КОЛОДЕЦ

– Ну, чего расшумелся? Давай мой руки и садись за стол, завтрак уж готов. Смородиновый чай пить будем. С твоими любимыми плюшками.

Та самая, родная, привычная бабушка в чистом переднике хлопотала у русской печи, выкладывая на старинное огромное блюдо золотисто-румяные ароматные плюшки. На столе уже стоял горячий чайник, плошки с вареньем, а посредине на почетном месте в глиняной вазочке – богатый пучок свежесрезанной веселой вербы.

Краем воспаленного сознания Михаил отметил, что и внутри изба осталась прежней: все тот же резной старинный фамильный буфет, простые, но добротные занавески на окнах, печи и дверных проемах, тканая дорожка на полу. А с видимой от двери противоположной стены избы смотрели на него старые групповые фотографии выпускников местной школы, учителем которой была когда-то его любимая бабушка. На самом почетном месте висела почти совсем выцветшая фотография молодого деда рядом с пожилым мужчиной-профессором: «Надо бы оцифровать фото, вот бабушка обрадуется», – уж совсем не к месту пронеслось в голове мужчины.

– А я в печь чугунок с кислыми щами поставила. – Продолжала отчитываться перед внуком вполне живая бабушка. – Пусть томятся. На обед с тобой щецами со свежей сметанкой побалуемся. Уж и не помнишь поди, как за обе щеки щи мои уплетал?

Бабушка отвлеклась от своих хлопот и пристально взглянула в глаза ошалевшему Михаилу Александровичу. Мужчина стоял, опершись на косяк двери, открыв рот, и во все глаза глядя на старую женщину.

– Тюю, какие мы стали нежные и нервные, – покачала головой и тяжело вздохнула бабушка, – ну, чего смотришь? Не веришь что ль, что я это? – И вдруг озорно подмигнула. – А помнишь, как сказки мои слушал, да всему верил, о чем в них говорится?

Будто помимо воли, в памяти Михаила всплыли давние детские бабушкины сказки, которые они слушали вместе с маленькой соседкой. Вот малышка-девочка сидит рядом с ним, десятилетним, но уже почти взрослым по сравнению с ней, и пугливо прижимается к его боку, когда бабушка читает им сказку про Змея-Горыныча. «Ты чего? Горыныча испугалась? – В воспоминаниях спрашивает Миша девчушку. – Сейчас Иван Царевич его мечом победит, а если не сумеет, я и сам с ним расправлюсь!» – Смело обещает мальчик. Пятилетняя соседка с восторгом смотрит на героя-Мишу, а он, гордый, просит бабушку продолжать сказку.

– Вспомнил. – Удовлетворенно кивает головой сегодняшняя бабушка. – А чего же сейчас от сказок бегаешь? Напрасно… А помнишь, как ты называл нашу соседку Норушкой? Мышка-норушка. А ведь она и без тебя часто ко мне прибегала сказки слушать. За вторую внучку мне была. И по дому помогала, и совета моего во всем спрашивала. Да все книжки мои просила почитать. У них-то дома книг не было. А в школе таких интересных книжек, как у меня, так и отродясь не водилось. Уж кому как не мне знать. Всю жизнь я детишкам отдала. Но и они меня никогда не забывали, это уж грех жаловаться. И заходили часто, и письма от многих получала, кто уезжал после школы отсюда. Да-а-а, жизнь она такая, кого куда надо, туда и поставит. И чего только на свете не бывает. Вот, с тобой сподобились свидеться. Так и радоваться надо. А ты – в молчанку играть. Иди, иди, садись, чаевничать будем.

Бабушка подошла к внуку, взяла его за руку и почти силой усадила на деревянный табурет на «его» место, которое сама никогда не занимала. Поставила перед ним чашку с дымящимся смородиновым взваром и положила на тарелку плюшку. С первым глотком «бабушкиного чая» волна покоя и детского восторга будто прокатилась по всему телу мужчины. Он с радостью узнавания теперь жадно вглядывался в морщинистые руки, родное лицо и лучистые, всегда добрые и немного озорные глаза своей любимой бабушки. А она все хлопотала и хлопотала вокруг него, стараясь повкуснее накормить внучка, то подкладывая ему плюшек, то пододвигая малиновое варенье. А Михаила вдруг будто прорвало: он все рассказывал и рассказывал о себе, о своей жизни уже без бабушки, о своих успехах и неудачах, надеждах и разочарованиях. Бабушка слушала внимательно, то качая головой, то радостно улыбалась, то вздыхая. Особенно огорчил ее последний рассказ внука, как подло и внезапно предали его любимые им люди. Как не знает он, что будет сейчас делать, как жить дальше.

Неожиданно на глаза здорового взрослого мужчины навернулись слезы. Он украдкой неумело тыльной стороной ладони протер глаза. А все понимающая бабушка подошла, как когда-то давно-давно, положила руку ему на плечо и сказала: «Ну, будет, будет. Ничего. Все перемелется, мука будет… Никогда не знаем, где найдем свое счастье», – загадочно закончила она. И тут вдруг так уютно и хорошо стало на душе у Михаила, что он привычно, как когда-то бывало, зажмурился от удовольствия, словно бабушкин дымчатый кот Пушок, когда его чесали за ушком. Только что не замурлыкал по-котовски…

…Вдруг кто-то сильно-сильно снаружи забарабанил в дверь. Приятная нега вмиг слетела с Михаила. Он открыл глаза и недовольно спросил: «Кто там?». Тут же пришло осознание, что лежит он на своей кровати в коттедже, а снаружи кто-то что есть мочи тарабанит в дверь. Ничего не понимая, еще под впечатлением от разговора с бабушкой, Михаил поднялся и впустил внутрь перепуганного директора санатория и дежурную даму.

– Что же Вы, Михаил Александрович, так нас пугаете? Это ж надо ж… Все утро не открывает и признаков жизни не подает. – Частил директор, не забывая, однако, кланяться и прижимать руки к груди. – Всех переполошили. Мы уж и звонили Вам, и в дверь стучали. Хотели уже дубликатом ключа открывать. Но вот, сподобились, сжалились над нами, открыли сами…Что ж Вы, Михаил Александрович..?

Михаил Александрович тоже мало что понимал. С тоской и раздражением смотрел он на суету вокруг себя и молчал. Директор, видя, что его хлопоты не находят должного отклика у постояльца, мало-по-малу смутился и, наконец, вместе с дежурной удалился восвояси.

Михаил, обессиленный, опустился на кровать, обхватил голову руками, и долго сидел, приходя в себя, и пытаясь осмыслить, будто наяву произошедшее с ним. Просидев так некоторое время, он пришел к выводу, что то был сон, хотя и пугающе реалистичный. «Как жаль», – подумал он и поднял голову. Взгляд его уперся в тумбочку рядом с кроватью. На ней стояла тарелка с золотистыми ароматными плюшками, а рядом лежала свежесрезанная веточка веселой вербы…

После ночного происшествия Михаил Александрович, как ни странно, чувствовал себя выспавшимся и абсолютно спокойным, словно и не было вчера вечером судьбоносного визита экс-супруги (так для себя мысленно уже окончательно определил ее статус наш герой). Даже будущая безработица сильно не тревожила его душу. Так велико было впечатление от встречи с давно ушедшей бабушкой. В памяти всплыли забытые слова, которые часто произносила бабушка в его детстве себе, когда происходило что-то плохое, да и другим, когда те начинали жаловаться ей: «Не ропщи. Все что ни делается, все для нашей пользы». Михаил перестал мучить себя вопросом «было или не было». И, хотя он решил, что все происходило во сне, но то и дело ловил себя на удивительном для него самого желании считать произошедшее явью.

Именно пришедшее к Михаилу Александровичу непоколебимое спокойствие не дало ему наделать глупостей и ошибок впоследствии, когда на него обрушилась грандиозная лавина бед. Но изложу события по порядку.

Началось все сразу после обеда и вполне наяву. Еще, направляясь из бассейна в «Трапезную» (Михаил Александрович предпочел, чтобы еду ему не доставляли в коттедж, а подавали в «Трапезной»), наш герой заметил беспокойную суету вокруг «теремка со сказками». Там сновали и директор санатория, и хозяйка домика, и охранники, и несколько незнакомых людей, но не отдыхающих. И даже, кажется, пес на поводке тоже сновал. Один из этих замеченных незнакомцев и подошел к Михаилу Александровичу, когда в состоянии сытого блаженства после съеденных царской ухи, заливного поросенка и другой снеди, он вышел на улицу.

– Михаил Александрович, позвольте представиться. – Дальше визави произнес свои ФИО, впечатляющую должность и подкрепил свою речь вполне натуральным, с нужными печатями, документом. – Нам необходимы Ваши показания. Пройдемте за мной. – И не ожидая ответной реплики и вообще какой-либо реакции со стороны Михаила, развернулся и направился в сторону «теремка».

Не ожидавший никакого подвоха, приглашенный спокойно последовал за приглашавшим. Оба мужчины легко взбежали на невысокое крылечко и, минуя открытый настежь тамбур, оказались в когда-то уютной прихожей. Сейчас здесь все было перевернуто, разорвано, разломано и испачкано. Михаил Александрович даже, не сдержавшись, протяжно присвистнул. Провожатый недовольно покосился на него и прошел дальше в комнату. Здесь был порядок. Стояли низкие мягкие кресла, диван, грандиозный дубовый старинный буфет, шикарный двух тумбовый дубовый же (в гарнитур с буфетом) стол, за которым сейчас сидел еще один незнакомец, и пустой стул напротив. Именно на этот стул указал провожатый, жестом приглашая Михаила присесть.

– Итак, Михаил Александрович, – произнес тот, который теперь оказался напротив нашего героя, – расскажите, где Вы были этой ночью и что делали?

По словам допрашивающего (а это оказался именно допрос, даже документ попросили предъявить) получалось, что все очень даже скверно для любезнейшего Михаила Александровича. Недаром так подозрительно смотрел на него директор санатория, когда мужчины подошли по дорожке к «сказочному теремку». Михаил отметил, что уже и взгляд директора не так ласков, и поза не так услужлива. Причину Михаил Александрович вполне осознал, когда ему дали понять, что, он является наиболее реальным подозреваемым во взломе «сказочного теремка» прошедшей ночью. Жаль вот только, что никаких следов присутствия подозреваемого на месте преступления пока экспертам обнаружить не удалось. Но это, мол, вопрос времени. Так что пока Михаил Александрович, конечно, может продолжить свою оздоровительную жизнь в санатории, но только в санатории. За территорию – ни ногой, ни-ни.

И причину подозрений следователь довел до сознания Михаила Александровича вполне доступно. И она, эта причина, действительно, признал Михаил, убойная. История, которая завершилась прошедшей ночью взломом «теремка», началась задолго до рождения нашего героя, но, оказалось, имела к нему непосредственное, прямое, и даже родственное отношение.

Если коротко, то дедушка Михаила еще до отечественной войны занимался очень перспективными научными разработками, связанными с психологией и биофизикой (хотя даже слова-то такого тогда еще и в помине не было, а не то, что науки). Даже у самого Бехтерева учился и, как ученый, подавал большие надежды. Михаил Александрович знал этот факт из биографии своего деда еще от бабушки, когда она, раскладывая на столе старые фотографии (одну из таких фото Михаил Александрович и заприметил на стене дома, в котором оказался минувшей ночью), много рассказывала о своей очень недолгой жизни со своим мужем. Все закончилось для нее, когда ее любимый Михаил Александрович (внук был полным тезкой своего деда) добровольцем ушел на фронт, хотя и имел «белый билет», и там под Витебском, героически погиб. Как оказалось, бабушка бережно хранила не только фотографии, но и домашний архив деда, понимая уникальность его разработок. О существовании этого архива не знал, кроме нее и деда, никто. Даже любимому внуку бабушка о нем не рассказывала, хотя и любила Мишеньку больше жизни. Только вот любовь к сказкам по непонятной тогда мальчику причине усердно прививала. Впрочем, он был совсем не против слушать придуманные кем-то или самой бабушкой сказочные истории. Перед самой смертью бабушка вдруг отдала архив деда подающему большие надежды начинающему биологу. В результате было сделано новое научное открытие, дело деда было продолжено. Так появился уникальный прибор, который позволяет пациентам, как в сказке, решать их жизненные проблемы. Уже и документы готовы для оформления патента.

– Но у этого прибора есть и другая особенность, которой заинтересовались «недружественные нам… элементы». – Продолжал излагать факты следователь.

Вот только «какой-то злоумышленник» попытался сегодня ночью выкрасть все документы и опытный образец прибора, который, как в сейфе, находились в кажущемся таким хрупким и сказочным, а на самом деле бронированном «теремке».

– Вы ведь единственный законный наследник своего деда? – Задал провокационный вопрос следователь. – И с женой у Вас, я слышал, не все ладно. Может, это Вы захотели вернуть научную славу своей фамилии? Или просто поживиться и продать разработку? А? Ну так что, есть у Вас алиби на прошлую ночь, гражданин… Михаил Александрович? Подумайте, чистосердечное признание смягчит… ну, сами все знаете, не маленький. – Следователь устало поднялся со своего кресла, сложил в портфель бумаги и направился к выходу. – Хорошенько подумайте. – Напоследок бросил он и скрылся из вида.

И снова Михаил Александрович, сидел как обухом ударенный, и не понимал, что происходит вокруг него. После того, как следователь со своей «командой» ушел, в домике установилась тишина. Прошло минут десять, когда на крыльце послышались легкие шаги, и в комнату, где пытался прийти в себя Михаил Александрович, впорхнула хрупкая фигурка феи этого сказочного царства. Увидев так и сидящего на своем стуле рядом со столом Михаила Александровича, вошедшая резко остановилась, смущенно замешкалась, а затем мелодичным, мягким голосом произнесла:

– День добрый, Михаил Александрович, – но тут же, еще больше смутившись, поправилась, – наверное, для Вас он совсем не добрый. Но все же… А я Мария Алексеевна, психолог, работаю тут. Но Вы уже, наверное, и так это поняли. – Голос девушки стал более уверенным, и она решительно произнесла. – Вот что, Михаил Александрович, давайте-ка поднимайтесь, пересаживайтесь вот в это мягкое кресло, а я Вас своим фирменным чайком угощу, вмиг в себя придете. Давайте-давайте, чего просто так сидеть. Думать надо, что делать. А Вы, я вижу, совсем расклеились. – Хозяйка легко и почти бесшумно подошла к величественному дубовому буфету и достала с самой верхней полки жестяную коробку, из которой что-то насыпала в заварочный чайник. – Я сейчас, быстро. – Михаил Александрович наблюдал за хлопотами хозяйки «теремка» и потихоньку успокаивался. И вот Мария Алексеевна уже наливает дымящийся горячий напиток в старинные фарфоровые чашки. – Попробуйте, Михаил Александрович. Это травяной чай, сбор я сама готовила. Очень хорошо мозги прочищает.

Михаил ощутил аромат напитка, который тоненьким животворящим ручейком проник в голову, потом в грудь и стал распространяться по всему телу. Мужчине вдруг нестерпимо захотелось, чтобы этот ручеек превратился в реку и заполнил все его существо. Он нетерпеливо схватил чашку и, обжигаясь, глоток за глотком, стал пить эту живительную для него влагу. И только, когда чашка опустела, он поднял глаза на хозяйку и успел поймать ее внимательный, сочувствующий и немного печальный взгляд. Правда, тут же сменившийся искренней доброжелательностью, как только Михаил Александрович посмотрел на психолога.

– Вы кто? – Вдруг строго спросил уже вполне пришедший в себя финансист, управляющий крупного банка. – То, что вы местный психолог, Мария Алексеевна, я понял. Кто Вы такая, что именно у Вас пытались что-то украсть? Или все же украли?

– Нет, не украли. Дверь взломали, перевернули тут все, напакостили, но до моего «подземного царства» так и не добрались. Это я так называю потайную комнату внизу. Там, конечно, и дверь бронированная, и замок с биометрией установлен, и окон, конечно, нет. Царство же подземное. Почти как у Кощея Бессмертного, – легко улыбнулась девушка. – Не так-то просто туда попасть. Наверное, взломщик не знал про замок. Попытался открыть, но ничего не вышло. Только вот почему сигнализация не сработала, не пойму. Нелепый какой-то взлом. Будто нарочитый. Утром сегодня пришла, смотрю, дверь открыта, а в приемной все вверх дном. Думаю, это от злости, что кража не удалась. Там, из приемной, за шкафом лесенка вниз идет в мою научную обитель. Вообще-то я ученый-биолог. Изучаю работу мозга и психики человека. Это здесь я психологом работаю, провожу традиционные сеансы психотерапии и сказкотерапии. Составляю психологические портреты клиентов санатория. Тут у нас работает программа индивидуального оздоровления. Наши аниматоры на основе моих портретов строят сценарий для каждого пациента: кому-то «внезапно» устраивают встречу с кумиром из его детства, кого-то погружают в «настоящее» приключение. Сценарии все разные, только для конкретного человека, никогда не повторяются. Одинаково только то, что герой сюжета даже не догадывается, что ситуация подстроена. Поэтому наш санаторий так популярен в определенных кругах. Вы наверняка заметили, что все здесь напоминает литературные сцены. Вот сценарии – это еще одна литературная композиция. Но, надеюсь, Вы не станете распространяться об этом? Кстати, на Вас меня психологический портрет составлять не просили… Вот уже десять лет, как я здесь работаю, пока собирала материал для своей научной работы и совершенствовала свое изобретение. Санаторий предоставил мне эту базу и финансировал исследования за счет спонсора. Сейчас уже все готово к защите докторской диссертации и патентованию прибора. Мне ведь уже далеко не двадцать лет, хотя все говорят, что я выгляжу очень юно. – Девушка привычным движением одновременно заправила за оба уха пряди гладких, до плеч, блестящих темных волос.