Неочевидное и вероятное

"Вот ведь хрень". – Он заскрипел зубами.

Сын за стенкой резался в стрелялку в хороших, хоть и старых наушниках, но Константинычу чудился далекий стрекот автоматов.

Промучившись еще четверть часа, Константиныч оделся, взял фонарик и вышел во двор. Как будто, еще раз поглядев на злосчастную печку, он мог надеяться выбросить ее из головы хотя бы до утра! Безумная мысль – а вдруг нет в сарае взаправду никакой печки – не сбылась: ворованный булерьян на санях стоял там же, где он его оставил, между мешками с удобрением и сломанной газонокосилкой.

Константиныч осмотрел печку со всех сторон. Видок у нее был чудной, не очень-то и похожий на обычный булерьян: матовый черный бок как будто поглощал слабый свет фонарика и становился еще чернее.

Машинально Константиныч коснулся металла – и вздрогнул: тот был теплый!

– Что за… – Он осекся: не хватало еще с печкой начать разговаривать.

Константиныч присел на корточки и открыл топку: огня, конечно, не было, и вообще изнутри печка выглядела гораздо меньше, чем снаружи – зато в нее стопкой оказались запихнуты книги.

"Что… Вот ведь буржуи клятые! – Он взглянул на мягкие цветастые обложки: тут были какие-то детективы, фантастика, Майн Рид с Джеком Лондоном… С юности он мало читал, да и тогда не был большим с книголюбом. Но жить в двухэтажных кирпичных хоромах – и жечь книги в печке?!

От возмущения досада на самого себя и чувство вины растворились, как не было.

"Завтра при свете разберу: может, детям сгодится, они всякое такое любят," – Константиныч надежно прикрыл топку, чтобы не попала вода, и выпрямился с намерением идти спать. Как вдруг…

***

Спустя десять минут Константиныч зашел в комнату сына.

– А?!.. – Тот едва не подскочил с испугу, когда Константиныч тронул его за плечо. – Что такое? – С недовольным видом он стянул наушники. На мониторе тянулись какие-то жутковатого вида коридоры с убитыми монстрами и факелами на стенах.

Детей у Константиныча было двое: Сева, подросток тринадцати лет, занимал левую половину перегороженной книжным шкафом комнаты, Аня, младшая – правую, и по ночам предпочитала спать. В отличие от брата.

– Идем. Дело есть, – лаконично велел Константиныч.

– Бать, да ты бухой! Какие дела в два ночи?! – попытался противиться Сева, но Константиныч буквально выволок его во двор и отвел в сарай. Печка красовалась среди полипропиленовых мешков.

– Оба-на! Где взял?! – изумился Сева.

– В Караганде, – отрезал Константиныч, преодолев секундную неловкость. – Смотри сюда!

Он положил ладонь в неприметную выемку на боку печки.

– "Пространственно-телепортационный комплекс "Емеля" активирован, – раздался приятный женский голос. – Провожу регистрацию пользователя. Установите пароль…"

В воздухе повисла полупрозрачная голографическая панель. Клавиши мерцали зеленым.

– Ты ж во всяких электронных приблудах лучше меня шаришь, – Константиныч взглянул на сына. – Давно у нас такую чудо-технику делают? Для чего это, и как пользоваться? Телетарпор… Тьфу ты: язык сломать можно.

– Ах…ренеть, – только и выдохнул Сева. За что немедленно получил подзатыльник:

– Мал еще при взрослых ругаться! – Константиныч нахмурился. – По делу есть что сказать?

Но Сева только помотал головой:

– Странная фиговина. Никогда такой не видел.

– Вот как, – буркнул Константиныч, не скрывая разочарования. – И толку, что за монитором день и ночь сидишь? Ну, раз пользы от тебя нет – живо спать!

– Но…

– Живо: через пять минут проверю. – Константиныч пресек протест, как он думал, в зародыше. – И тихо там, Аньку не разбуди!

Сева, недовольно бурча, ушел, а Константиныч остался наедине с чудом света, мерцающим зелеными огнями.

Что делать – он пока не знал, да и, по правде, не очень-то хотел что-то делать, по крайней мере, прямо сейчас. От вида странного аппарата с голографическими панелями, как будто сошедшего с киноэкрана, отчего-то сделалось тепло на душе; немного грустно – а все же, тепло. Пока он, Константиныч, гонял туда-сюда Икарус – мир тоже не стоял на месте, и стал теперь устроен хитрее, чем прежде казалось; и существовали в нем вопросы более занятные и более важные, чем то, как оживить убитый карбюратор и дотянуть до жениной получки.

И стоила такая чудо-печка наверняка вдвое больше, чем они с Сергеичем посчитали…

Константиныч клятвенно пообещал себе, что это был первый и последний раз. И что не отдаст Сергеичу странный булерьян прежде, чем разберется, как тот работает. А для этого нужна была трезвая голова. Потому Константиныч, повозившись, сумел установить пароль, запер сарай, подавил желание опрокинуть сто грамм и лег в кровать, где наконец-то заснул.

Ему снились хорошие сны, ни одного из которых он потом, впрочем, не вспомнил.

***

Сева приник к окну, проверяя, что во дворе пусто.

– Ну что, можно уже? – нетерпеливо спросила Аня. В свои одиннадцать лет она знала учебник "Окружающий мир" назубок и потому к рассказу о том, что отец раздобыл где-то телепорт, сперва отнеслась скептически – но вскоре любопытство взяло свое. На что Сева и рассчитывал. Одному ему разбираться с устройством было не с руки, а сестра, хоть и мелкая, да еще девчонка – могла и на стреме постоять, и подсветить, где надо, и выдумать, как отмазаться от предков… Радостью находки просто необходимо было поделиться. Сестру Сева любил, и даже, пусть никому и не признался бы в том, немножко ей гордился – после того, как научил закидывать спиннинг, не цепляя за коряги, и зажигать спичку одной рукой.

– Погнали! – Он самоуверенно ухмыльнулся. – Фонарик не забудь.

Сам он, слегка дрожа от осознания собственной наглости, вместе с ключом от замка утащил из комнаты отцову "Сайгу". На всякий случай. Мало ли, куда занесет?

В последний миг Аня вдруг заколебалась, оглянулась в прихожей:

– Так батя ж наверняка пароль поставил.

– Так то батя: знаем мы его пароли. – Сева слегка подтолкнул сестру. – Не дрейфь!

Он переступил через порог, решительно оставляя мир с несделанной домашкой, недоигранным школьным чемпионатом по волейболу, недостроенными замками в "Героях" и недостреляными монстрами в "Думе" позади. Впереди ожидало ПРИКЛЮЧЕНИЕ. Которое – если повезет – скрывало в себе ВОЗМОЖНОСТЬ: кровь из носу нужен был новый комп, с хорошей видюхой и интернетом, а еще новая косилка на весну, а еще помочь отцу с матерью… На все про все рубкой дров соседям не заработаешь – это Сева понял давно: оставалось надеяться на Берег Слоновой Кости или Колондайк.

Отец не подвел: "Valentina" – ввел Сева имя матери на голо-клавиатуре, и сразу появилась заставка с земным шаром.

– "Пункт назначения установлен автоматически. Начать подготовку к перемещению?" – спросил приятный голос.

– Да! – Аня взяла брата под локоть.

Она давно уже, открывая шкаф, не надеялась попасть в Нарнию, никогда не ждала письма из Хогвартса и не верила, что соседский Мухтар может вдруг обернуться Серым Волком, пусть даже Сергей Сергеевич не привирал и была в дворняге волчья кровь. Родную Знаменку их, как рассказывала классуха на уроке, до Революции называли Мухиным, и только комаров да мух вокруг и водилось в избытке: никаких леших, водяных, кикимор и прочей забавной нечести. Ни во что такое Аня не верила, как и в чудеса науки: "Это все маркетинг, чтоб народ дурить", – повторяла она обычно следом за матерью, если брат рассказывал что-нибудь эдакое.

Но получив неожиданный шанс, упускать его она не собиралась. Пусть даже этот шанс и выглядел, как ворованная печка.

– "Начинаю обратный отсчет, – сказал голос. – Три, два, один… Пуск!"

***

Как уже мог догадаться умудренный опытом читатель, пространственно-телепортационная система Емеля-Раз – "ПТЕР", как ласково называл ее создатель, энтузиаст-изобретатель Николай Прокофьевич Никаноров, – работала на силе воображения. Материальные носители которого в дурном полиграфическом исполнении и заполнили топку.

Если бы дело происходило на страницах какого-нибудь из этих, безусловно заслуживающих внимания, сочинений, дальнейшие события наверняка приняли бы драматичный оборот. И ружье бы, как ему положено, выстрелило: в бандитов с большой дороги или в случайного доброжелателя, в тощего зайца или свирепого льва, или хотя бы, на худой конец, было бы обменяно где-нибудь на африканском рынке на еду.

Но умелые руки создателя – в лице бывшего научного сотрудника НИИ Приборостроения Н.П.Никанорова – выставляли настройки ПТЕРа не под книжной обложкой, а в обычной трехкомнатной квартире в десяти минутах ходьбы от метро "улица 1905 года". Две комнаты были жилыми, а в третьей Никаноров обустроил лабораторию. Именно там в поворотную минуту и зазвенел колокольчик.

Серафиме Михайловне Никаноровой не спалось, и она как раз ставила чайник, размышляя над тем, что жизнь проходит. Чем дальше, тем быстрее, и как будто много чего вокруг происходит, но такого, чтоб приятно было вспомнить и рассказать – нет.

– Ох! – Услышав сигнальный звон, Серафима Михайловна едва не пролила кипяток себе на руку, и бросилась в спальню будить мужа. – Коля! Коля! "Емеля" здесь!

Никаноров уже встал с постели и запахивал халат:

– Всего-то надо было развесить в Знаменке объявления о покупке б/у печек – и дело сделано. – Голос у него был могучий, под стать сложению; в юности будущий бывший научный сотрудник выигрывал городской чемпионат по боксу, и с тех пор ни трудностей, ни неприятностей не боялся. – А ты, Фима, меня еще отговаривала. Ну-ка, поглядим, на кого нам повезло…

Зайдя в комнату-лабораторию, первым делом он, конечно, забрал у обалдевшего Севы "Сайгу". А взамен всучил обычный электронный градусник:

– Тэк-с, гости дорогие: меряем температуру, как запищит, цифры мне, я запишу… Потом сатурация, давление… И анкету с двумя опросниками.

***

– Мы где? – бесцеремонно спросила Аня. Стоять посреди комнаты в зимней куртке было жарко, а в грязных сапогах – даже как-то и неловко. Огромный дед в буром домашнем халате суетился вокруг, разглядывая какие-то датчики и переписывая показания в бумажный блокнот; суховатая старушка возмущалась в дверях: "Николай Прокофьич! Да как не стыдно, это же дети!".

– Вы стали участниками экспериментального испытания новейшей разработки в сфере транспортных систем, – отчеканил дед. – Можете гордиться!

На лице Севы постепенно проступало разочарование. Даже так: РАЗОЧАРОВАНИЕ.

– Раз мы испытатели, то что нам за это полагается? – кислым тоном поинтересовался он.

– Не испытатели, а испытуемые, – поправил дед. – Скажи спасибо, что ремня не полагается! Кто разрешил ружье брать и к прибору лезть?!

Старушка всплеснула руками:

– Коля, дай детям хоть раздеться и в себя прийти!

Николай Прокофьевич Никаноров – а это был, разумеется, он – не ответил: его внимание вновь поглотили датчики и приборы.

Аня тоже решила помалкивать: происходящие ей не больно-то нравилось – но она чувствовала: это еще не конец.

Долго ли, коротко ли – старушка, Серафима Михайловна, отвела "испытуемых" на кухню пить чай с вареньем.

– Вы уж не обижайтесь, – вздыхала она, разливая по дулевским кружкам заварку из носатого чайника. – Сын-то наш в бизнесмены подался, дачу двухэтажную подарил, машину, но на лабораторию отцу денег – ни копейки! Сказки для бедных, говорит, вот и вся ваша наука: всю жизнь батрачили, крутились задарма – теперь хоть отдохните… Как лучше хочет, но Коле… Николаю Прокофьевичу с того не легче. Раньше-то он машинами своими горел, а теперь публикации ему подавай и народное признание! А платить помощникам нечем, вот и заманивает хитростью, кого сможет… Чтобы поучаствовали в экспериментах его. Он не теоретик, а практик, больше с микросхемами возится, сложно ему все рассчитать и организовать, как положено. Прошлый раз нашел каких-то забулдыг, так те тут погром устроили, нас чуть не убили, а ему все одно: надо – и все.

Должно быть, Серафима Михайловна и сама понимала, что жалобы такие не для детских ушей, но – накипело. Прямо как в чайнике.

Никаноров в лаборатории заполнял на стареньком ноутбуке файл, озаглавленный: "Особенности работы пространственно-телепортационных систем после физической релокации в условиях низких температур: достоинства интуитивно понятных интерфейсов…". Серафима Михайловна отнесла ему чай за рабочий стал и вернулась, качая головой.

Аня надкусила пирожок, прилагавшийся к варенью. В голове у нее зрел ПЛАН.

– А чьи книжки в печке лежат, баба Фима? – Как будто между делом осведомилась она с набитым ртом. – Ваши?

– Почему спрашиваешь?

– Да так, ничего. – Аня запихала в рот остатки пирожка. – Вроде, интересные.

– А как иначе. – Серафима Михайловна вдруг лукаво улыбнулась и подмигнула. Два хороших человека всегда поймут друг друга, если любят одни и те же книжки. У нее тоже появилась ИДЕЯ, и эта идея очевидным образом совпадала с планом Ани. Во всем, кроме одной детали.

– В Знаменке на озеро ходите рыбу ловить? – спросила Серафима Михайловна.

– Конечно! – оживился Сева. – Но чаще на речку. Прошлым летом вооотт такую щуку вытащили…

Серафима Михайловна слушала, кивала и улыбалась.

***

Чайник остывал. На просторной кухне было уютно, но за окном уже светало. Николай Прокофьевич, разузнав и записав все, что его интересовало, отправился звонить в Знаменку Константинычу: тратиться на такси для "испытуемых" ему не хотелось – проще было пережить несколько минут неприятного объяснения…

Телефон стоял в прихожей; Сева видел его, когда ходил мыть руки: большой, покрытый блестящим черным лаком – может, это был и не телефон вовсе, а какой-нибудь "спирально-волновой коммуникатор".

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.