скачать книгу бесплатно
Велики бедствия народа во время гнева на него Господа – во время голода, эпидемий и войны. Но все это посылается от Господа. Надо помнить, что Господь кого любит, того наказывает (Евр. 12,6; Притч. 3,12).
Всякое бедствие посылается Господом как спасительное, единственно действительное врачество от еще худшей беды – от народного развращения, от которого истлевает и умирает душа народа.
Господь несравнимо лучше нас видит бедствия, скорби и слезы народные и все же посылает их – Он, Всеблагий и Милосердный.
Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Господь бесконечно жалеет нас, но посылает нам страдания: только если нас поражают несчастия и катастрофы, мы можем дать какие-то искры, какой-то святой огонь. В этом смысл войн, революций, болезней».
Здесь имеет место закон, по которому меньшее зло (телесное) может устранить большее зло – духовное.
Как пишет архимандрит Иоанн: «Война для человека, погруженного в развратную, своекорыстную жизнь, может быть даже единственным средством отрезвления.
В этом и смысл войны как промыслительного попущения, отвлечения человека от мелкой себялюбивой жизни – к жертвенной; от ада похоти и сластей к граням подлинного бытия.
Для христианина война может быть огрубением, оземлением, погружением в плотскую стихию; для себялюбивого же «плотского» человека война может быть восстановлением к подлинной духовной жизни»…
Мы, конечно, должны молить Господа о прекращении бедствий народных, как это делали угодники Божии…
Но вместе с мольбой мы должны приносить и свою долю покаяния для отвращения гнева Божия от своего народа и своей родины. Господь и при малом числе не оставляющих Его может помиловать города и страны…
Гораздо более, чем о прекращении бедствий, мы должны просить Бога об очищении народной души от нечестия, о просветлении его ума, о послании к народу пророков с огненными словами призыва к покаянию.
Видя народные бедствия, не будем забывать и о том, что от одного лишь Вершителя всех судеб зависит избавление от них.
Не будем строить нашим слабеньким разумом различных умозаключений и тех предпосылок, которые необходимы для окончания бедствий, или предугадывать по каким-либо признакам время их окончания. Не под силу это человеческому уму. Вот пример для этого.
Во времена пророка Елисея Самария была осаждена сирийцами. Голод был таков, что, по словам Писания, «четвертая часть каба голубиного помета продавалась по пяти сиклей» и матери поедали своих детей (см.: 4 Цар. 6, 25—29).
Никто не видел возможности к избавлению и прекращению голода. Но вот пророк Елисей возглашает: «Так говорит Господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии» – и все смеялись над Елисеем.
Однако слова пророка сбылись в точности. В сумерки сирийцам послышался шум приближающегося большого войска, которое они приняли за союзные с израильтянами войска хаттейские и египетские. В большом испуге сирийцы бежали, побросав все свое имущество и большие запасы продовольствия.
Так внезапно и чудесно прекратилось бедствие, когда мера наказания и вразумления от Господа была исполнена до определенного Господом предела.
Пусть этот случай будет питать и нашу надежду на избавление во время переживания народных бедствий, когда беспросветный мрак духовной ночи царит кругом.
Лекарство от скорби, с. 36,37,39, 41,42.
В январе 1995 года группа разведки нашего спецназа ВДВ, уходя от преследования отрядов чеченских сепаратистов, укрылась в полуразрушенном здании Госуниверситета Чечни… Здесь же на одном из этажей спецназовцы обнаружили бойцов нашей пехоты – это были пацаны «срочники» с капитаном во главе. Объединившись и заняв в здании круговую оборону, наши ребята вступили в тяжелый бой. Была надежда, что соседи услышат звуки боя и придут на выручку. Со своей неразлучной СВД лейтенант Кравченко делал все, что могло зависеть от отличного снайпера. И хотя эту работу он делал весьма успешно, ситуация неумолимо ухудшалась. Огонь и натиск «духов» нарастали, а наши возможности таяли…
«Через сутки стало понятно: подмоги не будет. Патроны практически у всех уже закончились, и нас все сильнее стало охватывать чувство обреченности, предчувствия неминуемой страшной развязки. И вот тогда я, наверное, впервые в жизни так явно, напрямую, взмолился к Богу: «Господи, сделай так, чтобы мы сумели вырваться живыми из этого ада! Если останусь жив – построю Тебе храм!»
Тут же пришла мысль: надо решаться на прорыв, и как можно скорее. Мы, офицеры, хорошо понимали, что эта отчаянная попытка вырваться безнадежна и, по сути, безумна, тем более с такими «вояками – срочниками», совсем еще детьми. Максимум, на что мы надеялись, – так это на то, что, может, хоть кому-то удастся прорваться и остаться в живых. Может, потом хоть расскажут о нас…
Все приготовились к этому броску в вечность. Вокруг нас враг непрестанно голосил свои заклинания: «Аллах акбар!», давя на психику и пытаясь парализовать волю.
И тут мы как-то разом решили, что будем кричать наше русское: «Христос Воскресе!» Это было странное, подсказанное извне решение. Не секрет, что во всех крайних, предельных ситуациях войны мы обычно орали диким, яростным матом. А тут вдруг совсем противоположное – святое: «Христос Воскресе!» И эти удивительные слова, едва мы их произнесли, неожиданно лишили нас страха. Мы вдруг почувствовали такую внутреннюю силу, такую свободу, что все сомнения улетучились. С этими словами, закричав, что есть мочи, мы бросились в прорыв, и началась страшная рукопашная схватка. Выстрелов не было. Лишь звуки страшных ударов и хруст, боевые выкрики, брызги крови, предсмертные хрипы и стоны заколотых и задушенных «духов».
В результате мы все прорвались. Все до единого! Да, мы все были ранены, многие серьезно, кое-кто и тяжело. Но все были живы. Все потом попали в госпитали, но все и поправились. И я точно знаю, что если бы пошли на прорыв с нашим традиционным матерным криком – не прорвались бы, все бы там полегли.
Я стал священником и сейчас строю храм, работаю там же, в войсках. И теперь хорошо понимаю, что от слова, наполненного силой Божией, больше противника поляжет, чем от пули снайперской. И еще, что самое главное: тем же словом Божиим я теперь больше людей спасти смогу…»
Правда о русском мате. Епископ Митрофан (Баданин), с.4,5.
Меня… направили в военную школу в Омск, когда началась Великая Отечественная война. Потом – под Ленинград, определили в артиллерию, сначала наводчиком, затем командиром артиллерийского расчета.
Условия на фронте, известно, были тяжелые: ни света, ни воды, ни топлива, ни продуктов питания, ни соли, ни мыла. Правда, много было вшей, и гноя, и грязи, и голода. Зато на войне самая горячая молитва – она прямо к небу летит: «Господи, спаси!»…
Много страшного пришлось повидать в войну – видел, как во время бомбежки дома летели по воздуху, как пуховые подушки. А мы молодые – нам всем жить хотелось. И вот мы, шестеро друзей из артиллерийского расчета (все крещеные, у всех крестики на груди), решили: давайте, ребятки, будем жить с Богом… Все мы договорились, чтобы во всю войну никакого хульного слова не произносить, никакой раздражительности не проявлять, никакой обиды друг другу не причинять.
Где бы мы ни были – всегда молились. Бежим к пушке, крестимся:
– Господи, помоги! Господи, помилуй! – кричали как могли…
Икон у нас не было, но у каждого, как я уже сказал, под рубашкой крестик. И у каждого горячая молитва и слезы. И Господь нас спасал в самых страшных ситуациях. Дважды мне было предсказано, как бы прозвучало в груди: сейчас вот сюда прилетит снаряд, убери солдат, уходи.
Так было, когда в 1943 году нас перевели в Сестрорецк, в аккурат на Светлой седмице. Друг другу шопотом «Христос воскресе!» сказали – и начали копать окопы. И мне как бы голос слышится: «Убирай солдат, отбегайте в дом, сейчас сюда снаряд прилетит». Я кричу что есть силы, как сумасшедший… И мы всем нарядом убежали в дом. Точно, минуты не прошло, как снаряд прилетел, и на том месте, где мы только что были, уже воронка… Потом солдатики приходили ко мне и со слезами благодарили. А благодарить надо не меня – а Господа славить за такие добрые дела. Ведь если бы не эти «подсказки» – и я, и мои друзья давно бы уже были в земле. Мы тогда поняли, что Господь за нас заступается.
Сколько раз так спасал Господь от верной гибели! Мы утопали в воде. Горели от бомбы. Два раза машина нас придавливала. Едешь – зима, темная ночь, надо переезжать с выключенными фарами через озеро. А тут снаряд летит! Перевернулись мы. Пушка набок, машина набок, все мы под машиной – не можем вылезти. Но ни один снаряд не разорвался.
А когда приехали в Восточную Пруссию, какая же тут страшная была бойня! Сплошной огонь. Летело все – ящики, люди! Вокруг рвутся бомбы. Я упал и вижу: самолет пикирует и бомба летит – прямо на меня. Я только успел перекреститься:
– Папа, мама! Простите меня! Господи, прости меня!
Знаю, что сейчас буду, как фарш. Не просто труп, а фарш!.. А бомба разорвалась впереди пушки. Я – живой. Мне только камнем по правой ноге как дало – думал: все, ноги больше нет. Глянул – нет, нога целая. А рядом лежит огромный камень.
Но все же среди всех этих бед жив остался. Только осколок до сих пор в позвоночнике.
Бирюков Валентин, протоиерей. На земле мы только учимся жить, с.21, 23,24,25.
А знаете вы, что есть молитва, которая имеет сверхъестественную охраняющую силу? Это 90-й псалом «Живый в помощи Вышняго» (по-русски «Живущий под кровом Всевышнего»).
По многократному опыту многих людей, этот псалом имеет спасающую, мистическую силу. Воины, у которых в гимнастерках были зашиты бумажки с текстом псалма, проходили всю войну и возвращались живыми домой.
По телевизору как-то был показан такой сюжет: о чуде, произошедшем уже в наши дни, свидетельствовал офицер. Вот что он рассказал: один боец в Грозном перед зачисткой дома, где прятались боевики, повязал пояс с текстом псалма себе на лоб, и пуля, попавшая ему в лоб, отрекошетила, в стене остался след от нее. Он впоследствии стал монахом…
Во многих православных Церквах продаются пояса с текстом 90-гопсалма и молитвой «Да воскреснет Бог»…
Егорова Ю. А. Как я излечилась от шизофрении, с.53,54.
Смотри также: СМЕРТЬ
Воля Божия
Детка, усвой один очень важный урок. Усвой на всю жизнь. Не спеши простираться в завтрашний день, живи сегодня, сегодня учись видеть волю Божию для себя в настоящий момент, и не только видеть, но надо и иметь еще непоколебимую решимость ее исполнить.
Вот и будешь жить водительством Божиим. Надо забыть свое «нравится или нет», надо принять Божие.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
Кто желает правильно служить Богу, тот не должен просить у Бога именно чего-либо, как-то слез или чего другого, сообразно нечто воле своей: должен просить у Бога, чтобы Бог дал ему то, что полезно для души его; человек не знает, что именно полезно для его души.
Кто в прошении своем отрекается от своей воли для воли Божией, тот может получить истинное смирение. Надо удерживаться от разгорячения, а стараться иметь при молитве страх Божий: это вернее.
Святитель Игнатий Брянчанинов. Собр. соч. Т.7, с.424.
Когда человек предается в волю Божию, то Господь исполняет его желания – те, что во благо, конечно, – и как на руках его носит.
Протоиерей Валериан Кречетов. Меч духовный, с.49.
…Когда Небо молчит, то не надо ничего предпринимать. То есть когда не чувствуешь Божией воли, не надо никуда лезть, потому что не туда залезешь.
Протоиерей Валериан Кречетов. На все нужно смотреть взглядом «оттуда», с.32.
Преподобный Силуан Афонский говорит прямо, что главное в жизни – знать волю Божию о себе: чем нужно заниматься, на что употреблять силы, куда направлять свои усилия?
В свое время на Афоне в Ватопедском монастыре жил отец Иосиф, который сказал интересную вещь: самое главное в жизни – это цель! Ради чего человек живет? Эта цель должна быть не только здесь, на земле. Цель – выше. Потому что, когда речь идет о душе, значит, должно быть что-то, что существует всегда.
Там же, с.56
…Когда Богу стараешься трудиться, Господь столько дает, что даже стыдно – куда же столько!
Протоиерей Валериан Кречетов. Учись растить в себе любовь, с.266.
«Сам я всегда имел такую установку в жизни: „Ничего не просить и ни от чего не отказываться“. Принял в свое время и сан, как естественный ход событий в жизни… принял как от Бога и отстранение на 7лет от служения, и был возвращен к служению ранее определенного срока. „Все Им, все от Него, все к Нему“, – так и живем. И вот теперь, к концу жизненного пути, свидетельствую я, что лучшего и вернейшего пути нет, как жить по воле Божией. А волю Божию нам так ясно являют обстоятельства жизни».
Смирнова Т. Е. Память сердца. Материалы к биографии архимандрита Иоанна (Крестьянкина), с.155.
Нет у нас цели заморить себя и истощить, а цель молитвы – научиться смиренно предавать себя воле Божией и терпеливо понести все, что попускает Господь.
Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина), с 202.
Помни, детка, что самое ценное – научиться себя предавать всецело воле Божией.
Там же, с.50.
Все истекающее из Божественной воли сопровождается святым миром, по опытному учению святых отцов; напротив того, все сопровождаемое смущением имеет началом своим грех, хотя бы по наружности и казалось высшим добром.
Святитель Игнатий Брянчанинов
Носители Духа, с.107
Не стройте своих планов, а если и построите, не пытайтесь их осуществить во что бы то ни стало, своей силой. Все равно будет не так, как Вы думаете и хотите, а так, как найдет полезным для Вас Господь. Мало веровать в Бога (и бесы веруют (Иак. 2:19), а надо творить волю Его, надо предать себя Его Промыслу, надо отречься, вернее, отрекаться постоянно от своей воли ради Божией воли, надо, следовательно, поступать по заповедям Божиим (это и есть творить волю Божию). А в нарушениях каяться всегда, непрестанно, до самой смерти, сознавая себя неоплатным должником пред Богом, и просить милости Божией, как мытарь, и благодарить Бога за все, за спасение мира и за собственное, ибо, истинно, Господь сделал и делает все, чтобы спасти весь мир и каждого.
Игумен Никон (Воробьев). О началах жизни, с.84.
«Встреча» с Богом
Невозможно человеку, хотя бы в какие-то минуты своей жизни, не волноваться вопросами: «Зачем я живу, каков смысл всего существующего, куда все уходит, что есть истина?» Для многих они становятся вопросами жизни и смерти.
Вот, например, как переживал их игумен Никон (Воробьев), один из подвижников благочестия хх века. Жажда ответа на эти вопросы у него была так велика, что он, будучи студентом, все свои последние копейки, часто в прямом смысле слова – оставаясь без куска хлеба, тратил на книги. А читать удавалось только ночью. Сначала он весь ушел в науку… Увы, чем больше он узнавал, тем больше разочаровывался в ее возможностях сказать что-либо о смысле жизни…
Обратился к философии… Однако и погружение в философию не принесло ему желаемых результатов. «Изучение философии, – говорил он в конце своей жизни, – показало: каждый философ считал, что он нашел истину. Но сколько их, философов, было? А истина одна. Философия – это все суррогат; все равно, что вместо хлеба давать жевать резину…»
В 1914 г. он… предпринимает последнюю попытку найти смысл жизни вне Бога, вне Церкви – поступает в Петроградский психоневрологический институт. Но здесь его постигло не меньшее разочарование… «Я увидел: психология изучает вовсе не человека, а „кожу“ – скорость процессов, апперцепции, память…» После первого курса он ушел из института. Наступил тяжелейший духовный кризис. Стала приходить мысль о самоубийстве.
И вот однажды летом 1915 г. в Вышнем Волочке, когда он вдруг с особой остротой ощутил состояние полной безысходности, у него как молния промелькнула мысль о детских годах веры: а что если действительно Бог существует, должен же Он открыться? И он – неверующий! – из глубины души, почти в отчаянии воскликнул: «Господи, если Ты есть, откройся мне. Я ищу Тебя не для каких-нибудь земных целей. Мне одно только надо: есть Ты или нет Тебя?»…И Господь открылся! Открылся так, что «я воскликнул: «Господи, пусть со мной будет что угодно, какие угодно скорби, какие угодно мучения, только не отринь меня, не лиши меня вечной жизни…»
«Невозможно передать, – говорил отец Никон, – то действие благодати, которое убеждает человека в существовании Бога с силой и очевидностью, не оставляющей ни малейшего сомнения. Господь открывается так, как, скажем, после мрачной тучи вдруг просияет яркое солнце: ты уже не сомневаешься, солнце это или фонарь кто-нибудь зажег. И Господь так открылся мне, что я припал к земле со словами: «Господи, слава Тебе, благодарю Тебя. Даруй мне всю жизнь служить Тебе. Пусть все скорби, все страдания, какие есть на земле, сойдут на меня, только не дай мне отпасть от Тебя, не лишиться Тебя».
«И вот после этого я услышал звон большого колокола. Сначала я не обратил на это внимания. Потом, когда увидел, что уже третий час ночи, а звон продолжается, то вспомнил слова матери, которая часто повторяла, что к ним приходили старички и говорили, что людям духовным бывает иногда слышен звон с неба…» Отсюда он сделал вывод, «что вместе с этим духовным переживанием Господь дал мне и в осязательной форме воспринять общение с небом».
Осипов А. И. Путь разума в поисках истины, с.194—197.
Гнев
– Геронда, как же мне преодолеть гнев?
– Задача в том, чтобы не доходить до гнева. Молоко, если не успеешь вовремя снять его с огня, поднимается и сразу убегает.
– А как не доходить до гнева?
– Необходимо бодрствование. Следи за собой и сдерживай свой гнев, чтобы страсть не пустила в тебе корни. А иначе, даже если ты потом захочешь вырубить ее топором, она постоянно будет давать новые побеги. Помни сказанное пророком Давидом: «Уготовихся и не смутихся». Знаешь, как один монах поступал? Выходя из кельи, он крестился и говорил: «Боже мой, сохрани меня от искушений». Он был готов к встрече с искушением. Словно стоял на страже. Смотрел, с какой стороны придет искушение, чтобы защититься от него. Если какой-нибудь брат делал ему что-то плохое, он был готов и отвечал ему кротостью и смирением. То же делай и ты.
Паисий Святогорец. Слова. Т.5, с.127
– Геронда, как человек может победить гнев?
– Смирением и молчанием мы побеждаем гнев… если кто-нибудь заденет тебя словом, не отвечай. Молчанием ты обезоруживаешь человека.
Там же, с.128.
Враг обычно подбегает и твердит: «Не спускай, иначе заклюют». Врет он. Лучшее охранение от заклевания – смиренная уступчивость.
Гнев и обидчивость – от самоцена, по которому мы признаем себя стоящими немало; потому, когда кто дерзнет не воздать нам должного, кипятимся и замышляем отмщение. Постарайтесь делать так, чтобы, и минуты не пропуская, взяться за себя и разорить свой самоцен. Положите законом: 1) Всякую минуту ждать неприятность и, когда придет, встречать ее как жданную гостью. 2) Когда деется что, готовое огорчить и раздражить вас, скорее бегите вниманием к сердцу и, сколько можете, напрягайтесь не допускать возродиться тем чувствам. Напрягайтесь и молитесь. Если не допустите породиться тем чувствам, всему конец; ибо все от чувств. 3) Не смотрите на обидчика и обиду: тут вы найдете только большую опору обидчивости и мести; но выбросьте это из головы. Это очень важно. Если не будет этого, чувство злости не может улечься; 4) ко всем молоткам сим приложите: держать любовный взор, любовный тон речи, любовное обращение и, главное, всевозможно избегайте чем-либо напомнить обидевшим вас об их несправедливости.
Святитель Феофан Затворник
Душевный лекарь, с.527,528.
Невозможно кому-либо разгневаться на брата, если сердце его сперва не вознесется над ним, если он не уничижит его и не сочтет себя высшим его.
Прп. Дорофей Палестинский
Душевный лекарь, с.518.
Страсть гнева крепится, поддерживается гордостью и делается непреодолимой с ее помощью.
Прп. Марк Подвижник
