Я однажды приду… Часть IV

А потом он лечил мои ноги своей энергией, и мы оба радовались, что от его рук моя кожа заживает на глазах. Я сама попросила его попробовать снова, сейчас кровь уже не шла, и его сила должна действовать, ведь был нужен лишь толчок Амира, а уж остальное сделает муж. Глеб улыбнулся и достал мои ноги из-под одеяла, долго на них смотрел, хотя выглядели они так, как будто их достали из кофемолки. Удивительно – такое жуткое зрелище, а боли совсем нет, даже не чешутся и покалывание тоже постепенно прошло. Чтобы его отвлечь от тягостных дум, я помахала ими и заявила:

– Немедленно лечи, я хочу завтра предстать перед Амиром при полной красоте.

Муж недовольно на меня посмотрел и ревниво спросил:

– Голыми ногами будешь размахивать?

Мой хохот должен был разбудить весь дом, хорошо, что в нём кроме меня никто не спит. Но отсмеявшись, я задумалась: как же Амиру показать, что мои ноги лечатся ещё и энергией Глеба? Он водил ладонью над кожей и раны затягивались на глазах, кожа светлела, и их вид уже не был таким ужасным. И то, что его энергия сработала, так обрадовало Глеба, что он тоже засмеялся, видимо, представил лицо Амира. И я придумала, как продемонстрировать свои ноги, но при этом соблюсти приличия, в смысле не очень вызывать ревность мужа.

Утром Глеб опять лечил меня энергией, потом он позвал Лею, она тоже лечила меня, и кожа на ногах стала почти нормальной, если не считать ярких красных шрамов, но и они таким лечением должны скоро исчезнуть.

Когда Глеб зашёл отнести меня на завтрак, то от моего вида даже остановился у двери, чтобы прийти в себя. Я восседала на кровати в холщовой рубахе и замотанными холстом ногами. Он хмыкнул, качнул головой и спросил:

– Ты в таком виде собираешься восхищать Амира?

– А что, он уже ждёт?

– Ждёт.

– Значит, идем восхищать.

Глеб опять хмыкнул, но спорить не стал – что поделаешь, женщин не понять, легче согласиться исполнить каприз, чем пытаться выяснить причину этого каприза – молча взял меня на руки. А я решила уточнить:

– Он что, уже в столовой сидит?

– Нет, на подступах к дому.

Я уже понимала, что это означает – где-то близко ждёт приглашения. И что же Амиру от меня надо, может, посмотреть, как я реагирую на страдания Глеба? Он слишком умён, чтобы не понимать, что я так просто не дам Глебу уйти от меня, значит, будет пытаться влиять на меня. Ну, ну.

В столовой сидели Олег с Виктором и что-то весело обсуждали на ассасинском, казалось, что после вчерашнего действительно всё изменилось – вражеские войска отошли на дальние рубежи и нам уже не угрожают. Олег поднял на нас глаза и тоже сильно удивился, а Виктор сразу спросил:

– Интересно, Катя, доброе утро, это что означает? В поход собралась? Или лабиринты покорять?

– Да, доброе утро, я тоже не очень понял.

– Доброе утро. Поход пока отменяется, а холст помогает сохранить энергию Глеба.

Оба посмотрели на Глеба, Олег кивнул головой, понял, что лечение началось домашнее, а Виктор сделал лицо и хмыкнул, тоже неплохо. Глеб усадил меня за стол и прикрепил Диану на мою рубаху, смотрелось необычно – золото и драгоценный камень на холсте. Что ж, пусть буду авангардисткой, заведу новую модную линию одежды. Я хихикнула, и Глеб удивлённо посмотрел на меня.

– А что, Амир уже едет?

– Он на крыльце, ждёт твоего приглашения.

– Пусть заходит.

2

Который раз убеждаюсь, что правильно подобранная одежда – в смысле, когда женщина не думает, что надеть, а подчиняется неосознанному порыву – может решить всё. Амир был поражён, мало того – он был восхищён. Именно восхищён, почему-то эта холщовая рубаха и обмотанные холстом ноги произвели на него такое впечатление, что он даже не смог ничего сказать, так и замер у дверей столовой. Глеб тоже выдержал театральную паузу, я сидела рядом со столом, лицом к дверям, так, чтобы Амир сразу увидел мои обмотанные в холст ноги, а он стоял рядом, положив мне руку на плечо. Такой реакции Глеб не ожидал: Амир встал как столб, не в состоянии сказать слово, глаза сверкнули яркой голубизной, и на лице замерла странная улыбка. Наконец, он тихо произнёс какое-то длинное слово, в нём были в основном гласные звуки, и мне показалось, что он что-то пропел. Олег сразу вскочил, и встал передо мной, рядом оказался Глеб, я уткнулась взглядом в их спины. Какое-то время стояла тишина, наконец прозвучал глухой голос Амира:

– Глеб, прости, но Катя в этом одеянии так похожа на…

И опять повторил это слово, на что Олег вдруг что-то произнёс, тоже состоящее из одних гласных звуков и Амир удивлённо спросил:

– Ты знаешь наш язык?

– Немного, он сохранился фрагментарно. Имя твоей дочери.

Ясно, узнав имя дочери Амира, Олег выяснил язык, на котором они говорят, и выучил его. Латинский, ну, почти латинский, староитальянский.

Прозвучал голос командора:

– Что ты хотел сказать моей жене? На кого она похожа?

– Амир сказал: Катя похожа на женщин, занимавшихся колдовством в их время.

Ага, королева, богиня, а теперь и ведьма. Олег поправил меня, догадавшись о моих мыслях:

– Катя, они не ведьмы, они… занимались здоровьем, лечением людей.

– Знахарки.

– Да. От слова «знать».

Уточнив значение слова, я решила всё-таки узнать, о чём Амир хочет со мной поговорить, и попросила:

– Глеб, я как-то ничего не вижу за вашими спинами, может, вы покажете мне гостя.

Они ещё постояли передо мной, переглянулись и Глеб спросил ещё раз:

– Что ты хотел сказать моей жене?

– Глеб, твоя жена удивительная женщина, я таких ещё не встречал в своей долгой жизни.

– Что ты хочешь ей сказать?

Ничего не изменилось в тоне Глеба, но воздух наполнился угрозой.

– Я понимаю твоё стремление защитить свою прекрасную жену, но я не причиню ей никакого зла, в твоих руках моя дочь. Я лишь хотел убедиться, что с её ногами всё хорошо, и они заживают. Глеб, ты прав, я хочу добиться её доверия. Попытаться.

Неожиданно послышался тихий смех, я не поняла, кто смеялся, потом Олег сказал:

– Амир, эта попытка может превратиться в пытку, которую тебе будет сложно пережить.

Он посмотрел на Глеба и тот кивнул. Они что-то придумали, и эта придумка им нравится, по расслабившимся спинам сразу стало заметно.

Неожиданно Глеб обернулся ко мне и спросил:

– Будешь говорить?

Мог не спрашивать, улыбнулся и подошёл ко мне, положил руку на плечо. А Олег постоял ещё минуту и тоже отошёл к дивану, по дороге хитро улыбнувшись мне. Лицо Амира меня не просто удивило, я замерла, даже не смогла ничего сказать. Широко открытые глаза Амира смотрели куда-то в сторону, казалось, что он видит что-то, что привело его в шок, такой, от которого он никак не может прийти в себя. Олег, он картинку какую-то ему показал, что-то такое, от чего Амир и не может прийти в себя, и эта картинка очень нравится Глебу.

Когда Амир смог посмотреть на меня, Глеб неожиданно погладил меня по плечу и быстро поцеловал в губы, даже рукой по груди провёл. И теперь уже я была в состоянии шока – что это с ним? Перед Амиром такую нежность продемонстрировал. А ведь прав, именно нежность, он показал Амиру наши чувственные отношения, мою реакцию, реакцию моего тела на его поцелуй и прикосновение. Амир слишком умён, чтобы не понять, что я на самом деле Глеба люблю, и у нас настоящие отношения мужа и жены, мужчины и женщины. Смутившись, я не сразу смогла посмотреть на Амира, попыталась спрятать улыбку после поцелуя, но потом решила, что он должен её увидеть, раз Глеб этого хочет, и подняла на Амира светящийся взгляд. Я смотрела в эти яркие, мгновенно пожелтевшие глаза и улыбалась. Ну что, великий и всемогущий Амир, что ты хочешь узнать у меня, простой человеческой женщины, которая счастлива в своей любви с таким же могущественным и удивительным мужем. Возможно только одно, что ты пока не узнал в своей длинной страшной жизни – таким как вы всё же можно получить от судьбы такой подарок, настоящую любовь. И эту любовь Глеб получил, боролся за неё и защитит её от всех, от тебя тоже, великий Амир. Мы долго смотрели друг на друга: я улыбалась, а Амир бледнел всё больше, его глаза темнели, но чёрными не стали, неожиданно вернули свой цвет, и он смог улыбнуться, поклонился гордым поклоном, чуть склонив голову:

– Приветствую тебя, Катерина.

Интересно, а куда делась жена командора? Только Катерина? Уже интересно, он что-то надумал себе, пока бледнел и смотрел на мою счастливую улыбку.

– Здравствуй, Амир. Я знаю, что ты виделся со своей дочерью.

– Да.

И всё, никакого комментария. Он не хочет говорить о ней, она слишком неожиданно для него пришла в себя. И главное, неожиданно для него она не просто здорова – она счастлива.

– Серж дал ей другое имя – Мари. Прости, но нам не произнести её настоящего имени.

– Как он попал к вам?

– Катя послала его к Илье, чтобы Серж его спас.

Последовал внимательный взгляд на Глеба, но Амир не стал уточнять, как это я его к Илье послала, признал за мной тайну колдовства, раз я так похожа на знахарок его времени. Я улыбнулась Амиру:

– Он хороший мальчик, можешь не волноваться за свою дочь.

– Я не волнуюсь.

И неожиданный взгляд в сторону Олега, который сидел на диване и внимательно слушал наш разговор. Он сидел спокойно, никакой позы воина, но было понятно, что такая расслабленность ни о чём не говорит, Олег не тот, которого можно обмануть. Амир спросил его:

– Когда ритуал свадьбы?

– Скоро.

Никакого удивления в голосе Олега, спокойный взгляд, уверенный ответ, как всегда готов ко всему – знает Амир о свадьбе и знает, ничего страшного. Амир снова посмотрел на меня:

– А невест для Олега и Виктора тоже ты нашла?

– Одну на золотом прииске, другую в бархане. Изумительные девочки.

Почему ответ прозвучал именно так – неизвестно никому, мне в особенности, но я смотрела на Амира совершенно чистым честным взглядом, ведь ответ был в соответствии с его представлением обо мне, как знахарке, немного ведьме. Или много, лучше пусть думает, что много ведьме. И неожиданно для себя я добавила:

– И Олаф тоже скоро женится.

Как устоял Глеб – его рука даже не дрогнула на моем плече – я не видела, любовалась удивлением на лице Амира.

– Олаф?

– Да. У нас будет домашний праздник, ритуал само собой, это закон вашего мира, но и праздник мы дома обязательно устроим. И Лею с Андрюшей тоже поздравить хочется.

Амир не удержался, чуть дрогнула бровь, и глаза потемнели, а ты как думал? Неужели надеялся, что я прощу тебе похищение Леи и Олафа? Я почувствовала, как изменилось моё лицо и взгляд, но даже не пыталась улыбнуться:

– Амир, ты хотел со мной поговорить, я слушаю тебя. Будем считать, что светская часть беседы закончилась.

Он смотрел на меня странным взглядом, в нём было столько всего намешано, что определить, о чём он думал на самом деле, оказалось невозможно. Цвет его глаз постоянно менялся от яркого желтого, до глухого чёрного, без всякого проблеска голубизны. Наконец, Амир опустил голову и тихо спросил:

– Почему ты им верила с первого дня? Что в них такого, что ты им сразу поверила?

– А я не верила.

Шейх поднял голову и пронзительно посмотрел на меня.

– Я им не верила очень долго, а они каждую минуту доказывали мне, что я им нужна, просто я, без всякой там энергии. Они боролись за меня, свои жизни за меня отдавали, когда можно было не бороться, когда Глеб уже энергию получил… всё закончилось, и можно было просто дать мне умереть. Амир, это не я такая удивительная, они сами такие, они уже были готовы свою жизнь изменить, только ещё не знали – как.

– А ты пришла и показала.

– Виктор, ну не совсем пришла, закон вас выбрал, а меня инструментом к вам послал, вернее, Глеб этот инструмент почувствовал. Только всё надо делать самому, вы могли и не делать, ну получил Глеб энергию – хорошо, посадили бы в сейф…

– Катя, так иногда хотелось…

И неожиданный смех после признания Олега поразил Амира даже сильнее моих слов. Амир переводил взгляд с Виктора на Олега, внимательно смотрел на смеющегося Глеба и, наконец, посмотрел на меня. Я тоже улыбалась – вот и проговорился Олег о своей тайной мечте. Но моя следующая фраза прекратила этот смех мгновенно:

– Амир, а как они при мне держались каждую минуту? Все, не только Глеб. Когда я постоянно находилась рядом с ними со своим сердцем и живой кровью. Олег, покажи бассейн.

Я не смотрела на них, опустила голову и сцепила пальцы на коленях. Длинный вздох через какое-то время подтвердил, что Амир увидел картинку с кровавым бассейном. Не поднимая глаз, я сказала:

– Вот поэтому верю.

И в звенящей тишине, всё ещё не поднимая головы, я продолжила:

– Хотя ты прав, я им верила, сразу верила. Потому что Глеб не погубил людей, когда мог, даже должен был погубить, ведь для этого акция и проводилась.

Тишина стояла такая, что она уже даже не звенела, а слегка вибрировала напряжением, казалось, что энергии этих сверхчеловеков отдельно от их тел встретились в невидимой схватке. И в этой субстанции плотной энергии вдруг прозвучал ехидный голос Виктора:

– Амир, вот что я в Кате люблю, так это способность перевести внимание на кого-нибудь другого – мол, я что, я ничего, совсем ни в чём не виновата. Ты учти, она ещё и повязать всех друг с другом может так, что и не понял ничего, а уже столько на тебе клятв разных, что никакой жизни не хватит. Представляешь, я ей уже три раза поклялся, а командору только один. А Олег так тот только ей и поклялся. Она его от всех клятв освободила, так, ручкой махнула, сказала слово, и всё – свободен как птица. Он долго потом бегал, всё искал, кому бы клятву принести в верности, так опять же только ей и смог. Ему теперь даже Глеб ничего сказать не может без разрешения своей жены.

Я возмущённо обернулась на Виктора, а тот плечами пожал, правду сказал, чистую правду. И Олег только улыбнулся, сверкнул глазами на Амира и кивнул ему – так и есть. А когда Амир поднял взгляд на Глеба, тот сразу ответил голосом командора:

– Олег поклялся только Катерине.

И что теперь? Я посмотрела на Глеба, он погладил мне плечо и улыбнулся. Но тон, которым затем обратился к Амиру, был уже тоном недовольного командора:

– Амир, Катя устала, ей пора отдохнуть. Ноги заживают, скоро она будет ходить.

– Я могу посмотреть?

Звук, который издал Глеб, явно не был согласием, но кивнул – врач должен увидеть результат своего лечения, и посмотрел на меня. А я улыбнулась ему и опустила голову, вот муженек, как я правильно оделась. Почему согласился Глеб, я поняла только тогда, когда Амир подходя ко мне, вдруг остановился и стал водить рукой перед собой. Диана, я опять забыла по ходу разговора, что на мне охраняющая меня брошь – сила и любовь в маленьком камешке. Амир посмотрел на Глеба и глаза стали темнеть, я быстро сказала:

– Амир, я покажу.

Зрелище напоминало кадры эротического фильма: моя вытянутая ножка и Глеб на коленях медленно разматывает перед шейхом полоски холста с моей ноги. Всё зажило, остались лишь едва заметные шрамы, практически здоровая кожа, и я сразу спросила Глеба:

– Мне уже можно в бассейн? Глеб, я хочу плавать. Амир, мне ведь уже можно плавать, скажи Глебу, что можно!

Щебеча невинным голоском, я смотрела на Амира умоляющим взглядом, почти канючила. Он стоял соляным столбом и смотрел то на меня, то на Глеба тяжёлым мрачным взглядом. Неизвестно, что он собирался выяснить в разговоре со мной, какой цели добиться, но, судя по глазам, ничего у него не получилось, всё пошло как-то не так, и он растерян. Амир говорил со мной, но больше, чем я, говорили другие, он увидел мою почти нормальную ногу, но подойти ко мне не смог. И разговор закончил не он, а Глеб и ему просто позволили увидеть домашнюю сценку кокетства жены перед мужем. Наконец, Амир произнёс металлическим голосом:

– Катерина, ноги заживают хорошо, даже очень хорошо, тебе кто-то помог?

– Глеб и Лея, мне уже совсем не больно. Амир, я ведь могу плавать, вода не помешает, правда?

– Можешь плавать.

Амир посмотрел серым взглядом на Глеба, кивнул ему и, посмотрев на меня, вдруг улыбнулся и сказал:

– Катерина, я благодарю тебя за разговор, можно мне ещё раз с тобой встретиться?

– Как скажет муж, ты с ним обсуди, когда мы сможем с тобой поговорить.

Мой ответ добавил удивления в глазах Амира, он не ожидал от меня такой демонстрации полного подчинения мужу. А как он думал – я всего лишь жена-человек, абсолютная власть мужа, как скажет, так и будет. Глеб обратился властным голосом:

– Амир.

Тут же встали с дивана Олег и Виктор. Амир чуть наклонил голову в поклоне и попрощался:

– Глеб, Катерина, благодарю за встречу.

Потом кивнул Олегу с Виктором и исчез. Глеб сразу сказал:

– Сезам.

Ну да, я же крошки в рот ещё не брала, а чай? Олег улыбнулся и сразу успокоил:

– Катя, чай готов.

Я ела всякие вкусности, а они сидели и молча смотрели на меня, пока я не засмеялась:

– Будете так смотреть, я подавлюсь, и спасать меня придётся.

Грянул такой хохот, что меня от него чуть не сдуло со стула. Виктор даже лицо закрыл руками, а Олег откинулся на спинку дивана, пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось, он продолжал смеяться и лишь махнул рукой. А Глеб просто смеялся, смотрел на меня счастливыми глазами и смеялся радостно. И что я такого опять сказала? Наконец, Олег смог произнести сквозь смех:

– Катя, нам с тобой никаких боевиков не надо, ты своим взглядом и словом кого угодно можешь победить.

– Кстати о боевиках, Амир уже обратил внимание, что боевики тебя охраняют не только из-за клятвы жене командора.

– Как это?

Глеб встал с дивана и подошёл ко мне, стоял и смотрел на меня, потом обернулся к Виктору:

– Расскажи.

– Катенька, ты понимаешь, Амир, он такой наивный, думал, с Леей и Олафом не получилось, ты сразу ему дала понять, что разговора не будет, пока их не отпустит, так он глупый решил боевика…

– Что? Он посмел кого-то опять похитить? Глеб, почему ты мне не сказал? Я бы с ним разговаривать не стала!

– Катя…

– И вы позволили ему…

– Не мы. Катя, ты дослушай сначала, потом уже сама решишь, как с Амиром разговаривать. Ну, так вот, да я узнал всё уже потом, когда… все живы, не переживай. Они стали сами… такими умными, представляешь?

– Виктор!

– Амир захватил одного из боевиков охраны и пытался узнать о тебе что-нибудь. Конечно, он и так о тебе много знает, только ему ещё хотелось подробностей выяснить, как ты живёшь, что ты кушаешь…

– Виктор!

– Катенька, так тот ему ничего и не сказал, заявил, что поклялся в верности и всё равно его жизнь принадлежит тебе, и он радостно её за тебя отдаёт. А у Амира служба серьёзная, всякая такая, тебе и знать не надо, как они его допрашивали. Только не долго мучили мальчика, не бледней, жив и уже бегает, потому что другие верные тебе боевики разнесли в пух и прах его службу, перебили всех, да ещё и пленных взяли. Одного оставили, чтобы передал послание, мол, не дадим в обиду никого из своих, нам так жить жена командора наказала, она нас никому не позволяет обижать, американцам никого не отдала, сказала: ещё чего, своих не отдаём. А мне только доложили: был пограничный инцидент, но мы справились сами.

Я растерянно посмотрела на Глеба, а он только улыбался, опять подошёл ко мне и чуть коснулся пальцем щеки:

– Они верны тебе, жена командора. Ты забываешь о своих подвигах, а они помнят. Это первый случай, когда боевики действовали самостоятельно, без приказа вернуть захваченного боевика, находящегося в свободном движении. На самом деле его задача в этой ситуации и состояла в том, чтобы погибнуть, но ничего не сказать. А они помнили твои слова, что никому своих не отдаём, и решили не отдавать.

– Как это, он же сказал, что хочет заслужить моё доверие?

Они опять засмеялись, уже негромко, больше иронично, Олег посмотрел пронзительно и объяснил глупой жене командора:

– Катя, да Амир даже представить себе не может, что ты, ты – жена командора Глеба, можешь не просто думать о каком-то там боевике, которого ты и видеть-то не должна, а переживать о нём. И не просто переживать, а отказать во встрече с ним из-за этого. Он сейчас, небось, никак переварить не может, что ты послала мальчика Сержа спасать Илью, свою энергию потратила.

– Ага, он ещё про Лею самого интересного не знает!

Они говорили, а сами переглядывались, и Глеб странно по столовой ходил, к чему-то прислушивался, даже иногда голову наклонял, чтобы лучше слышать. Как только я осознала необычность их поведения, то сразу поняла – глушителя нет, Амир стоит где-то и слушает весь разговор. Ну что ж, слушай великий Амир!

– Глеб, я, пожалуй, больше не буду встречаться с ним. Ты, конечно, можешь мне приказать, тогда куда денусь, буду разговаривать, а сама не хочу.

– Из-за боевика?

– Конечно! Какое может быть доверие? Как ему можно в чём-то доверять, если он готов всё что угодно сделать, какую угодно подлость.

– Он не считает такой поступок подлостью, обычная разведка.

– Если он хочет добиться моего доверия, то ему придётся… как это… принимать мои представления о поведении дружественных сторон.

Глеб остановился в своём движении и внимательно посмотрел на меня, потом улыбнулся – понял, что я обо всём догадалась, и сказанное мною было предназначено для Амира. Олег с Виктором переглянулись, и Виктор поднял большой палец правой руки, молодец, жена командора, точно, кино смотрит, явно в Италии этот жест означает что-то другое. Я улыбнулась им, и не так можем, подумала и сказала:

– Если Амир не поймёт, что я человек, обычная человеческая женщина и думаю я так, только как женщина, не как генерал, значит, и отношусь к его поступкам, как женщина, то вряд ли ему удастся завоевать моё доверие. Вы же научились принимать мои женские глупости.

Олег сделал большие глаза, Виктор засмеялся, закрыл себе рот рукой, закивал головой, ну да, ага, женские штучки, от которых весь их мир перевернулся. А Глеб подошёл ко мне, поцеловал руку и очень серьёзно сказал:

– Ты никогда не говорила глупостей, ты мудрая жена командора. Амир уже многое понял, ему осталось только научиться соответствовать тебе, твоему доверию. Ты действительно устала…

– Бассейн мне поможет в усталости и Амир сказал, что можно плавать.

Ему ничего не оставалось, как согласиться, ничего не сделаешь, рыба есть рыба. Он что-то произнёс, какое-то слово, и я радостно помахала рукой Олегу и Виктору, Виктор мне подмигнул, они тут ещё поговорят интересно, Амиру будет, что послушать.

Но Глеб отнёс меня не в мою комнату, а даже не знаю куда. Вообще-то я неправильная хозяйка дома: когда осматривала дом в первый раз, у меня возникла мысль, что я не нашла лестниц на второй этаж, но потом отвлеклась и решила поискать в другой раз. Конечно, потом об этом забыла, мне хватало и тех комнат, которые находились на первом этаже. Да и все пути у меня ограничивались столовой и бассейном. Которые, между прочим, ногами я уже прохожу редко. То есть, я так и не была на других этажах дома, справедливо решив, что это епархия Глеба и раз он не настаивает на знакомстве с этими этажами, даже в разговоре ни разу не коснулся этой темы, значит, и не надо мне там бывать. Хотя, всего скорее, сказывается многолетняя привычка жить в маленькой квартирке, ну да, она вся по размеру была меньше моей нынешней спальни.

Мы оказались в небольшом космическом центре: чуть меньше стадиона, но больше зала заседаний какого-нибудь парламента. Кругом экраны и компьютеры, это я так решила, потому что в моём словарном запасе нет тех слов, которые бы могли описать ту технику, которая стояла на столах, была прикреплена на стенах и потолке. Космос. И никого, совершенно никого среди этого космоса, настоящий вакуум.

Я вопросительно посмотрела на Глеба, который внимательно рассматривал меня, пока я оглядывалась кругом. Он пояснил:

– Система охраны нашего дома и территории в пределах досягаемости техники.

– Катя, это достаточно далеко.

Откуда-то появился улыбающийся Андрей, ну, конечно, кто ещё может быть в этом космическом центре.

– Это здесь ты всем управляешь?

Глеб кивнул и потребовал у Андрея:

– Амир.

Андрей сразу подошёл к какому-то столу, понажимал кнопки, и на большом экране, занимавшем половину стены, появилось лицо Амира – жёсткое, мрачное, брови сведены, а губы плотно сжаты. Оглянувшись на Глеба, увидела почти такое же лицо, властный мрачный командор.

– Ты недоволен разговором? Я что-то сделала не так, неправильно?

– Катя, ты вела себя так, как я даже предположить не мог. Амир получил тот удар, которого он не ожидал, да и я тоже.

Улыбнулся мне, чмокнул в нос, но лицо сразу стало лицом командора, как только он снова посмотрел на задумавшегося Амира. Я решила уточнить, чтобы самой понять, какой такой удар я нанесла Амиру: