Владетельные князья Владимирских и Московских уделов и великие и удельные владетельные князья Суздальско-Нижегородские, Тверские и Рязанские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.

В начале зимы 1218 г., незадолго до своей смерти, Константин Всеволодович, тогда великий князь Владимирский, назначил двум старшим сыновьям, Васильку и Всеволоду, уделы: первому – Ростов, а второму – Ярославль. «Возлюбленеи мои чаде, – говорил в напутствие своим детям Константин, – будита межи собою в любви, Бога бойтася всею душею, заповеди Его во всем сблюдающа, и моя нравы вся всприимете, яже мя видеста творяща: нищих и вдовиц не презрита, церкви не отлучайтася, иерейскый и мнишьскый чин любита, и книжнаго поученья слушайте, и будита в любви межи собою, и Бог мира буди с вами; имейта послушанье к старейшим вас, иже вас на добро учать, понеже еще еста в младеньстве; аз бо вем, сына моя, яко отшествие мое близь приближается от света сего, и се поручаю вас Богу и пречистей Его Матери и брату и господину Гюргю, да то вы будеть в мене место»212. Таким образом, Всеволод Константинович получил в удел Ярославль и, как покажет дальнейшая история Ярославского княжества, земли по р. Мологе и впадающей в нее р. Сити213.

Надо думать, что уже при первом своем князе Ярославль был обширным городом. Так, по крайней мере, можно заключить из известия Никоновской летописи о пожаре 1221 г., истребившем почти весь город, причем одних церквей сгорело 17214. Конечно, нужно было позаботиться о возобновлении города, которое, несомненно, началось при том же князе; есть известие, что в 1224 г. Всеволод Константинович достроил в Спасопреображенском монастыре церковь, заложенную еще его отцом215.

Братья Константиновичи свято исполняли завет отца по отношению к своему дяде Юрию Всеволодовичу: за исключением временного союза с Ярославом Всеволодовичем, направленного против Юрия, они постоянно находились на стороне старшего дяди и делили с ним труды боевой жизни. Так, под 1224 г. находим известие в одной летописи, что великий князь Юрий Всеволодович посылал брата Владимира и племянника Всеволода Константиновича с полками, но куда – в летописи не досказано216.

Через два года после этого, в 1226 г., мы опять видим Всеволода в походе его дяди к Чернигову. В указанном году Юрий Всеволодович, вместе с двумя старшими племянниками Константиновичами, ходил на помощь князю Черниговскому Михаилу Всеволодовичу в борьбе его с Олегом, князем Курским. До кровопролития, впрочем, не дошло, так как присланный киевским князем Владимиром Рюриковичем митрополит Кирилл сумел примирить враждовавших князей, и северные князья, оставив Михаила спокойно княжить в Чернигове, вместе с митрополитом ушли в Суздальскую землю217. Всеволод немного спустя после этого похода сумел даже породниться с курским князем. В 1227 г. Юрий Всеволодович послал его на княжение в южный Переславль, куда Всеволод прибыл в том же году 15 сентября, а в следующем, 1228 г. женился на дочери Олега Марине218. Но Всеволод Константинович недолго жил на юге: в том же 1228 г. мы опять видим его на севере. Кроме того, есть известие, что в 1229 г. (по другим источникам – в том же 1228 г.) Юрий Всеволодович послал в киевский Переславль своего брата Святослава. Вероятно, Всеволоду неудобно было управлять столь отдаленными друг от друга городами, как Ярославль и киевский Переславль219.

В 1228 г. в середине января Юрий Всеволодович ходил на мордву «в Пургасову волость». В походе наряду с Ярославом Всеволодовичем, братом Юрия, и Юрием Давидовичем Муромским принимали участие и братья Константиновичи, Василько Ростовский и Всеволод Ярославский. Князья пожгли и потравили жито, били скот – мордва разбежалась по лесам и чащобам. «Молодии» Ярослава Всеволодовича и Константиновичей, заметив это, на следующий день тайно от предводителей углубились в лес; мордва давала им путь, а те обошли ее вокруг, многих из скрывавшихся убили, многих взяли живыми; некоторые успели бежать в укрепленные места («в тверди»), но и там были убиты, так что князьям некого было воевать. Один болгарский князь пришел в это время в Пурему, Юриева присяжника (ротника), но, узнав, что Юрий с братьями жжет мордовские селения, ночью бежал. Князья русские, по выражению летописи, «возвратишася [из этого похода] всвояси добри здорови»220.

В 1229 г. между братьями Ярославом и Юрием Всеволодовичами началась вражда. Летописи делают только неясные для нас намеки на причину этой вражды: «Ярослав Всеволодич, слушая некых льсти… мысляшет противитися Юрию брату своему». Он сумел восстановить против него и всех троих племянников Константиновичей. Но «благоразумный князь Юрии» призвал их на совещания по этому делу («на снем», на сейм) в Суздаль и разумными речами склонил брата и племянников к примирению: последние «поклонишася Юрию вси, имуще его отцем собе и господином». 7 сентября князья целовали крест, а следующий день (Рождество Богородицы) праздновали и веселились у епископа Митрофана и, богато одаренные, разъехались по своим отчинам221.

Из-за своих отношений с Новгородом Ярослав Всеволодович находился в это время во вражде с Михаилом Всеволодовичем, князем Черниговским. В самом Новгороде происходила вражда между посадником Водовиком и сыном известного посадника Твердислава. К усобицам присоединились голод и мор. Народ с нетерпением ожидал в Новгород черниговского князя, но Михаил медлил, потому что хотел прежде примириться с Ярославом, собиравшимся на него войной. В 1230 г. к великому князю Юрию, к брату его Ярославу и их племянникам Константиновичам приходили от киевского князя Владимира Рюриковича митрополит Кирилл и от Михаила Черниговского епископ Порфирий, «прося мира Михаилу с Ярославом». Посольство достигло своей цели: враждующие князья примирились. Но черниговский князь явно нарушал мир, которого сам же так сильно добивался: принимал новгородских беглецов, врагов Ярослава. Сам великий князь, возмущенный таким поведением Михаила, выступил против него с войском. С дороги, впрочем, Юрий вернулся, но Ярослав и Константиновичи выжгли Серенек, осаждали Мосальск и причинили много зла жителям222.

Прошло с этих пор 7 лет спокойно для Всеволода: по крайней мере, летописи за этот период ничего не говорят ни о Ярославле, ни о ярославском князе. Но в 1237 г. появляются вновь неведомые пришельцы, которые 13 лет назад жестоко побили русских на р. Калке и о которых почти забыли на Руси. Это были татары… Разгромив Рязань, они, опустошая все по пути, подступили к Владимиру, который взят был ими 7 февраля. Великий князь еще до их прихода отошел в Ярославскую область и вместе с тремя племянниками Константиновичами ожидал других князей, намереваясь дать здесь отпор татарам. Как известно, битва, произошедшая 4 марта 1238 г., была несчастна как для участвовавших в ней князей, так и для всей Руси: великий князь пал в этой битве; Василько Ростовский был взят в плен, убит и брошен в Шеренском лесу; в этой же битве пал славною смертью и первый удельный князь Ярославский Всеволод Константинович223.

Всеволод Константинович, как уже было сказано выше, был женат с 1228 г. на Марине224, дочери Олега Святославича, князя Курского, от брака с которой имел двух сыновей: Василия и Константина.

Василий Всеволодович

Род. в 1229 г. – ум. в 1249 г

О времени рождения Василия Всеволодовича в летописях не сохранилось известий. Впрочем, принимая во внимание, что отец его женился в 1228 г., а сам Василий умер в 1249 г., оставив дочь, можно приблизительно сказать, что он родился не позднее 1229 г. и в брак вступил не ранее 1245 г.225

В первый раз Василий Всеволодович упоминается в летописях под 1238 г. при перечислении князей, оставшихся в живых после Батыева погрома226.

В 1239 г. в числе других князей Василий Всеволодович ходил в Орду «про свою отчину», как выражается летопись, т. е. для своего утверждения волей хана на Ярославском княжении227. Батый милостиво принял князей, за каждым из них утвердил их «отчины» и отпустил, как говорят летописи, «с честию»228. После этого Василий Всеволодович еще два раза ходил в Орду: в 1244 г. с Владимиром Константиновичем Углицким так же, как и в 1239 г., «про свою отчину», и в следующем, 1245 г. с великим князем Ярославом Всеволодовичем, неизвестно по какому случаю229.

Затем летописи отмечают только год и (неопределенно) день кончины Василия Всеволодовича во Владимире, а именно зиму 1249 г. «на память св. Феодора». Великий князь Александр Ярославович Невский, Борис и Глеб Васильковичи (ростовский и белозерский князья) и мать их, княгиня Мария, провожали тело родича, которое погребено было 8 февраля епископом Кириллом в Успенской Златоверхой церкви в Ярославле 230.

Из родословных мы знаем, что Василий Всеволодович был женат на Ксении, о происхождении которой сведений не сохранилось. От брака с ней он имел сына Василия и дочь Марию. О последней мы скоро будем говорить; что же касается князя Василия, то теперь же заметим, что он упоминается только в Никоновской летописи под годом смерти его отца231. Больше мы ничего не знаем о нем; его не знают даже родословные, по крайней мере, известные нам. Надо полагать, что если и верно известие Никоновской летописи, то Василий умер в младенчестве.

Константин Всеволодович

1238 – ум. в 1255 (1257) г

Константин Всеволодович не упоминается ни в летописях, ни в родословных. О его существовании известно только по местному преданию, согласно которому он был младшим сыном Всеволода, и по житию и сказаниям об обретении мощей святых благоверных князей Ярославских Василия и Константина Всеволодовичей.

Если не принимать некоторых нелетописных сказаний, очень сомнительных, по которым оба брата Всеволодовичи были убиты татарами в битве в 1255 или 1257 г., следует полагать, что Константин Всеволодович занял Ярославский стол в 1249 г., т. е. по смерти старшего брата. По преданию, Константин Всеволодович, добиваясь независимости от татар, пал в битве на Туговой горе (за р. Которослью, где теперь кладбище) в 1255 или 1257 г. и погребен в Успенском соборе подле старшего брата232.

Федор Ростиславич Черный

Род. в 1240 г. – ум. в 1299 г

Был или не был на Ярославском столе святой Константин Всеволодович, утверждать, конечно, трудно233. Положительно же известно только, что по прекращении мужского поколения в роде Всеволода Константиновича Ярославское княжество осталось за его внучкой Марией Васильевной.

Так как Ярославль вместе с Угличем и Белоозером выделился в особое княжество из прежде единого Ростовского, то ростовский князь, по существовавшему тогда в случаях подобных такому обычаю, мог бы оставить Ярославль только в пожизненное владение вдове Василия Всеволодовича, а по смерти последний, пристроив ее дочь, т. е. выдав ее замуж, опять присоединить Ярославль к Ростову. Но этого не случилось, и Ярославль перешел во владение Марии, внучки Всеволода. Чем же это объясняется? Мы видели, что во Владимире в 1249 г., когда там был князь Василий Всеволодович, были также и его двоюродные братья, князья Ростовский и Белозерский Борис и Глеб Васильковичи. Не был ли поэтому Василий Всеволодович у князя Александра Невского и брата его Андрея – тогда великого князя – именно для обсуждения судьбы Ярославского княжения в случае отсутствия у него, Василия, мужского потомства? Не были ли тогда во Владимире с той же целью и Васильковичи, как близко заинтересованные в этом деле? Конечно, это только предположение, но оно представляется, по нашему мнению, единственно близким к истине234.

Мария Васильевна, как это можно заключить из приблизительно выводимого года, когда ее отец мог вступить в брак, была от роду в 1249 г., в котором умер Василий Всеволодович, около трех лет. Делами княжества, следовательно, управляла ее мать и бояре235. Это продолжалось до ее замужества, после чего управление княжеством перешло в руки ее супруга, князя Федора Ростиславича, к обзору жизни и деятельности которого мы и перейдем.

Федор Ростиславич, внук Мстислава Давидовича, был третьим сыном (из четырех) Ростислава, князя Смоленского. О времени его рождения сведений не дошло, но исходя из приблизительного времени его вступления в брак можно сказать, что родился он не позднее 1240 г.

Старшие братья князя Федора Глеб и Михаил, «изобидеша его», как выражается летопись: они дали ему только Можайск; когда именно это было, летописных известий, впрочем, не осталось236. Не дошло до нас известий и о времени вступления Федора Ростиславича в брак, который состоялся после обсуждений этого вопроса с двоюродными дядьями Марии Васильевны Борисом и Глебом Васильковичами. Впрочем, приблизительно можно указать это время. Если принять в расчет, что отец Василия женился в 1228 г., следовательно, Василий Всеволодович мог родиться никак не ранее этого года, то и жениться он едва ли мог раньше 1245–1246 г., а так как Василий Всеволодович умер в 1249 г., то и дочь его Мария могла родиться только в промежуток между указанными годами, т. е. 1245–1246 и 1249–1250. Если бы Мария родилась даже в первый год брака, т. е. в 1245 или 1246 г., то и в этом случае она едва ли могла бы вступить в супружество раньше 1260 или 1261 г. Правда, в старину вступали в брак весьма рано, но в данном случае следует иметь в виду, что Федор Ростиславич в 1278 г. выдал замуж уже вторую дочь от первого брака237.

Итак, приблизительно можно полагать, что Федор Ростиславич женился, а следовательно, и стал ярославским князем никак не раньше 1260 или 1261 г. Если принять этот год за год начала княжения Федора Ростиславича, то в таком случае уже при Федоре Ростиславиче последовало в 1262 г. изгнание бесерменских откупщиков (дани) из Ярославля, произошедшее в то же время и в других городах Суздальской земли, и был убит в том же году в Ярославле горожанами некто Зосима, из иноков ставший магометанином и, как это большей частью бывает с ренегатами, ярым хулителем и преследователем всего христианского238.

На страницах же летописей – и, конечно, уже как князь Ярославский – Федор Ростиславич появляется только с 1276 г. В этом году он присутствовал на похоронах князя Костромского и великого князя Владимирского Василия Ярославича239. В следующем, 1277 г., когда хан Мангу-Тимур собрался против непокорных ясов, в его походе принимали участие и некоторые русские князья, в том числе Федор Ростиславич. По летописному сказанию, они взяли и сожгли (в Южном Дагестане) город Дедяков или Тетяков (по Никоновской летописи, 8 февраля), после чего хан, богато одарив князей, отпустил их с честью240.

Князья возвратились из Орды летом 1278 г. (по одним летописям – 13 июня, по другим – 12 июля). В том же году, в июле, Федор Ростиславич выдал вторую дочь за Михаила Глебовича, сына Глеба Васильковича, в то время князя Ростовского. Молодая чета венчана была в Ярославле ростовским епископом Игнатием. На свадьбе присутствовали многие князья и бояре, а также муж старшей дочери Федора Ростиславича Давид Константинович, князь Галицкий. Отец новобрачного, как сказано в летописи, «сотвори у себя пир велик в Ярославле и почти свата своего Федора Ростиславича Чернаго и княгиню его и з детми его и зятя его, Давыда Костянтиновича галицкаго и дмитровскаго, и бояр его и слуг его»241.

Вскоре после свадьбы, а именно в начале октября, Федор Ростиславич вместе с молодым зятем отправился, неизвестно, по приказу хана или по собственному желанию, опять в Орду, чтобы принять участие в войне татар на этот раз в Болгарии «с одним славным бродягою, свинопасом, известным в греческих летописях под именем Лахана: сей человек приманил к себе многих людей, уверив их, что Небо послало его освободить отечество от ига монгольскаго; имел сперва удачу, и женился на вдовствующей супруге царя Болгарскаго, им злодейски умерщвленнаго; но был, наконец, разбит татарами и лишен жизни в стане Ногаевом»242.

Поход был в 1278 г., а в следующем, 1279 г. в Ярославле скончалась бабка Марии Васильевны, Марина Олеговна243. О присутствии Федора Ростиславича в это время в Ярославле летописи ничего не говорят. Если верить последовательности в передаче фактов Никоновской летописью, он был в это время в Смоленске244.

Старший брат Федора Ростиславича Глеб Смоленский умер еще в 1277 г.; следующий брат, Михаил, – в 1279 г. В летописях сказано, что по смерти Михаила на Смоленском столе сел его брат Федор Ярославский, но последний факт приурочивается и к 1279, и к 1280 г.245

В 1281 г. Федор Ростиславич возвратился из Смоленска и действовал уже в пределах Суздальской области. Зимой этого года Андрей Александрович, находившийся во вражде со своим братом, великим князем Димитрием, вернулся из Орды, где выпросил себе великое княжение; с ним прибыла татарская рать, во главе которой стояли Кавгадый и Алчедай. Дойдя до Мурома, Андрей послал за князьями Федором Ростиславичем, Михаилом Ивановичем Стародубским, Константином Борисовичем Ростовским и др.; объединившись с ними, он пошел к Переславлю: великий князь бежал, а татары начали опустошать Суздальскую землю246.

Вернувшись из Смоленска обратно в Ярославль, Федор Ростиславич оставил в родовой отчине наместника, о чем мы узнаем из дошедшего до нас, хотя и не подлинного, договора его с рижским епископом, мейстером и ратманами касательно свободной торговли между Смоленском и Ригой. В этой грамоте, написанной в 1284 г. «на Вознесенье» (Пасха была в том году 9 апреля), в частности, сказано: «А тоу был в Смоленьске на месте на тяжи на Федорово Андркй Михайлович князь Артемии наместъник» и пр.247

С 1281 по 1292 г. в летописях ни разу не встречается имя Федора Ростиславича. Кажется, именно к этому-то времени всего безошибочнее и можно приурочить большую часть фактов известного сказания о пребывании ярославского князя в Орде и женитьбе его на дочери хана248. Это сказание хоть и отзывается (свойственной времени написания Степенной книги) риторикой и некоторыми преувеличениями, но в основе своей, несомненно, достоверно.

По этому сказанию Ксения, жена Василия Всеволодовича, по совету князя Бориса и Глеба Васильковичей, отдала, как мы видели, дочь замуж за Федора Ростиславича Можайского: «и тако град Ярославль притяжа [Федор] в одержание». От брака с дочерью Василия Всеволодовича у Федора родился сын Михаил. По пленении же Руси татарами, говорится в сказании, князья должны были ездить в Орду для утверждения (волей хана) на своих княжениях. Так, однажды вместе с другими князьями отправился в Орду и Федор Ростиславич. От красоты его у царицы «уязвися сердце», и она не захотела опустить Федора обратно на Русь, а сам царь (хан) постоянно в течение трех лет держал его при себе. Наконец царица задумала выдать за него свою дочь, но Федор заявил, что у него уже есть в Ярославле законная жена, и начал проситься обратно на Русь то сам, то через вельмож. Просьбы Федора наконец были уважены царем, и он отпустил ярославского князя в его отчину. Прибыв в Ярославль, Федор Ростиславич узнал, что его жена умерла, а городом управляют сын и теща вместе с боярами. Федор хотел было войти в город, но теща и бояре его не пустили249 «и нелепая словеса глаголаше из града женским умышлением: мы таковаго обычая не имамы, еже от и нуду пришедша прията; довлеет нам отечеству наследник князь наш Михаил, сын твой». Потерпев такую неудачу, ярославский князь вернулся в Орду и молил хана о возвращении наследия. Хан с угрозами отправил в Ярославль посла, но ярославцы и слушать его не хотели. В то же время царица, супруга хана, не переставала внушать мужу мысль выдать их дочь за Федора. «Может ли быть, – отвечал хан, – чтобы мы отдали нашу дочь за нашего улусника и служебника, тем более что он не одной с нами веры?» Однако женская настойчивость взяла верх, и брак, разрешенный самим патриархом, состоялся; невеста в крещении получила имя Анна. Царь приказал через послание всем своим улусникам и вельможам приносить почетные дары зятю и его супруге, отдал Федору Ростиславичу во владение 36 городов, в числе которых были Чернигов, Болгары и др., а также и неизвестные нам Гормир, Балыматы, и, наконец, дал новобрачным в услужение русских князей и бояр. Сам хан держал зятя в большой чести: надевал на его голову царский венец и приказал построить для него палаты. Во время пребывания в Орде у Федора Ростиславича от брака с ханской дочерью родилось два сына: Давид и Константин. Наконец, когда до царского зятя дошло известие, что сын его от первого брака умер, Федор Ростиславич упросил тестя отпустить его в Ярославль. Просьба ярославского князя была исполнена ханом, который отправил с зятем отряд татар, дабы отомстить в Ярославле, кому следует, за оскорбления, причиненные его зятю.

Таким образом, как мы сейчас увидим, приезд Федора Ростиславича из Орды в Ярославль должен был произойти в период между 1289 и 1291 или 1292 гг.

Год смерти сына Федора, Михаила, неизвестен, но, если принять во внимание уединенно стоящее известие Троицкой летописи (которое приводится ниже), можно сделать вывод, что Михаил скончался или в конце 1287-го, или в 1288 г. В Троицкую летопись под 1288 г. занесено следующее: «Седе Андрей Александрович на Ярославле, а Олександр Федорович (?) на Угличеполе»250. Федор Ростиславич был еще в это время в Орде, о чем мы говорили выше. Затем до 1293 г. в летописях не встречается известий об Андрее Александровиче. Но под 1293 г. говорится о возвращении Андрея из Орды вместе с Федором Ростиславичем и другими князьями. Поездка в Орду была предпринята Андреем по причине козней, которые он плел еще в предыдущем году в Суздальской области против старшего брата. На эти козни, на привлечение князей на свою сторону, на поездку в Орду и возвращение оттуда требовалось, разумеется, немало времени, так что очевидно, что Федор Ростиславич должен был занять Ярославль гораздо раньше 1293-го, даже 1292 г., возможно, он занял его где-то в конце 1289-го или в 1290 г.

В 1292 г. Андрей Александрович, настойчиво преследуя свою цель – занять под своим братом Димитрием великокняжеский стол, сумел привлечь на свою сторону братьев Борисовичей: Димитрия Ростовского и Константина Углицкого, а также других князей, в том числе и Федора Ростиславича Ярославского. Князья сумели очернить Димитрия перед ханом, и тот дал им на помощь в борьбе с Димитрием татарские полчища во главе с Дюденем.

Против князей, объединившихся с татарами, Димитрий, конечно, не мог устоять, а потому через Волок бежал в Псков. Тем временем татары начали опустошать города и селения, не только которые принадлежали Димитрию, но даже принадлежащие князьям, бывшим в союзе с Андреем. По уходе татар Андрей ушел в 1293 г. в Новгород. Федор Ростиславич, как главный после Андрея участник борьбы с Димитрием, получил Переславль-Залесский. Вскоре, впрочем, при посредстве тверского князя и тамошнего владыки враждующие братья примирились: Димитрий, уступив младшему брату великокняжеский стол, хотел удовольствоваться Переславлем, который поэтому должен был быть оставлен ярославским князем. Вероятно, в досаде на такой оборот Федор Ростиславич, покидая Переславль, предал его огню251.

Андрей Александрович не успокоился, однако, и после смерти Димитрия (1294 г.): он имел, похоже, виды и на Переславль. Как бы то ни было, но в 1296 г. «бысть нелюбие межи князей русских»; они разделились на два лагеря: в одном был великий князь Андрей Александрович с Федором Ростиславичем Ярославским и Константином Борисовичем Ростовским, в другом – Даниил Александрович Московский, Михаил Ярославич Тверской и Иван Димитриевич Переславский, племянник Андрея. Дело дошло до того, что в распрю вступился сам хан, который послал во Владимир посла – разобрать споры князей. На Владимирском съезде князья разгорячились до того, что взялись было за мечи, и только благодаря посредничеству владимирского владыки Симеона и сарского Измаила не дошло до кровопролития. Умиротворенные, хотя и временно, благодаря посредничеству владык, князья разъехались по своим отчинам252.

Выше уже говорилось, что Федор Ростиславич после смерти последнего из старших братьев, Михаила (1279 г.), вступил во владение Смоленском. Но в 1281 г. Федор, как мы видели, был уже на Суздальской земле, оставив в Смоленске наместника. Не знаем, откуда почерпнули наши историки известие, что в 1285 г. Федор Ростиславич уступил или должен был уступить Смоленск своему племяннику Александру Глебовичу253; знаем только летописные известия, что в 1297 г. Александр Глебович «взя лестью княжение Смоленьское под отцем своим»254. Федор Ростиславич вооружился на племянника и в 1298 г. подступил к Смоленску: в течение многих дней происходили стычки под стенами города; ярославский князь не смог взять Смоленск, который был хорошо укреплен, и возвратился в Ярославль255.

В следующем, 1299 г. 19 сентября Федор Ростиславич, чувствуя приближение смерти, постригся и в ночь на 20 сентября, облекшись в схиму, скончался256.

Федор Ростиславич был женат дважды: на Марии Васильевне, с рукою которой он получил Ярославль, и на дочери хана, нареченной в крещении Анной257. От первого брака он имел сына Михаила и двух неизвестных нам по именам дочерей, старшая была за князем Галицким Давидом Константиновичем, а младшая – за Михаилом Глебовичем, князем Белозерским; от второго же брака у него осталось только два сына: Давид и Константин, по прозванию Улемец.