скачать книгу бесплатно
– И это говорит мне принц! Все должны трудиться. А некоторые жилы из себя тянут, чтобы эту работу просто получить!
– Ты читаешь мне лекцию о сложностях жизни? – Он откинулся на спинку кресла. – Погоди, дай я возьму бумагу и ручку.
– Я очень сожалею о твоей аварии. Но мой отец в ней не виноват.
– Он хотел использовать мою трагедию для собственной выгоды! – Адам усмехнулся. – И он в этом преуспел.
– Он не хотел причинять тебе боль, – пробормотала Белль. – Ему нужна помощь. Ему нужно собрать денег на лечение.
– Меня не впечатляют твои оправдания. Больше всего на свете я ненавижу прессу. Особенно желтую, представителем которой является твой отец. Я ничего не могу сделать против этих публикаций. Поверь, я пытался. Но есть способ повернуть ситуацию в выгодную сторону.
– Да ну? И какой же это способ? – едко спросила она.
– После аварии я не появлялся на публике, поэтому снимки такие ценные. Ведь всем любопытно, как сильно я изуродован.
– Ты не выходил в свет… Совсем?
– Да. Я, кажется, упоминал это, когда мы познакомились.
– Когда ты взял меня в плен.
– Называй как хочешь. Я упоминал, что вместо меня сейчас правит наместник. Его срок подходит к концу, и, если я не верну контроль над страной, начнутся всеобщие выборы. И монархии придет конец. – Адам внимательно посмотрел на хрупкую девушку, сидевшую перед ним. – Я-то думал, ты навела обо мне справки перед тем, как приехать.
– Не хватило времени. Как бы ты к нему ни относился, я надеюсь, ты понимаешь, что я сильно его люблю.
– Любовь важна только для тех, кто любит, – медленно произнес он, думая о жене. Газетчиков не волновало, что Адам ее любил. Они вечно изводили Ианту, вечно стремились раздуть скандал. – Больше любовь никто не ценит, – с горечью добавил он.
– Расскажи мне о своих планах. Раз уж я в них участвую.
– Я намерен держать тебя рядом, а потом представить миру как свою фаворитку.
Белль оцепенела.
– Как кого?!
– Фаворитку. Повторяю, меня не видели с момента аварии. Когда снимки опубликуют, мне придется выйти из добровольного заточения. И выбрать для этого правильное место и время – грамотный политический прием.
Адам продолжил поглощать пищу. В том, как он управлялся с едой, было что-то варварское. Белль совсем по-другому представляла себе принцев. Но когда он рассказал о затворничестве, все вдруг встало на свои места. Адам жил в замке практически один, ни перед кем не отчитываясь, ни перед кем не рисуясь.
Конечно, она ожидала несколько иного от человека, который лишил ее свободы из-за пары фотографий.
Да, он предупреждал, что ему понадобится ее красота. Итог его рассуждений не должен был ее шокировать.
Но изображать фаворитку?.. Это старомодное понятие вызывало некоторый диссонанс. Да и кто ей поверит? Белль понятия не имела, как играть соблазнительную особу. Или, по крайней мере, скромную кокетку.
Они с Тони познакомились во время учебы, и, если бы он не наведывался ежедневно в университетскую библиотеку и не переставал спрашивать, что читает Белль, они бы никогда не начали встречаться. Только благодаря его настойчивости у них состоялось первое свидание.
Тони, Тони… Он, наверное…
– Нет, я на это не пойду, – твердо проговорила она.
– У тебя нет выбора. Ты согласилась стать моей пленницей, терпи теперь.
– Но… нельзя, чтобы весь мир принял нас за пару!
Адам провел пальцами по ее скуле, оставляя на коже огненный след.
– Можно, – сухо ответил он. – Я знаю, для тебя это будет крайне унизительно.
Адам неправильно ее понял, но что-то объяснять ему не было смысла. Он все равно не изменит своего мнения.
– Я и не подозревала, что тебе будет трудно найти девушку, готовую выполнить любую просьбу принца.
– Таких, как я, с большим состоянием и властью, довольно много. Но не у всех из нас больное чувство юмора и искалеченное лицо.
– Значит, ты хочешь, чтобы я сыграла твою девушку? – напрямую спросила Белль.
– И не только. Я представлю тебя своей возлюбленной, так что никаких выходок. Или придется заняться твоим отцом.
Белль почувствовала себя беспомощной. Как настоящая пленница.
– У меня есть парень.
Как будто факт существования Тони мог остановить Адама.
– Больше нет.
У нее екнуло сердце.
– Но ты не можешь меня заставить порвать с ним!
– Да и не надо. Все равно поговорить с ним ты не сможешь. Такой сценарий даже лучше: он бросится к СМИ с упреками в адрес бывшей девушки, которая променяла его на это… – И он показал на себя.
– Ты хочешь меня унизить? Из-за отца?
– Нет, – резко ответил он. – Я хочу вновь вернуть внимание общественности. – Адам мрачно засмеялся. – А это весьма непросто. И будь я проклят, если позволю себя жалеть. Или презирать. Когда я войду в зал и предстану перед светом, все будет так, словно я его и не покидал. Да, сейчас мне страшно, но меня будет сопровождать красавица, и народ решит, что я вернусь на трон с той же легкостью, с какой затащил тебя в постель.
– А когда вечеринка закончится?
– Тебя отпустят, само собой, – небрежно ответил Адам. – Сочинят легенду о нашем расставании. За такой короткий срок мне бы все равно не удалось обзавестись семьей. Но когда-нибудь точно обзаведусь. Когда насыщусь десятком-двумя красоток вроде тебя.
Его самоуверенность должна была разозлить Белль. Но ее вдруг бросило в жар.
– Мне нужен телефон, – с силой произнесла она, думая о Тони. Стараясь думать о Тони.
– Увы.
– Но я согласилась на твои условия!
– Ты же не гость, а пленница. Без моего позволения ты не сможешь ни с кем связаться. Твой отец – паразит, низшая формы жизни, а я не знаю наверняка, вдруг ты тоже фотограф, и вдруг, при удобном случае, ты поступила бы так, как он. Знатная получилась бы уловка, а?
Белль это даже в голову не пришло.
– Вообще-то я без пяти минут магистр по литературе.
– И что же ты будешь делать с таким образованием?
– Учить других. Я не осуждаю отца, но и по его стопам не пойду.
– И вот ты здесь! – Адам широко раскинул руки. – Это называется, не по его стопам?
– Спасибо, я наелась, – буркнула Белль, покосившись на едва тронутое блюдо.
– А я еще нет.
– Я пойду в свою комнату.
– Пойдешь, когда я закончу. И советую тебе доесть, больше я предлагать не буду.
– Я действительно сыта.
– Меня не устраивает вариант отправиться на вечеринку с высохшей мумией. Платье должно идеально облегать твои женственные формы.
Белль вспыхнула:
– Какое ты имеешь право распоряжаться моими формами?! Они тебе не принадлежат! Я сыграю для тебя этот спектакль, но к моему телу доступ ты не получишь.
Адам поднялся и подошел к ней. Затем наклонился и кончиками пальцев провел по ее щеке. Девушка, как завороженная, уставилась на его лицо. На его кожу в рытвинах, на опущенный уголок рта, на шрам, пересекавший правый глаз. Белль поняла, что шрам не испортил его зрение. Адам все видел. Адам видел ее насквозь: и лихорадочное течение крови по ее венам, и бешеный стук ее сердца.
– Для меня не существует запретов, – ласково произнес он. – Запомни это раз и навсегда.
– Я же говорила…
– У тебя есть парень? Прекрасно. Но я запер тебя в своем замке, Белль. Как думаешь, меня может волновать твоя личная жизнь?
– Учитывая, что… – Она нервно сглотнула. – Что за сорок восемь часов у тебя появилось двое заключенных, ты вряд ли переживаешь о бойфрендах.
– Правильно. – Адам снова опустился в кресло, и ей заметно полегчало. – Знаешь, а ведь это прелюбопытнейшая вещь! У тебя все отнимают, ты сужаешь свой мир до пределов дворца, и вдруг появляется столько времени на размышления.
– Вижу, ты прошел свой собственный путь а-ля «Есть, молиться, любить»[3 - «Есть, молиться, любить» – книга мемуаров американской писательницы Элизабет Гилберт.] и просветлился, – заметила она.
– Не совсем. Просто я много думал о том, что ценно, а что нет.
– И что же для тебя является ценным?
– Выживание в этом мире. Больше ничего. За то, как ты живешь, тебя не наградят, Белль. Помни об этом.
– У тебя хватает наглости высказываться о профессии моего отца, и в то же время ты говоришь, что нравственность не имеет значения?
– Нравственность затрудняет выживание. Когда у тебя ничего не остается, природная потребность дышать поддерживает в тебе жизнь. Когда вокруг все исчезает, у тебя есть лишь вдох и секунды перед выдохом. Иногда ты живешь только ради этого. – Адам оторвал зубами кусок мяса. – Всеми людьми управляют естественные потребности. Не образ жизни, не то, чем ты владеешь.
Она покачала головой:
– Это не про меня. Я люблю книги. И океан. Нагретый солнцем песок, который ласкает мою кожу. – Его глаза сверкнули, и она почувствовала, что краснеет. – Это гораздо ценнее выживания. Потому что придает жизни смысл.
Адам невесело рассмеялся:
– Ты удивишься, но когда я смотрю по сторонам, то вижу смысл в своем существовании и одновременно не вижу никакого. Меня окружает пустой, мрачный, безжизненный дворец. Когда у меня болит каждая кость в теле и я едва встаю с кровати, то спрашиваю себя: «Почему я до сих пор дышу?» И ответ не в книгах и не в песке.
– А в чем? – вырвалось у нее.
– Я слишком упрям, чтобы сдаться смерти. – Он встал. – Все, я закончил. Пойдем, провожу тебя в твою комнату.
– Не стоит.
– Стоит! – безапелляционно сказал он. – По дороге я расскажу несколько основных… правил.
Белль разозлилась. Она не привыкла действовать по чьей-то указке. Отец воспитывал ее иначе. Частенько он не знал, как обращаться с маленькой дочкой, но он ее любил, и Белль старалась доставлять ему как можно меньше хлопот, видя его старания. Она помнила, как ей жилось с матерью.
С папой было вольготнее. Он старался никогда ее не критиковать. Она сама выбирала себе ужин, одежду, решала, куда пойти вечером и когда остаться дома.
И этот самодур-принц решил, что она примет его правила? Нет, этого не будет из принципа!
Закусив губу, Белль промолчала. В ее сердце все-таки прокрался страх. Она ведь точно не знала, какой он человек. Не знала, на что он способен.
Смириться будет трудно. Удары судьбы обрушивались на нее один за другим. Но если бы она получила все сразу, то тут же сошла бы с ума.
– Если проголодаешься, скажешь Афине, и она тебя покормит, – начал он.
– А нельзя мне самой приготовить себе еду?
– Нет, – буркнул он.
– Ладно… Я не удивлена.
Белль поплелась за принцем по длинному коридору к лестнице.
– Там выход к саду, – сказал он, указывая налево. – Можешь исследовать всю территорию дворца, залы и библиотеки для тебя открыты. Но только не мои покои.
– Ясно, – пробормотала она, немного успокоившись. В его покои ее не тянуло.
– Я живу в восточном крыле.
– Один занимаешь целое крыло?
Он приподнял бровь:
– Мне необходимо много личного пространства.
