Хроники Агелидинга. 1. Не смотри на часы

Егор Козлов

Хроники Агелидинга. 1. Не смотри на часы

Раньше я думала, что время жестоко. Оно убивает людей, стирает в пыль дома и города, превращает в небытие целые миры. Но что если оно не может иначе? Что если сила времени – его проклятие? Оно любит своих детей, своих учеников и плачет каждый раз, когда кто-то из них погибает. Быть может, время – самая несчастная сила на Земле?

Глава 1

Поздняя осень

Улица, такая знакомая и привычная, вновь встретила меня своим гостеприимством. Сколько раз я уже ходила по ней за свою недолгую жизнь? Я даже и не сосчитаю. Она видела меня ещё совсем юной, и тогда все эти серые дома, пёстрые гранитные набережные и мостовые казались маленькой девочке чем-то сказочным, необычным и столь новым. Теперь же этот вид не вызывал ничего, кроме старых воспоминаний. Настолько многочисленных и однообразных, что те давно слились в один сплошной поток – поток бесконечной скуки. И как много ещё в городе таких же, как я? И не сосчитать! А если учесть, что по Университетской набережной за три с половиной века прошёл не один миллион человек, я бы не хотела оказаться на её месте. Будь так, давно бы уже покрылась ямами и впала в глубокую депрессию. Хотя второе вполне доступно и людям…

Наконец набережная осталась позади, и я вышла к реке. После четырёх пар в универе устать – это ещё привилегия. Меня же сегодня вымотали так, что я была готова просто лечь на первый попавшийся глазам мягкий объект и не вставать с него часов восемь-десять. Но увы, сегодня в наш мир снова пришло двадцать восьмое сентября. Так что я была готова на всё, лишь бы не возвращаться к себе домой как можно дольше. Жаль, что у подруги не заночуешь – родичи убьют, если я не приду сегодня к вечеру. Да и Айна уехала по делам, а её родители хоть и адекватнее моих процентов этак на двести, но всё равно не так меня поймут.

Река Ритты, происхождение названия которой для меня так и остаётся тайной, блёклой бронзовой лентой промелькнула слева. Северные реки вообще отличаются от всех других. Вот и наша главная городская артерия не осталась в стороне: широкая, медленная и величавая. Хотя я бы сказала «флегматичная». Вряд ли ей было бы дело до тех, кто живёт рядом, если бы реки обладали разумом и характером. Скорее всего, она бы проводила взглядом пару катеров и рыбацких лодочек и, перевернувшись на правый бок, продолжила бы свой холодный дрём… Правый бок? Это я так сказала? Да, я действительно сегодня жутко измотана – только в таком состоянии начинаю нести несусветную чушь.

Звонкий стук, который издавали мои не самые новые туфли, неожиданно сменился на гораздо более низкий и глухой. Это и ясно: престижная набережная, вдоль которой, как можно было догадаться из названия, располагался Государственный Университет Агелидинга, быстро перешла в улицу Совы, для которой престиж и понты уже были не так важны. Какой иностранный гость станет тут расхаживать? Да и наши высокие чины заглядывают сюда разве что только на инспекцию… И кто же будет жить тогда на такой улице? Правильно: самые незаурядные и обычные горожане, так не сумевшие выбиться в люди. Одним словом, неудачники! Кстати, на этой самой улице живу и я. Что это может обо мне говорить? К сожалению, всё. Хотя… этот район ещё не самый плохой. Вот северо-западный – там только и гуляют разные банды и всякие маньяки-психопаты. Про последних особенно часто любят рассказывать в местных новостях. Людям нравятся такие истории, вот их и показывают по двадцать четыре часа в сутки.

Думая над тем, как бы мне совершить крюк и прийти домой как можно позже, я невольно кинула взгляд на темноватый массив деревьев, стоящих вдалеке. Парк Листа, посаженный ещё в прошлом веке, всегда нравился мне своей уютной обстановкой и возможностью погулять без пристальных взглядов зорких посторонних глаз. Это не то, что парк имени Себастьяна Кёртиса – там народ ходит толпами даже по утрам в понедельник. Парк Листа был небольшим сквером, где в детстве я так любила посидеть на лавочке вместе с интересной книжкой или просто послушать музыку. Природа всегда успокаивает – это даже психологи говорят. К счастью для меня, я знаю этот факт только из умных телепередач.

А вот и парк: размышляя, я по привычке даже не заметила, как прошла через главные ворота и оказалась на его территории. Увы, меня ждало горькое разочарование. Парки и леса хороши летом, зимой и, пожалуй, весной, но никак не осенью. От былой летней роскоши не осталось и следа: листья почти полностью облетели, ветви осин и клёнов давно оголились, и даже пёстрый ковёр, на котором так любят фотографироваться молодые легкомысленные девушки, потерял все свои яркие краски. Однако тёмно-коричневый цвет – оттенок земли и коры – как ни странно, прекрасно сочетался с серой палитрой неба. Для какого-нибудь сумасшедшего художника (того же чудаковатого Энди Гросберга) это был бы идеальный пейзаж для творчества, а мне же… Мне от такого вида хочется зарыться в землю и не вылезать до весны. Но, тем не менее, я направилась вперёд по этим блёклым аллеям, вспоминая старые времена и стараясь не задумываться о новых. Что я ищу в этой поздней осени? Явно ничего хорошего.

Пройдя мимо памятника первому агровакскому космонавту (да и первому в мире), я ещё раз взглянула в небо. Кто придумал наш мир? Кому был нужен этот город, эти осени, институты, дома и мэры? Неужели никто не в силах создать такую страну, где бы все жили хорошо? А, к чёрту, всё равно в такой мир меня бы не пустили. Поздняя осень. Вы думаете, с чего она поздняя, если на дворе сентябрь? Если так, значит, вы никогда не были в Агелидинге. Наш город – самая северная столица мира. Северней не придумаешь. Конечно, официально первым зимним месяцем у нас признан декабрь, но на деле стужа тут стоит по полгода. И это если не будут дуть северные ветра. Вот и ещё одна причина, почему я ненавижу сегодняшний день…

Забыв о времени, я совершила очередной круг по периметру парка и, к сожалению, встретилась с первым гулякой. И кого несёт в эти места? В такую-то погоду…

– Как хорошо, что я кого-то нашла! – девушка, завидев меня, ускорила шаг, так что скрыться от её назойливости я бы уже не смогла.

Да и надо? Вряд ли восемнадцатилетняя студентка, убегающая от первого прохожего, получит главный приз на конкурсе «Самый нормальный обыватель».

– Добрый день, – сказала незнакомка, и я волей-неволей обратила внимание на её длинное бежевое пальто. Модельер Рит Чапмен – это не хухры-мухры. – Я в этом городе новенькая, только три месяца как переехала. Не подскажите, где тут больничный комплекс?

– В юго-западном районе, вдоль по улице Зари, – вспоминая карту родного города, ответила я. – Как перейдёте через мост, сразу же увидите большой купол Вильяма Вайтла. Улица, уходящая на запад, вплоть до высокой башни (Солнечной, как её называют), как раз та, что вам нужна.

Думаю, я её слишком загрузила новой информацией. На пару секунд она призадумалась, сделав умное лицо (или умело изобразив – кто её знает), а затем кивнула, поблагодарила и отправилась дальше. Что самое невероятное, в правильном направлении.

Блин, эта обывательница совсем сбила меня с мыслей! Хотя так даже лучше. А то они опять ушли бы не в те края. Новые предметы, старые знакомые, расставания со всякими парнями-сволочами (точнее, с одним – в плане личной жизни я похвастаться не могу) – раздумья бы снова меня завели. А так даже лучше. Кстати говоря: уже начало смеркаться. Серые облака стали терять свои хмурые краски, и саван неба постепенно наливался холодной северной темнотой (да, я всегда любила красивые фразы с кучей эпитетов). Жаль, что сейчас не увидеть созвездий! В это время года особенно хорошо видны Часы – как раз мой знак по Нордумскому календарю. Ладно, так уж и быть, пора возвращаться домой. А то ещё чуть-чуть, и маньяки начнут активизироваться и наполнять улицы.

Парк скрылся даже раньше, чем я из него вышла – так быстро сегодня потемнело. Улица Совы никогда мне особо не нравилась. Агровакско-Рапанский (если верить моей учительнице по МХК) стиль – это тусклые улицы, серые, местами даже чёрные дома, узкие окна и ещё более узкие помещения. Этот архитектурный стиль ещё называют палеостилем – настолько он древний. Конечно, ненавидеть свой дом за тесноту несколько глупо, но жаловаться на недостатки родной квартиры – в этом я профи. А вот и показался сам дом – двадцать восьмой по левой стороне. Такое же число, как и у сегодняшней даты. Смешно? Обхохочешься.

Дверь – подъезд – лифт – дверь. Стандартная процедура, обычно совершаемая на автомате – и вот я уже в коридоре своей квартиры. Хотя я бы сказала, в проходной тюрьмы общего режима.

– Шейна, это ты?

Я, кто же ещё… Или вы кого-то ещё ждёте?

– Да, мам! – крикнула я в сторону кухни, попутно расстёгивая свою осеннюю куртку и подходя к зеркалу.

Оу, да… Вид у меня сегодня такой, будто я только что сражалась с дюжиной волков. И, скорее всего, проиграла.

– Почему ты так долго? – мать продолжала кричать с кухни и пока что не показывалась.

Конечно. После тяжёлой работы ни ей, ни отцу вообще нет дела до того, что и в каком виде является в их дом.

– Нас задержали на последней паре! – врать – так врать. Хотя я бы назвала это дезинформацией в стратегических целях. Так всегда говорит бабушка.

– На целых два часа? – кажется, мама всё-таки соизволила встать с дивана. Как же хорошо, что я уже успела кинуть куртку в гардероб и снять туфли – можно убежать в комнату безо всяких препятствий.

– Стой, ты куда? – мать вышла в коридор и удивлённо на меня взглянула. Видимо, она искренне была уверена, что я пойду к ней на кухню.

– Отдыхать – я устала как собака!

– Шейна, сегодня твой праздник, и мы с отцом обязаны тебя поздравить!

Вот в том то и дело, что обязаны. Нет бы взглянуть на свою дочь хоть разок и понять, что ей нужен отдых. Как же!

– Но, мам!

– Посидишь с нами хотя бы полчасика и пойдёшь к себе. Тем более, сейчас только восемь часов вечера, – после этих слов она развернулась и ушла, ясно давая понять, что никаких «но» не принимается.

А так хотелось избежать этих экзекуций! Ненавижу свой День рождения! И не потому, что мне уже восемнадцать, и по факту я стала взрослой – мне пофиг. А потому, что приходится проводить много времени в кругу родителей и выслушивать их тосты и пожелания. Нет, конечно, это ещё не страшно, но почти всегда они переходят в сторону советов и нравоучений, а потом и обсуждения аспектов моей личной жизни, что дико раздражает. «Шейна, будь ответственной, Шейна, уважай наше мнение, Шейна, найди себе хорошего парня…» Тошно!

Ладно, чего уж там. В конце концов совсем скоро наступит новый день, и от меня отвяжутся. Приведя себя в более-менее презентабельный вид (то есть, просто причесав растрёпанные волосы и умыв лицо), я отправилась на кухню. Ё-моё, они и стол накрыли! Попала, так попала! Мама уже ставила на скатерть какой-то торт и наливала шампанское, а отец, перечитывая свой любимый журнал, вразвалочку посиживал на диване. Этому-то вообще должно быть всё равно. А нет же, тоже будет поздравлять!

– О, Шейна, а вот и ты! – воскликнул он, заметив меня. – С Днём рождения тебя! Уже восемнадцать, совсем большая!

Да, большая. Главное, чтобы не по весу…

– Садись за стол, – и мама нанесла свой последний штрих, поставив в центр большую бадью с картошкой-пюре. Типичное блюдо для нас, кстати, хотя картошка в наших краях почти не растёт.

К сожалению, тут началось самое страшное. Не буду пересказывать все тосты слово в слово, скажу лишь, что всё прошло так, как проходило всегда. Лишь цифры немного поменялись. Отец пожелал мне побольше ответственности по отношению к своей жизни (в его случае это уместно, кстати, – вдруг потолок шахты рухнет!), мать – найти своё место в этой самой пресловутой жизни и оставаться такой же умной и красивой (если в первом пункте мне ещё что-то светит, то во втором уже слишком поздно), а позже все принялись за ужин. Кстати о подарках: в этот раз родители не поскупились и подарили мне новенький плеер! Видимо, число восемнадцать как-то гипнотически на них повлияло…

– А, кстати, – неожиданно оторвался от тарелки отец, – бабушка ведь тоже подарок передала.

Да, про бабушку они всегда вспоминают в последнюю очередь.

– Эмили, принеси его, он в шкафу у нас в комнате.

Мама быстро ушла в коридор и вскоре вернулась с красивым вязаным свитером, таким белым, что наш городской снег точно бы позавидовал.

– Я передам ей «спасибо» по телефону, как поем, – что-что, а бабушка Дейзи всегда меня любила.

– Сегодня не получится, – заметил отец. – Линия барахлит, скорее всего, магнитные бури.

Шампанское, к моему сожалению, оказалось не таким вкусным. Интересно, откуда оно? Я незаметно взяла бутылку, чтобы почитать, и разочаровалась ещё больше. Южная Иллиосия. Ненавистная страна теперь ещё и Дни рождения нам портит! А родители тоже хороши – не додумались купить напиток из Агровакии хотя бы! Я уж не говорю про Виктинское Подгорье – их цены такие, что проще приобрести старенькую «Оленью Упряжь»[1] за ту же сумму. Ладно, в любом случае много я пить не собираюсь – иначе завтра поеду в универ на носилках. Ну не умею я употреблять алкоголь, что поделаешь! Слава Богу, никто пока этим не воспользовался…

– Шейна, скажи, а ты так и не звонила Брайну?

Началось! Снова родители пытаются влезть в мою личную жизнь. И чего им не хватает в своей, что они так прутся ко мне???

– Вообще-то, мы с ним расстались. Так что я не собираюсь даже говорить о нём, не то, что звонить!

– Зря. С ним бы у тебя был шанс выбиться в люди… – теперь уже своё слово вставил отец.

Выбиться в люди. Как же! С таким скотом я бы всю жизнь провела домохозяйкой. По мне так лучше работать бухгалтером (главное, не говорить этого маме), чем быть просто женой какого-нибудь бизнесгада. Для самооценки полезнее!

– Ладно, я пошла, – наконец не выдержала я и встала из-за этого типично «семейного» стола. – Спасибо за праздник, всем спокойной ночи!

– А как же торт? – мама уже тянулась к сладкому угощению, чтобы разрезать на несколько кусков, но я быстро прервала этот занимательный процесс.

– Спасибо, но после двух таких КУСОЧКОВ мне придётся голодать ещё года полтора, так что я пас.

Кстати, да, с лишним весом у меня на самом деле идёт жесточайшая борьба. Хотя на вид я вполне худая.

Проигнорировав возмущённые возгласы, я прихватила пару подарков и скрылась в своей комнате. Наконец-то! Можно расслабиться и забыться хоть на пару часов! Свитер и правда оказался очень хорошим, бабушка знает своё дело! Да и CD-плеер новенький – фирмы «Нордберг». Вещь неплохая, хотя есть модели и посовершеннее. Я быстро развалилась на кровати, сбросив всё лишнее, распаковала свой подарок и запустила любимый диск. «Ангелы Кроноса» и мягкое одеяло! Что может быть лучше! Особенно, когда в наушниках играет твой любимый хит – «Свинцовое облако»! Подпевать, увы, сил не оставалось совсем, так что я не удивилась, когда уже на пятой песне начала впадать в сон.

И всё же это была единственная хорошая часть дня. Восемнадцать – а всё так же, как было раньше. Даже хуже. Да, как бы я хотела, чтобы в жизни изменилось хоть что-то. В лучшую сторону. Свалилось что-нибудь с небес и сделало меня счастливой хоть на сутки! Нет, нет, это глупо. Обычно в книгах такие вещи всегда заканчиваются либо трагедией, либо расставанием. Нет уж, пусть лучше я сама всё разрулю. Так… и будет… совсем скоро…

Похоже, я и сама не заметила, как уснула. Как раз под ритм грустной и медленной песни «Я лечу без крыльев».

* * *

Новый день. Наконец-то! Не будет ненужных речей, надоедливых нравоучений, подарков… Хотя нет, от подарков я бы не отказалась! Но увы, единственным подарком сегодня стала лишь новость о том, что последнюю пару в кой-то веки отменили. Что ж, и это тоже плюс, пусть и маленький. Как там говорят про оптимистов? Они видят плюсы даже на кладбище – вместо крестов. Я такой никогда не была, а вот моя подруга… Думаю, это как раз про неё.

Дорога до универа, как обычно, заняла полчаса. Зато сегодня они не прошли даром: новый плеер делал своё дело, и к Университетской набережной я подъехала в приподнятом настроении. Достаточном для того, чтобы не ныть хотя бы на первом предмете. А разве я вообще когда-то ныла? Нет, это исключено.

Большое здание Государственного Университета Агелидинга показалось ещё за семь минут до остановки. Что-что, а главный корпус всегда поражал своей красотой и величественностью. Огромные колонны, словно стволы гигантских белых деревьев, вырастали прямо из вереницы мраморных ступенек и резко устремлялись вверх, поддерживая яркую золотую крышу, чем-то напоминающую купола Храмов Души. Думаю, и тут не обошлось без религии. Ещё бы: строили-то этот «Храм науки» ещё в 7815[2] году! Городу на тот момент было всего-то сорок два, так что я не удивлюсь, если тогда большинством кафедр руководили какие-нибудь епископы или даже сам пастор.

Нет бы и нашу улицу построили в таком стиле! Хотя, тут их смешалось целых два: поздний Агровакско-Рапанский с его золотыми куполами и Нордумский – с колоннами, лестницами и чашами. Ну и, конечно, статуями! Куда уж без них! Герои войны, древние короли, королевы, принцы, вельможи – кого тут только нет! И, как и заведено, в центре, у главного входа, на гранитном постаменте стоял монумент в честь Вильяма Вайтла – нашего первого основателя. Про него нам рассказывают буквально везде – от школьных актовых залов до университетских столовых. И это не очередная моя шутка – недавно лекцию проводили прямо там (просто аудитории снова закрыли на дезинфекцию!). Я молча прошла мимо этого старинного здания и отправилась дальше. Спросите, почему? А это был не мой корпус. В основном, там всегда сидят медики и студенты кафедр экономики, права, вооружения и математики. В общем, последователи самых основных и жизненно важных дисциплин. Особенно математики… А я? Из всех направлений нашего института я решила выбрать филологию. Думаете, люблю стихи и книги? Да, люблю, но только читать, а не писать сама. Да и читать лишь то, что нравится. А вот классику я особо никогда не трогала и не зубрила. И опять возникает насущный и вполне логичный вопрос: с какого перепуга я вообще пошла на этот факультет?

Ответ как раз подбегал ко мне в эту минуту. Точнее, подбегала…

– Шейна! Я так рада, что успела тебя застать до занятий! – Айна, моя лучшая (и единственная) подруга, сумела заметить меня в толпе и, ловко маневрируя между ушедшими в свои мысли студентами, вмиг оказалась рядом. – С прошедшим тебя!!!

Сказав это, она подошла ещё ближе и обняла меня так, как делала это с третьего класса. Объятия. А как же без этого? Айна всегда была открытым и позитивным человеком. Иногда я даже удивляюсь, как она сумела не измениться в худшую сторону после стольких лет? Примеров для подражания ведь было много. Я, например…

– Спасибо! – улыбнулась я и постаралась как можно деликатнее выбраться из объятий. Хорошего понемногу.

– Ты извини, я вчера не смогла тут появиться. Проблемы со здоровьем…

– Ничего, ты же меня поздравила по телефону. Для меня это уже много значит, – сейчас я говорила чистую правду.

Айна никогда не забывала про наши праздники – дружба для неё была чуть ли не самым святым в жизни. Наравне с родителями и творчеством.

– Это всё равно непростительно для меня! – и подруга молниеносно залезла в свою сумку. Похоже, совсем новую.

– Откуда такая классная штука? – спросила я, обратив её внимание на красивую золотистую обновку.

– А, это? Отец опять вернулся из Сур-Гана. Он всегда привозит оттуда много хорошего. Однажды увёз с собой мою маму, – и подруга улыбнулась своей фирменной улыбкой «до ушей и ещё дальше». Ей, кстати, она всегда шла. А вот если бы я позволила себе такую роскошь, то мои и так потрёпанные губы болели бы до самого диплома. – Вот, нашла!

И Айна протянула мне небольшую зелёную коробочку. Первые ожидания оправдались – внутри лежали эксклюзивные серёжки с изумрудами и точно такой же кулон на серебряной цепочке. Да, профессия путешественника даёт свои результаты. Покупаешь там то, чего не найти у нас, перепродаёшь здесь – Филипп Чаттерджи знает своё дело. А изумруды, наверное, из Эт-Смарагдуса. Скорее всего: самые крупные месторождения сейчас находят только там. Откуда я это знаю? Спасибо моему папе-геологу…

– Айна, спасибо тебе огромное! – я поцеловала подругу в щёку и теперь уже сама её обняла.

Из всех моих знакомых по-настоящему я дружила всегда только с ней. С самых ранних лет, когда она переехала к нам из Сур-Гана. Южная девушка – южная внешность. Меня всегда поражали её длинные чёрные волосы, отдающие лёгким каштановым оттенком, смуглая, почти матовая кожа и яркие карие глаза. Глаза, в которых было что-то чайное, вишнёвое, даже яблочное. Ладно, это опять проснулась моя страсть к эпитетам. Для поэта, кстати, весьма полезная штука.

– А как прошёл вчера твой день? – спросила моя подруга и по одному только взгляду всё поняла. – Ясно. Зато сегодня будет лучше – ты же собиралась заночевать у меня?

– Да, – кивнула я, стараясь скрыть удивление и лёгкую радость. Я-то это забыла! Как хорошо, что не придётся видеть своих родителей вплоть до завтрашнего вечера! – Только ты разрешишь воспользоваться твоей расчёской? А то я забыла все свои собранные вещи дома…

Айна ещё раз взглянула на меня, чуть заметно улыбнулась и подмигнула:

– Хорошо! Впредь не забывай.

Хех, думаю, она догадалась, что к чему. Кто-кто, а подруга знала меня гораздо лучше, чем все остальные жители этого бренного мира.

И, спустя почти час после выхода из тёплой квартирной обители, я наконец добралась до цели своего «легендарного» путешествия. Третий корпус – это не первый, и даже не второй. Это ТРЕТИЙ. Стиль Модернизированный, состояние – ветхое, предполагаемая дата обвала – «скоро». Именно здесь и располагалась моя кафедра. А ещё кафедры философии, электрооборудования, социологии и психологии. Видимо, кто-то наверху посчитал, что неграмотные интроверты-психи, которые будут обесточивать город по пять раз в день, – это не так страшно.

Перескочив через дверной проём и предъявив свой студенческий билет комендантше, я попала в привычное полуосвещённое помещение, которое ещё в первый день учёбы не вызвало у меня ничего, кроме неприязни. В тот же час я поняла, почему в северо-западном районе столько маньяков – там почти все дома такие. Однако стоит похвалить местных деканов и всех, кто им помогал – часть помещений всё же удалось отремонтировать. Кое-как, но всё-таки.

Думаю, я единственная радовалась этому факту. Разве современная молодёжь смотрит на то, где сидит? Нет, её гораздо больше интересует, что надела Эшли Клипс на свой очередной благотворительный концерт и когда выйдет новый сезон их любимейшего сериала «Школа или как стать популярным». Не понимала я никогда сверстников. Впрочем, и они меня тоже. Порой мне даже кажется, что те скорее пробегут мимо утопающего, лишь бы успеть на чью-то вечеринку, чем помогут этому бедняге. А вот я бы… Я бы позвала на помощь, так как плаваю чуть лучше топора: иду на дно на пару секунд медленнее. Нет, я не какая-то закомплексованная ненормальная, которая сторонится жизни и живёт в своём выдуманном мире. Но и переделывать себя в угоду толпе не собираюсь. Независимая и колючая – так про меня всегда говорила бабушка.

– Шейна, Руис уже в аудитории! Быстрей! – подруга опередила меня и уже посетила наш первый пункт назначения. И как она умудрилась проскочить мимо меня? А просто я снова витала в своих мыслях, вот как.

– Иду! – крикнула я, стараясь никого не задеть по пути к дверям.

Первая пара. Философия. Бедный Руис Фенлиц – наш товарищ по несчастью. Ведь его кафедра тоже находится в этом здании, и, в отличие от нас, он видит его каждый день по десять часов, много-много лет подряд. Однако жалоб от него ещё никто не слышал – одно это достойно уважения.

– Мисс Андерсен! Рад, что вы снова с нами, – Руис заметил, как я вхожу в помещение, и помахал мне рукой. Запомнил всё-таки! И чем я ему приглянулась? Внешность – никакая, знания – ещё хуже.

– Извините за опоздание, – как можно более виновато произнесла я и села за вторую парту, рядом с Айной.

– Мы бы всё равно без Вас не начали! – улыбнулся профессор и снова погрузился в перечитывание своих лекций. То, что он любит пошутить, я знала уже давно. Только вот частенько объектом его анекдотических подколок почему-то становилась именно я. Что ж… По крайней мере, его шутки всегда были добрыми.

– Тема сегодняшней лекции – «Философские и религиозные взгляды мессирианства».

– О, класс, – послышался справа голос подруги.

Конечно, её такие темы всегда занимали. Рада, что ей эти полтора часа доставят удовольствие.

– Начнём, пожалуй, с самой ключевой и первостепенной фигуры в этом учении – Мессии.