Природная ведьма: обретение силы

– Физкультурой занимаешься? Мо-ло-дец, – одобрительно улюлюкнул филин, видя, как я влетела в комнату и запыхалась. Ну, еще этой напасти мне не хватало!

– Конечно. Все просто. Сначала проваливающийся пол и рассасывающиеся молнии, а теперь говорящий филин. Либо я уже тепленькая, либо мир действительно сошел с ума, – я прислонилась спиной к двери, пытаясь отдышаться от страха и бега по лестницам.

– А третий вариант ты не рассматривала? – бесстрастные глаза филина воззрели на меня.

– Не думала, что скажу это птице, но просветите, ваше пернашество!

– Ерничаешь. Что за ведьмы нынче пошли, не-пу-теее-вые! – протянул филин. – Ты ведьма, дурья башка. Самая что ни на есть настоящая!

– Да ты, знаешь ли, тоже не лучше выглядишь, – огрызнулась я, проходя в комнату и наливая себе успокоительных капель. – Вот сейчас выпью, высплюсь и завтра тебя здесь уже не будет. Потому что люди не разговаривают с птицами. Точнее, люди-то могут с ними говорить, но птицы совершенно точно не должны им отвечать!

– Хорошо, я могу поухать, если тебе от этого полегчает. Но ты не человек, а ведьма. И должна принять свою силу, Эбигейл!

– Слушай. Стоп. Стоп. Если ты намерен тут ошиваться, и не привиделся мне, давай договоримся о двух вещах. Ты не разговариваешь при посторонних – это раз. И не называешь меня Эбигейл. Я – Элизабет Торнтон, все понятно?

– Понятно-то понятно, да вот только кроме тебя меня никто не слышит. Все будут думать, что ты сама с собой разговариваешь и споришь с птицей, которая молчит.

Это явно похоже на какой-то дурной розыгрыш, поэтому, не имея больше ни малейших сил ожидать, какие еще сюрпризы мне принесет сегодняшний день, я выпила капли и прямо в платье упала на постель и предалась беспробудному сну.

Разбудило меня мое воспаленное сознание в виде белого филина, бесцеремонно усевшегося на подушку, что лежала рядом, и теребившего крылышком мой нос. Я три раза громогласно чихнула, отчего птица едва не свалилась с кровати, но, тяжело похлопав крыльями, уселась обратно. Закрывшись подушкой, я под собственные гневные сопения старалась продолжить нагло прерванное занятие.

– Вставай, соня, – клюв пробрался под теплый полог. – Проспишь первый учебный день!

О боже… и правда. Сегодня же первый учебный день. Я недовольно выглянула из-под подушки и воззрела на птицу. Он был красивый: белоснежные перья без единого вкрапления других цветов, с огромными глазами цвета баклажана, взирающими на меня настолько осознанно, что стало страшно, изогнутым крючком клювом и большими красными лапками. Кажется, несмотря на то, что я все отрицаю, происходящее со мной – не игра воспаленного сознания. Я сурово сдвинула брови.

– А, пришло, наконец, осознание? – понял филин.

– Ты не исчезнешь просто так, да? – устроившись удобнее на подушке, спросила я.

– Не просто так, а никогда. Все, дорогуша, допрыгалась. Тебе присвоили хранителя, а, значит, мы с тобой теперь не разлей вода и лучшие друзья, – филин, совсем как человек, развел крыльями и сам развалился на подушке.

– То есть совсем-совсем никогда?

– Совсем-присовсем. Но, я не собираюсь тратить свое хранительское время на лентяйку, которая отрицает то сокровище, которое ей досталось, – он демонстративно повернулся ко мне задом и переместился на спинку стула.

– Какое сокровище, Филя?

– Какой еще Филя? – возмутился филин.

– А как мне к тебе обращаться? Филимон? Филентий? Филион?

– Я хранитель Филимон Маврус!

– Значит Филей будешь, вот и славно поговорили, – я сладко потянулась в кровати и села, впервые оглядев комнату, а также напрочь игнорируя недовольное сопение Фили. Раз он теперь мой новый питомец, то буду называть его так, как мне вздумается. А, к слову, комната была отличная. Лучше, чем я смела надеяться. Выполнена в светло-сиреневых тонах. На обоях выдавлены цветы сирени, которые также украшают белоснежную тюль. Тяжелые шторы – темно фиолетового цвета спадали до пола воланами. Рядом с окном – двуспальная кровать с шерстяным одеялом, мягкой периной и огромным количеством нежнейших подушек в мелкий цветок сирени. На всю эту постельную красоту я навалилась прямо в шерстяном платье, которое изрядно помялось от такого непотребства. У подножья кровати стоял светло-вишневый комод для одежды, а напротив него – письменный стол и стул, на котором восседал мой новый друг-хранитель. Кроме этого, справа от входной двери располагалась небольшая гостиная зона, в которой стоял шкаф для верхней одежды с зеркалом во весь рост на дверце, а также книжный шкаф, как ни странно, уже заполненный книгами и, в основном, по моей новой специальности – 1 курс, магия стихий. Как тут заботятся об адептах. Рядом со шкафом – мягкое кресло с высокими пушистыми подлокотниками. В таких очень уютно вечером в промозглый день сидеть под пледом, поджав под себя ноги, наслаждаться чашечкой горячего травяного чая, читая интересную книгу, вкусно пахнущую деревом и кожей. Прямо как в детстве, когда отец привозил из Астории новую любопытную историю. Непременно нужно будет этим заняться, когда появится свободная минутка. Перед креслом – низкий кофейный столик, для завтрака или чаепития. И тут я заметила ее – еще одну дверь. Но не в коридор. Надеюсь, что она ведет… да. Она вела в собственную душевую комнату. Неужели все адепты университета живут как в раю? Здесь ведь тысячи человек обучаются, на них не напасешься отдельных комнат. А сколько магической энергии необходимо потратить, чтобы согреть воду на всех, кто решит помыться? Посчитав, что все это не мои заботы, я стянула платье и залезла под обжигающие струи воды. Хорошенько смыв с себя остатки вчерашнего дня, я укуталась в пышное, но весьма маленькое зеленое полотенце с эмблемой университета, услужливо оставленное на крючке и вышла в комнату, посчитав, что хоть Филя в некотором роде и мужчина, но щеголять перед ним едва прикрытыми бедрами вполне допустимо.

– Филя, у меня возник вопро… Господин Рейнгард? – я едва не обронила полотенце от неожиданности, хотя оно и без того не особо меня прикрывало. Насколько помню – дверь на ночь я запирала. Окно – закрыто. Если ему не Филя открыл, то я Великая Княгиня Западных земель!

– Доброе утро, адептка Торнтон, – он с ироничной ухмылкой склонился, намекая, что сделал выводы с нашей прошлой встречи. Не очень утруждая себя, я сделала намек на реверанс и возмутилась. Хотя, стоит отдать должное, мужчина не разглядывал меня пошлым или непотребным взором. Он сделал вид, словно на мне не полотенце, а вполне себе полноценный наряд.

– Увы, в моих апартаментах нет часов, но насколько могу судить – лекции еще не начались. Если вы пришли лично меня арестовать – сделайте милость, приходите вечером, ну, а если нет – в таком случае не пристало человеку вашего положения находиться в комнате адептки, которая, к тому же, еще и не одета.

– Значит все же адептки? – он расплылся в довольной ухмылке, от которой, впрочем, у меня по коже мороз прошел и оставил без внимания остальную часть моей блистательной тирады. Я посмотрела в его глаза – холодные, безжизненные… Они вселяли ужас и одновременно бесконечную жалость. Весь запал растерялся. Возможно, и в его жизни была потеря, не меньшая по силе, разрывающей душу, чем моя. Лишь заклятье, наложенное на меня ведуньей, не позволяет утонуть в бесконечности душевной боли. Срок его действия истекает и процедуру необходимо будет повторить. Она причиняет сильнейшую физическую боль, но эта боль ничто по сравнению с той, которая заставляет душу бесконечно истекать кровью. К реальности меня вернула следующая фраза мужчины. – Я знал, что помимо прекрасной внешности природа наделила вас и сообразительностью.

Значит, все же глазел, и разглядел-таки «прекрасную внешность», торчащую из-под полотенца.

– Вы либо слишком неумело делаете комплименты, господин Рейнгард, либо обладаете особым умением тонко унизить человека. В первом случае – вам следует подучиться, иначе многоуважаемая кронпринцесса вскоре к вам охладеет, а во втором случае – я бы попросила вас покинуть помещение!

Мужчина продолжал смотреть на меня холодным взглядом, улыбаясь лишь одними губами. Только сейчас я обратила внимание, что на нем парадная военная форма. Белоснежный камзол с черными блестящими пуговицами и запонками, и такие же брюки. На камзоле нашивка в форме щита, внутри которого два поднятых вверх крыла обрамляют меч. Волосы мужчины пшеничным каскадом рассыпаны по плечам. Они подчеркивают его мужественные скулы и акцентируют внимание на бесконечно голубых, цвета застывших во льду незабудок глазах. Мне почему-то стало не страшно, осталась лишь жалость.

– Уф, уф, – просвистел филин, явно привлекая мое внимание. Да, действительно, я подозрительно пристально разглядываю без пяти минут женатого мужчину, во много раз превосходящего меня по положению и по возрасту годящегося в отцы, а то и дедушки. Но насколько он молодо выглядит! Наверное, мне все же стоит быть более учтивой, даже несмотря на то, что он ничем не может меня шантажировать.

– Так какое решение вы приняли? – бросив неодобрительный взгляд на филина, поинтересовалась я.

– Обидеть вас в мои планы не входило, адептка Торнтон. Напротив, я пришел с предложением мира. Вы были правы. Шантаж – лучшее, что я умею, в силу занимаемой должности. Все имеют свои слабости. С вашей я прогадал. Но обязательно отыщу ее.

Сердце, замерев на миг, пустилось в адскую гонку со временем. Вот уж чего бы я не советовала делать, так это искать мою слабость. Поскольку таковая имеется и если он ее обнаружит, я буду готова сделать все, что угодно, даже сердце свое отдать, лишь бы он не воспользовался ею.

– Очень жаль, что я не умею читать мысли, поскольку ответ прямо здесь, – он подошел и коснулся моей мокрой головы. – Чего вы так боитесь, Элизабет? – проникновенный шепот и если бы не ухание филина, я бы рассказала ему свои секреты. Что за магию он применяет? Это же нечестно.

Я отступила на несколько шагов назад и съежилась от холода. Возможно от его холодных глаз, возможно от ледяных слов, бесцеремонного вторжения в мое сознание или промозглой погоды, но мне резко стало невыносимо холодно, на что кожа отреагировала мурашками.

– Мои страхи… вас сейчас это занимает? Действительно? – лучшая защита – нападение. – Господин Рейнгард, если вы пришли сюда заморозить меня – у вас отлично получается. Если же с другой целью – давайте непосредственно к ней и перейдем.

– Хорошо, – он грациозно уселся в кресло, то самое, в котором я мечтала выпить чаю за приятной книгой. Мне резко расхотелось этим заниматься. – Присядьте.

Я села на кровать и уставилась на мужчину. По обнаженным плечам стекали большие капли уже остывшей воды и меня начал колотить мелкий озноб.

– Неужели у вас нет халата, чтобы согреться? – он раздраженно закатил глаза.

– Н-нет, – простонала я.

– Тогда накиньте на себя еще одно полотенце, мне совесть не позволяет обсуждать с вами дела, когда вы дрожите как осиновый лист.

– П-полотенца т-т-тоже не-ет… – холод все сильнее колотил меня.

Его глаза наполнились ненавистью и злостью. Затем он встал, быстро расстегнулся и, сняв с себя камзол, накинул мне на плечи, оставшись лишь в черной атласной рубашке, обтягивающей его мужественное тело. Теплая ткань приятно легла на промерзшие сырые плечи, и мне сразу стало теплее. А затем произошло нечто необъяснимое. Какая-то теплая и пушистая волна окутала меня со всех сторон. Холод отступил мгновенно, а по телу разлилась мягкая согревающая нега.

– Так лучше? – холодно поинтересовался он.

– Пожалуй, вы начинаете реабилитироваться в моих глазах.

– Ухх уф уф… – разошелся филин, хлопая крыльями. То ли он специально изображает из себя калеку, утратившего дар человеческой речи, то ли играет, но слишком уж у него это наиграно получается.

– Не думал, что вы любительница птиц, – по-прежнему стоя передо мной и глядя с высоты своего роста, заметил мужчина.

– Я тоже не думала, – кинув рассеянный взгляд на филина, чьи глаза сделались раза в два шире, протянула я. – Так о чем вы хотели поговорить со мной?

– Готов сделать вам предложение. Если вы продержитесь до третьего курса, я дам вам то, о чем вы просили.

Внутри меня разлилось знакомое тепло, а пальцы защекотало от внезапно накатившей энергии. В комнате стало на порядок ярче и теплее, словно из-за туч вышло солнце, готовое согреть своим ласковым теплом все вокруг. Два года… срок, в принципе, достаточный, для того, чтобы я смогла набрать почти всю необходимую сумму, если буду очень усердно подрабатывать. А если мне удастся получить доступ к книгам и узнать адрес… неважно, что будет дальше. Я сбегу, я найду то, что ищу, а когда найду, можно и в тюрьму, и на тот свет – мне уже все равно. Я сбегу из университета, и пусть по моему следу хоть самих адских гончих пустят – плевать.

– Неужели это для вас действительно настолько важно? – улыбнулся мужчина, возвращаясь в кресло. Послышался мягкий шелест и в то же мгновение стало прохладно. Будто с меня сняли очень теплое пуховое одеяло. Неужели у него такая мягкая и согревающая аура, при его сухом, почти жестоком взгляде.

– Очень важно, господин Рейнгард. Если вашему слову можно верить, я буду лучшей ученицей университета… – заверила я.

– Теперь вы упражняетесь в изысканных оскорблениях, адептка Торнтон. Даю вам слово верховного главнокомандующего. Что ж. Теперь, когда мы с вами все решили, я спокоен.

Он встал и собрался уйти, но я его остановила.

– Погодите, а камзол?

– Отдадите, если останусь жив, – улыбнулся он. – Согрейтесь. В вашей душе слишком много холода.

– Что значит, если останетесь живы? – внутри что-то сжалось.

– Приближается война, Элизабет… берегите себя и будьте прилежны в обучении. В скором времени вам понадобятся все ваши знания и силы.

С этими словами мужчина вышел, а внутри меня что-то оборвалось и несколько крупных, но необъяснимых мне самой слез скатились по щекам. Что со мной происходит? Почему его присутствие действует на меня таким странным образом, и почему я волнуюсь о нем?

– Эбигейл! – возмущенно фыркнул филин, вырвав меня из оцепенения.

– А, теперь мы дар речи обрели, – размазывая по щекам соленые капли, я обратила внимание на птицу.

– Что ты творишь, Эбигейл? Ты не должна демонстрировать свою силу в его присутствии, ты с ума сошла? Хочешь лишиться всего, что имеешь? Он же тебе голову пудрит!

– Филя, я не понимаю, о чем ты. Мы просто заключили сделку, – я передернула плечами и принялась расчесывать волосы.

– Мы просто заключили сделку. Уму непостижимо! Ты хоть понимаешь, кто сейчас был в твоей комнате?

– Прекрасно понимаю! Господин Верховный главнокомандующий Кристиан Рейнгард.

– Господин верховный главнокомандующий, няняня, – передразнил меня филин, за что удостоился ударом летящей подушки, от которой он, впрочем, мастерски уклонился. – Перед тобой архангел был, дурья ты башка!

– Кто-кто, прости?

– Бессмертный! На земле он практически Бог, и по силе ему очень мало равных, разве что природные ведьмы.

– Ничего не понимаю, ты говоришь загадками, – возмутилась я. – Отвернись, мне нужно переодеться и отыскать лекционный зал. А еще было бы неплохо на завтрак сходить, я не могу разбрасываться деньгами.

За окном багровое солнце залило кровавыми лучами округу. В душе сгущались тучи, предчувствовавшие беду. Небесная кровь… Словно чувствуя мое настроение, небо ответило мелким моросящим дождиком. Тем, что так похож на плачущую душу, желающую излиться хоть кому-то, кто ее услышит.

Филин послушно отвернулся, неодобрительно покачав головой на внезапно возникший дождь.

– Нам нужно скорейшим образом начинать обучение, иначе твоя сила выйдет из-под контроля. А знаешь, что делают с природными ведьмами, которые неспособны контролировать силу?

Я натянула чистое шерстяное платье и принялась укладывать густые каштановые пряди, глядя в большое зеркало, висевшее на стене возле окна.

– Нет, Филя. Я не знаю. И о природных ведьмах никогда ничего не слышала.

– Их убивают, Эбигейл!

– Элизабет, – поправила я, нервно дернув расческой колтун. – Мне очень жаль, что их убивают.

– А знаешь, кто убивает природных ведьм? – недовольно фыркнул филин. Какой-то мне питомец достался жутко нервный и всем на свете недовольный, а еще дотошный до ужаса. Ну чего ради он читает мне лекцию про каких-то ведьм и ангелов? У меня совершенно другие заботы – мне необходимо научиться чему-то путному за два года – все же магические навыки мне очень понадобятся для достижения цели, а кроме того, я должна найти работу, которую можно будет совмещать с обучением.

– Нет, Филя, я этого не знаю. Да и ни к чему мне эти знания.

– Архангелы их убивают, что ж ты такая непутевая да несмышленая! – он повернулся ко мне и, тяжело взмахивая крыльями, уселся на мое плечо. Ничего себе! Попугаем себя возомнил. Ноша чай нелегкая, не два килограмма, а все пять будут. – Если тебе дорога твоя головушка, – он похлопал меня крылом по волосам, отчего они снова взъерошились, – советую сжечь этот камзол, и никогда, нет, не так, НИКОГДА больше не встречаться с Кристианом Рейнгардом.

– Это еще почему? – возмутилась я, смахивая с плеча птицу и снова укладывая волосы красивыми волнами. Закончив, я придавила их купленным на днях дешевым ободком, чтобы не спадали на лоб и повернулась к птице.

– О, Боги мирозданья, за что мне это наказанье? Почему вы не могли отправить меня черной кошкой к какой-нибудь темной ведьме? Да потому что он – Архангел, а ты – природная ведьма и лишь вопрос времени, как скоро он это поймет и уничтожит тебя! Сожги камзол, иначе его энергетика на тебя повлияет! Ты уже вся таяла и даже засияла. Засияла! Ты хоть понимаешь, что то значит?

– Ни малейшей идеи, – я беззаботно пожала плечами и, взяв камзол, еще влажный от воды, аккуратно повесила его на плечики и убрала в шкаф. Уж его точно филин открыть не сможет.

– Все. Отправляйся восвояси. Свяжусь с Богами, попрошу перевод. Как я могу быть хранителем той, которая вообще ничего не знает и, что хуже – знать не хочет?

– Я не просила себе никакого хранителя и не обладаю магической силой, – глядя на камзол господина Рейнгарда, я испытывала непонятные противоречивые эмоции. Коснувшись его кончиками пальцев, я встрепенулась, резко захлопнула шкаф и повернулась к назойливой птице. – Даже ректор сказал, что мой магический запас – никакущий. Дай бог, если научусь легкую царапину залечивать. Я более чем уверена, что они ничему меня научить не смогут.

– Не смогут, – поддержал филин. – У тебя вообще магического запаса нет.

– Вот видишь, – улыбнулась я. – Я совсем, ни чутоку, ни капельки – не ведьма!

– Да не нужен тебе этот запас, ты преобразовываешь энергию извне! Ты просто берешь ее и используешь. Всё и все повинуются тебе. Это абсолютная власть.

– О, да я как-никак альфа и омега. Филечка, солнышко ты мое черноглазое, даже я знаю, что ни один, даже сильнейший маг, не может черпать силу извне, кроме как из магических источников. Такова природа исконной магии! А уж подчинить себе все живое? Все, я поспешу на завтрак, мне некогда с тобой вести глупые и бессмысленные беседы.

– И держись подальше от Князя Тьмы! – крикнул мне вдогонку филин, но я уже спешила на завтрак, не слыша ничего, кроме урчания голодного желудка. Его зов страшнее всяких там ангелов, архангелов и ведьм.

Я, конечно, понимаю, что нахожусь в магическом университете, но девушке, которая выросла в обычной семье фермеров и никогда не видела магии не только сложно во все это поверить, но даже осознать, увидев. Говорящие филины, летающие молнии, проваливающиеся полы… Это дикость какая-то! Ничего из этого мне неведомо. Сколько себя помню, мы возделывали землю, а отец торговал фермерскими продуктами в Астории. Магию я видела лишь несколько раз и то не боевого характера, а лечебного. Поэтому как продержаться два года на факультете стихийников и не вылететь – вопрос на засыпку. Видимо придется спать с учебниками в обнимку после ночных подработок. Но я все выдержу, я обязана.

Войдя в столовую, я стушевалась и застыла на пороге. Она была наполнена ИМИ – адептами и адептками. Они были везде: в очереди на раздаче, за столами, на столах, между ними, они входили и выходили из столовой, задевая меня плечами и руками, потому что я загородила собой единственный проход. Словно сговорившись, все оценивающими взглядами уставились на меня. Не люблю людей. Точнее даже не так: опасаюсь людей, особенно адептов, о которых наслышана в весьма неприятном ключе. Слава Богу, среди десятков незнакомых глаз, я отыскала знакомые.

– Деми, – я с облегчением вздохнула и, наскоро набрав на ленте еды, поспешила к рыжеволосой красавице как к спасательному кругу.

– Ну ты вчера и устроила, я тебе поражаюсь! – восхитилась она, откусывая булочку с изюмом и запивая молоком. Не сразу сообразив, что она имеет в виду нашу перепалку с Рейнгардом, я недоуменно пожала плечами и улыбнулась, тоже приступив к завтраку. – Слышала, ты теперь тоже адептка? Поздравляю. Это великая честь – учиться на факультете стихийной магии. Жаль, что стезю не выбирают. Она сама выбирает тебя, но если попадешь на факультет огня – будет полный отпад. Ты никогда об том не пожалеешь!

По мере рассказа, в ее глазах загорался все больший огонек. Вот уж действительно – девушка зажигалка. Мне было все равно, кто и куда меня распределит, потому я даже слегка завидовала ее искренней радости и энтузиазму.

Свое уныние я заела молочной рисовой кашей и запила чашечкой кофе со щепоткой корицы. Чтобы скорейшим образом восстановить силы – мне нужно хорошо питаться, хоть аппетита толком и нет. Но стоило мне поднести ко рту булочку с изюмом, вдохнуть аромат свежей выпечки, как тут же подавилась. Мало того. Стул из-под меня попросту выбили, и я повалилась на холодный мраморный пол. Деми мгновенно вскочила и зарычала, оголив клыки. Я округлила глаза. Это что еще за чудо-юдо такое? Но еще большее чудо-юдо склонилось надо мной. Девушка, полностью затянутая в черную кожу, от сапог на высоких каблуках, до воротника под самое горло. Комбинезон с оголенными руками, впрочем, запястья тоже затянуты кожей, к которой прикреплены какие-то явно пыточные приспособления. Белоснежные волосы девушки заплетены в тугую косу, которая спускалась практически до пола. Миндалевидные и абсолютно черные, без белка, глаза, смотрели на меня как на обреченную жертву, чья судьба уже предрешена. А я затравлено сидела рядом с перевернувшимся стулом в остатках рисовой каши и чувствовала, как платье намокает от опрокинутого горячего кофе. Отличное начало дня…

– Ты! – незнакомка ткнула в меня пальцем. – Еще раз увижу тебя рядом с Рейнгардом – уничтожу! Поняла меня?

Что, и в этот раз мне досталось из-за блондинистого выскочки? Поднявшись при помощи Деми, поскольку своим телом я не особо-то хорошо владела, я еле слышно уточнила. Дерзить и в планах не было, чистое любопытство:

– Младшим или старшим?

В черных глазах мелькнула молния и меня в сотую долю секунды схватили за горло и подняли высоко над полом. Поняла. Была неправа.

– Дешевая потаскушка! Думаешь, я не видела, как он зашел к тебе в комнату злой и при параде, а вышел довольный и без камзола?

Царапая сцепившие мое горло ладони, я хрипела и обессиленно болтала ногами, стараясь схватить хотя бы маленький глоток воздуха, но это удавалось плохо. И куда же делись громы и молнии, которые до этого сопровождали меня повсюду? Ведьма я, как же. Будь я ведьмой, она бы уже валялась в противоположном углу столовой.

– Немедленно отпустите ее, адептка Дуэрти! – послышался за моей спиной стальной мужской голос. Это было весьма кстати, поскольку сознание начинало отказывать. Ладонь моей новой знакомой мгновенно разжалась, а я упала в чьи-то крепкие объятия. Как оказалось – Рейнгарда. Только старшего, а не младшего. – Мне импонирует ваша целеустремленность, адептка Дуэрти, думаю, что декан непременно это оценит.

– Но, – растерялась она.

– Немедленно, самостоятельно и на ходу придумывая оправдание содеянному!

– Да вы хоть знаете, кто я? – гордо вскинув голову, выпрямилась девушка.

– Без пяти минут бывшая адептка и без двух – труп, – хриплым могильным голосом с бесконечной чернотой в глазах, спокойно произнес Дамиан. У меня коленки задрожали от страха и, если бы не его сильные руки, в которых я лежала, словно младенец, точно бы свалилась на пол. В столовой повисла абсолютная тишина и адепты медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, отступали к выходу, а в коридоре бросались со всех ног, не разбирая дороги. Я даже глаза зажмурила, чтобы не видеть выражения на его ранее прекрасном лице, поскольку оно исказилось до неузнаваемости: абсолютно черные глаза, глубокие морщины на переносице и, кажется, под верхней губой сверкнули клыки,… и я лежала у него на руках. Мама дорогая!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».