Свет из прошлого

С утра Марина проснулась от привычного звука будильника и обнаружила, что она так и уснула, уткнувшись в подушку, которая до сих пор оставалась влажной от ее слез. Она вскочила и начала собираться на работу, но тут вспомнила, что не подготовила вчера договор, который обещала шефу.

– Боже мой! Договор! – Марина схватилась за нечесаную голову, а на душе стало еще тяжелее. – Как же мне теперь в глаза Эрнесту Петровичу смотреть? Ох, Олег, Олег, одни проблемы от тебя, зачем ты мне вообще встретился?

В памяти почему-то всплыли радостные моменты, проведенные с этим мужчиной, которые все же были. Снова очень захотелось плакать, но нужно было срочно приводить себя в порядок и бежать на свое любимое рабочее место и быстренько приниматься за договор.

– Как теперь я перед шефом появлюсь? Я же обещала!

Марина не любила нарушать свои обещания. И сильно переживала, если такое все-таки случалось. С большим чувством вины за невыполненную в срок работу она вошла в антикварный магазин. Ей повезло – руководителя на месте еще не было, и она быстро приступила к созданию договора. Но мысли никак не хотели собираться в стройный ряд. В голове то и дело рисовались картинки с возможными последствиями вчерашней встречи с бандитами, которым задолжал Олег.

– Боже мой! Если бы не Стас! Что же могло произойти? – прошептала она и тут же вздрогнула от телефонной мелодии.

Звонила хозяйка квартиры, которую Марина снимала. Сердце почему-то неприятно сжалось в предчувствии неладного.

– Да, Елена Андреевна, здравствуйте, – как-то обреченно выговорила она.

– Марина, здравствуй! Знаешь, мне нужно, чтобы вы с Олей освободили квартиру.

Что-то тяжелое в груди Марины оборвалось и рухнуло вниз. Образовалась неудобная пауза.

– Марина, через неделю приезжает мой сын. Он будет жить в той квартире. Женился, пока в другом городе учился. Вот, жену привезет с собой.

– Здорово, поздравляю, – попыталась изобразить радость за женщину и ее сына Марина.

– Так, сегодня среда, давай я во вторник за ключами приеду.

Конечно, расстроенная Марина не могла сказать: «Нет, не давайте», поэтому буркнула в трубку тихое и безнадежное «да». Когда она попрощалась с Еленой Андреевной, в приемную вошел Эрнест Петрович. Увидев его, Марина чуть в голос не разрыдалась, ведь договор еще не был готов.

– Марина, здравствуй! На тебе лица нет, что случилось?

– Ох, Эрнест Петрович, я так перед вами виновата! Здравствуйте!

– Виновата? Почему? Что ты могла натворить? – по-доброму посмеялся седоволосый джентльмен со стильной тростью в руках.

– Я не успела подготовить договор, простите меня, пожалуйста!

– Ну ладно, ничего критичного, сегодня успеешь ведь?

– Да, конечно!

– Ну, договор понятно, а провинилась-то в чем?

– В этом и провинилась…

– Ой, Марина, больше напугала меня! Какая в этом-то проблема?

– Обещала же я вчера сделать, чтобы к утру был готов… Просто у меня и вчера, и сегодня такие обстоятельства… – Марина остановилась, не зная, что говорить дальше.

– А сегодня-то что у тебя успело случиться?

Марина тяжело вздохнула:

– Меня выселяют из съемной квартиры. Только что сообщили, что уже во вторник мне нужно отдать ключи.

– Ого! Вот это уже проблематичней, чем договор. Знаешь-ка что, ты так не убивайся. У меня идея есть. Если не брезгуешь, можешь пожить у меня на даче, она очень близко от города, там почти все соседи живут уже постоянно, не только летом. Возвращаются люди к идее обитания в собственном доме да ближе к природе. Автобусы ходят регулярно. Да и я там недалеко дом построил, через несколько улиц. Только на даче той столько хлама скопилось с давних времен, что придется разгрести.

– Да вы что, Эрнест Петрович?! Правда?! Вы мой спаситель, спасибо огромное! А сколько стоит, какая арендная плата?

– Мариночка, какая плата! Живите так! Ты же с ребенком.

– Эрнест Петрович, спасибо! Спасибо! Да ребенок уже подрос, выпускной в этом году.

– Быстро дети растут.

– Ой, не говорите! – Марина не выдержала накала эмоций, слезы потекли по лицу.

– Ладно, ладно, не плачь! От проблем не рыдала, а от радости раскисла! Ох вы, женщины, загадки, да и только!

Марина хихикнула сквозь слезы и затрубила в платок на весь магазин.

– Ладно, давай успокаивайся, сделай нам с тобой кофе, да готовь договор, он мне нужен.

А после работы я свожу тебя на дачу эту, покажу. Вдруг еще не понравится. Тут, кстати, недалеко, так что с тем, чтобы добраться до нашего магазина, проблем не будет.

Он всегда перед сотрудниками называл магазин «нашим», потому что искренне считал это общим делом, а своих немногочисленных сотрудников – командой, уважал и ценил каждого.

В обед Марина позвонила дочери, чтобы поделиться новостями о скором переезде. Та восторга не выразила, но и сопротивлениями нервы матери трепать не стала. К концу рабочего дня, когда все дела на сегодня были переделаны и Марина осталась опять наедине со своими мыслями, она начала думать о том, как сложно бывает узнать, какой человек на самом деле, что собой представляет, и как легко обмануться в своем отношении к нему. В частности, вопрос был о мужчинах. Вот Олег. Она большие надежды возлагала на общение с ним. Строила планы, старалась всегда понять и простить, не наезжать, пока он уж совсем по-свински себя не повел. И взять шефа: он пустил пожить на свою дачу безвозмездно чужого человека, не родственника, не друга, а всего-навсего своего секретаря. Она не ожидала такого благородного поступка. А Стас? Она действительно не считала его стоящим вариантом, в итоге ошиблась. А бывший муж, Олин отец? Марина так его почему-то возвысила, что потом от разочарования лечилась от нервного срыва и уносила ноги с ребенком на руках. Получается, она все время ошибалась? И так и не знала, как понять, кто есть кто в этом мире.

Глава 2

Волнующие воспоминания

Спустя несколько дней Марина готовилась к переезду. Вся небольшая квартира была заставлена сумками, тюками и коробками. Глядя на эти нагромождения, Оля язвила, что тягать все это они с мамой будут неделю, не меньше.

– Нет, дорогая моя, переехать нам надо максимум за два дня! – отвечала ей Марина, а сама про себя тоже ужасалась, что ей с хрупкой дочкой придется поработать грузчиками и качками-тяжеловесами.

Но что поделать, как оказалось, помощь в этом буквально нелегком деле им никто оказать не мог. На Олега надежды, конечно, теперь не было никакой. За эти дни он звонил пару раз, был явно нетрезв, обвинял Марину в малодушии и скупости, угрожал, что вычеркнет ее из своей жизни, если она ради него не возьмет кредит. Почему-то какая-то надежда в душе Марины тлела, что когда он протрезвеет, то все еще может вернуться на круги своя, а может, даже изменится к лучшему. А разум все же подсказывал ей, что надеяться здесь не на что. Но после того, что он выкинул сегодня, Марина сама его вычеркнула из своей жизни. А в его-то она и не была никогда прописана, это стало понятно окончательно.

Но Олег, наверное, не был бы самим собой, если бы не отличился дополнительно.

Марина и Эрнест Петрович наводили порядок в торговом зале магазина, когда заявился Олег. Вроде и трезвый уже был, а вел себя отвратительно. В этот момент хозяин как раз ушел за чем-то в свой кабинет. С высокомерным видом незваный гость огляделся вокруг и заприметил коробку недалеко от выхода. Коробка не была закрыта. Из нее торчали какие-то вазочки и статуэтки, а также корешки старых книг.

– Марина, смотри, ты так себя ведешь, не хочешь мне помочь, а я к тебе даже на работу пришел!

– Какой ты молодец! – съязвила она.

– Я-то молодец, так и ты побудь молодцом. Марина, мое благополучие – в твоих руках!

– Это как это? – спросила Марина, протирая полки стеллажа.

– Марина, не дури, тебе всего-то надо взять кредит! Прямо сегодня! Тянуть больше нельзя!

– А почему ты сам его не возьмешь?

– Ну, понимаешь, я не могу. У меня с работой не ладится в последнее время, вряд ли мне дадут.

Марине на мгновение стало жалко Олега, но она вовремя одернула себя.

– Олег, у меня нынче дочь поступает в вуз, ты же знаешь, расходов выше крыши, выпускной и все дела. Не могу я.

– Тебе какой-то ненужный выпускной дороже моей жизни?

– Это он тебе ненужный, потому что не твой! А почему Оля должна лишаться возможности торжественно отметить с одноклассниками это важное событие? Из-за того, что какой-то абсолютно чужой человек залез в долги?

– Значит, я тебе чужой?

– Давай не будем здесь скандал устраивать, я тебя прошу.

– Просит она! А то, что я тебя прошу, тебя не волнует? Чужой, да?

– Для Оли – да. Я мечтала еще даже совсем недавно, чтобы ты стал ей отцом, старшим товарищем, опорой, но ты сам этого ведь не хочешь! Зачем тебе обуза в виде семьи? Ты желаешь лишь того, чтобы тебя самого содержали! И еще финты такие выкидываешь! Как ты мог задолжать восемьсот тысяч?! Куда ты их дел?

– Я уже говорил, что это не твое дело.

– То есть я должна взять кредит на не свое дело?

– Ты должна взять кредит для меня, для того, кого ты любишь, кто к тебе хорошо относится! Больше ты никому не нужна, посмотри на себя! Не девочка уж давно!

– Олег, я не пойму, ты надеешься, что если будешь меня оскорблять, то я тут же метнусь за займом для тебя, такого драгоценного и всем нужного?

– Драгоценного, говоришь? Ну-ну! – Олег пришел в ярость от неповиновения Марины. Он был уверен, что если она его увидит, то ее сердце не сможет ему отказать. И его проблемы будут решены, потому что у него получится переложить их на ее женские, а главное, чужие плечи, на которых и так лежит масса забот. Ну, подумаешь, еще и кредит добавится неизвестно за что.

Он стиснул зубы, и его глаза забегали по полкам, будто он искал добычу, и взгляд остановился как раз на той коробке, что недалеко от выхода. Он бросился к своей находке и схватил ее. В этот момент из дверей служебного помещения вышел директор магазина.

– Марина! – крикнул Олег. – Последний шанс тебе даю! Поможешь мне? Или пеняй на себя! – Глаза его сверкнули так, будто он сорвал куш.

Эрнест Петрович, заметив испуганный взгляд Марины, крикнул:

– Нет, пожалуйста, не трогайте эту коробку! Прошу вас, только не ее!

От этой фразы Олег совсем озверел, он злобно засмеялся и выскочил из магазина с украденной коробкой в руках.

– Кто нам мешал, тот нам помог, – спокойно сказал хозяин антикварного магазина и продолжил заниматься своими делами в торговом зале.

Эта ситуация развеселила Марину, и она рассмеялась, ведь Олег поживился коробкой с бесполезными вещами, которые приносили люди в надежде что-то за них выручить, но, узнав от оценщика, что предметы не представляют особой ценности, оставляли их в магазине. Время от времени такого неликвида набиралась коробка, которую выставляли у выхода, чтобы позже вынести на мусор.

– Эрнест Петрович! Это вы ловко придумали – крикнуть жалобным голосом! Это из серии: «Только не в терновый куст»?

– Так точно, – улыбнулся шеф.

Марина отметила, что ее уже второй раз подряд судьба спасает от Олега. И она решила больше ни за что не отвечать на его звонки.

– Как же хорошо, что я с ним серьезно не связалась!

– Это твой Олег, я правильно понял?

– Да, Олег. К счастью, уже не мой.

– Вот и правильно. Нечего с такими связываться. Слышал я ваш с ним разговор сейчас. Еле удержался, чтобы не выйти раньше времени и не огреть его своей тростью!

– Трость было бы жалко.

– Вот именно.

Дома поздним вечером, засыпая среди баулов с вещами, Марина думала о Станиславе. Вспоминала и тот момент, как он недавно спас ее в ресторане, и тот период юности, когда он пытался за ней ухаживать. Сейчас она винила себя за то, что не только плохо обошлась с ним, но и что вообще не принимала его искренних чувств. Она все надеялась, что он позвонит теперь или напишет ей, ведь не зря же он взял у нее номер! Но за прошедшую неделю он никак себя не проявил, что огорчало Марину. Позвонить сама она не решалась, боялась навязываться. Наверняка у него личная жизнь и все такое, а тут она заявится, привет из прошлого – нехорошо. Но надежда на то, что он проявится сам, не покидала ее, а воспоминания и сожаления стали навещать все чаще.

– Что имеем, не храним, потерявши, плачем, – тихонько прошептала она самой себе и уснула.

Она снова провалилась в тот сон – на длинный перрон, по которому нужно успеть добежать до своего вагона. Просыпаясь несколько раз за ночь, она ловила себя на мысли, что такое замужество было ее наказанием за то, что она жестоко поступила с тем, кто любил ее по-настоящему.

Утром ее ждало грандиозное дело – настал день переезда на дачу. Чувства были смешанными. И радость от того, что они с дочкой поселятся в деревянном благоустроенном домике с красивым садом, обилием свежего воздуха и возможностью посадить этим летом свою зелень и пить кофе на террасе, наслаждаясь красотой и ароматом цветущих клумб. И горечь, что приходится в темпе быстрого вальса съезжать с привычного места.

– Мам, я тут думала, что Максим сможет нам помочь, но… это… он не сможет сегодня.

– Да я и не сомневалась! – с каким-то даже злорадством ответила Марина.

– Но он прислал вместо себя двух своих друзей, они уже на подходе! С ними быстро управимся, правда, мам?

– Доча, если бы он хотел тебе помочь, твой Максим, он бы сам был уже здесь! Друзей он прислал! Зачем мне здесь чужие люди, вещи наши оценивать? Может, он их специально прислал, может, стащить чего надумали, сейчас это легко им будет сделать!

– Мам, ну ты чего?

– Ничего! Отправляй их назад, не нужна нам их помощь!

– Мама, ну почему? Зачем от помощи отказываться? Что у нас брать-то? И спереть нечего! И я их знаю, нормальные они, правда!

– Оля!

– Что? Мы же не загрузим это и за весь день, мама!

– Ничего, поднажмем и управимся, надо только постараться!

Марина развернула прибывших на помощь приятелей Максима. Трудиться она могла изо всех сил и работы не боялась. И теперь предстояло перетащить много вещей, а так же частично и некоторую мебель в приехавший грузовик. Водитель сначала спокойно сидел за рулем, но после первого часа увидел, как надрываются две хрупкие дамочки, и решил посодействовать. Наверное, чтобы не остаться стоять здесь до самого утра.

Марина хвалила и благодарила его, и мужчина просто расцветал.

– Ну вот, теперь смогу сказать жене, что я не бесполезный и меня тоже можно хвалить! – шутил он.

Во всем этом процессе Марина думала о том, что в этом вынужденном переезде все же гораздо больше плюсов. Например, если Олег, разозлившись, захочет напакостить и заявиться к ней или – еще хуже – прислать тех бравых парней, которые были на встрече в ресторане, то никто из них ее здесь не обнаружит. И ребенок будет в безопасности, теперь ведь кто угодно мог прийти сюда, даже когда была бы на работе, а Оля находилась бы дома одна. От этих мыслей неприятные мурашки бегали по спине.

– Как все-таки удачно сложилось! – бормотала она.

И вдруг в голове мелькнуло: «Эх, вот бы Стас сейчас оказался здесь!» От этой мысли она застыла на одном месте и засмотрелась куда-то в одну точку. Воображение успело унести ее куда-то далеко, где она снова видит Стаса, и он опять хочет добиться ее расположения.

– Эй, мам! – Оля вернула ее в реальность, в которой Стаса с цветами у подъезда уже не было.

Дочь стояла с полными руками – она держала тяжелую коробку с книгами, а Марина перегородила проход.

– Мам, ты чего? Устала? Передохнем?

– Ой, доча, задумалась я. Да нет, все нормально, некогда отдыхать. – И Марина зашагала вперед с баулом постельного белья.

Доехали до дачи, когда было уже темно.

– Ну вы и забрались в дебри! – засмеялся водитель грузовика, всматриваясь вперед и осторожно пробираясь по узким улицам садоводства.

Марина из вежливости хихикнула. Когда подъехали к участку, то увидели, что на улице и в домике горит свет. Оказывается, Эрнест Петрович решил встретить новых жильцов своей дачи, чтобы помочь им в каких-то моментах, ведь они еще ничего здесь не знали, а также чтобы мама с дочкой не чувствовали себя одиноко в первые моменты пребывания на новом месте. Разгружать он тоже помогал, несмотря на свой почтенный возраст. И водитель снова не остался в стороне, тем более что он был весьма заинтересован уже поскорее закончить с этим заказом.

Когда вещи оказались в домике, Марина и Оля буквально валились с ног. Мама постелила любимой дочери в спальне, на кровати, которую окружали коробки и баулы, а сама осталась еще посидеть на кухне с Эрнестом Петровичем за чаем. Оля тут же уснула, даже не переодевшись.

Кухня была маленькая, но уютная, в ней располагалась побеленная дровяная печь. Также в доме имелись и современные обогреватели, поэтому устроить тепло можно было таким способом, каким удобно или каким больше хочется. Марина мечтательно представляла, как в этой белой печи потрескивают дрова, создавая просто волшебную атмосферу!

– Дрова есть, они в сарае, – будто прочитал ее мысли хозяин дачи.

– Да? Ой, как здорово!

– Вообще здесь хорошо, совсем рядом лес, недалеко речка. Вдохновляющее место…

– Фантастика! А вы здесь редко появляетесь, да?

– Не бойся, Марина, докучать не буду, живите спокойно, – засмеялся Эрнест Петрович.

– Ой, нет! Я не в том смысле! – подхватила смех Марина. – Я не так спросила, просто хотела поинтересоваться, почему вы здесь редко бываете?

– Помнишь, я упоминал, что у меня дом здесь, в этом же садоводстве? Так вот, я когда-то сначала купил этот небольшой участок, всего на пять соток, а домик уже тут стоял. Пожил какое-то время, доделал здесь все, благоустроил. Потом на ноги крепче встал, купил недалеко участок побольше, уже на десять соток. И начал строить дом там, а жить здесь. Удобно, когда рядом-то. Затем туда и перебрался окончательно, а этот хотел продать, да не стал. Прикипел к нему душой. Много чего в нем делывал-переделывал, утеплял, улучшал. Не смог его просто чужим людям отдать, ну не смог. – Эрнест Петрович задумался, вспоминая, как он здесь тоже оказался в первый раз.

– Вы жили совсем один в этом доме?

– Да. Я и сейчас живу один. Ты же догадалась наверняка: нет у меня семьи. Раньше, в молодости, я был женат и семью свою обеспечить всегда старался. Вообще, я человек предприимчивый. Как называли тогда – коммерсант. И вот с этой своей жилкой работал я на заводе и быстро достиг руководящей должности. Все делал с умом, добивался честным путем. И однажды, когда я уже совсем стал с этими своими достижениями мешать, потому как могли меня уже и выше заметить, и некоторые чины могли свое место из-за меня потерять, меня-то и подставили, лишили всего. Так мне крылья оборвали, что со своей высоты я очень больно и громко упал. Лишили всего. Но это еще не самое страшное. Моя жена мне не поверила, подумала, что я нечестными путями пришел ко всему. Ну, и в итоге развелась со мной. На нее гонения тоже распространились. И ее осуждали: жена все-таки. И ее с работы уволили, когда я под следствие попал. Мечтал я о полноценной семье, о детях, но так и остался один. Замены не нашел. Да и как-то разочаровался, если честно. Не мог никому довериться, ушел с головой в другую деятельность, в создание себя с нуля заново, и все было как-то некогда. Ты знаешь, наверное, я все делал для того, чтобы мне как раз было некогда.

А чтобы чувствовать свою нужность, я стал жертвовать в местный детский дом. То игрушки привезу, то няню оплачу, если какой-нибудь малыш в больницу попадает, то еще что-то. Так, по мелочи, но все же… Я знаю, что такое одиночество. А я – взрослый мужик, самостоятельный, обеспеченный, и то мне тяжело одному, а там – дети… Даже страшно представить, что у них-то на душе.

Марина слушала очень внимательно. Раньше она ни разу не задумывалась о том, как и чем живет ее шеф. Успешный модный дядечка, интеллигентный владелец антикварного магазина. Не очень-то много она о нем знала. Сама же она иногда рассказывала некоторые моменты своей жизни, например, про успехи дочери или, наоборот, про ссоры с ней, об Олеге, о различных ситуациях с ним. Но Эрнест Петрович только выслушивал, поддерживал и давал советы, но про себя никогда не рассказывал. А оказывается, у этого человека тоже непростая история. Марина поймала себя на мысли, что в основном-то она только о себе и думает, а ведь вокруг столько людей! И у каждого, абсолютно у каждого из них есть собственная история жизни: у одних – полная переживаний, у вторых – лишений, у третьих – обид и сердечных ран. Поэтому, вероятно, люди и могут вести себя друг с другом так грубо… потому что каждый сосредоточен, а то и зациклен на себе самом. Марина поняла, что она не исключение, и как-то стало ей невероятно стыдно. Она опустила глаза: на полу красовался симпатичный коврик.

– Ручная работа, – отметил шеф, заметив, как Марина его рассматривает.

– Ого! Красота!

– Да, мама моя еще в молодости ткала такие, ткачихой была. Ткани там разные, коврики.

– Вот это да! Это же семейная реликвия!

– Мне приятно, что ковер при деле, а не пылится в сундуке. Сильно-то по нему никто и не топтался, особенно в последнее время. Но мне хочется, чтобы коврик этот радовал теперь вас с Олей.

– Эрнест Петрович, спасибо вам большое за вашу заботу, за вашу щедрость и доброе сердце! Не понимаю, как ваша жена могла от вас отвернуться! Вы же золотой человек просто!

– Ее смогли убедить в обратном, – устало вздохнул Эрнест Петрович. – Ладно, Марина, поеду до дома, благо он рядом. Адрес давай напишу тебе. Мало ли, помощь понадобится.

– Спасибо! Не перестану вас благодарить!

– Да что ты, Мариночка! Хорошие люди должны держаться вместе и помогать друг другу, на этом весь мир держится, поверь мне!

– Вы совершенно правы! Ой, Эрнест Петрович, а сориентируйте меня, пожалуйста, сколько мы можем здесь прожить? Сейчас найти квартиру на аренду – дело непростое, но я буду стараться побыстрее.

– Не ищи, Марина, зачем? Живите сколько нужно, хоть всегда! Не беспокойся, меня вы не стесните, у меня свой дом есть.

– А этот вы могли бы сдавать.

– Нет, этот домик не для чужих. Слишком трепетно я к нему стал относиться. А тебя я знаю уже несколько лет, поэтому могу тебе доверить его. Мне даже спокойнее будет, если за ним будут приглядывать приличные, хорошие люди.

– Вы знаете, Эрнест Петрович, я ведь без отца росла. Ситуация, обратная вашей. Я никогда его не знала, и его присутствия мне всегда не хватало, и сейчас не хватает. А вы так заботитесь обо мне, по-отечески, что мне даже неудобно.

– Брось, Марина, разве может быть от этого неудобно? Все в порядке, не переживай. Это, наверное, отцовский инстинкт у меня нереализованный – заботиться о ком-то. Тем более раз такая история, живите здесь и не думайте о съеме квартиры. Домик пригоден для круглогодичного проживания. С соседями я тебя познакомлю, они хорошие.

Марина проводила шефа и улеглась на диванчике в гостиной. А вокруг коробки и тюки, коробки и тюки. Она думала, что уснет моментально, как Оля, но не смогла. Голову наполнили самые разные воспоминания из прошлого. Перед ней, как картинки, всплывали некоторые моменты: как мама работала на двух работах, поэтому выходные они проводили только вместе; как Марина ходила в музыкальную школу, а в подростковом возрасте стала пропускать занятия, как мама из-за этого переживала и пыталась вразумить; как Марине было не до маминых расстройств и проблем, у нее тогда уже были и свои; как приходила тетя Лида со Стасом; как они с ним иногда оставались вдвоем, играя в шахматы или бегая по двору с палками и радостными криками; как палки были то конями, то мечами, то злодеями, то змеями; как Стас начал приносить цветы, а иногда шоколадки и другие вкусности… И Марина поняла, что ей нужно было внимательнее и более чутко относиться и к маме, и к Стасу, потому что это были единственные близкие люди. И только их по-настоящему волновала жизнь Марины и ее благополучие. А она этого не ценила и в юности совсем перестала прислушиваться к маме, уехала, не внимая предостережениям. Оставила маму, грубо отвергла Стаса. А потом, натерпевшись бед в чужом городе и с чужим человеком, вернулась обратно к маме. И уже с ребенком на руках. Любящее мамино сердце приняло дочь и внучку. Она помогала теперь им обеим, как могла.

Марине снова стало стыдно и больно. Почему-то в ее жизнь ворвалось осознание, что она жила неправильно, задвигая на задний план тех, кто на самом деле дороже всего. Она вдруг подумала, что ее дочь, Оля, по сравнению с ней самой просто золотой ребенок. И она даже испугалась, что та может стать как она. Взять и сорваться неизвестно куда, не слушая мать, бросить учебу и все такое. Родить где-то далеко, побояться возвращаться из-за того, что мать осудит, испортить себе жизнь! От этих нерадостных мыслей Марина окончательно потеряла сон. Пришлось встать и пойти на кухню. Свет включать она не стала, отодвинула слегка штору и выглянула в окно. Во многих окнах горел свет, было заметно, что народу здесь много. И дома самые разные. От кирпичных коттеджей до скромных дачных домиков. Дом Эрнеста Петровича, в котором поселилась Марина, был нечто среднее. Небольших размеров, но с двумя комнатами и кухней, а также прихожей и санузлом. Теплый, благоустроенный, с беседкой во дворе и небольшой террасой. Марина решилась и приоткрыла само окно, с улицы потянуло свежестью, прохладой и ароматом цветущей черемухи.