. Ладно, позвоню с утра.

Гостиница была старая, серая и очень средняя. Именно сюда горкомовский водитель доставил Алексея, и сразу уехал. Номер был заказан. Наверное, из Горкома звонили. Неужели, гостиницы получше, не нашлось? Странно, что Горком сюда заселил. В комнате стояло две кровати. Неужели не нашлось отдельного номера? Однако, внизу сказали, что лучших номеров в гостинице нет. Обещали никого не подселять. Ну ладно, – подумал Алексей, как-нибудь доживу до завтра.

Невзрачный гостиничный ресторан, как было принято, закрывался на перерыв, перед традиционным вечерним весельем, с танцами и оркестром. Но Алексея накормить успели, вчерашними щами. Чем бы заняться после обеда? Солнце порозовело, а жара стала спадать. В номер возвращаться не хотелось. Хорошо бы прогуляться, но города Алексей почти не знал, и друзей тут не было.

– Эй, тебе куда? – одинокое такси, сбросив пассажиров у входа в гостиницу, остановилось возле Алексея.

А что если поехать посмотреть Комбинат, – подумал Алексей. Он всегда заранее изучал объекты фотографирования, особенно архитектуру. Самое главное было определить время съёмки, когда солнце осветит фасад так, чтобы он выглядел наиболее убедительно. Это могло быть, как ранним утром, так и днём, а иногда и на закате. А вдруг повезёт, и фасад удастся снять сегодня. Тогда на завтра останутся только интерьеры.

– Ты знаешь, где это? – Алексей назвал адрес, – там должен быть новый учебно-производственный Комбинат.

– Место знаю, это недалеко от центра, но там никакого комбината нет, ты что-то путаешь. Ну, так что, поедешь?

– Если подождёшь. Я за фотоаппаратом схожу, – таксист, а не знает, подумал Алексей. Совсем, видно новый, Комбинат.

– Давай, если бы не ты, стоять мне тут до закрытия ресторана.

Ехали довольно долго. О, так это же Горком! Почти на той же улице, за углом увидели гостиницу Интурист. Над фонтаном, в солнечных лучах сияла радуга. Возле яркого автобуса суетились туристы. Что же меня сюда не поселили, самим же было бы удобнее. Ещё через несколько кварталов, такси остановилось.

– Приехали. Тебя ждать? Я могу.

– А где же Комбинат? Ты туда меня привёз?

– Туда, туда. Я же тебе говорил, нет тут никакого комбината. У тебя, наверное, адрес неправильный записан.

Заросший сорняками пустырь, с траншеями и земляным курганом посредине, окружали невысокие, новые жилые здания, с непривычными архитектурными «излишествами». Типичный развивающийся, не самый бедный район. В противоположной от дороги стороне, за пустырём возвышалось бесформенное сооружение, с неким подобием башни наверху.

– А там что?

– Не знаю, что-то строят, уже лет сто. Школа, наверное. Ну, так что, тебя ждать, или я поехал?

В этот момент, на пустыре, со стороны стройки, появилась одинокая женская фигура. Она шла, как утка переваливаясь с ноги на ногу.

– Подожди, дай-ка я спрошу, может Комбинат где-то рядом, – Алексей быстрым шагом направился к женщине. Та остановилась, увидев приближающегося Алексея.

– А я что, я ничего, капусту буду ставить. Вот грузики нашла, – пожилая женщина подозрительно косилась на фотоаппарат в руках Алексея, прижав к груди два кирпича.

– Не волнуйтесь, я не по этой части. Мы тут немного заблудились. Может, Вы подскажете, где здесь учебно-производственный Комбинат?

– Не знаю, милок, – успокоилась женщина, – вроде нет тут такого, не припомню.

– А это что? – Алексей кивнул на сооружение с башней.

– Стройка какая-то. Она уж тут была, когда мы переехали сюда, – женщина с кирпичами двинулась в сторону подъезда жилого дома.

Просто из любопытства, Алесей пошёл вдоль деревянного, с оторванными досками забора, огораживающего заброшенную стройку. Вблизи, сквозь пустые оконные проёмы, насквозь были видны лестничные переходы на этажи, и такие же пустые оконные проёмы противоположной стороны здания. Вместо входных дверей зияла пустота. На полуразрушенном ограждении висела затёртая, вылинявшая табличка с надписью: Учебно-производственный Комбинат, и название какого-то строительного управления. Так вот же он, этот Комбинат. Что же тут фотографировать? Тут же ещё конь не валялся… Размышления прервал сигнал автомобиля, таксист торопился уехать.

– Всё ясно, это и есть Комбинат, сейчас поедем. Дай мне ещё пять минут, – раз уж я здесь, щёлкну пару раз, решил Алексей, вспомнив просьбу Главного редактора.

Это мне повезло, что Главному не дозвонился, неловко получилось бы, решил бы, что я трепач, думал Алексей. В гостиницу возвращались тем же путём, мимо гостиницы Интурист и Горкома партии. Что-то тут не так, ведь сначала Секретарь Горкома правду сказал, Комбинат ещё не построили, а потом вдруг почему-то резко передумал. Почему? И что же завтра будет? Нет, всё же нужно позвонить с утра Главному. Всегда лучше доложить.

Однако позвонить Главному так и не удалось. Уже в 8:00 позвонили снизу, и сообщили, что Алексея ждут в фойе гостиницы. Наверное, администрация гостиницы. Сейчас ещё номер попросят освободить, – подумал Алексей.

– Доброе утро, Вы Алексей? Я за Вами, – женщина, по виду, пройдёшь и не заметишь, держала в руках блокнот и карандаш, и улыбалась одной стороной рта.

– Простите, Вы кто? Я Вас не помню, – улыбка, как у Джоконды, почему-то подумал Алексей, он явно видел эту женщину впервые.

– Давайте познакомимся, меня зовут Наталья Петровна. Секретарь Горкома попросил меня помочь Вам с фотосъёмками. Если что-то понадобиться, говорите мне, я всё организую. Машина ждёт, можем ехать.

– Извините, меня никто о Вас не предупредил, я даже позавтракать не успел, – Алексей хотел спросить, куда же ехать, если Комбинат ещё не построен? Но не успел.

– Завтрак? Сейчас организуем, – «Джоконда» шагнула к стойке администрации.

Алексей хотел остановить её, сказать, что она зря старается, что он ещё вчера проверил, ресторан открывается только в 12:00 дня, и никаких завтраков в гостинице нет. Но, перехватил взгляд девушки у стойки и стоявшего рядом с ней мужчины в костюме, вероятно, администратора гостиницы. Так, люди смотрят не на Джоконду, а на анаконду. Интересно, что такого она им говорит.

– Алексей, завтрак сейчас будет. Вам нужно что-то с собой взять? Технику какую-нибудь? Пока будут готовить, Вы успеете отнести всё в машину. Не беспокойтесь, шофёр присмотрит, – улыбнулась дама односторонней улыбкой.

– Багажник открыть? – равнодушно спросил шофёр видавшего виды «Москвича».

– Да нет, спасибо, аппаратуру лучше в салон, – какой-то не горкомовский уровень, и гостиница и машина, подумал Алексей, а у водителя, рожа бандитская.

– Разрешите, я Вас проведу, – администратор ждал Алексея у входа, – Вы сами не найдёте.

Помидорчики, яичница, гренки и кофе уже ждали в небольшом, отдельном помещении. Бедненько, но чистенько, – подумал Алексей, и вполне достаточно. Вот бы, всегда бы так.

– А где, э-э, – Алексей забыл имя Джоконды, но администратор понял его.

– Ушла позвонить по телефону, она будет ждать Вас в машине.

– Ну вот, ничего не понятно, и ничего не спросишь. Какие к черту съёмки, репейник, что ли снимать?

– Вы уже познакомились? – улыбнулась Джоконда, увидев Алексея, это наш водитель, Вася.

– Угу, – подтвердил Вася.

– Скажите, пожалуйста…, – у Алексея была масса вопросов, но Джоконда не давала вставить и слова.

– Я сейчас звонила директору Комбината. У них ремонт, очень сильный запах нитро лака. Зайти невозможно, учащихся отпустили, и снимать там некого, – у Алексея отвисла челюсть, что она гонит, какой нитро лак? Он хотел сказать, что вчера там был, и всё видел. Что же дальше то будет…

– Секретарь Горкома посоветовал, чтобы не терять зря время, посетить смежников Комбината, – криво улыбалась Джоконда, – Вас ведь, производственное образование интересует? У нас есть, что сфотографировать. Думаю, Вам понравится. Ну, что, поехали?

– Мне нужно позвонить, – Алексей решительно не понимал, что происходит.

– А мы оттуда и позвоним!

Алексей быстро прокручивал в голове ситуацию. Местные куда-то повезут, и что-то покажут, это лучше, чем сидеть в гостинице.

На вывеске большими буквами было написано «Государственное Профессионально-Техническое Училище». Это же ГПТУ, она, что с ума сошла? Алексей слышал, что ГПТУ это дно, и туда идут исключительно те, кто не способен закончить школу. Это что-то среднее, между колонией для несовершеннолетних, и армейским стройбатом. Слово «Пэтэушник», так называли учащихся ГПТУ, было почти ругательством. Не будешь учиться, попадёшь в ПТУ! Будешь Пэтэушником! – пугали своих нерадивых детей родители. И вот, сейчас, Алексея привезли сюда, фотографировать, что? Но, отступать было поздно…

– Наше училище готовит работников текстильной промышленности. К нам приходят девочки после восьмого класса, и здесь же получают среднее образование, – директор ГПТУ, окружённый девчушками в аккуратных, одинаковых халатиках и платочках, бойко и привычно рассказывал о рабочих специальностях, и изучаемых предметах.

Алексей поймал себя на мысли, что аудитории и оборудование выглядели очень современными и ухоженными, лучше, чем во многих университетах. Но больше всего удивляли лица учащихся и преподавателей. В них не было равнодушия. Алексей ожидал увидеть, безразличие и обречённость недоучившихся в школе, непутёвых пэтэушниц, однако наткнулся на ощущение значимости и важности того, чем они занимались. Всё увиденное невольно вызывало уважение. Фотосъёмка пошла, кадры выстраивались сами собой. Алексей так увлёкся, что забыл про обед. Обедали тут же, в столовой училища, под весёлое щебетание студенток. Меню было ничуть не хуже, а то лучше, чем в столовой издательства, и судя по всему, так здесь было всегда.

Через много лет Алексей случайно попал в один из американских колледжей, где обучали нескольким специальностям, в том числе, учили на официантов. У колледжа был свой ресторан, в котором практиковались студенты. Походив по аудиториям, Алексей пришёл к выводу, что это то самое ПТУ, только американское. В отличие от советских, здесь учили не тем рабочим специальностям, в которых нуждалась индустрия, а доходным профессиям. Колледж был частным, обучать ресторанному делу проще и выгоднее. Не нужно никаких дорогущих станков и специалистов, в них что-то понимающих. Не нужно специальных помещений, высоковольтного электричества. Столы, вилки, ложки и стаканы, всегда найдётся, где взять, и куда поставить. А родители, кто платит за обучение, знают, что теперь, их любимое чадо всегда будет при чаевых. А ещё, будет радовать глаз диплом на стене, в красивой багетовой рамке: «Выпускник Колледжа». Это тебе не Пэтэушник какой-нибудь. Правдой было и то, что в Америке пэтэушников тоже не хватало, особенно специалистов по работе с металлами. Но это решалось проще, их покупали высокими зарплатами, в Европе. В Швейцарии, в Германии. Окончательно вопрос был закрыт, после развала Советского Союза, когда в Америку хлынули советские Пэтэушники.