Жених напрокат

– То есть то, что я уже лет восемь единственный из всего нашего семейства беспокоюсь о том, чтобы никто из вас не пошел по миру, не считается?

Но старый герцог все равно не слушал. Продолжал так яро, что буквально выплевывал каждое слово:

– А вот Магран молодец! У него уже третий сын родился! Третий, Дилан! И о чем это говорит?!

– О том, что ему больше по жизни нечем заняться?

– Нет! О том, что он знает, в чем истинные ценности! А ты нет! Тебе бы только развлекаться! Дай тебе волю, ты никогда не женишься! И это мой старший внук! Старший внук и наследник! – запоздало вспомнив, демонстративно схватился за сердце. – Но теперь все, Дилан. Теперь у тебя будет предостаточно времени задуматься об истинном смысле жизни. Я уже распорядился, с утра связался с Кайрасом, чтобы тот подготовил для Маграна необходимые бумаги. Это чтобы ты не усомнился в серьезности моих намерений!

Дилан и не усомнился. Уж что-что, а способность деда загораться какой-нибудь бредовой идеей и тут же воплощать ее в жизнь, он знал не понаслышке. Но передать все дела Маграну?!

– То есть ты решил нас разорить? – скептически уточнил он, глядя на побагровевшего герцога, прямо таки пышущего не только возмущением, но и уж точно завидным здоровьем.

– Я решил тебе дать шанс одуматься! А пока не одумаешься, Магран займет твое место! Как все еще глава рода я имею полное на это право!

На этой пафосной ноте он снова рухнул на кровать и принял скорбный вид.

Что ж, представление подошло к концу. Вот только последствия могли быть весьма серьезными… Нет, но какой же абсурд! Передать управление верфью ничего не понимающему в этом Маграну?!

Только Дилан прекрасно знал, что спорить об этом бесполезно. Не задерживаясь, направился к выходу из спальни. И уже был на пороге, когда вслед прозвучало:

– Но табачок пусть мне доставят! И поскорее! – и спохватившись, слабым снова предсмертным голосом: – Мне же совсем недолго осталось… Хоть чему-то порадуюсь под конец своих дней…

Паника нарастала.

Главный и пока единственный представитель этой самой паники метался по гостиной, едва не натыкаясь на зеркальный столик, на который только что подали чай.

– Дилан! Ты обязан что-то сделать! – голосил Магран, заламывая руки не хуже матушки, когда ей хотелось скандалить.

– Например что? – полюбопытствовал Дилан, удобно устроившись в кресле с чашкой чая. – Придушить деда?

Брат аж замер посреди гостиной, еще больше округлив глаза.

Дядя Фармин поспешил вмешаться:

– Магран, он это несерьезно.

– Даже не знаю, что меня больше удивляет, – Дилан с бесконечным терпением смотрел на младшего брата. – Твоя неспособность воспринимать сарказм. Или же вера в то, что я способен на любую пакость.

– Я этого не говорил! – мигом возразил Магран.

– Да ты пока вообще ничего толкового не говорил. Только бегаешь вокруг и за голову хватаешься…

– А как мне не хвататься, Дилан?! – нервно перебил тот. – Это самая настоящая катастрофа! Ты хоть представляешь, что скажет отец?!

– Он тоже схватится за сердце и будет у них с дедом соревнование, кто самый больной, – печально вздохнул дядя Фармин, присаживаясь на диван. – Воистину не перестаю любить наше семейство… И чем дальше, тем большею любовью…

Дилан поднял свою чашку чая в знак согласия.

– Нет, ну почему здесь переживаю только я? – Магран упер руки в бока. – Вы же сами должны понимать, что нельзя мне доверять ничего серьезного! И вообще, каждый должен занят своим собственным делом, разве не так? Мое дело – заниматься своей семьей и философскими изысканиями. А дело Дилана – обеспечивать, чтобы я мог и дальше спокойно этим заниматься!

Метнувшись вперед, выдал очередную осенившую его идею:

– Ты должен поговорить с Роландом! Вы же дружны! Так пусть будет хоть какой-то толк от этой дружбы с наследным принцем! Пусть по-братски сделает нам одолжение, уговорит отца на что-нибудь…что-нибудь очень нам полезное! Например, довольствие до конца жизни… Или хотя бы с десяток золотоносных рудников в дар… Нет, ну согласитесь же, должен быть хоть какой-то толк от родства с королевской семьей!

– Ступай и деду это скажи, – Дилан кивнул в сторону выхода из гостиной. – Он с удовольствием примерно раз в трехтысячный тебе перескажет, как именно и почему он был обделен королевскими милостями в свое время.

– А вот и пойду! А вот и скажу! – вспылил Магран. – Вы-то явно не собираетесь никак эту проблему решать!

Едва он вылетел из гостиной, дядя Фармин, все так же печально провожавший удалившегося племянника взглядом, выдал:

– А вот это сейчас было бесчеловечно. Натравил одного болезного на другого болезного…

– Зато ни одному из них не скучно, – Дилан пожал плечами. Мысли были заняты совсем другим.

– А если серьезно, – дядюшка вздохнул, – что делать-то будешь? Ты же понимаешь, если старик что вобьет себе в голову, это окончательно. Я, конечно, не сомневаюсь, плясать под его дудку ты не собираешься, но что тогда?..

– Тут только один вариант. Убедить его, что у меня собственные планы на семейную жизнь донельзя серьезные, – задумчиво отозвался Дилан. – А это сделать проще простого. В конце концов, – не удержался от усмешки, – не одному ему же в нашей семье устраивать показательные спектакли.

Дядя Фармин явно сразу сообразил, куда племянник клонит. Выразительно на него глянул:

– Только где ты подходящую «актрису» для парной роли подберешь?

– Что-нибудь придумаю, – а вот пока именно это и представало главной проблемой.

Как найти такую, чтобы и из высшего света, и согласную на этот фарс, причем непременно без последующих обязательств… Ни одна на ум не приходит! Но наверняка же есть подходящая…

Просто нужно ее найти.

Глава вторая

Сильвира

В силу того, что почти всю свою сознательную жизнь я провела в Эллистерском пансионе, Кенфилд я не знала совершенно. В моих идеальных представлениях о прекрасном будущем (до появления проклятья, конечно) столица должна была представать передо мной во всей своей красе с самого первого дня.

И что же? Вот сейчас экипаж спешит по залитым солнцам улочкам этого лучшего города королевства, а я не то, чтобы в окно смотреть, да даже перед собой толком ничего не вижу! Как будто до сих пор оглушенная…

Благо, и я знала столичный адрес Альяны, и наш кучер прекрасно знал город. Так что дорога от монастыря к дому моей подруги заняла минут сорок от силы.

И лишь уже представившись дворецкому и получив в ответ, что юная госпожа сейчас в саду, я запоздало сообразила непреложный факт… А как вообще Альяна меня узнает? Да я сама-то себя не узнаю! Последний раз в зеркало смотрелась еще дома, да и то толком новую внешность не запомнила.

Ну ничего. На месте разберемся.

С такими вот мыслями я и спешила по садовой дорожке к единственному ориентиру – виднеющейся еще издалека за аккуратно стриженным кустарником уютной беседке.

Я нарочно шла как можно громче. Чтобы о моем приближении точно стало известно заранее. А то уж очень велика вероятность, что Альяна там сейчас не одна. И пусть дворецкий послал передо мной слугу предупредить о моем визите, но мало ли…

Подруга и вправду нашлась в беседке. И уже судя по тому, как нервно она маячила в единственном арочном проеме, сразу стало ясно, что я в своих подозрениях насчет «не одна» угадала.

Нет, я не надеялась на чудесное озарение от единственного человека, которому точно на меня не плевать. Но все равно неприятно кольнуло, что Альяна смотрит так, будто видит впервые.

И прежде, чем она бы выдала что-то недоуменно вежливое, я ее опередила:

– Аля, это я. Просто теперь выгляжу по-другому, – ага, словно от этого бы стало понятнее.

– Мне было бы сложно узнать кого угодно, если бы этот некто выглядел по-другому, – осторожно ответила она, внимательно меня разглядывая. – Простите, но мы знакомы?

– Да, слегка знакомы, – никак не получалось не нервничать. Уже хотя бы потому, что только рядом с Алей я могла не скрывать свои эмоции и не прятаться за маской учтивости. – Мы с тобой двенадцать лет прожили в пансионе бок о бок! И чтобы окончательно развеять твои сомнения в моей личности, дай угадаю, вон там, за розовыми кустами сейчас прячется Роланд! Ай, нет, не за розовыми, он же на розы чихает так громко, что в домах на всей вашей улице стекла бы дрожали… Так что наверняка он сейчас за тем кустарником! Да-да, вон тем, криво постриженным.

Аля смотрела на меня в немом ступоре. Но зато из-за упомянутого мною кустарника донеслось задумчивое:

– Нет, ну по голосу это точно Силь.

И Роланд Равийский, наследный принц всея Витреи, и по совместительству тайная любовь всей жизни моей лучшей подруги, явил свой лик из-за кустов.

– Силь?.. – Аля оторопела шагнула ко мне навстречу. – Это вправду ты?..

– Могу в доказательство пересказать, как, к примеру, на прошлый праздник урожая мы с тобой сбежали в Эндеберг и…

– Не надо! – опасливо перебила она, мимолетом глянув на внимательно слушающего Роланда. – Я верю, я и так верю. Но, блаженная Хиввина пощади, что такое с тобой случилось?!

Мой не в меру путанный рассказ о семейном проклятье, о внезапной тетушке и перспективах мне грозящих, друзья слушали терпеливо, периодически друг с другом переглядываясь.

Первым отмер, как ни странно, Роланд, словно у Али пока даже слов не нашлось.

– Сильвира, будь это не ты, а кто-то другой, честно скажу, я бы усомнился. Согласись, тяжело поверить в подобное, когда от магии в нашем мире остались лишь мелкие фокусы. Выходит, мы все же далеко не все знаем о магическом наследии предков…

– Знаешь, я бы и сама была не прочь, чтобы наследие предков проявлялось каким-то более приятным образом, – сев на край диванчика в беседке, я нервно теребила кружевные манжеты собственного платья. – И то, что мое проклятье – редкость дивная, вот совсем у меня не вызывает даже толики гордости.

– Я это просто к тому, что лучше все держать в секрете, – хмуро возразил принц. – Мой отец немного…кхм…чрезмерно увлечен всем магическим. У него даже свои «маги» числятся. И, боюсь, если кто-то посторонний узнает о такой твоей особенности, то тебя всецело примутся изучать, как последнее проявление магии предков. Причем даже я никак этому помешать не смогу. По крайней мере, до собственной коронации. А до нее, сама понимаешь, еще долго.

– До твоей коронации мое проклятье в любом случае станет уже необратимым, – я все же старалась не паниковать. – Мне с ним надо как-то успеть справиться в самое ближайшее время! А тут прямо в истинных магических традициях – поможет только чудо!

Все это время внимательно слушающая нас Аля выдала:

– Кстати, Роланд, а тебе разве не пора?

Теперь уже мы с принцем переглянулись.

– Вообще нет. Но, как я понимаю, дальнейшие разговоры не для моих ушей? – смиренно подытожил он, глядя на возлюбленную.

– Увы, но да, – искренне ответила она.

– Это из разряда той неведомой истории, которая про Эндеберг и праздник урожая? – нет, ну надо же, он запомнил!

Боюсь, у Али сейчас даже уши покраснели.

Но теперь уже я вмешалась:

– Роланд, без обид, но я сейчас в таком состоянии, что мне хочется посекретничать с Алей. Попричитать с подвываниями, поплакать там навзрыд, ну ты понимаешь…

Он старательно попытался сделать сочувственный вид, будто про стремление причитать и плакать навзрыд он и вправду понимает.

– Тогда до наступления темноты? – улыбнулся Але.

– Конечно, – она тоже расплылась в улыбке.

Влюбленная парочка обменялась лишь пылким пожатием ладоней друг друга и не менее пылкими взглядами напоследок. И всея наследный принц удалился. Прямо через кустарник. И, вероятно, дальше уже через изгородь. Ибо тайная любовь так и должна до поры до времени оставаться тайной. Причем, там и вправду дело весьма серьезное и грозящее не менее серьезными проблемами… Но к величайшему моему стыду, сейчас собственные проблемы меня волновали все же больше.

– Итак, выкладывай, – сев напротив, Аля аж через стол перегнулась. – ты же наверняка уже что-то придумала! Какой у нас план действий?

Нет, ну как приятно знать, что есть на свете человек, который не только понимает тебя с полувзгляда и знает, как облупленного, но и искренне и с готовностью всегда поддержит!

– Первым делом нам нужна информация, – сама не знаю зачем, но я на всякий случай понизила голос до шепота. – Мои родители – точно не вариант. Тетя, однозначно, рассказала все, что и сама знала. А время-то бежит! Так что тут лишь один выход…

– Обратиться к первоисточнику! – мигом сообразила Аля.

– Зришь в корень. Раз проклятье тянется поколениями, то и сама та черная ведьма к нему привязана, иначе бы это просто не действовало. А раз привязана, то и душа ее неупокоенная до сих пор в нашем мире.

– Ох, у меня еще и с того раза мороз по коже… – Аля поежилась. – Но ты права, раз времени мало, то и медлить никак нельзя. Спросить напрямую у черной ведьмы, как именно ее проклятье можно разрушить.

– Если ей хочется, чтобы его разрушили, – нервно уточнила я. – Тут вся надежда на то, что ей и самой надоело быть к нему привязанной столько времени. Вот и посмотрим, что у духа сильнее: жажда покоя или же отмщения.

Если еще дух решит откликнуться… Но тут только остается надеяться на лучшее. Тем более один раз мы с Алей уже обращались к мертвым. Лишь бы и теперь сработало…

– Сегодня ночью? – подытожила я.

– Сегодня ночью, – Аля с готовностью кивнула. Но тут же досадливо спохватилась: – Ай, я же Роланду обещала, что встретимся… Ну ничего, отправлю ему записку. Он поймет. Ну а на тот случай, если не поймет… Я просто отправлю так, чтобы записку он получил уже тогда, когда останавливать нас уже будет поздно. Просто я слишком хорошо его знаю, он точно сочтет нашу затею бредовой.

– Любой здравомыслящий человек счел бы ее бредовой, – со вздохом признала я. – Но когда нужно явить чудо, причем во всех смыслах, я готова на любое безумство.

– Хочется надеяться, что общение с мертвой ведьмой все же будет в этой затее самым большим из безумств, – вот только в голосе Али звучали явные сомнения…

Домой возвращаться было тошно. Аля хоть и предложила остаться у них до вечера, но я отказалась. Все же ее родители видели меня раньше, когда пару раз забирали нас с Алей на каникулы (в те самые разы, когда мой отец счел, что туда-сюда меня катать слишком накладно). И объяснять им теперь, почему я выгляжу иначе, не хотелось не меньше, чем обманывать и притворяться кем-то другим. Чудесные же люди.

К тому моменту, как я добралась домой, хлынул дождь. Но я не стала дожидаться, пока кучер сбегает за зонтом, сама выбралась из экипажа и добежала до дверей. И пусть это заняло лишь несколько мгновений, успела проникнуть до нитки. Так что собственное отражение в зеркале холла показалось мне еще унылее, чем до этого утром. Даже разглядывать собственную внешность не хотелось, настолько тошно становилось!

Я поспешила к себе в комнату, чтобы переодеться и заодно попросить Марису принести мне обед прямо туда – видеть кого-либо из домочадцев не хотелось. Вот только еще на подходе к дверям спальни слышалось, что кто-то там хозяйничает! Полная нехороших предчувствий, я распахнула дверь и так и замерла на пороге…

Моя милая сестрица потрошила мою гардеробную. Мариса героически пыталась отвоевать хоть что-то, в меру своих полномочий, но пока моя боевая служанка держала лишь пару платьев невнятного цвета. Причем, насколько я помню, давно ставших мне малыми. Служанка же Ристеллы стояла у выхода наготове уже с целой охапкой одежды. Моей одежды!

– Ты что тут устроила?! – я от возмущения даже голос повысила.

Ристелла мигом высунулась из гардеробной, сжимая пару расшитых туфель.

– Ты откуда взялась?! – выдала она в ответ с не меньшим возмущением. Будто меня и вправду тут уже быть не должно было! И еще громче заорала, подняв голову к потолку: – Матушка! Вы же сказали, что она уехала в монастырь! – но даже если наша мама это и услышала, в ответ ничего орать не стала.

Я мысленно посчитала до десяти. До десяти попыток задушить собственную сестру. И только после этого ответила:

– Если ты вдруг решила, что я уехала насовсем, то рано обрадовалась, – но на этом вся моя вежливость закончилась. Нервы и так были на пределе! – Так что на выход из мой комнаты! И не смей трогать мои вещи!

Ристелла громогласно фыркнула. Мигом встала в позу, подбоченилась.

– Тебе теперь все равно все это не надо! С такой физиономией тебя никакие наряды не спасут! И вообще, какая ты несусветная эгоистка! Ты должна была там в монастыре и остаться с нашей страшной теткой! Правильно папенька за завтраком сказал, что если ты такая же стала, как мамина сестра тогда, то тебя в люди выпускать – только семью позорить!

Ох, как же я люблю моих родных, кто бы знал…

– Пошла вон, – с поразительным для самой себя спокойствием я указала на дверь. Не дождется Ристелла, при ней я точно не покажу истинных эмоций.

Она снова громогласно фыркнула. Швырнула туфли, которые до этого держала, на мою кровать. И с демонстративной неспешностью таки выдвинулась в коридор. Ее служанка куда менее пафосно отдала мою одежду хмурой Марисе и с очень тихим «Простите, пожалуйста» выскользнула следом за моей пыхтящей сестрицей.

А ведь это еще только первый день в моем новом обличии! Что же дальше будет… Особенно учитывая, что бал дебютанток уже завтра. Сильно сомневаюсь, что я успею до этого момента явить столь нужное мне чудо.

Так что, боюсь, мне в любом случае придется идти на завтрашний бал в таком вот неприглядном новом обличии. Только тут даже нет смысла опасаться провала. Такую, как теперь, меня попросту никто там и не заметит.

Ну ничего-ничего. Сначала расспросить ведьму, а дальше уже строить планы.

До самого вечера я из комнаты не выходила. Исключительно, чтобы не видеть никого из своего семейства. Но и ко мне никто не наведывался, хотя мама могла бы чисто из вежливости зайти и спросить, как прошла поездка к тете или в каком вообще я сейчас состоянии. Нет, я давно привыкла к своеобразным отношениям в нашей семье, но сейчас это воспринималось особенно неприятно.

Зато Мариса, традиционно верная и надежная, проявляла чудеса такта и сочувствия. Львиную долю времени заняло наведение порядка в моем гардеробе, но зато выяснилось, что до заготовленного на завтрашний бал платья моя милая сестрица добраться не успела. Но если еще вчера один вид этого платья вызывал у меня щемящий восторг и радостное предвкушение самого судьбоносного бала на свете, то сейчас даже смотреть на него не хотелось. Все же у меня изменились не только лицо и волосы, фигура тоже. И, скорее всего, роскошное платье теперь на вешалке точно будет смотреться красивее, чем на мне…

Но я старалась не погружаться в пучину уныния. И до вечера успела продумать все варианты. Включая и тот, что ведьма пошлет меня далеко и надолго. Как и вероятность того, что вызвать ее и вовсе не получится.

Все же весь мой опыт общения с усопшими ограничивался одним единственным разом. Это было вскоре после того, что Аля влюбилась в Роланда. И сам собой возник закономерный вопрос о возможных перспективах.

Нет, семейство Али входило в высший свет. Но вся загвоздка в том, что никаких титулованных особ среди ее предков не водилось. Они, как честные люди, сколотили себе состояние исключительно собственным трудом. Как на мой взгляд – самое достойное происхождение. Но, боюсь, королевская семья мои взгляды не разделяла…

Потому-то мы с Алей и решили обратиться к ее предкам. Чтобы узнать, так сказать, у непосредственного первоисточника, не затесалось ли у нее в роду каких-нибудь князей или еще кого хоть чуточку знатного. Ради такой благой цели мы даже выкрали из библиотеки пансиона несколько старинных и теперь совершенно бесполезных книг по магии. Но все оказалось куда проще. Это магия из нашего мира ушла. А вот силы кровных связей никуда не делись.

Ритуал был простым, у нас все получилось. Но ответ все равно оказался неутешительным: никакие графы, князья и прочая титулованная братия даже мимо рода Альяны не проходила… На сем печальном известии моя подруга философски махнула рукой и решила, что будь, что будет. Сам Роланд все рассчитывал что-то придумать. Но при всем оптимизме мы с Алей прекрасно понимали, что наследному принцу никогда не позволят связать свою судьбу с девушкой без надлежащей родословной…

К наступлению темноты я уже была во всеоружии. Точнее в единственной своей одежде с брюками. Сию простую мудрость я уяснила еще во время первых вылазок в пансионе: лучше притворяться юношей, чем беглой девицей. Для этой цели у меня имелся подходящий костюм простолюдина. И, благо, до него моя милая сестрица тоже не докопалась. Банально потому, что привезя его из пансиона, я спрятала сие доказательство моих побегов в самый укромный уголок гардеробной.

Закалывая волосы, чтобы спрятать их под капюшон, не могла не отметить, насколько теперь это легко. Ну да, теперешние вялые недососульки это не прежняя огненная шевелюра, усмирить которую было так не просто…

Мариса за моими манипуляциями наблюдала с любопытством верного по гроб жизни заговорщика, все порываясь помочь.

– Похожи, – с готовностью кивнула она по итогу. – Похожи на юношу. Видите, как теперь удобно, даже утягивать ничего не пришлось.

Если она хотела меня этим утешить, то получилось наоборот. Плоская фигура все же не числилась в списке моих мечтаний. Но зато, нельзя не признать, для конспирации так и вправду удобнее. Да и у неприметной внешности свои плюсы. Даже если кто меня и увидит, все равно не запомнит.

Дом я покинула без проблем. Но тут, опять же, спасибо моей служанке. Она кралась впереди и проверяла, чтобы никто по пути не попался. Уже у черного входа Мариса сообщила, на всякий случай шепотом:

– Ваша лошадь уже готова. Как вы и просили, я привязала ее сразу за конюшней. Никто меня не видел, не беспокойтесь, оба конюха хорошо выпили после ужина, там хоть всех их подопечных выводи сейчас. Но и с погодой, как видите, повезло. Небо настолько затянуто тучами, что ночь будет кромешной, вас все равно никто не увидит. Вы примерно знаете, когда будете возвращаться? Я покараулю здесь, чтобы вас обратно провести.

– Нет, что ты, не стоит, – я покачала головой. – Единственное подходящее место, где можно провести ритуал, на восточной границе Кэнфилда. Пока я доберусь туда, вернусь обратно – ждать слишком долго. Да и так поздно все равно все будут спать, обратно прокрадусь без проблем.

Мариса хоть и кивнула, но, боюсь, все равно намеревалась меня дожидаться.

Хотелось верить, что вернусь я с хорошими новостями… Но тут ведь еще загвоздка в том, что кровной связи с ведьмой у меня нет. Расчет лишь на то, что проклятье надежно привязало ее к моей семье, так что кровный ритуал должен сработать. Ну а дальше… Послушаем, что виновница все моих (и тетиных, и всех до нее) бед скажет.

Альяна ждала меня сразу за городскими воротами. Только к тому моменту, как я добралась, уже совсем стемнело. Все же подруга ориентировалась в столице куда лучше меня и наверняка прибыла на место встречи гораздо раньше, но все равно ничего по этому поводу не высказала. Ну да, при моем уникальном таланте заблудиться где угодно, то, что я вообще нашла эти ворота – уже несказанное достижение.

У самих ворот стражи не было, но в окнах башен по краям виднелся свет. Но нас в любом случае никто не останавливал и ни о чем не спрашивал. Все городские ворота Кэнфилда, насколько я знала, всегда были распахнуты.

Ну а дальше наш путь лежал прочь от городских стен к развалинам строго храма у самой границы леса. Нет, наверняка в округе немало было мест, когда-то концентрировавших магию и потому подходящих для ритуала, но Аля знала только это как самое ближайшее. Мне оставалось лишь ей довериться.

Пришлось ехать медленно, и вправду было очень темно.

– Нет, я, конечно, не надеюсь, что ведьма выдаст мне конкретные рекомендации, мол, сделай то-то и то-то и будет твоему роду прощение, – рассуждала я под мерный цокот копыт по дороге. – Но все же хоть что-то она должна сказать! Ну кроме злорадного «Уахахаха, так вам и надо»…

– Силь, но даже если допустить самый лучший вариант, что ведьма расскажет верный способ, все равно ведь вряд ли есть шанс снять проклятье до завтрашнего бала… – осторожно начала Аля.

Но я и без продолжение поняла, к чему она клонит. Покачала головой.

– Нет, я должна буду пойти. Даже в таком неприглядном виде. Меня все равно в высшем свете никто не знает, это же будет первый выход, как и для тебя или моей любимой сестрицы… Но даже не зная моей истинной внешности, думаю, никто не станет тыкать в меня пальцем, как в самую страшненькую дебютантку. Вероятнее всего, меня попросту никто не заметит.

– И Вернер тоже, – Аля всегда говорила, что думала. По крайней мере, мне. Даже если правда была столь неприятной.