Пока мы живы. Логово

– Думаю, что да… Уходи… Прошу тебя.

Нехорошее предчувствие колыхнулось в груди. Какие бы отношения ни были между нами прежде, я не хотела терять Зою. Я не могла потерять и ее.

– Слушай, открой дверь, и мы просто поговорим, – настаивала я. – Хорошо?

– Варечка, пожалуйста, уходи, – тонким голоском взмолилась Зоя.

– И не надейся, – отрезала я, пытаясь придумать веский повод остаться.

Тут воспоминания обрушились на меня, возвращая в прошлое: слетевший с катушек Горелов, перевоплощенный Дима, пропажа Ильи, предательство Маратовны. Все события цепочкой встали перед глазами, терзая душу.

– Зоя, – тепло сказала я, найдя решение, – помнишь ту ночь, когда мы с тобой остались одни в домике лесника?

– Когда ты на меня накричала? – жалобно спросила она, громко шмыгая носом.

Ох, Зоя, Зоя. Из всего произошедшего она запомнила именно мой всплеск эмоций. Подавив шевельнувшуюся совесть, я продолжила:

– Помнишь, как я заболела? Ты ведь не отходила от меня ни на минуту: ухаживала, поддерживала. Помнишь?

– Помню.

– Ты не боялась, что заразишься?

– Боялась, – честно призналась она.

– Но осталась, ведь так?

– Так.

– Почему ты не бросила меня?

– Я хотела заботиться о тебе, Варечка. Помочь выздороветь.

– Позволь теперь мне позаботиться о тебе.

На этот раз Зоя не ответила. Я чувствовала, что она сдается.

– Чем бы ты ни заболела, мы с этим справимся, обещаю. Здесь есть хороший доктор, он тебе поможет.

– Доктор?

– Да, Матвей Андреевич очень добрый.

– Я не пойду к нему.

– Почему?

– Я боюсь. Вдруг он такой, как Горелов?

Это было сказано так по-детски, что я невольно улыбнулась, хотя улыбаться было нечему. Горелов действительно был чудовищем, издевавшимся над живыми и не очень людьми, превращавшим их в биологическое оружие. «Люди v.2» – кажется, так он называл свои эксперименты. То, что к нему попал наш друг Дима, было чистой случайностью. Не окажись на нашем пути гнусных мародеров, этого могло бы не случиться.

Но назад ничего не вернешь. Придется и дальше жить с гниющей раной на душе, отравляющей жизнь.

– Зоя, не все врачи психопаты. Печально, что нам попался один из них. Матвей Андреевич не такой, я знаю. Он прекрасно ко мне относился. И благодаря ему я жива.

– Все равно мне страшно.

– Давай сделаем так. Сейчас ты откроешь дверь и отойдешь подальше. Я зайду, и мы поговорим. Расскажешь мне в чем дело, а потом решим, что делать. Хорошо?

– Ох, Варечка… – Зоя все еще сомневалась. – Тут так мало места…

– Я уже замерзла, – настаивала я, – и беседовать через закрытую дверь мне не очень нравится.

Я говорила спокойно и ласково, будто Зоя была маленькой девочкой. Наконец мои уговоры принесли свои плоды. Дверь открылась, послышались удаляющиеся шаги.

– Только не подходи близко, – умоляла она. – Вдруг это заразно.

Внутри бытовка выглядела точно так же, как и моя. Зоя забилась в угол кровати, обхватив руками колени, а я присела на потертый стул.

– Рассказывай, что с тобой происходит. – Мне не терпелось узнать, что ее тревожит.

– Как только мы сюда приехали, все еще было хорошо. Я приходила к тебе в больницу, когда не было врача. Там девочка хорошая была. Медсестра.

– Карина, – подсказала я.

– Да, наверное. Мы с ней так хорошо поговорили, она рассказала, что у них был кот…

– Зоя, – нетерпеливо перебила я, – причем тут кот? Чем ты болеешь?

– В общем, несколько дней после приезда я чувствовала себя хорошо. А потом это началось.

Зоя сделала паузу. Мне, как и прежде, было тяжело находить с ней общий язык, терпение иссякало.

– Что началось? – Я всеми силами пыталась сохранять спокойствие.

– Меня тошнит, Варечка, постоянно.

Кажется, я начала понимать, в чем дело, но не хотела в это верить.

– Что еще?

– Живот очень тянет, и хочется спать. Наверное, я заразилась чем-то страшным и умираю, – ее голос дрогнул.

Я вздохнула. Глупая, глупая, Зоя. Как в свои восемнадцать лет она не понимает, что с ней?! В наше время это далеко не секрет. Даже подростки знают последствия близости с мужчиной.

– Как давно у тебя были месячные? – уточнила я.

– Варя, – с укоризной сказала Зоя, – разве можно о таком спрашивать?

Я повторила вопрос.

– Я не знаю. Не слежу за ними. Давно, наверное.

– Что ж, поздравляю тебя.

– С чем? – не поняла Зоя.

– Очевидно, ты беременна.

Зоя побелела. Рыжие волосы, собранные в аккуратный пучок, оттеняли бледность кожи. Она потрясенно смотрела на меня, выпучив глаза и прикрыв рот ладонью.

– Этого не может быть.

– Вы с Димой предохранялись?

– Нет.

Господи, ну что за безответственность?! Хотелось встать и отвесить щелбан непутевой. Впрочем, чему я удивляюсь? Зоя ни капли не изменилась с момента нашего знакомства. Может, это и неплохо. Должно же быть хоть что-то стабильное в нашем мире.

И все же я была искренне рада видеть ее. Я подошла и обняла Зою за худые плечи, прижала к себе.

– Теперь у тебя будет маленький Дима, – сказала я, стараясь успокоить ее. – Такой же озорной и кучерявый.

Зоя обняла меня в ответ.

– А если будет девочка?

– Это еще лучше. Будет такая же красивая, как ты, – сказала я и подумала: «И глупая, возможно».

Я отстранилась и принялась разглядывать ее лицо, ставшее родным за совсем небольшой промежуток времени. Как бы там ни было, но эпидемия сплотила нас, совершенно чужих и разных людей. Но мысль о том, что Зоя станет мамой, казалась абсурдной – она сама еще была несмышленым ребенком, который даже не знает, откуда берутся дети.

– Ты живешь тут одна? – поинтересовалась я.

– Да, моя соседка съехала на второй день после того, как я поселилась тут, – беспечно ответила Зоя.

«И почему я не удивлена?» – подумала я, но вслух спросила:

– Где ты работаешь? – спросила я.

– Я не работаю.

– Тогда как ты тут живешь? Мне сказали, что каждый человек должен чем-то заниматься.

Зоя поправила платье, смахнула несуществующую пылинку и сказала:

– Я и занималась несколько дней. Пока мне не стало плохо. Потом я осталась тут. Кажется, про меня просто забыли.

– Ты хоть ешь что-нибудь? Вон, какая худая стала, – спросила я, чувствуя себя старшей сестрой, несмотря на те непростые отношения, что были между нами в прошлом.

– Немного. Тут есть всякие консервы. А еще я иногда выбираюсь в столовую.

– Тебе нужно хорошо питаться. Теперь ты несешь ответственность за того, кто живет внутри тебя.

– Варя, я все еще не могу поверить. Этого не может быть.

– Я тоже думала, что не может быть таких глупых людей, которые спят, не предохраняясь. Но видишь, как бывает.

Зоя задумалась, пропустив мою колкость мимо ушей. Я мысленно себя ругала за эти слова, но не могла изменить ставший привычным стиль общения с ней.

И все же она изменилась, уже не была той вздорной принцессой, которую порой хотелось придушить. Будь она прежней, давно бы требовала особняк и личного повара. А теперь живет в бытовке и не жалуется.

Мы еще немного поговорили, повспоминали прошлое, помечтали о будущем, и я ушла, пообещав себе, что буду чаще навещать Зою.

Однако это обещание не удалось исполнить.

Глава 8

Спустя месяц изнурительных тренировок, когда мышцы ныли от постоянного напряжения, а в глазах рябило от мишеней, Вета торжественно объявила:

– Пора проверить, чего вы стоите в реальном бою.

В тренировочном зале воцарилась тишина. Месяц безжалостной муштры, казалось, длился целую вечность. Каждый день начинался с рассветом и заканчивался, когда звезды уже вовсю мерцали в небе. Мы бегали, прыгали, отжимались, работали с оружием, отрабатывали приемы рукопашного боя до автоматизма. И вот, наконец, настал момент истины.

– Завтра вас ждет испытание, – продолжила Вета, – в ходе которого вам предстоит убить всего лишь одну тварь.

Звучало просто, но за этими словами крылась смертельная опасность. Я почувствовала страх перед неизвестностью и возбуждение от предвкушения реального боя. Мы так долго мечтали об этом дне, когда сможем доказать, что наши тренировки были не напрасны.

– Не питайте иллюзий, – голос Веты звучал жестко и требовательно. – Это не учебная мишень. Это живое, злобное существо, которое захочет вас убить. Оно не будет ждать, пока вы вспомните, какую стойку вам показывали, или какой прием отрабатывали вчера. Оно будет рвать, кусать, царапать. Ваша задача – выжить и уничтожить его.

Вета обвела нас взглядом, словно пытаясь оценить, кто из нас готов к предстоящему испытанию, а кто сломается. Я старалась не отводить взгляд, показать, что готова. Готова рискнуть всем, чтобы доказать свою ценность. Мои товарищи стояли рядом, лица напряжены, но в глазах горел огонь решимости.

– Вам будет предоставлено необходимое оружие и снаряжение, – продолжала Вета. – Но помните, никакая броня не спасет вас от глупости. Полагайтесь на свои навыки и на свою реакцию. Но перед этим вас ждет одно из немногих развлечений, что нам осталось.

– Будем заниматься безудержным сексом? – ухмыляясь, то ли в шутку, то ли серьезно спросил Руслан, чем вызвал очередное недовольство у Петры.

– Это тебе может только сниться, красавчик, – не теряясь, ответила Вета. – Сегодня вечером вы приглашены на вечеринку у костра. Ее устраивают рейнджеры. Хотя вас еще не приняли в их ряды, мне удалось выбить приглашение. Для вас это прекрасная возможность познакомиться с ними и пообщаться.

– Как это интересно! – воскликнула Петра.

– Скукотища, – одновременно с ней сказал Руслан с деланным безразличием.

Мне же идея понравилась. После долгих однообразных дней, посвященных только тренировкам, мне был необходим отдых.

– Мероприятие только вечером, – сказала Вета, проигнорировав возгласы учеников, – а сейчас бегом на пробежку и приступаем к занятиям.

В этот день Вета будто поставила перед собой задачу вымотать нас так, чтобы мы и думать не могли ни о каких вечеринках: мы бегали, приседали, отжимались, даже тренировались пользоваться мечами.

Герман периодически посещал наши тренировки. Вот и в этот день он вальяжно прохаживался между нами, то и дело тыкая меня носом, как маленького котенка, в совершенные ошибки. Иногда казалось, что он именно для этого и приходит – чтобы унизить меня. Его предвзятое отношение ко мне порядком надоело.

– А разве нам не нужно отдохнуть как следует перед завтрашним днем? – поинтересовался запыхавшийся Руслан, стирая тыльной стороной ладони пот со лба, когда Герман ушел.

– Если вдруг на тебя будут нападать твари, ты тоже попросишь их подождать, пока ты отдохнешь? – ядовито ответила вопросом на вопрос Вета. – Заткнули рты, девочки, и продолжили занятие.

Спустя несколько бесконечных часов мы вышли из зала и направились по домам. Петра, обычно собранная и целеустремленная, не смогла скрыть волнения. В ее глазах мелькнул испуг, который она тут же постаралась спрятать за маской сосредоточенности. Руслан же, напротив, казался воплощением спокойствия. На его губах играла презрительная усмешка, а в глазах плясали искорки вызова.

– Ну что, трясешься, ромашка полевая? – нарочито громко спросил он, подталкивая ее локтем.

Петра вздрогнула.

– Просто устала, – пробормотала она, потирая виски. – Оставь меня в покое!

– Как скажешь, героиня, – Руслан не сдавался. – Просто интересно, как ты собираешься воевать, если уже сейчас готова расплакаться?

– А ты, я смотрю, полон уверенности, Руслан? – прошипела Петра. – Только вот самоуверенность часто подводит в самый неподходящий момент. Боюсь, твоя бравада испарится, как только почувствуешь настоящий страх.

– Страх? – Руслан театрально рассмеялся. – Это слово не из моего лексикона, Петрушка. А вот у тебя, кажется, он вшит прямо в подкорку.

Я чувствовала, что нужно разрядить обстановку, пока она не переросла во что-то большее.

– Ладно, ребята, хватит, – сказала я. – Мы здесь, чтобы подготовиться, а не выяснять, кто больше боится. Петра, тебе просто нужно немного отдохнуть. Руслан, не стоит давить на нее. Все мы переживаем перед настоящим боем.

Руслан лишь закатил глаза, демонстрируя свое пренебрежение.

– Да ладно тебе, – протянул он с ехидной улыбкой, – просто Петра, наверное, боится, что ее косички в бою растреплются. Это же трагедия вселенского масштаба, правда?

Петра вспыхнула от злости.

– Ты просто идиот! – выпалила она, развернулась и, не говоря больше ни слова, быстро ушла.

Руслан остался стоять на месте, с усмешкой наблюдая за ее удаляющейся фигурой, словно победитель в маленькой, бессмысленной войне.

– Это чересчур даже для тебя, – сказала я.

– Она мне не нравится, – высокомерно ответил Руслан. – Слишком правильная, слишком серьезная. И вообще, слишком много о себе возомнила.

Я вздохнула. Разговор с ним был бесполезен.

– Просто постарайся вести себя прилично, – попросила я. – Нам нужно работать вместе, если мы хотим выжить.

Руслан пожал плечами, давая понять, что мои слова для него ничего не значат. Он сделал шаг ко мне. Проницательный взгляд блуждал по моему лицу и телу так, что казался осязаемым. Его приближение заставило меня невольно отступить на шаг. Вблизи его самоуверенность ощущалась еще сильнее, словно он излучал ее волнами. Я никогда не понимала, что движет Русланом, но чувствовала, что за его бравадой скрывается что-то еще, что-то более сложное и, возможно, более темное.

– Выжить? – повторил он мои слова, насмешливо растягивая гласные. – А ты уверена, что хочешь выжить? Может быть, гораздо интереснее прожить короткую, яркую жизнь, чем влачить жалкое существование в страхе и унынии.

Я не ответила, не реагируя на его провокации. Знала, что он пытается вывести меня из равновесия, заставить меня почувствовать то же, что и Петра – неуверенность и страх. Но я не позволю.

– Ты говоришь как безумец, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. – У нас есть шанс, и мы обязаны его использовать. И, да, я хочу выжить.

Руслан усмехнулся, словно услышал забавный анекдот. Он сделал еще один шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до минимума. Я ощущала исходящее от него тепло, смешанное с какой-то животной энергией, которая одновременно отталкивала и притягивала.

– Ты такая предсказуемая, – прошептал он, его дыхание коснулось моего лица. – Всегда такая правильная, такая разумная. Неужели тебе никогда не хочется сорваться с цепи, сделать что-то безумное, просто ради того, чтобы почувствовать себя живой?

Я отшатнулась, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие дистанции между нами. Его близость действовала на меня опьяняюще, заставляя забыть о здравом смысле.

– Безумие ведет к смерти, – спокойно парировала я. – А я предпочитаю жить. И помочь другим. Это и есть моя цель.

Он пожал плечами, словно мои слова были пустым звуком.

– Петра будет первой, кого съедят твари. Вот увидишь.

– Ты не имеешь права так говорить, – процедила я сквозь зубы. – И ты не смеешь ей угрожать.

Руслан рассмеялся, его глаза блеснули недобрым огнем.

– Угрожать? Я всего лишь констатирую факт. В этом мире выживают сильнейшие, а Петра слишком мягкая для этого места.

– Не говори так, – произнесла я, нахмурившись. – Надеюсь, что обойдется без жертв.

– Куколка, ты будто живешь в сказочной стране.

– Я просто хочу верить в лучшее.

Мы подходили к моему дому, когда Руслан резко остановился и взял меня за руку. От неожиданности я потеряла равновесие и тут же оказалась в его объятиях. Одной рукой он держал меня за талию, пальцы второй скользнули по моей щеке. От удивления я не могла пошевелиться.

– Знаешь, что мне в тебе нравится, мышка?

В его зеленых глазах играла гремучая смесь пылкости и чего-то хищного. Не дожидаясь моего ответа, он тихо сказал:

– Ты добрая. Но помни, что доброта не поможет выжить.

Его дыхание, горячее и влажное, коснулось моей кожи.

– Лучше быть доброй, чем таким нахалом, как ты, – ответила я, чувствуя нарастающую злость.

Руслан улыбнулся, и эта улыбка была клинком, прорезающим мою защиту.

– Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшим, да? – прошептал он, его губы почти касались моего уха. – Может быть, так и есть. Но знаешь, что я понял? В этом мире безумие – это единственная нормальная реакция на происходящее. Мир жесток, мышка. И если ты хочешь в нем выжить, тебе придется быть сильнее и безжалостнее.

Он отстранился, наблюдая за моей реакцией. Я молчала, переваривая его слова. В его безумии была какая-то странная логика, какая-то извращенная правда, которую я отчаянно не хотела признавать. Я пыталась удержаться за свою веру в лучшее, за свою доброту, но его слова, словно ядовитые стрелы, пронзали мою броню, заставляя сомневаться в правильности выбранного пути.

– Подумай над моими словами, – сказал он, отпуская меня. – Они могут спасти тебе жизнь. Или погубить, если ты их проигнорируешь. Выбор за тобой, мышка.

Он развернулся и, не прощаясь, направился прочь. Я стояла, как вкопанная, чувствуя, как его слова эхом отдаются в моей голове. Его близость, его провокации, его безумная философия – все это смешалось в какой-то странный, тревожный коктейль, который заставлял меня чувствовать себя одновременно взбудораженной и уязвимой.

Он был жестоким, безжалостным, неспособным на сочувствие. Он просто скрывал свою истинную сущность за маской цинизма, за защитной стеной, которую он выстроил вокруг себя. Становиться такой же мне не хотелось. Я не могу изменить всех. Но я могу изменить себя. Стать сильнее. Я могу научиться жить в этом жестоком мире, не теряя свою душу. Ведь только от меня зависит, какой путь я выберу.

Я зашла в бытовку и увидела там Яну – свою соседку. За все время мы виделись лишь несколько раз: то я была на учениях, то она где-то пропадала.

Она стояла, уперев руки в бока, словно статуя, и взгляд ее был таким, будто я вторглась в ее личное пространство. Вся поза излучала нескрываемую враждебность.

– Вот так встреча, – сказала я, делая вид, что не заметила ее воинственную позу. – Я уже забыла, как ты выглядишь.

– Слушай меня сюда, – прошипела блондинка. – Он – мой.

– Кто твой? – не поняла я.

– Руслан. Я видела вас с ним.

– Я не претендую, – ответила я и с тоской взглянула на кровать.

От усталости ныли мышцы, хотелось растянуться на жестком матрасе во весь рост и спать так долго, сколько потребует организм. Надеясь, что разговор окончен, я начала собирать сменные вещи перед походом в душ. Но тут же за спиной послышался противный голос соседки:

– Еще раз вас увижу вместе, пеняй на себя.

Я резко развернулась, встретившись взглядом с Яной. В ее глазах горел огонь ревности, а губы были сжаты в тонкую линию

– Увидишь, – невозмутимо отозвалась я. – И не раз.

Яна шагнула ближе, так, что между нами осталось совсем немного места.

– Что ты сказала?

– Мы с Русланом ходим на занятия вместе.

– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Я все видела. Как ты ему улыбалась, как он обнимал тебя… – Она замолчала, сжав кулаки.

– Яна, мы с тобой не в школе. – Я постаралась придать голосу твердость. – У каждого из нас своя жизнь. И то, что ты видела, не означает ничего.

– Не смеши меня. – Яна фыркнула, презрительно кривя губы. – Может, и не означает, но я не позволю, чтобы ты украла его у меня. Руслан мой, ты поняла?

Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие. Этот бессмысленный спор начал меня раздражать. Ее угрозы меня не пугали. Ее Руслан не был мне нужен. Все, чего я хотела, – тишины и спокойствия.

– Ты это ему скажи, – ответила я. – Это он распускает руки. А я тут ни при чем.

Я попыталась обойти ее, но она перегородила мне путь.

– Надеюсь, ты меня услышала, – сказала Яна, красная от злости. – Иначе я тебя уничтожу.

Она выскочила из бытовки, хлопнув дверью. Я понимала, что ни к чему хорошему эта ситуация не приведет. Ссориться с кем-то из-за него совсем не хотелось. Тем более наживать врагов не имело никакого смысла. Но наши отношения с блондинкой не заладились с самого начала, и не я тому виной.

Собрав сменные вещи, я отправилась в душ. Без прежней неловкости, со временем привыкнув к отсутствию шторок и присутствию других людей рядом, я встала под душевую лейку. Поспешно смыв с себя пот и грязь, я закрыла глаза. Ощущение теплой воды на моем теле было настолько расслабляющим, что я отдалась во власть момента и забыла обо всех проблемах, которые меня тревожили. Какое же это наслаждение! Я мечтала принять ванну, доверху наполненную ароматной пеной, но в наших условиях и душ с горячей водой – это уже роскошь.

Идти на вечеринку не хотелось, но я сдалась уговорам Петры, которая зашла за мной, и мы отправились на берег моря, где веселье было в самом разгаре. В темноте пылал большой костер, бескрайнее море создавало уютное и спокойное настроение. Тут и там стояли палатки, люди готовили еду. Запах жареного мяса и дым от костра наполняли воздух. Желудок жалобно заурчал – из-за тренировок мы пропустили ужин.

Мужчины и девушки в повседневной одежде просто разговаривали и смеялись, подбрасывая дрова в костер и наслаждаясь его теплом. Сейчас они не казались важными рейнджерами, как прежде, а выглядели как вполне обычные люди, которым не чуждо иногда отдыхать. В воздухе царил непринужденный и радостный настрой.

– За мной, – сказала мне Петра и потянула куда-то вглубь.

– Куда мы идем? – спросила я, но мой вопрос остался без ответа.

Пробираясь через людей и палатки, мы дошли до высокого мужчины, который напомнил мне Илью Муромца: на открытых руках, с завернутыми до локтей рукавами, бугрились мышцы, очерчивая каждый изгиб. Хмуря густые брови, он смотрел куда-то вдаль. Но когда он увидел Петру, глаза его засияли, серьезное лицо наполнилось теплотой. Моя подруга подбежала к богатырю и прижалась. Никогда не видела двух людей, столь не подходящих друг другу по внешности: он – огромный, словно валун, а она – миниатюрная, как морская галька. Да и выглядел он намного старше. И все же было в этих двоих что-то трогательное. Когда она только успела найти себе жениха?

Я топталась рядом, терпеливо дожидаясь, пока Петра насладится обществом ухажера и наконец-то вспомнит про меня. Ждать пришлось недолго – оторвавшись от мужчины, она с затуманенным взором посмотрела на меня и сказала:

– Варя, это Кирилл – мой парень.

– Очень приятно, – я кивнула.

– И мне, – прогремел голос здоровяка.

– Котик, мы скоро вернемся, – пролепетала Петра, схватила меня за руку и повела к столу с закусками. – Я жутко голодна.

Она взяла тарелку и начала заполнять ее едой, а я не удержалась и задала вопрос:

– Почему ты не говорила, что у тебя есть парень?

– Мы знакомы с ним давно, – пожала плечами Петра и добавила уже с набитым ртом: – Он долго меня добивался, мой котик, а я только на днях присмотрелась к нему и поняла, что он мне подходит.

Котик. Вряд ли это слово подходит к двухметровому верзиле, но спорить я не стала. Меня заинтересовало другое – как долго Петра в Логове? Почему-то раньше я наивно полагала, что раз она начала обучение вместе со мной, то и появилась тут недавно. Новость о том, что Кирилл давно ухаживал за Петрой, показала, что я ошибалась, поэтому я спросила у подруги напрямую. Она доела бутерброд, довольно облизала кончики пальцев и ответила:

– Я тут жила до всей этой хрени. Кирилл, кстати, тоже. Он был другом моего отца. Когда папа был жив, котик даже и не думал подходить ко мне. Зато потом он перешел к активному наступлению: помогал по хозяйству, дарил полевые цветы. И так смешно краснел, смущался, что это вызывало у меня только смех – такой здоровяк и такой скромняга.

– Друг твоего отца? Я думала, что тебя воспитала бабушка, – сказала я, взяв чистую тарелку.

Я оглядела стол: жареное на мангале мясо, посыпанное репчатым луком, бутерброды, хлеб, овощи и фрукты. От такого разнообразия рот наполнился слюной. Сглотнув ее, я начала наполнять тарелку.

– Так и было, – сказала Петра, – мать бросила нас давно. Папа после этого начал сильно пить, а бабушка забрала меня к себе. Батя был неплохим отцом, но хреновым человеком.

Я удивилась, как просто она говорила о своих родных, без тени грусти и сожаления. И все же я решила не ворошить прошлое и перевела тему.

– В общем, ты не уступала ухаживаниям Кирилла? – поинтересовалась я и откусила сочное мясо, которое оказалось слегка пересоленным, но таяло во рту.

– Ага, – ответила Петра, – ты только посмотри на него и на меня.

Она весело засмеялась и снова набила рот едой.

– Смотрите, что я принес, – раздался чей-то голос.

Оглянувшись, мы увидели Руслана с двумя бочонками пива. Его приход был встречен радостными возгласами и свистками. Он подошел к столу, возле которого стояли мы с Петрой, поставил на землю свою ношу, после чего достал из внутренних карманов куртки две бутылки со спиртным. Вокруг нас стали собираться люди. Отовсюду показывались пустые стаканчики, которые в скором времени наполнялись.