Случайная заложница

Шумно вздыхаю и зарываюсь носом в копну ее волос. Слегка подаюсь бедрами вперед и трусь об упругую попку, и тут уже Мишель выдыхает громко и резко. Но она не отталкивает меня, просто позволяет мне делать то, что я задумал.

Моя рука пробирается ей под футболку и накрывает плоский животик, который лихорадочно подергивается под моими пальцами. Мой вопрос получает ответ: она в трусиках, но, видимо, в стрингах, потому что мой стояк ритмично трется о голую кожу. Я провожу пальцами сразу под резинкой и чувствую, как Мишель трепещет всем телом. Осмелев от отсутствия сопротивления, провожу ладонью выше по животу, а потом обхватываю грудь. Ее соски уже твердые, и я понимаю, что Мишель возбуждена. Целую ее затылок, потирая твердую горошину соска между пальцами. Мишель слегка выгибает спину, вжимаясь попкой в мой член, и мне хочется застонать от этих ощущений.

Сейчас то, что происходит между нами, не кажется запретным или неправильным. Кажется, что в темноте все воспринимается гармоничным и таким, словно происходит не на самом деле. Как будто моя фантазия воплощается в жизнь, только в этот раз все реально и ощущения острее в сто раз.

Я ласкаю вторую грудь, и наконец вырываю изо рта Мишель негромкий стон. Она уже сама трется о мой член. Ритмично вырисовывает круги бедрами, возбуждая меня еще сильнее, если такое возможно. Мой рот уже на ее шее, я покусываю и ласкаю языком кожу, которая тут же покрывается мурашками.

А потом я снова спускаю ладонь вниз, но на этот раз не задерживаюсь на резинке трусиков, а ныряю под нее, нащупывая влажный бугорок. Мишель возбуждена не меньше, чем я. Думаю, она так же считает, что не делает ничего плохого, пока выключен свет. Мои пальцы кружат по клитору, а потом сразу два я ввожу внутрь, а Мишель слегка разводит ноги, давая мне легкий доступ. Теперь она не сдерживает эмоции, ее тяжелое дыхание вырывается вместе с негромкими хриплыми стонами, нарушая идеальную тишину в комнате. И я впитываю эти звуки, от них кружится голова. Я сильнее впечатываю стояк ей в попку, едва сдерживаясь от того, чтобы оттянуть ее трусики в сторону и ворваться на всю длину. Но сначала ее удовольствие. Я хочу, чтобы она была не просто готова меня принять, а чтобы сходила с ума без моего члена внутри.

Я кружу пальцами быстрее, натирая ее клитор, а потом снова и снова ныряю в благодатное тесное тепло ее вагины. Слышу шлепающий звук, который смешивается со стонами и моим тяжелым дыханием. Сердце громыхает в груди, и я как будто могу слышать бег крови в венах.

– О, Боже, Финн, ― выдыхает Мишель со стоном, и внутри меня все сжимается и взрываются фейерверки. Каждый человек любит слышать свое имя, и я не исключение. Но слышать его с таким придыханием, стоном, хриплым, срывающимся голосом любимой женщины ― это стоит ожидания. Стоит каждой минуты мучений и жизни внутри фантазий.

– Да, девочка, это я. Вот так, Мишель. Вот так, ― шепчу ей в волосы, крепко прижимая к себе правой рукой, пока левой кружу в ее трусиках.

– Не останавливайся, ― хрипит она. ― Только не останавливайся.

– Никогда, детка, ― отвечаю, ускоряясь. Она очень близко. Я чувствую это по тому, насколько она мокрая, как сжимает внутри мои пальцы, как стонет громче и дышит чаще. Хочу видеть, как она кончает, слышать ее тяжелое дыхание и впитать каждый звук, который столько раз представлял себе. Мне кажется, что если бы сейчас разверзлось небо, даже это не было бы способно оторвать ее от меня.

– Да, да, да… ― шепчет Мишель срывающимся голосом. Она постоянно повторяет это, как будто думает, что если замолчит, то я остановлюсь.

– Вот так, милая, ― хриплю ей на ухо. ― Хочешь, чтобы внутри был мой член? Хочешь мой член, Мишель?

– Да. Хочу твой член, Финн. Пожалуйста.

Я резко переворачиваю ее на спину и нависаю сверху. В темноте мне едва ли видно ее лицо, но я вижу блеск глаз, и это тоже сводит с ума. Потому что она хочет меня. Наконец-то. Я припадаю к губам Мишель своими, и она отзывается. Лихорадочно цепляется за мои плечи, приподнимает бедра и трется о мой член в попытке довести начатое до конца. А у меня от ощущений кружится голова. А еще я хочу подарить ей не один оргазм. Хочу, чтобы сегодня она снова и снова кончала подо мной.

Спускаюсь губами по шее, покручивая рукой сосок, заставляя Мишель выгибать спину, подставляя под мой нетерпеливый рот свою грудь. И я лакомлюсь ею. Кусаю, всасываю твердые горошинки, сжимаю пальцами. Мишель громко стонет, слегка царапая ногтями мой затылок. Я съезжаю ниже по ее подрагивающему животу, пока не оказываюсь лицом у самого центра наслаждения. Мне в нос ударяет пряный запах ее возбуждения, и я провожу носом по слегка выпуклому лобку, шумно втягивая воздух. Мишель замирает и пытается свести бедра, но я не даю ей этого сделать. Слегка раскрываю припухшие лепестки розовой плоти и провожу между ними языком.

– А-а-ах, ― вырывается из Мишель, и она наконец расслабляет бедра.

Я наслаждаюсь ее вкусом и запахом. И звуки, звуки, звуки, которые постоянно выходят из нее. Какое-то невнятное бормотание вперемежку со стонами и хриплыми выкриками. Это именно то, что хочет слышать каждый мужчина от женщины, находящейся под ним. Меня срывает. Я вылизываю ее, бью языком по клитору, прихватываю его губами и слегка тяну, пока Мишель мечется по подушке и сжимает простыни до треска. Снова ввожу в нее два пальца и энергично двигаю ими внутри горячей плоти. Несколько секунд ― и тело Мишель деревенеет на мгновение, а потом она выгибается дугой и протяжно стонет. Ее начинает трясти, пока я пью ее удовольствие и продлеваю его, насколько могу.

Как только Мишель успокаивается, я приподнимаю голову, целую по очереди внутреннюю сторону каждого из бедер, оставляя на них влажную липкую дорожку. Сажусь на пятки, вытираю рот тыльной стороной ладони и смотрю на распластавшуюся Мишель. Хочу ее до боли. Член так сильно ноет, что, кажется, если не войду в нее сейчас, умру. Я не даю ни ей, ни себе думать. Я нависаю над Мишель и целую, пока пристраиваюсь у ее горячего входа. Легонько проскальзываю головкой и притормаживаю, чтобы сразу не кончить. Я слишком долго ждал ее. Делаю легкое движение назад, а потом снова вперед, уже предвкушая, как войду на полную длину. Но тут все кардинально меняется.

Во дворе резко вспыхивает свет, а Виста с Баксом заливаются агрессивным лаем. Мишель напрягается, а мое тело приходит в полную боевую готовность. И я говорю не о сексе. Напротив, именно секс отходит на второй план. Я выхватываю из-под подушки ствол, натягиваю боксеры и несусь к окну. Справа в углу. Собаки лают на забор именно в той стороне. Если бы нарушитель спокойствия влез на территорию, то мои псы уже бы дожевывали его ногу. Но раз они лают на ограждение, значит, этот кто-то за забором.

– Оставайся на месте. Не высовывайся, что бы ни случилось, поняла? ― быстро произношу я, натягивая штаны, толстовку, носки и кроссовки, параллельно прислушиваясь к тому, что происходит в доме и за его пределами.

– Финн, мне страшно, ― шепчет Мишель, прижимая к груди простынь.

– Все будет хорошо, милая. Только не выходи из дома, ладно? Здесь ты в безопасности.

Хватаю пистолет и телефон, целую Мишель в макушку и вылетаю из комнаты навстречу незваному гостю.

Глава 16

Я выхожу из дома через заднюю дверь, подтягиваюсь на руках на забор и осматриваюсь. Сзади все чисто. Хотя мной здесь расставлено столько ловушек, что незамеченной здесь не пройдет даже крыса. Особенно ирландская.

Перепрыгиваю через забор и вдоль него тихо несусь к главным воротам, перепрыгивая через капканы и обходя ловушки с сетками. Собаки не перестают лаять, но теперь уже не так громко и резко, а, значит, мои гости уже ушли. Хреново. Мне есть, чем встретить мудаков. Останавливаюсь на углу и аккуратно из-за него выглядываю. Так и есть: чисто. Я уверен, это предупреждение, намек. Потому что если бы они пришли убрать меня, то просто кинули бы в дом пару гранат, снесли все к херам, похоронив нас с Мишель под завалами. Сама мысль о том, что Мишель могла бы пострадать, заставляет волосы на теле зашевелиться, а кожу покрыться неприятными мурашками. Нужно увозить отсюда мою малышку. Но прежде обход и звонок Адриану.

Я проверяю привычный периметр, оставив, как всегда, сладкое на самый конец. Когда я подхожу к главным воротам, то вижу следы шин на дороге. Почему же я тогда не слышал звука подъезжающей машины? И как они уехали так тихо? У меня только одно объяснение этому: мои гости были на электромобиле. Я усмехнулся. Преступники, которых волнуют вопросы экологии. Но нам нужно сваливать. Я не могу больше подвергать нас опасности ни минуты.

Возвращаюсь во двор, выгоняю из гаража грузовик, а потом бегу в дом. Влетаю в спальню и столбенею. Мишель нет в постели. В ванной темно и пусто.

– Мишель! ― кричу, пока несусь по коридору. Сердце уже сходит с ума. По дороге я набираю Адриана. Он едва успевает ответить, как я уже кричу в трубку: ― У меня были гости. Я не знаю, кто они, но дальше забора мудаки не зашли. Судя по всему, они забрали Мишель.

На ее имени у меня срывается голос и становится сиплым.

– Успокойся. Ты же говоришь, что дальше забора они не дошли.

– А если она вышла, пока я был на обходе?

– Блядь, Финн. Я же тебе говорил избавиться от нее. Вывезти из страны и надежно спрятать. На кой хер ты держишь ее рядом?

– Помоги мне найти ее! ― рявкаю я, а потом торможу у входа в гостиную, как вкопанный.

Мишель подскакивает с дивана и смотрит на меня расширенными глазами. Она быстро ощупывает взглядом мое тело и шумно выдыхает, расслабляя плечи.

– Адриан, ― негромко говорю я, ― она тут.

– Спряталась?

– Ага, недалеко от входа в дом, ― цежу сквозь зубы.

– Глупая баба. Избавься от нее, ― произносит Адриан, и теперь я слышу, что у него уставший голос. ― И сваливай из этого дома. Это было предупреждение.

– Понял. До связи, ― коротко бросаю я и отключаюсь. Сверлю Мишель взглядом, нахмурившись. ― Я же сказал не выходить.

Она обнимает себя за плечи и испуганно смотрит на меня. Я все еще держу в руке пистолет, но я просто не могу его пока выпустить.

– Я боялась, что ты… ― дрожащим голосом говорит она. ― Что тебя могут…

– Если я говорю оставаться на месте, то ты остаешься, поняла?! ― я срываюсь, потому что от мыслей о том, что ее здесь легко могли обидеть, злит меня. Мишель сама подставляется, и это хреново. Потому что рано или поздно мудаки этим воспользуются. ― Собирайся! Мы уезжаем!

Она дрожит и сильнее сжимает свои плечи. Мне, наверное, стоило бы подойти к ней, обнять и успокоить. Но я сейчас настолько злой и раздраженный, что сделаю только хуже. Поэтому разворачиваюсь и иду наверх. Мишель семенит за мной.

– Куда мы едем?

– В надежное место.

– Кто это был, Финн?

– Те, кому тут не рады. Давай быстрее. У тебя минут пятнадцать на сборы.

Я захожу в спальню, вытаскиваю дорожную сумку и начинаю бросать в нее вещи. Мишель скрывается в ванной. Я слышу негромкие всхлипы и то, как она хватает косметические принадлежности. Что-то роняет, а потом всхлипы становятся громче. Блядь!

Я захожу в ванную без стука. Мишель сидит на корточках, поднимая с пола банку с гелем для душа. Присаживаюсь, вытаскиваю у нее из рук гель, а потом поворачиваю Мишель к себе и крепко прижимаю к своему телу.

– Я так испугалась, ― икая, говорит она.

– Я не позволю им ничего с тобой сделать, ― шепчу, целуя в волосы. ― Я тебя защищу, Мишель.

– Мне стало страшно за тебя.

Когда она говорит это, я могу позволить себе обмануться и представить, что мои чувства взаимны. Как будто Мишель тоже любит меня, поэтому боится потерять, а не совсем потому что без меня останется одна во всем мире.

– Давай собираться, ― говорю я через несколько минут, когда Мишель успокаивается.

Она поднимает голову и заглядывает мне в глаза. В ее мелькает столько вопросов и страхов, что внутри меня все сжимается. Пытаюсь молча дать ей понять, что отвечу на все, но позже. Мишель легонько кивает, и мы поднимаемся с пола. Дальше сборы идут быстрее. Мишель довольно быстро одевается и собирает свои вещи сначала в спальне, а потом и в подвале. Я в это время собираю свои вещи, забираю технику и оружие. Отвожу Мишель в машину, усаживаю в кузов собак, и мы выезжаем.

– Это мафия за тобой приходила? ― спрашивает Мишель, когда мы минуем ворота.

– Думаю, да.

– Теперь они знают, где мы, Финн.

– Поэтому мы уезжаем.

– Они не найдут нас там, куда мы едем?

Я накрываю руку Мишель своей и легонько сжимаю.

– Я пока не знаю, что будет дальше. Но что бы ни случилось, не волнуйся, тебя я им не отдам.

Когда мы заезжаем в лес, я чувствую, как Мишель напрягается и поглядывает на меня. Но сейчас я не расположен разговаривать. Я дал ей максимум успокоения, насколько способен в данной ситуации. Мы подъезжаем к домику, и я глушу мотор. Мишель с опаской всматривается в темноту.

– На данный момент нам здесь ничто не угрожает, ― произношу я и выхожу из машины.

Спустя десять минут мы уже в доме. Я ставлю сумки на пол и прохожу вперед, чтобы разжечь камин, здесь достаточно прохладно. Потом разжигаю второй в спальне и даю Мишель время осмотреться, пока выношу собакам миски, наполняю их водой и кормом.

Виста и Бакс сопровождают меня на обходе. Они весело трусят рядом, пока я всматриваюсь в темноту, крепко сжимая в руке пистолет. Звуки леса ничем не нарушаются, но среди деревьев прятаться легче всего. Я это знаю на собственном примере, поэтому не полагаюсь на видимое затишье. Прохожу с собаками несколько километров и возвращаюсь к дому. Пока все спокойно, но неизвестно, как долго мы с Мишель сможем наслаждаться такой обстановкой. То, что ирландцы обнаружили мое место пребывания, значительно сокращает срок на операции. Теперь все будет еще быстрее и опаснее, но Мишель об этом знать необязательно. Сегодняшний визит незваных гостей и так изрядно напугал ее.

Уже на подходе к домику мне звонит Адриан.

– Ты выехал?

– Да.

– Финн, надо ускориться и валить из страны. Сейчас по моим каналам прошла информация о том, что Райан усилил охрану, и тебя усиленно ищут.

– Я догадывался, что так будет.

– И я снова скажу тебе это: избавься от Мишель.

– Она будет со мной, ― цежу сквозь зубы.

– Я могу ее спрятать.

– Нет.

– Решай сам. Но подумай о ее безопасности.

– До связи, ― резко обрываю его и отключаю звонок. Со мной она будет в большей безопасности, чем под прикрытием полиции.

Я подхожу ко входу в дом и понимаю, что хочу закончить то, что мы начали. Даже не так. Я хочу продолжить ровно с того места, на котором нас прервали. Член каменеет от воспоминаний о горячем, влажном лоне, готовым принять меня всего. Не знаю, будет ли это сегодня уместно, но я попытаюсь, потому что в паху неприятно сводит от неполученного удовольствия. Тяну на себя дверь и вхожу в дом, уже предвкушая мою встречу с Мишель.

Глава 17

Я вхожу в открытую гостиную с кухонным островком. Мишель сидит на выступе окна неподалеку от камина. На ней надет мой свитер, и она утопает в нем. Но это выглядит настолько сексуально, что внутри все сжимается. Мишель так гармонично смотрится в этом доме и в моей одежде. В голове то и дело возникает слово «Моя». Теперь только так. Ощущение, словно с Малом она была только для того, чтобы я осознал, насколько сильно нуждаюсь в ней. Что другой не будет, только Мишель. Хотя я был бы готов поступиться своими чувствами, только бы брат был жив. Но прошлого не вернешь и ситуацию не исправишь.

Я прохожу на кухню под взглядом Мишель. Мою руки, тщательно вытирая их полотенцем, как будто оттягиваю момент. Это моя собственная версия прелюдии, когда внутри меня уже начинает закипать кровь, а голову наполняют картинки того, как все будет. Разворачиваюсь и подхожу к Мишель. Ее глаза расширены, но она молчит. Просто смотрит выжидающе, в ее взгляде невысказанные вопросы. Не знаю, что она видит в моем, но ничего не спрашивает. Присаживаюсь рядом и тяну ее к себе за плечи. Тело Мишель тут же каменеет, и с ней напрягаюсь и я.

– Что такое?

– Ты проверил? Никого нет?

– Никого нет, ― тихо отвечаю я. ― Тебе не о чем беспокоиться.

Снова пытаюсь притянуть ее к себе, но Мишель сопротивляется.

– Иди ко мне, ― прошу, а она медленно качает головой, выглядя при этом виноватой.

Начинается. Дай женщине время хотя бы немного подумать, ― и ты точно не трахнешь ее в ближайшее время. Потому что у слабого пола тут же в голове возникают какие-то неправильные ассоциации. Они успевают придумать себе массу аргументов в пользу отказа вместо того, чтобы расслабиться и получить удовольствие.

Я хмурюсь.

– Что не так?

– Финн… Это неправильно.

Я закатываю глаза и раздраженно выдыхаю, отпуская Мишель, и она тут же отодвигается на другой край выступа.

– Какого черта, детка?

– Прости, я понимаю, что тебе надо… Что ты не… Но нам не стоило даже начинать, ― виновато бормочет она. Я сжимаю челюсти и внимательно смотрю на нее, побуждая продолжать. ― Это неправильно по отношению к Малоуну, ― шепчет Мишель, и меня пронизывает ярость.

Я вскакиваю на ноги и делаю несколько шагов, а потом резко поворачиваюсь и подаюсь вперед, от чего Мишель вжимается в окно позади себя.

– При чем тут Мал?! ― реву я. ― Он мертв, Мишель! Уже год прошел!

На ее глазах тут же выступают слезы, а нижняя губа начинает дрожать.

– Ты жесток, ― шепчет она.

– Скажи, что сегодня ты не получила удовольствие. Что тебе не понравилось кончать подо мной. Ну же, Мишель. Или ты… Блядь, ты думала о нем? ― осеняет меня, и она начинает энергично качать головой.

– Я же назвала тебя по имени, ― шепчет, и из ее глаз уже вырываются слезы и прочерчивают влажные дорожки на порозовевших щеках. ― Я не думала о нем.

– Зато теперь думаешь.

– Потому что чувствую себя предательницей.

– У тебя нет повода, Мишель! Вряд ли бы Мал был против. ― Я несколько секунд сверлю ее взглядом, а потом понимаю, что это бесполезный разговор.

Я резко разворачиваюсь и сваливаю в ванную. Снова чувствую себя гребаным извращенцем, потому что, едва став под горячие струи душа, я быстро трахаю свой кулак, закрыв глаза и предаваясь воспоминаниям о том, как вела себя Мишель неполные пару часов назад. И даже упоминание моего мертвого брата в разговоре не останавливает меня. Я все равно мысленно трахаю его жену, и кончаю так сильно, что у меня подкашиваются ноги.

Выйдя из душа, я надеваю боксеры, футболку и спортивные штаны. Сегодня Мишель не подпустит меня к себе, я это уже понял. Чтобы не поддаваться соблазну, я лучше буду спать одетым. Стелю кровать и зову Мишель спать. Она входит в спальню, и я бросаю на нее быстрый взгляд. Опухшие веки и покрасневший нос явно свидетельствуют о том, что она все это время плакала. То ли по Малу, то ли потому что эмоционально перегружена. Но факт остается фактом. Мишель сейчас слишком уязвима, а я не хочу слушать женскую истерику.

Я сажусь перед камином и подкидываю дрова. Специально разворачиваю кресло спинкой к кровати, чтобы не сталкиваться с Мишель взглядом.

– Финн, ― негромко зовет она.

– Что?

– А ты не будешь ложиться?

– Позже.

– Может, я лягу на диване в гостиной? Он выглядит удобным.

– Не говори ерунды. Ложись спать, Мишель.

– А ты?

– Сказал же: позже. Мне надо подумать. ― Я слышу, как шуршит одежда, и едва сдерживаюсь, чтобы не повернуться. ― Не раздевайся сильно. Лучше останься в свитере. К утру может быть прохладно.

– Хорошо, ― шепчет она едва слышно. Снова шорох, а потом я слышу, как она устраивается под одеялом. ― Финн?

– М?

– Прости. Наверное, с моей стороны слишком жестоко оставлять тебя вот так… в подвешенном состоянии.

Я крепко зажмуриваюсь. Господи, с какой она планеты? Я чуть не изнасиловал ее в лесу, потом нагло соблазнил и обвинил в том, что она не захотела предавать память моего брата. А теперь она извиняется за то, что не дала себя трахнуть. Мне кажется, в этом домике больной на голову не только я.

– Все нормально, ― отвечаю спокойно. ― Ложись спать.

– Спокойной ночи, ― шепчет она.

– Спокойной.

Я беру кочергу и двигаю поленья так, чтобы они горели равномерно, отдавая комнате тепло. Несколько раз я поворачиваюсь и смотрю на Мишель. Она уснула, видимо, измотанная сегодняшними приключениями. Возвращаю свой взгляд на огонь. Пытаюсь думать о нас с Мишель, но никак не получается разложить все по полочкам. В голове постоянно путаются мысли, там такой хаос, что я даже не могу понять, как нужно было сегодня поступить правильно. Не трогать ее совсем или взять здесь, в этом домике, несмотря на сопротивление. Я уверен, что мне удалось бы соблазнить ее и довести до состояния, когда она от удовольствия забыла бы собственное имя. Но как бы она чувствовала себя после этого? Думаю, грязной, и я бы возненавидел себя за то, что стал причиной ее расстройства.

Мысли плавно перетекают к следующей операции. Что ж, если сроки сдвигаются, у меня остается меньше времени на то, чтобы тщательно все подготовить. Я отправляю сообщение Полу о том, что составные части винтовки мне понадобятся раньше. Даю номер нового ящика на почте, куда отдавать посылку. Уже глубокая ночь, так что я не жду от него ответ. Просто блокирую телефон и кладу его в карман штанов.

Сегодняшнее приключение ― это сигнал к смене берлоги. Мне нужно найти новое место. Домик в лесу, конечно, отличное укрытие. Его не видно ни с одной из дорог, потому что он находится в глуши на достаточно большом расстоянии от предыдущего дома. И тем не менее, если они нашли меня там, то могут найти и здесь. Самый лучший способ спрятаться ― это все время находиться под носом у преследователей. Это доказанная истина, и я, пожалуй, ею воспользуюсь. Мне нужно найти место где-то неподалеку от центра. Причем это должен быть не какой-то заброшенный дом, а современный, свежепостроенный. Тогда у ирландцев не возникнет догадка о том, что я могу быть где-то рядом. Пожалуй, сразу после операции с Райаном надо будет переехать. Сейчас я не могу это сделать, потому что я уже преодолел больше половины пути к смерти Ангуса, и не могу прерваться посреди операции, чтобы заниматься поиском квартиры.

Я еще раз шевелю поленья, а потом отправляюсь в постель. На этот раз я ложусь на противоположной стороне кровати, не позволяя себе даже взглянуть на Мишель. Перед сном проделываю привычные ритуалы: проверяю магазин в пистолете и кладу его под подушку. Рядом ― телефон, а у кровати ставлю кроссовки и кладу на тумбочку толстовку. Завтра мне непременно нужно будет обдумать ситуацию с Мишель и всерьез рассмотреть вопрос того, чтобы спать на диване в гостиной. Рано или поздно я могу не выдержать и снова напасть на Мишель.

Глава 18

Я просыпаюсь и тут же резко сажусь на кровати, не обнаружив на ней Мишель. Вскакиваю, и у меня слегка кружится голова. Я еще до конца не проснулся, нужно действовать медленнее, но страх гонит меня из спальни. Пошатываясь, выхожу в гостиную, и обнаруживаю Мишель у кухонного островка. Она заглядывает в холодильник и чертыхается себе под нос. Это выглядит забавно, и я улыбаюсь. Расслабленно подхожу к островку и прислоняюсь бедром к столу.

– Я не покупал сюда свежие продукты.

С негромким оханьем Мишель дергается и испуганно смотрит на меня.

– Я не слышала, как ты пришел. ― Я киваю, и она снова смотрит в холодильник. ― Нам нечего есть на завтрак.

– В морозилке есть панкейки и бекон. Нужно только…

– Разморозить в микроволновке, ― качает она головой, при этом закатывая глаза, а я снова усмехаюсь.

– Да.

– Ладно. Раз другого ничего нет…

– Я сегодня поеду в город. Напиши список, я все привезу.

– Хорошо. А можно мне с тобой? ― спрашивает она, доставая полуфабрикаты.

– Нет.

– Почему?

– Это опасно, Мишель.

– А для тебя не опасно разве?

– И для меня опасно. Но если мы будем вдвоем, это привлечет больше внимания.

– Но почему?

Я с минуту изучаю ее лицо, а потом говорю:

– Потому что ты слишком красивая.

Она приоткрывает рот, но не успевает ничего сказать, как я уже разворачиваюсь и иду в ванную приводить себя в порядок.

После завтрака, который Мишель каким-то чудом удалось сделать вкусным, я кормлю вместе с ней собак. Виста уже вовсю виляет тяжелым хвостом, когда Мишель находится рядом. Она дает собакам новое лакомство, и те благодарно лижут ей ладонь. Нам нужно установить эту связь, чтобы Мишель могла беспрепятственно выходить из дома в случае, если ей понадобится сбежать. Я с ужасом думаю о том, что у нее может появиться такая необходимость, но никогда нельзя быть уверенным в том, чем закончится очередная операция.

Я оставляю Мишель дома, беру написанный ею список, и выхожу. Сначала иду на обход по дальнему периметру. Я так много раз все это проделывал, что у меня в голове уже нарисована карта местности, по которой я безошибочно проверяю территорию. Думаю, по моим шагам даже можно было бы отследить траекторию, поэтому двигаюсь исключительно по полянам, усеянным еловыми иголками.