Ресивер

Захожу в свою подростковую спальню, в которой тоже практически ничего не изменилось. Только мама сняла со стен плакаты с монстрами. В колледже я очень увлекался фильмами типа «Чужой», «Хищник», любил смотреть и читать про зомби. Но больше смотреть. Книги – это не совсем мое. Правда, профессиональную литературу я почему-то читаю с удовольствием.

Бросив на кровать сумку с пакетами, оборачиваюсь, отмечая, что стены в комнате свежеокрашенные, и на них не видно выцветших пятен от плакатов, которые висели там несколько лет. Усмехнувшись, сбрасываю куртку и иду в ванную помыть руки. Стоит мне переступить порог помещения и прикрыть за собой дверь, дыхание сбивается. Последний раз я был здесь год назад. В ту ночь Лейтон привел свою девушку знакомиться с семьей, и они остались на ночь. А я тогда сбежал в бар к друзьям, чтобы не контактировать с ней. Но вернулся ночью. Выгнав тогда Хлою из своей спальни, я пошел в ванную, а сразу следом за мной в нее проскользнула и девушка брата…

Сбросив футболку, поворачиваюсь на звук открываемой и закрываемой двери, и сталкиваюсь взглядом с Хлоей. Хмурюсь, не до конца понимая, почему она здесь. Я изрядно выпил, и меня слегка шатает. Мозг затуманен алкоголем, и я очень туго соображаю. Не понимаю, зачем она запирает дверь, а потом снимает свою тонкую маечку. Идет ко мне…

Жадный взгляд блуждает по идеальному телу. Очерчивает упругую грудь со сжавшимися в тугие комочки розовыми сосками. Отмечает тонкую талию, переходящую в линию бедер. Не слишком крутую и, возможно, не такую уж женственную, но в ней мне нравится все.

Без единого слова Хлоя обнимает меня за талию и прижимается своим теплым телом к моему. Я чувствую, как ее грудь расплющивается между нами, и это доставляет какое-то извращенное удовольствие. Само ощущение того, что она в такой близости от меня. Я могу вдохнуть ее запах, ощутить под пальцами нежную кожу, по которой бегут мурашки.

Я не помню, почему не должен целовать ее. Не помню, потому что сладкий вкус ее языка проникает мне в рот, обволакивая все тело жаром, который стремительно несется в пах. Член твердеет и упирается в ширинку, головка болезненно пульсирует, когда Хлоя сжимает ее ладонью. В глазах темнеет от удовольствия.

Кладу руку на ее промежность и легонько потираю, чувствуя, как становится влажной тонкая трикотажная ткань шортиков. Проникаю под резинку и негромко стону, почувствовав под пальцами горячую влагу. Возбуждение накатывает волнами, сотрясая все тело.

– Я брошу его ради тебя, – шепчет она мне в губы. – Я хочу быть только с тобой. Позволь нам попробовать. Я с Лейтоном только ради того, чтобы быть ближе к тебе.

Эти слова и упоминание имени брата мгновенно отрезвляют меня. Наконец дымка похоти и хмеля немного рассеивается, и я вспоминаю, почему Хлоя в моем доме. Брат привел ее, чтобы познакомить с семьей!

Твою мать!

Хватаю Хлою за плечи и отталкиваю от себя. Она отскакивает, упираясь бедрами в раковину.

– Пошла вон, – хриплю я, указывая на дверь.

– Нил, пожалуйста, выслушай меня. – Хлоя обнимает себя, прикрывая грудь. И хорошо. Потому что теперь, глядя на нее, я испытываю не возбуждение, а ярость. Потом бросается ко мне и хватает за предплечья. – Нил, пока никто не видит, этого нет. Нас нет. Давай представим, как будто это сон. Пожалуйста, я хочу быть с тобой. Я тебя хочу!

Снова отталкиваю Хлою. Подхватываю с пола ее майку и бросаю в нее, а она трясущимися руками натягивает тряпицу.

– Нил, я хочу быть с тобой.

– Пошла. Вон, – цежу сквозь зубы, отпираю дверь ванной и выталкиваю девушку брата, после чего закрываюсь, срываю с себя одежду и, сев в душевой кабине прямо на пол, долго сижу под потоками воды.

Моргаю, прогоняя воспоминание. Опускаю взгляд на свои руки, которые уже покраснели от горячей воды, которая льется на них. Сжимаю кулаки и наконец выключаю воду.

Мне пора уже смириться с мыслью, что Хлоя теперь – член нашей семьи. И, судя по тому, что они с Лейтоном решили пожениться, это если не навсегда, то точно надолго.

__________

[1] Дефенсив тэклы – игроки, стоящие в центре линии защиты. Их задачей является либо атака квотербека (для этого им приходится прокладывать себе дорогу через построения лайнменов нападения), либо остановка игрока, бегущего с мячом через середину линии схватки.

Глава 4

Взяв чашку кофе, набрасываю куртку и выхожу на террасу шале, в котором мы с родителями остановились в горах. Делаю глубокий вдох, щурясь от бликов, которые солнце оставляет на снегу. Здесь дышится легче. Особенно учитывая, что ни Лейтона, ни его невесты с нами нет. Это позволяет узлу в груди немного ослабнуть.

– Погода радует, – раздается слева голос отца.

Я улыбаюсь, кивая, и мы одновременно отпиваем кофе из своих чашек.

– Лейтон с Хлоей приедут завтра, – говорит отец, а я тяжело сглатываю. – Он решил, пока ты тут, неплохо было бы провести немного времени  с семьей.

– Разве он редко приезжает?

– Чаще, чем ты, но провести вместе отпуск пока еще не удавалось.

– Ладно, – отвечаю я, понимая, что у меня есть всего один день на то, чтобы расслабиться и отдохнуть. После приезда брата все снова станет сложным.

Весь день мы катаемся. Мама на лыжах, мы с отцом – на сноубордах. Я стою на доске с трех лет, тогда папа впервые поставил меня на нее. С тех пор стараюсь каждый год приезжать в горы, чтобы покататься. Обожаю это ощущение, когда летишь с горы и, кажется, что ты все контролируешь, но на самом деле ты подстраиваешься под природу и ее настроение.

Вечером мы с родителями устраиваемся в уютном ресторанчике на вершине горы, чтобы проводить закат и поесть. Разделавшись с ужином, мама с папой попивают глинтвейн, а я иду к бару за большой чашкой какао. Мама подколола, что я делал так все детство и уже пора бы вырасти. Но это своего рода ритуал, знакомый мне с трех лет, и отказываться от него я не собираюсь. Пока жду заказ, блуждаю взглядом по помещению. Справа от меня садится красивая блондинка. Она одета в лыжные штаны и светлый свитер с высоким воротом. Ее подбородок практически полностью утопает в вязанной ткани.

– Привет. Можно мне какао? – просит она бармена, а я усмехаюсь. – Что смешного? – спрашивает она, заметив мою реакцию, но не со злостью, а тоже с улыбкой.

– Вот что, – показываю на чашку какао, которую ставит передо мной бармен.

Девушка подвигает ко мне банку с маршмеллоу, и я высыпаю немного на поверхность какао.

– Только не говори, что это для тебя, – произносит она, а я делаю глоток сладкого напитка.

– М-м-м, самый ядреный какао из всех, которые я пробовал.

Она мелодично смеется, а я протягиваю ей руку.

– Нил.

– Отэм.

– Как поживаешь, Отэм?

– Хорошо, спасибо. А ты, Нил?

– В порядке. Откуда ты?

– Ванкувер, Канада.

– Учишься?

– Мгм. А ты?

– Уже закончил.

– Ты из Штатов?

Отэм получает свое какао, но ни один из нас не двигается с места. Мы продолжаем болтать даже тогда, когда мои родители подходят, чтобы сказать, что возвращаются в шале. Я выясняю, что Отэм двадцать один, и она будущий художник. Учится она в Институте искусств, а сюда приехала с друзьями, чтобы научиться кататься на сноуборде.

– А что, в Канаде закончился снег? – спрашиваю, а Отэм смеется. – Почему вы прилетели сюда?

– Решили встретиться на нейтральной территории. Половина моих друзей из США.

– Я могу научить тебя кататься на доске.

– Ты инструктор?

Я хмыкаю. Приятно иногда для разнообразия встретить человека, который не смотрит американский футбол.

– Отэм, поехали, – один из друзей касается ее плеча. – Привет, я Остин.

– Очень приятно, Остин, – пожимаю ему руку. – Нил.

– Роджерс, – он тычет в мою сторону пальцем.

Киваю.

– Только негромко, – прошу его.

– Без проблем, чувак, – смеется он. – Только если дашь автограф и согласишься на селфи.

– Давай.

Под недоуменным взглядом Отэм расписываюсь на листке блокнота, который нам одолжил бармен, а потом позволяю Остину сделать селфи.

– Слушай, ну ты крут! – восклицает он. – Последний тачдаун перед победой был просто нереальный. Несколько раз потом пересмотрел повтор.

– Спасибо, – отвечаю ему и нетерпеливо киваю, потому что хочу, чтобы он уже свалил.

– Отэм, ждем тебя возле столика.

– Мгм, – отвечает она, не сводя с меня взгляда. – Значит, ты звезда, – тянет она, когда ее друг отходит от нас.

– Хорошо, что ты улыбнулась мне до того, как узнала об этом, – шучу я.

– Могли возникнуть сомнения в моей искренности?

Могли. И возникли бы. За последний год я слишком часто сталкивался с лицемерием.

– Не знаю, – даю максимально безопасный ответ.

– Американский футбол, я правильно поняла?

– Да.

– Тогда как же ты будешь учить меня кататься, если ты не инструктор?

– Я езжу получше некоторых инструкторов. Поверь, со мной ты в безопасности.

– Что ж… Ладно. Тогда давай завтра утром встретимся здесь же. Посмотрим, чему ты сможешь меня научить. – Она соскакивает с барного стула, делает несколько глотков какао и отставляет его на стойку. – До завтра, звезда Нил Роджерс, – Отэм подмигивает и сбегает к своим друзьям, а я слежу за ней взглядом.

– Простите, сэр, – слышу слева и поворачиваюсь лицом к бармену. Он медленно скользит блокнотом по стойке в мою сторону. – Могу я попросить вас подписать и для меня?

С улыбкой киваю и быстро оставляю автограф. Он благодарит, а я допиваю залпом какао, чтобы как можно быстрее ретироваться отсюда. Пока мы с родителями сидели за дальним столиком, скрытые полумраком, на меня пялилось меньше людей, чем когда я занял место за баром.

До шале я добираюсь на местном «такси»: квадроцикле. Пока мы едем, я думаю о завтрашнем дне. Буду стараться как можно дольше не встречаться с Лейтоном и Хлоей. Для этого надо провести на трассе целый день. Но, думаю, нам с милой Отэм будет о чем поболтать и чему поучиться. Может быть, знакомство с Отэм – это новая страница в моей жизни и начало интересного приключения.

Поблагодарив водителя, спрыгиваю с квадроцикла и иду в дом. На пороге отец раскуривает сигару.

– Как отдохнул? – спрашивает он, когда я поднимаюсь и встаю рядом с ним.

– Познакомился с приятной девушкой.

– Я видел. Ей восемнадцать-то хоть есть?

– Двадцать один, – усмехаюсь я. – Студентка из Канады. Будущая художница.

– Нормально. Творческие девушки такие затейницы.

– Судишь по личному опыту?

– Что ты? Твоя мама – единственная женщина в моей жизни.

Мы с папой с пониманием улыбаемся.

– Когда приезжает Лейтон?

– Завтра ближе к вечеру.

– Ясно. Я завтра на целый день ухожу.

– Кто бы сомневался, – хмыкает отец. – Развлекись как следует.

– Таков план, – хлопнув его по плечу, засовываю руки в карманы.

– Когда собираешься покупать дом? Или ты еще не до конца уверен, что останешься в Майами?

– Мне там нравится. Круглый год тепло, девочки в бикини, атмосфера практически вечного расслабления. Как Бали, только с деловым центром. А дом… никак не могу выбрать. Но пока остановился на четырех вариантах, прикидываю, какой подойдет лучше.

– Тянешь время или на самом деле не можешь определиться?

– Пап, как ты понял, что нужно покупать большой дом?

– Когда родился Лейтон, мы с мамой осознали, что он будет не единственным ребенком в семье. А, значит, нужен большой газон и минимум три спальни. Мы же не знали, кто родится второй: мальчик или девочка. Это сейчас УЗИ, гендерные вечеринки и все такое.

– Тогда это тоже было.

– Было, конечно, но не так массово, так что мы с мамой решили, что не будем узнавать пол ребенка. А что, уже задумываешься о семье?

– О размере дома. Большой – это затраты, а создавать семью я пока не намерен, так что не вижу смысла в большом доме.

– Всегда можно продать один и купить другой, правда?

– Мгм.

– Будешь продлевать контракт с «Майами Шутерс» на следующий сезон? И тебе поступали другие предложения? Хотя что я спрашиваю? Если ты уже подбираешь дом, значит, перспектива все же остаться на месте.

– Да, я уже подписал с ними пятилетний контракт. Забыл сказать.

– О, пять лет. Это серьезные обязательства.

– Там и деньги серьезные. К тому же зачем дергаться, если мне комфортно в этой команде?

– Но есть более старые команды с хорошей историей, которые заплатят больше.

– Только суперкубок в этом году выиграли «Шутерс».

– Туше, – отвечает папа, смеясь, а потом тушит сигару в пепельнице. – Идем, сынок, холодно.

Остаток вечера мы проводим перед телевизором, просматривая записи игр разных команд на спортивном канале. Мама, свесив ноги через подлокотник кресла, тут же в гостиной читает книгу. Я периодически посматриваю на нее и улыбаюсь.

– Что? – спрашивает она, не выдержав.

– Так странно видеть тебя в очках.

– Время, знаешь ли, никого не щадит, – улыбается она.

– Да брось, не такая уж ты и старая.

– Вышивка твоя глаза не щадит, – бурчит папа, и я чокаюсь с ним пивом.

Мама закатывает глаза и нарочито громко перелистывает страницу книги, а мы с отцом смеемся.

Я люблю свою семью. Вот именно за это. За беззлобные перепалки, заботу друг о друге, поддержку и понимание. И абсолютную любовь. Даже если мы когда-то с братом и конкурировали за внимание родителей или девушек, все это осталось в прошлом. Любовь между братьями гораздо сильнее любых амбиций или отношений с внешним миром.

Так я себя убеждаю.

Уже год говорю себе, что брат для меня важнее любого человека в этом мире. Ни одна девушка не должна встать между нами. Об этом мы договорились еще в мои пятнадцать, когда нам понравилась одна и та же девчонка. Тогда уступил Лейтон. Позже уступил я. Хлою.

Брат даже не знает, что мы были знакомы задолго до того, как он повстречал ее. В день "знакомства" с невестой брата мне показалось, что они оба так сильно влюблены, что я только все испорчу своим признанием. Потом Хлоя пришла ко мне в ванную, и я понял, что она не любит Лейтона, но он… У меня не хватило духу рассказать ему или хотя бы узнать о его чувствах. Уверен, тогда еще было не поздно все остановить. Сейчас же прошло столько времени, что моим признанием можно будет только подтереться. Оно лишнее. Правда сломает моего брата, насколько бы он не был силен духом. Потому что любовь – особенно безответная – ломает всех.

Глава 5

Мы встречаемся с Отэм в том же кафе. Мне приходится сидеть в шапке даже в помещении, потому что днем сюда проникает много света, и узнать меня гораздо легче, чем вечером в полумраке.

Она забегает внутрь и осматривается в поисках меня, а я даю ей немного времени на то, чтобы чуть-чуть поволноваться. Но тут ее взгляд натыкается на меня, и Отэм широко улыбается, пробираясь к моему столику.

– Я бы предложил тебе выпить кофе, но лучше пойдем кататься, пока на горе мало людей, и они не будут мешать нам, – говорю, вставая.

– Согласна, – кивает Отэм и поправляет шапку, которая под тяжестью надетых на лоб лыжных очков то и дело пытается съехать вниз.

– Позволишь? – спрашиваю и тяну руки к ее голове. Отэм только моргает, но не отказывается от помощи.

Я поправляю ее очки так, чтобы они не мешали, и заправляю тонкую прядь волос под шапку. Отэм, кажется, перестает дышать, во все глаза глядя на меня. Я вздыхаю, убирая руки.

– Сколько тачдаунов посмотрела?

Она зажмуривается и краснеет.

– Около двадцати, – выдает виноватым голосом.

– Надо было попросить не гуглить меня.

– Тогда я бы не пришла, потому что не хожу с незнакомцами в горы.

– Ты так говоришь, как будто мы собрались на Эверест с палатками, – смеюсь я.

– И все же.

– Насколько хорошо ты узнала меня, посмотрев двадцать тачдаунов? – вопросительно приподнимаю бровь.

– Узнала лучше, когда посмотрела интервью для спортивного канала.

Закатываю глаза и, положив руку на спину Отэм, подхватываю свою куртку и подталкиваю девушку на выход.

– Не смотри больше. В личной беседе ты узнаешь меня лучше.

Мы выходим на улицу, и я подхватываю борд, который оставил на террасе ресторанчика.

– Красивый, – кивает в сторону доски Отэм.

– У тебя есть борд?

– Нет. Я же не катаюсь на сноуборде, забыл?

– Значит, идем арендуем.

Спустя пару часов Отэм уже сносно держится на сноуборде. Правда, еще делает это «О-о-о» с размахиванием руками, как всякий новичок. Ей кажется, что если она будет кричать «о-о-о», это поможет ей как-то удержаться на ногах. Она снова летит мимо, и я уже вижу, что сейчас упадет.

– Падай правильно! – кричу, когда вижу, как Отэм заваливается. – Лови задний кант! Сгруппируйся! Руки! Спрячь руки, Отэм!

Наконец она оказывается на снегу. К счастью, в последний момент Отэм слышит мои инструкции и не пытается опереться на руки при падении, так что я спокоен за ее кисти. Подбегаю и протягиваю ладони, чтобы помочь ей подняться. Она хохочет.

– Слушай, я уже собралась выставлять руки.

– Я видел.

– И подбородок не прижала. А потом вспомнила, как ты описывал травмы сноубордистов. Как представила себе, что мне, возможно, придется лететь домой в гипсе, сразу все твои уроки вспомнились.

– Тогда давай еще поучимся падать. Только теперь ловим передний кант. Задний ты отточила хорошо, а с передним надо еще поработать. Ты все равно выставляешь вперед руки и колени.

Мы катаемся еще несколько часов, прерываясь только на отдых. Отэм способная ученица и очень выносливая, учитывая, сколько раз она поднималась и падала. Потом по ее просьбе я показываю, как катаюсь, и сам едва не падаю с доски. Все же кататься для себя и для показухи – это разные вещи. К тому же, каждый инструктор скажет, что отвлекаться во время езды на сноуборде – все равно что подписать себе приговор.

Прервавшись на обед, мы еще немного катаемся, а потом я покупаю нам горячий шоколад, и мы садимся на скамейке на вершине горы, и пьем, болтая.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.