Тайна дома Лесовских

– Да уж, способ интересный, особенно учитывая, что телефоны давно у всех есть.

– Анонимно, наверное, хотели. Поди, угрозы, – рассмеялась Тамара, пошутив, но, как только достала лист с текстом, тут же перестала. – Кажется, я угадала.

– Что? Что там?

Тамара показала письмо Александре Павловне, в котором большими буквами красовалась всего одна фраза: «Скорее уезжай!»

– Это кому понадобилось такое писать? – удивилась соседка.

– Наверняка мужу моему, кому ещё-то?

Кстати, надо на развод подать уже.

– Это только в город ехать, наверное.

Тётя Шура старательно месила липкое тесто.

– Да, в город. Вернуть свою фамилию обратно надо. Недолго я проходила с другой.

– Значит, Андрея фамилия – не твоя, раз так быстро её возвращать приходится.

– И то верно. Ничего лучше он придумать не мог?

Тамара сложила лист обратно в конверт.

– Не говори, ерундой занимается. Не так обычно вернуться просят.

– Да он приезжал тут недавно, хотел здесь пожить несколько дней. Отдохнуть, как он выразился, а потом чтобы мы вместе в город вернулись. Но я его и во двор не пустила. А он в итоге обозвал и уехал. Придумал, видимо, письма слать теперь.

Тамара сфотографировала послание и отправила Андрею в сообщении: «Зачем ты это привёз? Не трать бензин и свои силы, не стоит ради этого сюда мотаться!» В ответ получила:

«Я, по-твоему, совсем дурак, что ли? Я этого не привозил. Или это ты специально придумала, чтобы был повод со мной заговорить?», и подмигивающий смайлик в конце.

– Чего? – протянула Тамара в недоумении. – Он говорит, что это письмо не его. Мол, не поехал бы сюда ради такого.

– Ну, напугать, наверное, хочет.

Тётя Шура насыпала муку на стол и выложила на неё тесто.

– Да сто процентов врёт! Ладно, ерунда, на меня всё равно не подействовало.

Тамара отложила телефон и с усердием принялась лепить пироги вместе с соседкой.

– Тёть Шур, а тот врач, Антон, он хороший человек?

– Ой, Антоша молодец. Появился у нас лет пять-шесть назад. Сразу стал работать в нашей больнице и на «скорой». Быстро женился на Ирине, и она родила ему дочь.

– У него есть ребёнок?

Тамара ещё больше позавидовала его жене.

– Да, Леночка, ей годика четыре. Смышлёная девочка, озорная такая, даже боевая. Весёлая.

– А сколько лет Антону?

– Около тридцати. В девчонках своих души не чает! Ира, правда, стервозная такая. Мне кажется, жестковата для него. Не знаю, как они уживаются, он ведь спокойный, мягкий.

– Наверное, уравновешивают и дополняют друг друга.

– Ну не знаю, какое тут равновесие, когда мужик уставший с тяжёлой работы приходит, а она требует её по развлечениям возить? Скучно ей здесь. Всё уговаривает его в город жить сорваться. Говорит, мол, врач везде работу найдёт. Она тоже в поликлинике нашей работает, но регистратором.

– Жалко будет, если уедут. Район такого врача потеряет.

– О, это точно! С врачами и так туго сейчас, так что они на вес золота.

– А мне вот, оказывается, не повезло с мужем. Хотя ещё совсем недавно я была уверена в обратном. Вот оно как бывает.

– Ты какие пироги больше любишь? Смотри, вот мы налепили с тобой с картошкой, а ещё будут с клубникой. И с яйцом сделаем. – Женщина достала из духовки первую готовую партию.

– Какие румяные все вышли!

– Да, загляденье! Вот что значит – печём с душой!

– А аромат – с ума сойти, аппетит разыгрался. Я предпочитаю с картошкой, но и от сладеньких не откажусь. А вот с яйцом я не очень, если честно.

– Давай чай пить, а пирогов я тебе твоих любимых с собой заверну, дома поешь. Видишь, как ты мне помогла хорошо! Вдвое быстрее управляемся. Сейчас узнаю у дочери, если не завтра собираются приехать, то в морозилку брошу остальные. А потом, когда всё-таки прибудут мои гости долгожданные, достану. И ещё свежих напеку. Тогда точно все сыты будут.

Конверт Тамара выбросила в доме у соседки. Вспышки воспоминаний выдавали ей, как назло, и счастливые моменты, проведённые с Андреем, отчего становилось ещё больнее и обиднее. Если бы не его скверный поступок, жили бы они дальше. Но мысли о том, что это всё-таки случилось, к лучшему, стали появляться немного чаще. Действительно, не такой уж он и ангел. Говорили же ей. А сколько предостережений было от мамы! Оказывается, к чутким и опытным сердцам родителей нужно прислушиваться! Но кто бы знал…

На следующий день в калитке снова оказалось такое же письмо с тем же содержанием.

«Ему совсем делать нечего? Он что, каждый день сюда кататься будет, чтоб подсовывать конверты? Неужели ему так нравится идея оставлять мне эти сообщения именно в такой форме? Но ведь ещё же и отрицает. В чём смысл? Не пойму. Или правда переживает и хочет меня вернуть?» Сердце Тамары снова дрогнуло. Этот конверт она не стала выбрасывать, а убрала в стол. «Интересно, ещё письма будут?» Но на следующий день послания она не обнаружила.

– Конечно, каждый день не наездишься сюда. Ладно, главное, он оставил эту идею.

Прошла ещё пара дней. Мила радовала хозяйку своими щенячьими успехами. Тамара трудилась удалённо, ей даже стало нравиться. Ещё приходилось много работать над собой и своими чувствами. Её то тянуло назад к Андрею, то, наоборот, всё внутри снова горело гневом. Время от времени ей самой хотелось позвонить мужу, но она вовремя себя пресекала.

И вот Тамара собралась ехать в город, чтобы подать на развод и поставить жирную точку в их отношениях. Она пристроила Милу к соседке и отправилась на остановку.

«Только бы не встретить Андрея или его родителей! Да и вообще, никого из прежних знакомых видеть не хочется. Могут навеять болезненные воспоминания о прошлой жизни или вообще рассказать, как он без меня счастлив. Только вот Таню нужно навестить».

По дороге к автобусу попался Антон, но он уже был не таким жизнерадостным и приветливым, как раньше. Он прошёл мимо с каким-то совершенно пустым взглядом и даже не ответил на приветствие. «Странно», – подумала Тамара и поспешила дальше, чтобы не опоздать. Управившись с юридическими делами, она направилась на встречу с подругой в салон красоты, где та работала парикмахером. Они присели в кресла, которые стояли в стороне, и можно было пошептаться. Тамара поделилась, что Андрей оставил пару писем в её калитке с призывом скорее уехать. За разговором она бросила взгляд на дверь, в которую в этот момент входила посетительница.

– Ой! – шепнула она и отвернулась к стене, попытавшись стать незаметной.

– Ты чего?

Таня посмотрела в ту же сторону, но ничего подозрительного не заметила.

– Там, это, свекровь моя пришла к вам.

– Серьёзно? – тоже понизила голос до шёпота Таня и начала всматриваться в женщин, находящихся в зале, хотя не смогла бы узнать нужную, так как видела её мельком всего пару раз, да и то на общих семейных фотографиях Тамары.

– Как ты думаешь, не заметит? – прошипела та и, повернувшись, вздрогнула от неожиданности – Елена Геннадьевна стояла прямо перед ней.

– Ого! Какие люди! – воскликнула она. – Тома! Ты что, вернулась в город, а мы и не знаем?

– Добрый день, нет, я не вернулась.

Тамара растерянно забегала глазами, будто высматривая, куда бы спрятаться.

– Я даже откажусь от стрижки, пойдём напротив в кафе. Посидим поговорим.

Холодок пробежал по спине, и Тамара почувствовала мелкую дрожь в теле.

– Елена Геннадьевна, вы извините, но мне надо уже уходить, чтобы успеть на автобус.

– Ну какой автобус, Тома! Ты же можешь переночевать у нас, если не хочешь пока видеть Андрея. Хотя он был бы рад тебе…

– Я бы не хотела…

– Ну ладно тебе! Пойдём хоть кофе выпьем!

Возражения не принимаются!

Тамара, чуть не рыча от злости, потянулась за сумкой, отвернулась к Тане и закатила глаза, показывая той всем своим видом, как ей не хочется идти со свекровью. Та с пониманием кивнула и посмотрела на подругу с состраданием. Когда бывшие родственницы покинули салон, Таня подошла к окну и увидела, что те вошли в кафе напротив и сели за столик у окна. Ей было как-то неспокойно от того, что Тамара ушла с этой уж очень активной женщиной, которая явно планировала морально давить на невестку.

– Тань! – окликнула коллега.

– Что такое?

Таня вернулась на своё рабочее место.

– Там, кажется, твоя гостья забыла свой блокнот.

– Ой, правда, спасибо! Она же доставала его из сумки, писала что-то, звонили ей по работе. Пойду отнесу, она вон там, через дорогу. Сейчас вернусь.

Таня взяла довольно увесистую записную книжку и подошла к кафе. Через окно она увидела, что Елена Геннадьевна, находясь за столиком одна, достала маленький пузырек из своей сумочки и что-то кинула Тамаре в стакан с соком. А ещё почему-то возле неё лежал Тамарин телефон. Оглядевшись, женщина взялась за свою кружку и сделала глоток. Таня бросилась внутрь и крикнула возвращающейся из туалета подруге:

– Тома! Ты забыла у нас свой блокнот!

– Ой, правда, Тань, спасибо!

– И это ещё не всё. Мне нужно срочно с тобой поговорить.

– Тань, мы только расположились. Сейчас, я хоть сока хлебну.

Елена Геннадьевна расплылась в довольной улыбке, когда Тамара потянулась к стакану.

– Что за спешка? Дайте человеку посидеть спокойно, к тому же мне тоже нужно с ней поговорить, – медленно и уверенно проговорила свекровь.

– Смотри!

Таня резко протянула руку, толкнув подругу.

– Эй!

Напиток брызнул, оставив следы на рубашке Тамары, на столике и на полу.

– Ой, простите, простите!

– Что такое, чего руками машешь здесь? – рассвирепела Елена Геннадьевна.

– Нас с тобой зовут, Тома, это правда срочно! Пойдём, пойдём!

Таня вытолкала подругу за дверь, схватив со стола телефон Тамары, а оставшаяся за столиком Елена Геннадьевна кричала на подоспевшего официанта, выплёскивая весь свой гнев на него.

– Таня, что это было? Ты чего? Кто нас зовёт?

– Тома, она хотела тебя отравить, заходи к нам! – Голос Тани дрожал, она запихнула Тамару снова в салон и с силой закрыла дверь, пытаясь захватывать побольше воздуха, чтобы говорить дальше. – Эта женщина, она что-то добавила в твой стакан! Я несла тебе блокнот и увидела через окно, как она из пузырька, будто лекарственного, что-то насыпала в твой сок! Она, конечно, старалась это сделать незаметно, но я как раз подошла почти вплотную к окну. Боже мой, как я испугалась! Пошли, выпущу тебя в заднюю дверь, там дворами пройдёшь. Пока она всё обходить будет, если решит сейчас за тобой погнаться, то ты уже успеешь на дорогу выйти. А там садись в маршрутку на первой остановке в любую сторону!

Тамара хлопала глазами от обилия странной и пугающей информации.

– Эх, рубашку жалко, – продолжала тараторить Таня.

– Ай, рубашка – ерунда. Спасибо тебе, дорогая! Сама тут не попадись ей!

Тамара пыталась стереть пятна с одежды.

– Да, я что-нибудь придумаю, не переживай, беги!

– Знаешь, она, наверное, хотела усыпить меня и отвезти к Андрею, чтобы он там напел мне своих сказок, а я бы не смогла уйти.

– Да, наверное, но испугалась я сильно. Никогда в жизни такого не видела! Думала, что так только в кино делают.

Подруги обнялись, и Тамара выбежала в тесный задний дворик салона. Неприятный воздух от выходящих на улицу вытяжек со всего здания ударил в нос. Кашлянув и слегка пригнувшись, она устремилась в сторону выхода к дороге, убегая, словно совершила какое-то злодеяние.

До села она добралась уже вечером. Еле волоча ноги, зашла к тёте Шуре и кратко описала сегодняшние приключения.

– Малышенька моя, ждала меня? – спрашивала она у Милы, которая радостно крутилась у неё на руках.

– Ты знаешь, Тома, мне кажется, что она беспокоилась. Вон как прижалась к тебе!

– Спасибо большое, что присмотрели за ней, пойду домой. С ног валюсь просто. Столько всего за один день, помоталась по городу. Да и как-то отвыкать я стала от той суеты, что ли. Здесь хорошо, спокойно. Другой мир.

– Это верно. Мне тоже тяжело в город выбираться, изматывает. Ну ладно, иди отдыхай. Тамара подошла к своему забору и встала как вкопанная. В калитке снова торчал белый конверт.

– Не поняла. Что, снова такой же?

Дома она открыла его, содержание не изменилось: «Не упрямься, уезжай!»

– Интересно… Странный метод выбрал Андрей. Неужели ему действительно хочется меня вернуть? Но почему оставил попытки поговорить, почему так и не признаёт свою вину? Что за затея такая – письма привозить? Это уже третье.

На всякий случай Тамара поставила дом на сигнализацию.

– Мила, на, погрызи пока. Купила тебе специально какую-то полезную косточку, а я помоюсь пока, не теряй!

После ванны Тамара легла в постель, чувствуя, как гудят ноги и отпускает напряжение. Удобная кровать позволила телу наконец-то расслабиться. Но тревога не проходила. От нового послания она только усилилась.

– Как хорошо, что ты рядом со мной, – обратилась она к питомице. – Сейчас ты пока славный щеночек, но скоро вырастешь настоящей собакой и верным другом! Это точно судьба так распорядилась. Благодарю её за тебя!

Глава 4

Доктор

На следующее утро Тамара стояла у окна с первой утренней кружкой кофе в руках и увидела, как Александра Павловна подходит к её воротам.

– Мила, кажется, к нам гости, я встречу, а ты жди здесь.

Она вышла на улицу, жадно втягивая свежую прохладу.

– Привет, Тома.

В руках у соседки был белый конверт.

– Доброе… утро…

Тамара вопросительно посмотрела на женщину.

– Это тут торчало, – поспешила оправдаться соседка, заметив взгляд девушки.

– Просто нет комментариев!

Тамара взяла письмо и жестом пригласила гостью пройти.

– Тётя Шура, кофе вам налью?

– Давай, спасибо.

– Случилось что-то или вы просто так заглянули?

Тамара загремела посудой, добывая кружку из шкафчика.

– Ой, Тома, тут такое дело. Беда у нас.

– Что такое?

Тамара повернулась и забыла, чем была занята.

– Антона жена бросила, а дочку увезла с собой в город.

– Чего? Врача нашего?

– Да-да, его, родимого, жалко так, сил нет! Страдает мужик. Совсем другим сделался вмиг, будто подменили.

– Вот почему у него был такой жуткий вид.

– Что?

– Да я его встретила вчера. Он, казалось, ничего вообще не видел. Раньше здоровался, мог спросить что-то. А тут и не ответил, и вообще глазом не повёл. Сам на себя не похож был. Вон, значит, что у него приключилось. Предали его. Товарищ он мой теперь по несчастью, получается, – задумалась Тамара.

– Вот именно. Я к тебе и заявилась, чтобы попросить сходить к нему. Я кое-что приготовила из еды, отнеси ему, а? Мои приедут с минуты на минуту, дочь звонила. Не могу сама сейчас сходить до него, а сердце ноет! Я его тоже вчера видела. Пьяного. Знаешь, это вообще не про него. Не пил он совсем. Людям помогал. А Ирине городской красивой жизни так хотелось, что даже через мужа перешагнула, бесстыжая! Умотала.

Тётя Шура в сердцах махнула рукой.

– Я представляю, что он сейчас чувствует.

Да, конечно, отнесу.

– Спасибо, Тома! Заходи ко мне за сумкой. А я побегу готовиться к встрече дорогих гостей! Наконец-то дождалась, внуков везут!

– Здорово, я бы хотела познакомиться с ними.

– Ой, они у меня хорошие! Вы точно подружитесь.

Тамара подходила к дому врача и увидела, что калитка открыта. Она осторожно заглянула во двор и нашла хозяина сидящим на крыльце с поникшей головой. Футболка была порвана, джинсы грязные. Его сложно было узнать.

– Антон, здравствуйте!

В ответ мужчина не проронил ни слова.

– Я вам поесть принесла.

Она поставила сумку рядом с мужчиной.

– На пару дней хватит.

Он поднял голову – Тамара отшатнулась. До этого у него были необыкновенные, просто волшебные глаза, а сейчас отпугнули своей холодной пустотой. Красные, напряжённые, воспалённые и полные ненависти ко всему. Словно душу из него вытащили.

– Уходи! – резко рявкнул он.

Незваная гостья вздрогнула, а сердце её съёжилось и от жалости, и от обиды.

– Я вас понимаю, у меня тоже сложилась подобная ситуация.

Антон усмехнулся и снова опустил голову.

– Вы пьяны?

– Тебе-то что?

– Вы же наш врач, вы нам нужны!

– Нет незаменимых людей.

– Есть. Вас вряд ли кем-то можно заменить.

– Заменить можно и меня, и тебя, всех и каждого!

– Это не так!

– Ну, если у жены получилось, то и у вас получится. Врача-то уж можно найти другого, это не такая уж и проблема! Так что можете меня выкинуть из головы, как это Ирка сделала.

Тамара не нашла что ответить.

– Уходи! – сурово повторил Антон.

Больше нечего было возразить, и Тамара вышла за ворота. С минуту постояла и снова заглянула во двор. Врач продолжал сидеть без движения, не притронувшись к сумке с продуктами. «Ничего себе, как сердечная драма может изменить человека до неузнаваемости. И даже уничтожить его. Ещё совсем недавно бежал домой, счастливый, к любимой жене, а сегодня оказался ей совершенно не нужен. Как она могла так поступить? Да о таком заботливом муже можно только мечтать!» – крутилось в голове. Она присела на скамейку у его палисадника. С пригорка открывался шикарный вид на речку, а за ней – на скалистый берег. Огромные валуны, покрытые мхом, лежали, словно спящие существа. Река шумела там, где они спускались прямо в воду.

«Интересное место, – подумала Тамара, – кажется, в детстве мы были там пару раз с родителями».

Но помнились только подъёмы и спуски, а ещё жутко шатающийся навесной мост, с которого, того и гляди, сорвёшься вниз. Один берег пологий, можно подойти к воде и посидеть на камнях. Любоваться потоком и величественными выступами горных пород, постепенно превращающихся в скалу на противоположной стороне. Но местные туда редко ходили: далековато. А купались совсем близко от деревни: за последней улицей речка приветливо встречала и малышню, и взрослых на небольшом пляже, где можно было и на песочке полежать, и «блинчики» галькой позапускать. Тамара со своими взрослыми заботами уже и забыла о красоте местной природы.

Очнувшись от нахлынувших мыслей, она встала и снова заглянула во двор врача. Тот попрежнему сидел неподвижно.

– Что же делать?

Она не понимала, как себе-то помочь, не говоря уже о другом, тем более совершенно чужом человеке. Об Антоне она не знала ничего, кроме того, что он здешний врач, у которого есть маленькая дочь и которого бросила жена.

«Что же может вернуть к жизни в таком случае? Страдает он, может, даже больше, чем я».

Вернувшись домой, Тамара никак не могла выкинуть из головы картинку, как он сидит на своём крыльце, ни на что не хочет обращать внимания. Наверняка ему тяжело находиться в доме, где всё напоминает о вчерашнем счастье.

Сердце Тамары как-то странно заныло. Она не смогла себе толком объяснить причины этих ощущений. Простое человеческое сострадание, жалость? Не совсем. Как будто это было что-то другое.

Она взяла своего щенка и тоже вышла на крыльцо. Со двора соседки доносился весёлый шум и галдёж приехавших детей. Мила копошилась в траве, маленькие мохнатые, ещё чуть пригнутые ушки делали её особенно хорошенькой. Спасённая собачка заставляла Тамару хоть иногда отвлекаться от тяжёлых переживаний.

– Что бы я без тебя делала, мой малыш? В последнее время только у тебя получается меня рассмешить, комочек пушистенький! Но сегодня я никак не могу избавиться от мыслей об одном человеке. Просто знаю, что у него на душе творится. И это происходит с ним прямо сейчас. Как и со мной.

Тамара задумалась и на несколько минут замолчала. Потом словно проснулась:

– Мила, нам нужно сегодня ещё сходить к Антону. Чувствую, что нужно! Но ближе к вечеру. Меня ещё не отпускает вопрос о том, кто нам с тобой письма шлёт. То ли с просьбой, то ли с требованием съехать. И ведь мне начинает казаться, что это действительно не Андрей. Они появляются как-то периодически. Два дня есть конверты, два дня – нет. Да и правда, ради этого он не будет ездить сюда, не нужна я ему. Если человек искренне раскаивается, хочет вернуть близкого, то он не так действует. Да, он приезжал, но разговаривал почти без эмоций. Больше хотел принудить к чему-то, чем выразить раскаяние. Странно это всё. Кому ещё может хотеться, чтобы я уехала? Точно! Андрею не особо нужно моё возвращение, ему надо, чтобы я покинула дом! А если это как-то связано с той дверью в подвал, которую я не могу открыть? Но тоже как-то не сходится: Андрей, что ли, знает, что скрывает дверь, а я – нет? Да уж, надо было больше интересоваться жизнью родителей. Но почему они мне сами ничего особо не рассказывали? Чего такого могли оставить в подвале, что пришлось ставить дверь с кодовым замком? Да, Мила?

Питомица наигралась и легла на ноги любимой хозяйки, благодарно выслушивая всё, что она говорит.

– Слушай, Мила, пойдём к соседке, познакомимся с её роднёй!

Тамара провела у тёти Шуры пару часов. С детворой играла в мяч, умилялась, как они радуются забавному щенку. Но в этом общем веселье её сердце пело грустную песню. О том, что её надежды на счастливую семью недавно рухнули, о том, что сейчас где-то на крыльце сидит хороший человек, потерявший смысл жизни.

Тамара понимала, что разговаривать Антон не намерен, но всё равно направилась вечером к его дому, как и планировала. Застала его всё там же, на ступеньках. Сумки с продуктами во дворе уже не было, зато возле врача стояла бутылка. Волна гнева окатила Тамару.

«Почему он позволяет себе пить? У меня тоже случилось в жизни тяжёлое событие, которое сложно пережить, но я почему-то не сижу в пьяном виде!» – мысленно возмущалась Тома.

Она быстро подошла ближе. Он поднял на неё красные и потухшие глаза. Казалось, что не узнал. Да и его самого было сложно сопоставить с тем аккуратным вежливым доктором, которым он был всего лишь несколько дней назад.

– Антон, вам нужно бросить это дело! Тамара кивнула на шкалик.

Он смотрел ей в глаза и в никуда одновременно. Взыгравшая внутри ненависть заставила гостью пнуть бутылку. Та упала, пролив содержимое на землю. Антон взглянул на образовавшуюся лужицу и будто не понял, что произошло. Тогда Тамара ринулась вперёд и с силой тряхнула его за плечи:

– В себя приди!

– Отстань ты! Собаку свою воспитывай! – рявкнул он в ответ и отпихнул так, что Тамара чуть не упала.

– Я-то отстану! А ты себя уничтожишь! Но у тебя нет на это права! У тебя же дочь!

В ответ ничего не последовало. Ей показалось, что в ушах звенят лишь обрывки собственных фраз.

– М-да, невозможно спасти человека, если он сам этого не хочет!

Тамара ушла разочарованной, с ещё большим камнем на душе. И так сильно захотелось укутаться в плед, спрятаться от всего этого, посидеть у родительского камина с Милой в обнимку. В сарае она нашла немного дров, поэтому идея удалась. Щенок с интересом наблюдал за необычными действиями хозяйки. Управившись с подготовкой, Тамара завороженно смотрела на разгоревшееся пламя, чувствовала, что от него греется сама душа. Этому танцующему огню можно доверить все свои печали и горести. Он их просто сожжёт. Тамара постепенно успокаивалась, поглаживая Милу, которая уже тихонько сопела на руках. Комната наполнилась каким-то особенным светом, тени на стенах подпрыгивали, вторя треску в камине.

«Вот бы сейчас рядом был сильный мужчина. Причём сильный – это не только про физические данные. Даже больше про моральные. Как же хочется опереться на плечо настоящего человека, а не фантома, исчезающего в любую минуту. Чтобы не поддавался слабостям, не предавал, не унижал, не высмеивал, а, наоборот, смог поддержать и позаботиться, помочь решить проблему, а не создать её. Где ж его такого взять? Которому можно просто по-человечески спокойно довериться? Наверное, рано думать о новых отношениях, но ведь так не хватает душевного тепла, крепких объятий, в которых можно забыть обо всём!»

Тамара смотрела на огонь, а перед глазами мелькали, как языки пламени, два образа Антона. Один – счастливого, полного энергии, а второй – разбитого и опустошённого, из которого жизнь будто ушла.

«Да, я понимаю, от него ушла жена. Но неужели у него совсем нет сил или побороться за неё, или не дать втоптать себя в грязь? Почему он сразу же начал пить? Совсем не видит другого выхода? Да, моя ситуация, конечно, отличается. Да и я сменила место жительства, а он остался в том же доме, в котором каждая вещь, каждая мелочь, даже сама обстановка хранят образы жены и ребёнка, ежесекундно вонзая в сердце тысячу раскалённых кинжалов! Да, наверное, ему тяжелее. От него увезли дочь и, скорее всего, будут петь ей песни о том, какой скверный у неё отец. Воспитывать в этом маленьком ростке неуважение к мужчинам, привьют потребительство, научат манипулировать и использовать… Но ведь то, что он заливает горе алкоголем, проблему не решит, а сильно усугубит! Это же разрушит всю его жизнь!»