скачать книгу бесплатно
Я хотел было возразить, но слова спутались в потоке возмущений. Вышло что-то совсем невнятное. Мне стало обидно: я не был способен толком возразить мальчишке.
– Ты ничего не понимаешь, – огрызнулся я, забирая книгу. – Хватит меня попрекать.
Алекс мерзко ухмыльнулся.
– Даже не пытался.
Он чувствовал себя победителем. Я сосчитал до десяти и вернулся к готовке. Но Алекс не хотел оставлять меня в покое.
– Скучно, – огласил он свой гениальный вердикт. – Можно я покормлю твоих курочек?
– Не смей подходить к животным. Ты их напугаешь.
– Брось, мне же надо хоть чем-то заняться.
– Займись.
– Чем? – он развел руками. – Помнишь, что ты обещал мне гитару?
– На ней сохранилась только одна струна, – ответил я. – И та звучит ужасно.
– Невелика проблема. Я могу заменить струны. Мне уже приходилось делать это раньше.
– У меня нет струн.
– Есть гитара, но нет струн?
Я пожал плечами.
– Представь себе.
– Ладно… Они точно должны быть в городе. В Виллсайле много классного хлама. Бери сколько хочешь.
– Алекс, чтобы найти какую-то вещь нужно выйти в город. А там всё еще орудуют бандиты, если ты не забыл.
– Джонсон? Он не станет сидеть на одном месте. Наверняка уже за сто миль отсюда. Прошло так много времени, а ты до сих пор боишься вытащить свою кудрявую голову за пределы дома?
– Я не вижу в этом смысла. Ты жить не сможешь без гитары?
– Да, не смогу!
Я повернулся к нему, стараясь как можно красноречивее выразить свои эмоции. Но Алекс проигнорировал мой взгляд и скрестил руки на груди, как будто это я отвлекал его от чего-то важного.
– Да что с тобой не так? – разозлился я. – Ты как будто с другой планеты прилетел. Может быть раньше все вокруг баловали тебя, позволяя ставить детский каприз выше здравого смысла, но я не позволю командовать собой.
– Детский каприз? Я пытаюсь найти хоть что-нибудь хорошее во всем дерьме, которое случалось со мной. Ты понятия не имеешь, что я пережил.
– Если бы ты действительно был таким страдальцем, которого строишь, то не вел себя как тупой самодовольный подросток!
И вновь этот озлобленный взгляд из-под челки.
– Если бы я вел себя как ты, то сдох бы от безысходности.
Я знал точно, что правота была на моей стороне, но он вновь заставил меня усомниться. И как у него это получалось? Впрочем, даже если бы меня заставили под дулом пистолета признать, что в его словах есть смысл, я бы не сумел это произнести вслух.
– Вот как? Поэтому ты не способен сделать ничего, кроме как доставить неприятности?
Не знаю, что именно задело его в моей фразе, но искаженное ненавистью выражение лица говорило само за себя.
– Да пошел ты!
Он вскочил с дивана, хватая костыли, и с громким стуком пошел прочь из гостиной. У меня был порыв бросить что-то обидное ему вслед, но я сдержался. В конце концов, я и вправду перегнул палку, но тогда еще не ощущал это.
Не успел я налить воду в миску, как на лестнице что-то упало. Я покачал головой: неужели он считает, что если разнесет мой дом вдребезги, то я начну относиться к нему иначе? Впрочем, через несколько минут грохот повторился, и на этот раз уже гораздо громче. Послышался жалобный всхлип.
– Я знаю твои фокусы. Хватит пытаться меня разжалобить.
Он не замолкал, будто готовый расплакаться. Только я слабо ему верил.
– Больше страсти, Александр. Ты же хочешь, чтобы мне стало плохо из-за своего… – я кинул в рот кусочек перца, – невежества.
Я вышел в коридор, с усмешкой наблюдая за мальчишкой, пытающимся изобразить великое страдание. О, да ему стоило идти в актеры! Голова запрокинута назад, руки впились в горло, а всё тело пронизано мелкой дрожью.
– Прекращай, – строго сказал я. – Уже не смешно.
Но Алекс меня не слышал. Он начал биться головой о пол, и тут я понял, что он совсем не притворяется.
– Алекс? Алекс!
Его зрачки расширились, и он мучительно захрипел. Я схватил его за плечи, начал трясти, не понимая, как следует поступить. Я пытался успокоить его судороги, но, кажется, делал только хуже.
Приступ закончился также неожиданно, как и начался. Алекс беспомощно обмяк в моих руках и затих. Мне показалось, что он перестал дышать, но сквозь легкую дрожь я чувствовал, как опускается и поднимается его грудь.
– Ради всего святого, скажи, что ты меня слышишь!
Отуманенный взгляд застыл вдруг на моем лице.
– Ты…
– Алекс, ты понимаешь меня?
– Что? Нет-нет-нет, – он грубо оттолкнул меня. – Не трогай меня. Не подходи. Уйди. Уйди!
Я, пораженный, застыл на месте.
– Да что с тобой?
Но Алекс явно был не в себе. Он подскочил с пола и со всех ног бросился наверх, позабыв про костыли. Я был так поражен произошедшим, что даже не задался вопросом, как ему вообще удалось так быстро взобраться по лестнице с поврежденной ногой.
Что с ним?
Когда оцепенение спало, я пришел на кухню и попытался вернуться к готовке. Но делать вид, будто бы ничего не произошло, у меня получалось хуже всего. Я кинул тарелку на стол, не задумываясь, что она может разбиться, и взглянул на свое отражение в наполненной водой раковине. Я не видел ничего. Также пусто было и в моей душе.
У Алекса были не все дома. Это я понял уже давно, но сейчас… Да, он чокнутый, но я повел себя просто ужасно. Зачем было глумиться над ним? Мне хотелось рвать волосы на голове от осознания собственной глупости. Почему я не мог просто смолчать?
Никогда раньше стены моего маленького дома не давали на меня так сильно. Я не мог найти себе места. Наверное, стоило подняться к Алексу, проверить его, но сейчас пойти туда для меня как самая страшная пытка. Я не хотел больше видеть эти безумные пожелтевшие глаза. Но и успокоиться я не мог.
Смута долго не хотела отпускать мой разум. Я ходил из угла в угол, как загнанный в клетку лев. В какой-то момент находиться здесь стало до такой степени невыносимо, что я забрал верхнюю одежду из прихожей и заперся в мастерской.
Я решил во чтобы то ни стало найти эти чертовы струны.
Где же я мог найти струны для гитары? Вариантов у меня было не так уж и много. Я разложил на стол карту и принялся думать. Единственное место, где я видел музыкальные инструменты в Виллсайле – это маленький павильон в торговом центре. Сердце города. И сразу же в мою голову закрались сомнения: идти в огромное неосвещенное здание, где в случае чего не будет пути отступления… И это не беря в расчет бандитов, которые вполне могли оставаться в городе. Что я смогу сделать при встрече с ними?
Тот я, который еще неделю назад мирно кормил курочек и убирался в доме, не стал бы рисковать. Остановился, заметив хотя бы очертание опасности. Но сегодняшний я смотрел на себя совсем по-другому. То ли чувство вины, то ли порыв доказать самому себе, что существует и другой Фирмино, который устал бояться. Которому надоело просчитывать жизнь наперед. Который хочет найти эти чертовые струны для гитары, чтобы вновь услышать мелодичное бренчание. Которому музыка нужна также сильно, как и глоток воды в засушливую погоду.
Действовал я быстро, не давая себе передумать. Сейчас, когда я пишу эти строчки, мой пыл остужен, и решение идти в торговый центр уже не кажется таким вдохновляющим. Глупым скорее, но тогда я хотел сделать эту глупость. Она была нужна мне для храбрости, для уверенности, что я иду в верном направлении. Поэтому я собрал все свои самодельные петарды, которые так любил использовать Освальд в качестве отвлекающего маневра; малокалиберный пистолет с глушителем, не слишком полезный для больших дистанций; фонарик, аптечку и бутылку воды.
Не думаю, что следует описывать дорогу до центра. Могу лишь заметить, что погода сегодня стояла удивительно ясная для осени: ослепляюще светило солнце и мягко дул ветер, не сдувая с ног, а напротив – помогая идти. Я принял это за хороший знак. Правда, стоило мне подойти к торговому центру – серому пятиэтажному зданию, дышащему холодом, как погода начала портиться. Ни капельки не обеспокоенный, я подопнул стеклянную бутылку, валяющуюся на парковке центра. Она покатилась вперед, тихо звеня зелеными боками до тех пор, пока не остановилась у сломанной вывески "Пицца у Карла". Интересно, кем был этот Карл?
Чем ближе я подходил к входу, тем больше под моими сапогами хрустело стекло. Я прошел сквозь когда-то автоматически открывающуюся дверь и огляделся. Достал фонарик и на всякий случай мачете (оно служило Освальду еще с армейских времен). Использовать пистолет в таком большом здании я не хотел до последнего – шум от выстрелов разлетелся бы по всем этажам и непременно привлек зараженных. А что они тут обитали, я не сомневался.
Теперь мне не мешало понять, в какую сторону двигаться. Это, как оказалось, стало самой сложной частью. Пусть в здании не осталось целых окон, а на улице ярко светило солнце, внутри центра двигаться без фонарика было практически невозможно. Я боялся наткнуться на логово зараженных, всё время слышал посторонние шумы и шорохи. В смятении я обследовал весь первый и второй этажи, но так и не нашел ничего интересного. Только упавший лифт и несколько вывесок с незнакомыми мне словами. На третий этаж я не попал – путь туда оказался умышленно завален прилавками. Тогда я вернулся на первый этаж и вновь принялся его исследовать. Как оказалось не зря: в самом конце длинного коридора я наткнулся на спуск вниз. "Нулевой этаж", – гласил указатель.
Тихо. Слишком тихо для темного помещения. Я переложил тяжелый фонарик в левую руку, а правой покрепче перехватил мачете. Мох под ногами и отвалившаяся от стен плитка… Круг белого света скользнул по стесанным ступенькам, всё ниже и ниже. Я начал спускаться. На третьей ступеньке в нос ударил запах сырости. Ничего хорошего это не предвещало.
Я ожидал увидеть гнездо зараженных или нечто подобное. Уже был готов уносить ноги, услышав малейший шорох, но разум был словно затуманен. Мне нужно было узнать, что здесь находиться. И я чувствовал, что струны ждут меня именно тут. Бегство… казалось мне позорным выходом.
Я провел лучом фонарика по стенам, коридору, полу, но так и не сумел отыскать видимой опасности. Поэтому пошел дальше. Сердце билось приглушенно, стуча где-то в висках, а не там, где должно было быть. Только оно и хруст стекла под ботинками создавали шум в подвале. Вдруг я остановился, почувствовав, как начинаю задыхаться. Я сделал несколько глубоких вдохов ртом.
– Только не снова…
Оцепенение, которое напало на меня при виде черноты подвала, исчезло в один момент. Я почувствовал острую необходимость выбраться на улицу, увидеть солнечный свет. Толку строить из себя героя? Доказать Алексу, что я такой же смелый и безрассудный, как он? О да, он бы завалился в подвал к зараженным за возможность перебирать аккорды. Да он бы в толпу к ним прыгнул за такое.
Я даже из дома лишний раз выйти боюсь.
Я собрался поворачивать назад, но… Не повернул. Почему? Просто я заметил впереди нечто, напоминающее нотный ключ. Огромную вывеску с нотным ключом.
– Быть не может…
Желание уйти соперничало с необходимостью остаться. Вот, я здесь, в пару шагов от своей цели. Протяни руку и схватись!
Я быстро пошел вперед, всё еще не веря своим глазам. Защитные жалюзи были опущены, но на месте двери виднелась небольшая лазейка. Я опустился на колени и направил туда свет фонарика. Ничего, кроме груды мусора и обломков, видно не было. Стоит ли рискнуть?
Пути назад нет. Сбросив с плеч рюкзак, я натянул на нос черную маску (на случай драки с зараженным я не наглотаюсь крови) и полез внутрь. По пути умудрился зацепиться за что-то острое и чуть не разорвал штанину.
Оказавшись внутри, я осмотрелся. Сломанные полки и стеллажи, изуродованные временем музыкальные инструменты, обвалившийся в нескольких местах потолок. Я поднялся на ноги, ощущая неприятный холод на коже. Сквозь маску дышать удавалось с трудом не только из-за пыли, парящей в воздухе, но и из-за высокой влажности. Задерживаться здесь не стоит.
Я подошел к тому, что осталось от прилавка, и принялся рыться в куче мелких безделушек, среди которых мне часто попадались кусочки бетона и стекла. Из интересного я нашел только красивую штучку золотистого цвета, которой бренчат по струнам (как сказал потом Алекс, это называется медиатор). Струн как назло нигде не было.
Решив обыскать еще парочку более-менее уцелевших шкафчиков, я пробрался к проходу, ведущему на склад. Но, еще не зайдя внутрь, я ощутил странный звук. Да, именно ощутил, а не услышал. Как будто кто-то тащил ноги по воде.
Чутье не подвело: из темноты на меня выскочило худощавое серое тело, широко раскрывая пасть, изуродованную черными подтеками. Я успел увернуться – зараженный упал на пол. В изрезанных лохмотьях бессильно волочились костлявые палки – руки существа, когда-то именовавшегося человеком. Я не стал тянуть: поставил ногу на его спину, не давая встать, и резким движением отсек голову.
"Он давно не ел. Слабак", – подумал я. Похоже, мне повезло.
Вонь, которую я ощутил, зайдя на склад, сложно передать словами. Я задержал дыхание и принялся рыскать в коробках, которыми были завалены полки. Бесконечные провода, батарейки, некоторые из которых выглядели даже рабочими, цветные баночки с маслами и средствами для чистки струн, электронные коробочки, похожие на колонки, и еще много-много других мелочей, о предназначение которых я не знал. Наконец, когда воздуха в легких стало катастрофически не хватать, я нашел небольшую бумажную упаковку, на которой красовался логотип фирмы и фото гитары. Распаковав конверт, я увидел то, за чем пришел.
– Так вот вы какие…
Я положил несколько упаковок в рюкзак и поспешно выбрался из магазинчика, не желая больше здесь находиться. Но мне было не суждено так просто выйти отсюда. Доносящийся из глубины подвала крик дал это понять. Шум неумолимо приближался и, когда я вылез назад в коридор, достиг своего пика. Чья-то сильная, скользкая рука схватила меня за ворот и бросила на пол. Я упал в воду, но не растерялся: перевернулся на спину, схватил мачете и прежде чем мертвец успел укусить меня, нанес удар по голове. Темно-красная жидкость полилась по лезвию, а существо истошно закричало. Его животный крик был зовом помощи.
Я попытался закрыть уши, но было поздно: перед глазами замелькали черные пятна. Коридор заполнился сотнями схожих криков, больше напоминающих скрежет гвоздя по металлу. Когда они наконец-то умолкли, я смог нащупать ручку мачете в воде. Путь к отступлению был только один. Я побежал к лестнице, задыхаясь от накрывающего волнами страха. Бежал я недолго: на лестнице одна из этих тварей ударила меня в спину. В глазах потемнело, а когда я повернулся, чтобы нанести ответный удар, то увидел три острых когтя, рассекающих маску и мое лицо. Щека загудела, будто ошпаренная кипятком. Я упал на спину и пополз назад, к стене.
Их было не три, и даже не четыре. Я насчитал как минимум семерых, которые готовы были разорвать меня на кусочки. Не все двигались быстро, но тому, кто ударил меня, силы и скорости было не занимать. Я потянулся к ремню штанов и достал пистолет, прицеливаясь в стремительно приближающегося зараженного. Несколько раз выстрелил – прямо в голову. Похоже, теперь я разбудил всех обитателей подвала, которые еще не потрудились очнуться.
Спасся я, запершись за железной дверью, в небольшом служебном помещении. Подпер дверь спиной, что дико ныла после встречи с зараженным. Я слышал, как они ломятся ко мне. В ушах эхом отзывался бешеный стук в железную дверь.
Когда в моих глазах маленькая черная комнатка начала сужаться, я понял, что дела совсем плохи. Успокоиться, просто нужно успокоиться. Сосчитать до десяти или… Сделать хоть что-нибудь! Прислонившись затылком к холодной стене, я сложил трясущиеся руки в молитвенном жесте, как когда-то учил отец. Прочитал несколько молитв на итальянском, не размыкая губ.
Poichе tuo ?
il regno, la Potenza
e la gloria nei secoli.
Amen.
Заученные строчки закончились, а в моей голове сформировалось что-то наподобие плана действий.
Открыв рюкзак, я достал все петарды и спички, которые у меня были. Похоже, настал ваш звездный час! Умирать так глупо я уж точно не собирался.
Сосчитав до трех и подпалив фитиль, я открыл дверь и выкинул петарду в толпу моих «поклонников», терпеливо ждавших у двери. Взрыв получился громким, даже в какой-то мере эффектным. Впрочем, у меня не было времени любоваться.
Я отправил в толпу еще несколько петард. Воспользовавшись шансом, выскочил из комнаты, попутно тратя патроны на самых стойких зараженных. Они цеплялись ко мне своими жилистыми руками, пытались повалить меня на пол, тянули с такой неистовой силой, что оторвали капюшон куртки. Уже на лестнице я кинул в центр коридора последнюю петарду, чтобы отвлечь погоню яркими огоньками и шумом.
На самом деле я впервые самостоятельно использовал петарды как средство для отвлечения внимания. Раньше мне не верилось, что зараженные, подобно безмозглым болванчикам, будут послушно следовать к источнику звука. Теперь же верилось охотно.
Я выбрался из торгового центра. Выбрался живым. У меня не осталось ни петард, ни патронов, даже свой фонарик я умудрился оставить где-то в подвале. Но возможно ли описать счастье человека, спасшегося на волоске от гибели?
Мне хотелось кричать, вот только не получалось. Я поднес руку к шее, приказывая себе успокоиться. Только не сейчас. Только не снова.
Впервые я потерял голос, когда мне было двенадцать. Долго не мог с тех пор говорить, пока Освальд не взялся за мое обучение. Он научил контролировать агрессию, страх, не судить по внешности и никогда не позволять эмоциям брать верх. Но возможно ли научиться полностью подавлять свои чувства?
У меня так и не получилось. И плата за это – голос.
Домой я вернулся в совершенно растерянных чувствах. Я, конечно же, был рад, что вообще вернулся, но неспособность говорить сильно давила на меня. Вот так просто страх, накрывший после встречи с зараженными, связал горло и связки. Я прекрасно понимал, что это быстро пройдет, но не мог заставить себя не переживать. Как бы я не убеждал себя, что всё позади, другая часть меня отказывалась верить.
Для начала следовало умыться и скинуть с себя потяжелевшую одежду, потом – устроиться в любимом кресле с книгой и забыть обо всем, что произошло сегодня. Было бы чудесно, но я не учел факт существования своего сожителя.
