banner banner banner
Демоны прошлой жизни
Демоны прошлой жизни
Оценить:
Рейтинг: 4

Полная версия:

Демоны прошлой жизни

скачать книгу бесплатно

Демоны прошлой жизни
Екатерина Николаевна Островская

Следствие ведет Павел Кудеяров #1Татьяна Устинова рекомендует
Павел Кудеяров начинал свою службу участковым в маленьком городке. Именно с этим местом связана самая большая трагедия его жизни – гибель любимой жены… Спустя несколько лет Павел вернулся в Ветрогорск: его неспешную жизнь нарушило жестокое убийство девушки. Кудеярову предстоит выяснить, появился ли в окрестностях Ветрогорска маньяк или кому-то Карина Сорокина – первая красавица городка, благосклонности которой добивались многие из местных влиятельных мужчин, – помешала настолько, что ее убили. Расследование приводит Павла к самым неожиданным результатам. Смерть Карины оказывается всего лишь первым звеном цепочки преступлений, главная цель которых – скрыть большие тайны маленького города…

Екатерина Островская

Демоны прошлой жизни

© Островская Е., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

«Демоны прошлой жизни» Екатерины Островской – по-настоящему новый роман. Великолепный и легкий детектив с закрученным, невероятно стремительным, но вполне логичным сюжетом, изысканной и тонкой любовной линией и совсем уж неожиданной развязкой. Нет-нет, всё заканчивается, безусловно, хорошо, именно так, как мы любим, – сейчас я не выдаю тайну и не пытаюсь пересказать роман, я просто следом за автором обещаю: все будет хорошо!

Екатерина Островская по-прежнему способна удивлять. «Демоны прошлой жизни» – не только витиеватое и захватывающее детективное действо, которого мы все так ждем и на которое надеемся, открывая книгу. На сей раз у автора получилось нечто большее. Екатерина своим острым чутьем настоящего литератора-детективщика угадала то самое идеальное соотношение тайны, размаха и правды – и написала увлекательную, необыкновенную даже на первый взгляд историю, которая, стремительно развиваясь, превращается в головокружительный роман. До самых последних страниц романа невозможно угадать, куда выведет лихо закрученный сюжет, кто окажется предателем, кто убийцей и откуда ждать помощи!

Кроме интересного сюжета и необычной фабулы, у «Демонов прошлой жизни» есть еще одно очень важное для меня – как для читателя – преимущество: великолепно прописанный антураж. Читая по-настоящему хорошо написанную книгу, то и дело оказываешься будто бы внутри повествования: видишь, слышишь и осязаешь то же, что и герои, становишься их верным спутником. Екатерине Островской удался отличный детектив!

Татьяна Устинова

Глава первая

Павел Кудеяров подъехал к шлагбауму, перегораживающему въезд на узкую улочку, и остановился. Почти сразу к водительской двери его «Хонды» подошел сотрудник охранной фирмы в униформе и жестом показал, что здесь стоять нельзя. Не обращая на него внимания, Кудеяров открыл дверь и вышел.

– Не понял, что ли? – возмутился охранник.

Павел достал служебное удостоверение, раскрыл его. Человек в униформе молча отошел. Зато тут же возник местный участковый Николай Францев.

– Привет, – поздоровался он. – По старой памяти сюда, что ли? Ваши уже были. Только что укатили. Пофотографировали, а с народом говорить не пожелали, опросили только свидетельницу, которая тело обнаружила.

– Кто она?

– Учительница местной школы. Я попросил ее не уходить пока.

И Францев показал на девушку, стоявшую у высокого металлического забора.

– Убили кого, спрашиваю? – уточнил свой вопрос Кудеяров.

– Карина Сорокина. Помнишь такую?

– Смутно.

– Разве? – не поверил Францев. – Ее весь поселок знал. Эффектная особа! Ты должен ее помнить: сам же здесь участковым был.

– Полгода всего, да и когда это было.

Они прошли по пешеходной дорожке вдоль длинного ряда трехметровых туй и остановились возле нарисованного мелом на брусчатке силуэта человека.

– Убийство произошло ориентировочно с половины седьмого вечера и до семи. Карина приехала на электричке. Нашлись свидетели, которые видели, как она сходила со станции, потом заглянула в синий магазинчик, но ничего там не купила, шла мимо Дома культуры. А потом уж ее обнаружила мертвой Горелова.

– Которая учительница?

Францев кивнул.

– Карину задушили. На горле следы от удавки. Короче, страшная смерть и, судя по всему, для нее неожиданная, потому что не пыталась кричать или убежать. Хотя здесь место тихое, даже если будешь во все горло орать, никто и не услышит…

– Ценные вещи, деньги пропали?

Участковый покачал головой.

– В сумочке почти семнадцать тысяч, на руке часики, золотой браслетик-цепочка, сережки золотые. Следов сексуального насилия нет. Да и одежда на ней не повреждена. Кто-то сзади накинул удавку и почти сразу опустил на землю. Видишь, как нога у нее подогнута?

Участковый показал на нарисованный мелом силуэт, но Кудеяров смотреть не стал.

– На этой улочке, судя по заборам, не бедные люди обитают, – заметил он. – Неужели нет камер наружного наблюдения?

– Есть, разумеется. Сейчас Погудин как раз этим занимается. Он, кстати, помог и оцепление организовать. А то набежала бы толпа, затоптали бы следы. То есть толпа набежала, но ее оттеснили, а потом все разошлись, потому что все равно ничего издалека не видно.

– Погудин? – попытался вспомнить Павел. – Знакомая фамилия.

– Знаешь ты его. Погудин был начальником районной ВОХР. А потом, после всех перетурбаций, здесь осел, открыл охранную фирму. Устанавливает сигнализации на дома, на автомобили. Охраняет магазины местные. Сейчас он пошел по соседям, проверять записи камер наружного наблюдения. Его собственный дом, кстати, первый по четной стороне. Так что почти у него под окнами это и произошло. Но Алексей Алексеевич говорит, что из-за этих туй вряд ли что видно будет – так плотно их тут насажали.

– Другие соседи видели что-нибудь? Опрашивали их?

Францев кивнул. Помолчал и произнес:

– Никто и ничего. Да тут уважаемые люди живут. Сам знаешь.

– Не знаю. Эту улицу уже после меня проложили. При мне здесь лес был. Сосны, полянки. Пьяницы в летнее время приходили бутылочку распить, компашки собирались летом на шашлыки, но за это я гонял, а потому мало кто к озеру ходил.

На дорожке появился плотный человек лет сорока пяти и направился к ним. Это и был Погудин. Подошел, поздоровался за руку с Павлом и поинтересовался:

– Есть ли какие-нибудь версии у следственного комитета?

– Он только что приехал, – объяснил за Павла участковый.

Погудин кивнул, покосился на нарисованный силуэт, вздохнул и тут же произнес:

– Эти, которые на дежурной машине сюда подкатили, никаких практических действий не производили. Сказали, мол, убийство криминальное, а не несчастный случай, не бытовуха, так что все равно следственный комитет этим заниматься будет. А я, уж не взыщите, местность осмотрел и записи видеонаблюдения проверил. Так что докладываю. Ничего на камерах не видно из-за деревьев. Как назло, именно этот участок в мертвой зоне. Еще есть камеры на отделении банка, на Доме культуры, на здании школы, то есть на всех объектах, мимо которых проходила Сорокина. Мой заместитель в нынешней моей конторе, а он, между прочим, бывший опер, все записи с тех камер просмотрел и доложил, что Карина шла быстро, словно спешила куда-то. Шла она одна. За ней никто не бежал и даже не двигался с равной ей скоростью. Да и вообще мужчин на записи нет. Предполагаю, что убийца поджидал свою жертву на тропинке, которая ведет отсюда в лес. Убил и скрылся. На все про все ему потребовалась минута-полторы. Приехал бы кинолог с собакой, то был бы шанс, а так… Теперь-то уже точно бесполезно.

– Если он через лес ушел, то и собака не помогла бы. Убийца обошел поселок, вышел на трассу – до нее отсюда всего километр-полтора, а потом сел в машину или в автобус, и все. Гуляй, Вася, как говорится, – высказал свое мнение участковый Францев.

И покрутил головой, словно высматривая кого-то.

Девушка возле забора все так же стояла.

– Учительницу отпусти, – шепнул Кудеяров участковому.

– Совсем забыл! – встрепенулся тот и посмотрел на Павла: – Не будешь ее опрашивать?

– Куда уж! Десять вечера почти. А она и без того намаялась. Завтра с утра под запись все расскажет.

Францев махнул рукой девушке.

– Ты, это самое, Вика, иди уж!

Молодая учительница отошла от забора, направилась в поселок и, минуя их, кинула быстрый взгляд на Павла, которого в отличие от двоих других мужчин не видела никогда.

– До свидания, – кивнула она.

– До завтра, – откликнулся участковый.

Францев продолжал смотреть ей в спину, а когда девушка отошла уже на значительное расстояние, произнес, очевидно, для Кудеярова:

– Хорошая девчонка. Скромная. Представляю, как она испугалась, когда труп обнаружила.

– А вообще куда она шла?

– Кто? – не понял участковый и переспросил: – Сорокина?

– Да эта самая, как ты говоришь, скромная учительница. Школа в другой стороне, а на этой тихой улочке проживают люди, с которыми она вряд ли приятельствует.

Францев пожал плечами.

– Да как-то и не поинтересовался. – И посмотрел на бывшего начальника районной ВОХР.

– Ладно, – сказал ему Погудин. – Я сейчас сниму своих людей с оцепления и домой пойду, а то мне все это как-то не по душе.

Участковый обернулся к Павлу:

– А ты что, сейчас в город, а утром опять сюда?

Кудеяров кивнул.

– А смысл? – удивился бывший начальник районного отдела ВОХР. – Зачем тебе мотаться, зря бензин жечь? Только чтобы переночевать в своей постели? Оставайся, у меня домик для гостей есть, банька опять же. Посидим, побеседуем. И ты, Коля, тоже с нами. Вдвоем что за беседа – пустой треп, а вот втроем если, то это уже важный разговор.

– Нет, – покачал головой Францев, – товарищ майор у меня переночует. Нам надо происшествие обсудить, и вообще… У меня уже имеются кое-какие соображения по этому поводу.

Погудин развел руками.

– Ну как знаете, мое дело предложить. – Он шагнул в сторону. И остановился. – Мой совет: побеседуйте с Аленой Сорокиной, она близкая подруга убитой, наверняка многое рассказать может. Она, кстати, появлялась здесь. Минут пять ошивалась, поплакала и ушла.

– Я видел, – махнул рукой участковый. – Хотел подойти и спросить. Но потом подумал, что она, если что-то знала, сама бы подскочила…

Павел не собирался оставаться, но предложение переночевать в городке поступило так внезапно, что он не успел отказаться. Хотя в этом был смысл, зачем ехать домой в пустую квартиру, а потом возвращаться, когда можно не только не тратить время и бензин, но и узнать многое, что может помочь расследованию?

Когда участковый сел в машину, Кудеяров вспомнил:

– Фамилия убитой Сорокина, и подруга ее – тоже Сорокина. Случайно?

– Так они почти родственницы: мужья обеих – родные братья. Хотя Карина уже развелась.

Глава вторая

В Ветрогорске Кудеяров был участковым чуть более полугода. Небольшой городок стал первым местом его службы. Да и в полицию Павел попал случайно. Перед самым окончанием университета к Кудеяровым зашел брат Пашкиного отца – полковник полиции, который, сев за накрытый стол, сразу заявил:

– Ну и кем ты теперь будешь, племянничек? Учителем истории? Будешь малолетним идиотам вдалбливать то, что они и знать не хотят. Потом, лет через двадцать, если повезет, назначат тебя директором школы и вообще продыху тебе не дадут: за успеваемостью следи, за ремонтом тоже, денег на ремонт хвать не будет, и ты начнешь с родителей трясти. А если кто из учеников закон нарушит, тебя еще и виноватым назначат. И отчеты еще, бесконечные отчеты… Мое предложение: поступай к нам в полицию. Должность я тебе подыщу, ты постепенно в курс всего вой-дешь. Только учти: ни к себе в отдел не возьму, ни на тепленькое какое местечко не сядешь, а на земле будешь трудиться. Где-нибудь в области, в тихом городке, где преступлений никаких, да и начальство далеко.

Паша посмотрел на родителей, те молчали, очевидно, заранее предупрежденные о таком предложении.

– А с зарплатами как у вас? – осторожно поинтересовалась мама.

– Сейчас все отлично: участковый получает раза в два, а то и в два с половиной раза больше, чем учитель в школе. И опять же уважение народа. А участковые пользуются сейчас особым уважением. Предположим, вышел ты на местный рынок, чтобы за порядком приглядеть, а тебе со всех прилавков – кто баночку грибков, кто огурчиков или колбаски домашней. Брать, конечно, не стоит, но, с другой стороны, тогда уважать не будут. Ведь они – люди эти – рассчитывают, что ты к ним в любое время, хоть в ночь, хоть за полночь, в стужу и в дождь придешь, ежели у них беда. Придешь и поможешь. А так, если отказываешься, значит, потом имеешь право сказать: рабочий день закончился, господа, по всем вопросам в приемные часы во вторник и в четверг. Понятно?

– Конечно, – согласилась мать. – Я тоже грибы мариную, компоты делаю и соседям раздаю.

– Вот, – согласился полковник Кудеяров. – Так и должно быть. Тем более что участковый… Настоящий участковый – это ближе, чем сосед, потому что соседи – они разные бывают, а участковый – он…

– Участковый всегда на посту, – согласился отец Пашки и посмотрел за окно, где накрапывал дождик.

Похоже было, что его сыну подготовили не только должность, но и место службы.

Павел подумал и согласился.

Ветрогорск оказался поселком городского типа, хотя в официальных документах он уже лет тридцать значился городом. Когда-то это была деревушка возле станции – сотни две бревенчатых и щитовых домиков с участками располагались вдоль полотна железной дороги. На участках росли яблони и вишни, стояли парники и просто грядки с морковью и укропом. За поселком проходила автомобильная трасса, только к ней надо было подняться в гору. На горе возле трассы стоял небольшой магазинчик с бетонными, выкрашенными в синий цвет стенами. Универсам народ называл «синим» потому, что официального названия у магазинчика не было. Потом, после того как очередной пленум ЦК КПСС принял решение о развитии сельского хозяйства и создании крупных сельскохозяйственных комплексов, за дорогой построили несколько кирпичных двухэтажных домов на четыре квартиры и несколько блочных пятиэтажек. Потом стали строить девятиэтажки. За всем этим строительством наблюдали жители пристанционного поселка. В новых домах появились новые люди, которые общались только между собой, с теми, что жили у станции, они общаться не хотели и называли их почти презрительно – «станичниками», а сам старый поселок – «станцией». Станичники в ответ придумали новому поселению тоже уничижительное наименование – «Сити», а тех, кто обитал в многоэтажках, соответственно обзывали «ситниками».

Станичники по старой памяти ходили в синий магазин, ситники – в новые универсамы со стеклянными стенами. Универсамов было два: один так и назывался «Сити», а второй – «Нью-сити». Были, разумеется, и маленькие магазинчики, и рынок. Даже два рынка: один в станице – маленький и скучный, а второй – роскошный, разумеется, в Сити, рядом с центральной площадью, Домом культуры и прочими достопримечательностями, главной из которых был памятник спортсмену, бросающему диск. Спортсмен стоял на постаменте и почти ничем не отличался от того самого дискобола, созданного греческим скульптором Мироном две с половиной тысячи лет назад. Оба спортсмена были одинаково мускулисты, только на отечественном дискоболе были трусы. Памятник появился после списания на каком-то стадионе, и когда мускулистого дядьку с диском привезли в Ветрогорск, трусы на нем были динамовские, то есть выкрашенные в синий цвет с белой полоской снизу. Но вскоре дожди смыли краску, и дискобол стал выглядеть почти как древний грек. Иногда на постаменте появлялись некоторые надписи провокационного содержания типа: «Зенит – чемпион!», «Шишова дура» и «Машины не ставить». Памятник в народе называли запросто – «Труселя», и возле него назначались свидания или просто встречи.

За памятником дискоболу располагался Дом культуры, над одним из входов в который была надпись из светящихся вечерами лампочек «дискотека».

Танцы являлись важной составляющей местной культурной жизни, но, разумеется, не самой главной. С недавнего времени в Ветрогорске появились рестораны. Самым крупным был «Вертолет» с танцевальной площадкой в центре зала. Заведение шикарное и дорогое: его посещала в основном высшая часть местного общества. Еще был итальянский ресторан «Мама Рома», владел которым предприниматель Романов, имелся и китайский ресторан «Пекин», хозяином которого был неизвестно как обосновавшийся в Ветрогорске пятидесятилетний кореец Володя Хегай. И это не считая баров и кафешек. Заведения каким-то чудом держались на плаву и не разорялись, хотя большим количеством посетителей похвастаться не могли.

Опорный пункт полиции располагался в одном из двухэтажных четырехквартирных домиков. Одну из квартир на первом этаже передали для нужд органов охраны правопорядка, квартирку над ней выделили для проживания участкового. Участковых было двое: один занимался непосредственно Ветрогонском, а второй мотался по остальной территории части муниципального образования, в которое входили три деревушки: Кошкино, Обочинка и Лапоть. Жители Лаптя долгие годы боролись за переименование своей деревни и даже пару раз пытались перекрыть трассу в знак протеста. Эта акция прошла почти незаметно ввиду немногочисленности исконного населения Лаптя, а также из-за того, что это немногочисленное население постоянно трудилось, не имея времени на митинги и забастовки. Дело в том, что в Лапте гнали самогон. И причем делали это с любовью и со знанием дела. Продукция лапотников отличалась высочайшим качеством и была чрезвычайно востребована не только жителями Сити, но и за пределами города. Что говорить, если даже в «Вертолете» завсегдатаи всегда заказывали рюмку-другую граппы из Лаптя. Рецепт виноградной водки деревенские бережно хранили, выведать эту тайну никому не удавалось ни подкупом, ни угрозами, ни физическим воздействием. А лапотники, несмотря на врожденное пренебрежение к протестным акциям, были народом сплоченным и, если требовалось противостоять слишком любопытным, выходили все, включая баб, которые хватали в руки все, что попадало: дубины, колья, топоры, вилы и прочий садовый инвентарь…

Так что в бытовом общении с ними на рынке или в магазине жители Сити или Станицы не рисковали называть их родину Лаптем, а называли деревню просто Самогоновкой, что гордому народу нравилось значительно больше. А потому они, требуя сменить название, предлагали именно это, уже укоренившееся в округе. Но такое название не нравилось высокому областному начальству, которое, очевидно, продукцию лапотников не пробовало. Так что топономическая комиссия никак не хотела согласиться на переименование.

В первый раз, оказавшись в универсаме «Нью-сити», молодой участковый Паша Кудеяров удивился тому, что очередь была только к одной кассе, хотя работали три. У двух других стояли несколько женщин с грустными мужьями. А в очереди, растянувшейся на десяток метров, переговаривались и скалились мужчины всех возрастов. Дело в том, что за кассой сидела девушка с пышными, рассыпавшимися по плечам волосами. Девушка злилась оттого, что приходилось работать больше остальных. Злилась, огрызалась, отвечая на заигрывания мужиков, но продолжала улыбаться при этом.

Кудеяров, взяв то, что ему было нужно, направился к свободным кассам, но потом почему-то свернул и тоже встал в очередь. Девушка работала быстро, но мужики не спешили.

Когда подошла его очередь, Паша внезапно понял, как глупо он выглядит: давно бы уже к дому шел, а теперь, поддавшись стадному чувству, стоит здесь перед этой девушкой растерянный. Тем более что она понимает, почему он здесь и на что рассчитывает.

Но девушка была красивой.

– Я ваш новый участковый, – представился тогда Пашка.