скачать книгу бесплатно
С мясом и колбасой посложнее. Сразу все не съесть. Хранить долго нельзя – на жаре испортится. Через день-полтора мясцо начинает вонять и шевелиться. Выход только в копчении. Да и вкуснее.
Прострелили поверху двухсотлитровую бочку, дабы вдеть туда железные прутья, чтобы было на чем держать куски мяса и колбасы. По низу бочки – отверстие для трубы. Металлическая буржуйка с вкопанной в землю трубой – вот и вся коптильня. Манящий, очень мирный и неимоверно будоражащий аппетит, аромат при этом распространяется на весь плацдарм.
Весь день частят гости с жидким спиртом – как бы ненароком или «вот, совершенно случайно» по дороге на огонек зашли. Делают удивленные лица: «О, господа, да у вас тут ниче-о!» То же самое происходит и в соседних расположениях в подобные интересные дни: «Однако шибко вкусно пахнет! Заметьте!»
Днем следит за коптильней и за приемом гостей наряд по кухне и все желающие культурно и с пользой провести время, ночью – дежурный взвод.
Вода носится бойцами в двадцатилитровых флягах снизу из родника, либо в цистерне на «Урале» с горной реки. Эта процедура весьма укрепляет мышцы ног и грудную клетку. В первые недели таскать воду – тяжело, особенно – вверх, в гору. Приходится через каждые двадцать-тридцать метров останавливаться, снимать с себя флягу, оружие, восстанавливать дыхание. С каждым днём подобных «тренировок» таскать груз становится проще – не от того что человек сильней становится, просто привыкает. В итоге доходит до одной стоянки, и даже без отдыха.
Для печек в палатках и в бане необходимы дрова. Дрова тоже доставляют центроподвозом в виде корявых тяжеленных бревен. Но они идут на строительство укреплений и на прочие хозяйственные нужды. Дровишки заготавливают на месте. Разбираются заброшенные войсковые укрепления недалеко от расположения, рубятся деревья вдоль оврагов.
И вот собрался отряд за дровами. Выставлена охрана по оврагу – стволами и корягами заполнена уже половина кузова «Урала».
Далеко, над восточной высокой скалой, кружат беззвучно два «сухаря» – штурмовые самолеты «Су-25». Этой ночью там был обстрелян вертолет. Вот и послали самолеты. Один низко-низко летает, над самым склоном, другой на огромной высоте его прикрывает. Время от времени оба отстреливают тепловые ракеты, которые применяются для отвода от себя «умных снарядов», самонаводящихся на тепловое излучение.
Отряд обнаружил огромное, чуть ли не в обхват дерево неизвестной породы. Долго пилили «Дружбой». Все-таки повалили. Из густой листвы повалили-посыпались сочные большие яблоки: яблоня оказалась. Нет предела радости бойцов.
А «сухари» все кружат.
Дрова погружены в машину.
Внезапно нижний самолет врезается в склон горы. Видны пламя и смолистый черный дым. Все замерли. Подбит штурмовик! Очень далеко – звука взрыва не слышно. Верхний «сухарь» так и летает над местом гибели друга. Густое уродливое облако, перемешанное с огнем, стелется по склону. Отряд с дровами уже подходит к группировке. Солдаты, омоновцы, собровцы молча смотрят в сторону гибели «сухаря».
Ну не может самолет летать вечно – возвращается на базу. А черный дым еще клубится, догорают обломки. Проходит сорок минут. Подлетает «вертушка». В бинокли видно, как оттуда быстро выходят люди, что-то собирают на месте, грузятся и улетают. А обломки самолета все горят.
«Вертушка» уже прибудет в Моздок, но часа два еще будут гореть останки «сухаря» на огромной шахматной доске Чечни, где чаще всего врага не видно в лицо. И где-то в мирной России мать молодого парня забьется в рыданиях от страшной потери…
Шах и мат
Скоро на экранах! Выходит в прокат! Спешите увидеть!
Из рекламы голливудского фильма
«Очень страшное кино»
Первый ПТУРС[14 - ПТУРС – противотанковый управляемый реактивный снаряд.] красиво разорвался в чистом поле между расположением якутского ОМОНа и взводом десантников. Снаряд по касательной чиркнул поверхность земли и, разбрызгав множество блестящих перьев осколков, лопнул на высоте примерно трех метров. Бойцы, лениво оглянувшись на красивый разрыв, как ни в чем не бывало продолжали играть под навесом возле столовой в шахматы и интеллигентный покер. Кто-то из наряда по кухне выдвинул предположение:
– А, опять СОБРы напились, балуются.
Еще не развеялся дымный шлейф от первого, как второй снаряд разорвал палатку десантуры в клочья, и только тогда прозвучала четкая команда:
– В ружье! Бл…
Со стороны поселка Центорой, что на склоне соседней горы, раздались пулеметные очереди, и с гадким шипением вылетел третий снаряд. Разорвался он метрах в пятидесяти от ограждения склада взрывчатых веществ батальона ВВ. Склад – это большая, уже местами прогнившая и полинявшая ротная палатка, битком забитая боеприпасами и огороженная колючей проволокой. По самым скромным подсчетам, там находилось тонн пятьдесят взрывчатки. Чудом не сдетонировало. Иначе окружающий дикий ландшафт утратил бы главное украшение – войсковую группировку. И половину поселка завалило бы.
Отдыхавшие в палатке бойцы, в трусах, но с разгрузками и автоматами в руках, дублируя друг другу слова команды: «С*ка, зае**али», присовокупляя чью-то маму и сталкиваясь на выходе лбами с теми, кто забегал в палатку за оружием, бежали и прыгали в наполовину заполненные после дождей холодной водой окопы.
По периметру группировки шла густая беспорядочная стрельба. «Вованы», судя по звуку, долбили из зенитных установок и тяжелых минометов. Взвод десантников, за двадцать секунд до подрыва по команде своего опытного командира выскочивший из еще целой палатки в окопы, держал без единого выстрела круговую оборону. Самарский ОМОН стрелял со всех стволов по поселку Белготой. Очевидно, не видел, откуда начался обстрел.
Если смотреть со стороны Центороя, профиль местности выглядит так: слева – лысая гора, контролируемая «вованами», ниже – разодранное глубокими оврагами плоскогорье, на котором находится основная группировка, а еще ниже, в ущелье, – сам поселок Дарго, контролируемый бандформированиями. И известно, что, как ни странно, официальный глава администрации сам является полевым командиром.
Тактика бандитов во время подобных обстрелов редко менялась. За несколько километров до объекта не спеша подъезжает «уазик» с тремя-четырьмя боевиками. Кушают-пьют-колятся-курят, после чего применяют легкую артиллерию, пулеметы и снайперские винтовки. Все это кто-то из них снимает на видео для протокольного отчета.
После чего, довольные выполненной работой, так же не спеша, деловито и без суеты, удаляются, чтобы отчитаться о геройски выполненном задании перед своим начальством и совместно поржать во время просмотра пленки. Очень забавно смотреть, как на экране хаотично бегают и воюют неизвестно с кем маленькие жалкие людишки – «русские свиньи».
И что же получается в данном конкретном случае?
Удача! Хоть один снаряд попал в палатку десантуры! Два солдата в батальоне явно ранены снайпером. Еще один снаряд попал в колесо «зушки»[15 - «Зушка» – зенитная установка (жарг., артил.).], стоящей на лысой горе. Колесо отлетает далеко в сторону, скатывается вниз и утыкается в раздолбанный до того БМП.
Но тело контуженного солдата, сидящего за установкой, наваливается грудью на механизмы, нажимается гашетка, орудие самостоятельно разворачивается и широким веером начинает долбить поверх войсковой группировки прямо по несчастному историческому поселку Дарго, в котором еще в царские времена жил, трудился и работал достопочтенный, легендарный имам Шамиль.
Нетрудно представить лица бандитской братвы – немая сцена, открытые от изумления рты и, по крайней мере, не менее парочки возгласов: «Вай!» Тем более что кроме «зушки», по Дарго лупят и «вованы» с омоновцами.
Сидящие в укрытиях и окопах бойцы якутского ОМОНА, впрочем, как и все в группировке, строят разные предположения. В том числе и такое, что лысая гора захвачена и по ним долбят из зенитки бандиты. Вот только берут чуть выше. А основной обстрел идет со стороны Дарго и Белготоя. Значит, судя по всему, Самарский ОМОН численностью в семьдесят пять горячих голов героически с кем-то сражается в той стороне. И у «вованов» вовсю слышна война.
Как-то незаметно битва закончилась. Все начали выходить из укрытий. Стала собираться по кусочкам информация из подразделений: в батальоне два солдата легко ранены, и контужен тот самый зенитчик. Больше потерь нет. А шума-то…
Зеркало
Свет мой, зеркальце, скажи!..
А. С. Пушкин
Смеркалось. Заквакали еще недострелянные из омоновских рогаток лягушки на своем чеченском языке. Не русское, родное, ласкающее слух «ква-ква», а будто непонятные птичьи трели выводятся хором. А еще это напоминает роту милиционеров, которые пытаются вразнобой вывести на своих выданных для постоянного ношения свистках некую мелодию.
Пришли в гости псковские офицеры – десантники, со дня прибытия дружащие с простыми и незатейливыми якутами.
По законам гостеприимства и боевого содружества быстро накрыли стол в столовой. Что такое столовая в полевых условиях? Сооружение, сколоченное из досок, без двери, накрытое тепличной пленкой и рубероидом. Размером примерно четыре на пять метров. И сколоченный из досок же огромный стол. На стенах – вырезки из журналов с блондинками-брюнетками в разных ситуациях и прибитая к столбу-опоре двумя гвоздями толстая пачка листов бумаги – «книга отзывов и предложений». Основные записи от благодарных едоков в основном составляют: «Хочу мяса!» и «Бабу хочу!» На полках – посуда, телевизор с магнитолой и видеомагнитофон.
На внешней стороне столовой на всю длину прибита пулеметная лента, рассчитанная на сто восемьдесят патронов, в которую каждый день вставляется по одному патрону. В последний день командировки эта лента будет выстрелена по очереди всеми бойцами.
Вставка патрона в ленту – это особый ритуал, соблюдаемый очень строго. Каждое утро один из милиционеров заходит в оружейный погреб, выносит и торжественно вкладывает патрон в металлическую ленту. Так что столовая – это не просто так называемая «столовая». Это, можно сказать, очаг культурной жизни отряда и его лицо. Причем каждый отряд по-своему гордится своей столовой.
Если у бойца есть привычка заглядывать в зеркало, то, увидев какие-то изъяны в усах там или бороде, прическе или, наоборот, в бритой башке, он обязательно этот видимый недостаток устранит. Так и столовая – зеркало отряда.
После принятия пищи каждый самостоятельно за собой приберет, помоет свою посуду, аккуратненько поставит на полку, отойдет на метр-полтора. Склонив голову набок и скрестив руки на груди, полюбуется сквозь прищур натюрмортом, потрет задумчиво оттопыренную челюсть мозолистой дланью, вернется, поправит кончиками пальцев вилку там или ложку и только после этого угомонится.
Итак, пришли дорогие гости – псковские десантники. Выпита первая – «за нас, за вас и за спецназ!», вторая – «за содружество родов войск». Третья, не чокаясь, за погибших товарищей. За анекдот, за просто так, за разбор сегодняшних событий и т. д. и т. п. И потекли разговоры.
И вот рассказывает взводный командир десантников Вася, гвардии старший лейтенант, плотненький такой мужичок лет за тридцать, о том, что было у них сегодня:
– Вот встаю я сегодня утром, бреюсь так не спеша, все равно еще три месяца впереди, куда спешить-то? Культурно так бреюсь. Зерцало у меня в руках. Морда, значится, в мыле, и я бреюсь. Зеркальце нежненько так держу. Постоянно со мной ездит. Привык уже к нему. Вот уже почти до половины побрился, а зеркало у меня в руке возьми и тресни, тоже наполовину. Рассыпалось. Ну и сразу нехорошо так стало. Сами знаете, что про зеркала рассказывают – всяка-разна. А до этого сон плохой снился. Ну, весь день сам не свой хожу. Плохой знак, думаю. Своих сегодня на операцию не повел. Что-то, думаю, должно быть-случиться. Даже устал от напряжения. И тут к вечеру между нами ПТУРС долбанул, я и кричу: «По окопам!» Сам в окоп е… ся. Секунд через двадцать палатку нашу ка-ак п…т. Аж железные кровати в стороны поразлетались. Ну, думаю – нет моих солдатиков. И так х… во было, так еще больше пох… ло. Вроде бы жарко, а в животе холодно стало. Как говорится – желудок в ж…у упал. Выглядываю аккуратненько – кругом кто-то с кем-то воюет. Тут мой контрабас[16 - Контрабасы – солдаты, сержанты, сотрудники МВД, заключившие контракт на определенный срок в СКР (жарг.).] Федотов нарисовался. В трусах и майке. В руке подствольник[17 - Подствольник – подствольный гранатомет.] без автомата. Ну, говорю, Федотов, п…ц нам, не отпишемся мамам. Да нет, говорит, все на месте, я, говорит, проверил уже, все двадцать. А каким мамам-то? Твоим, говорю, е… твою, мамам-то. Почему не по форме? За тебя что, Пушкин должен автомат таскать? Ну, построил я его по полной программе, да как-то легче стало. И впрямь, все двадцать успели в окопы сигануть. Ну, а дальше, братцы, сами знаете – война кончилась…
Война кончилась!
Эх, война, что ты сделала, подлая?
Из песни
В двадцатипятиместной палатке отряда каждый омоновец создавал уют на своем месте по-своему, на свой вкус. Если у кого железная кровать находилась у стены, то навешивали какие-нибудь линялые цветастые коврики или покрывала, раздобытые на месте или оставленные от прошлых смен. Возле кроватей старались тоже что-нибудь постелить под ноги. Сколачивали полки, вместо тумбочек употреблялись фанерные или деревянные ящики, накрытые какой-нибудь тряпочкой, бывали и просто тяжелые широкие чурки. Когда к кому-нибудь приходили гости из соседних подразделений, на тумбочках-столиках возникали обрезанные по горлышко пластмассовые баночки от витаминов, заменявшие рюмочки и букетик полевых цветов в обрезанной по краю пивной банке. Ну и, соответственно, различные закуси с добровольными помощниками: «А не угодно ли салфэтку?»
У противоположной от входа стены – сколоченный из досок стол и полки с видеомагнитофоном, телевизором. Грубые доски маскировались различными салфеточками и опять же цветастыми чистенькими тряпицами.
За отдельную полутора-, двухлитровую бадью пива можно заказать Геркону, он же Гаврила, и он же Герасимыч, провести к своему месту электрическую розетку для подключения отдельного радиоприемника или магнитофона. И ему же, согласно бытовому сервису и этому же тарифу, отдать на ремонт нещадно эксплуатируемую технику. На вопрос: «А че это там сломалось-то?» Геркон отвечал шаблонно: «А, синхрофазотрон[18 - Синхрофазотрон – ускоритель элементарных частиц. По последним модным данным, может создать черную дыру.] поменял». Не было случая, чтобы этот ответ кого-нибудь не удовлетворил.
Оружие и разгрузочные жилеты висят на спинках или над изголовьем кроватей. Под кроватью – личные вещи и гранатометы «Муха».
У Геркона на тумбочке индивидуальный маленький вентилятор, который обдувал его, придавая дополнительный бытовой комфорт, еще будучи с ним в Дагестане, Ингушетии и Осетии.
По центральному проходу стоят две печки-буржуйки. Дрова для них ежедневно и совершенно добровольно рубил железным топором Леша Коптев, он же Макс – солидный, серьезный и всегда спокойный невозмутимый парень, водитель, лет за тридцать пять. Для него это было, наверное, как бы хобби. Но комментариев по этому поводу, несмотря на многочисленные вопросы, от него никто и никогда не слышал. Известно только, что когда он прибыл в Якутск из Грозного после очередной командировки, то долгое время не мог понять, почему во всех окнах зданий целые стекла.
Индивидуальные заморочки бывают у всех. Автору, например, после одной из командировок пару лет часто снился исключительно противный сон, где в главной роли выступал полевой туалет со всем его содержимым. Хотя в реальности никаких отрицательных предпосылок сей клозет не давал.
Снарядные ящики служили вместилищем богатой коллекции книг и видеокассет. Эти ценности не только просматривались и прочитывались самими якутами, но и под скрупулезную запись в специальную тетрадочку выдавались разным соседям.
Огромной популярностью пользовалась уже довольно потрепанная книжонка «Служба нарядов – II» (первая часть, к сожалению, канула в Лету с каким-то выбывшим из группировки подразделением). Ходили слухи, что книгу «забыли» вернуть фэйсы[19 - Фэйсы – сотрудники ФСБ (жарг.). Чтобы не выделяться белыми воронами на общем фоне, черные костюмы не носят, одеваются, как и все военнослужащие.].
Представители всей войсковой группировки из-за этой коллекции частенько захаживали в гости.
Вообще ходить в гости – это один из многочисленных методов убить время. Сходил к фэйсам, СОБРам, войсковикам – возвратился довольным жизнью, и вроде бы время незаметно прошло.
А вот таскаться по горам на зачистки поселков – это полное «убийство» организма.
На утро планируется зачистка поселка Курчили. Накануне вечером командир Котовский собирает офицеров на фундаментальное совещание в свою тесноватую палатку. Происходит конструктивный и продуктивный разговор:
– Так, господа, выезжаем в пять ноль-четыре. Значит, подъем, соответственно, в четыре сорок три. Едут фэйсы, СОБРы омские, десантники и «вованы». Группа захвата – я и мой зам Мигунов, группа прикрытия тот-то и тот-то. Группа такая-то, те-то и те-то.
Слава Мигунов:
– Так, джентльмены, десантники нам дали гранатометы такие-то и такие-то, пользоваться так-то и так-то. – Показывает практически, как надо правильно пользоваться новейшей милитаристской разработкой.
Вытаскивает предохранительную чеку и, поднимая прицел, говорит:
– Вот, в этот момент и происходит боевой взвод. – Уложив орудие на плечо и наставив раструб на лоб Геркону, – нажимать вот сюда. – Складывает прицел, вставляет чеку обратно. Кладет гранатомет на стол рядом с компьютером. Смотрит выразительно на Геркона: – Всем понятно?
Ошарашенный Геркон:
– Елементарно, Слава… – И на всякий случай: – Слава десантуре!
– Рома, – спрашивает комвзвода Леша Выключатель, – а здесь-то кто остается?..
Котовский:
– Вот ты и остаешься с нарядом.
Парень ростом два двадцать, Ваня Нечисть, тоже командир взвода, вставляет:
– Начальник назначил Леху любимой женой!
– Вопросы есть? – спрашивает Котовский и тут же сам и отвечает: – Вопросов нет. Все, наливай.
Наливать, то есть надевать или не надевать бронежилеты, – это личное, можно сказать, даже интимное дело каждого бойца.
Практика показала, что броню надевают более худощавые бойцы. Большим, широкоформатным людям броня мешает двигаться. Кроме своего веса, приходится нести на себе много оружия и боеприпасов.
У снайперов обычно по две винтовки – СВД и бесшумный «Вал», у всех по нескольку ручных гранат и гранат для подствольника, в количестве кто сколько унесет, автоматы Калашникова, гранатомет «Муха», тяжелый пулемет, легкие пистолет-пулеметы, пистолеты и револьверы разных мастей, магазины, пулеметные ленты, фонарик и сухпаи.
Как последний аргумент, в обязательном порядке должен быть и нож. Если в разгрузке и на поясе свободного места уже нет, прибамбасы пристегиваются к бедрам. На приклад оружия медицинским жгутом приматывается индивидуальный перевязочный пакет. Особо предусмотрительные под жгут вкладывают еще и «последний патрон».
Чтобы все это можно было легче и удобнее нести, где-нибудь прицепляется фляжка с водой и котелок.
Двигаясь в далеко растянувшейся колонне в сторону Курчили, уставшие бойцы на ходу забираются в кузов «Урала» и некоторое время там отдыхают. Постоянно находиться в машине нельзя. Несмотря на то что впереди идут «вовановские» саперы с миноискателями и снайперы, расстреливающие все подозрительные предметы, не исключено, что и они могут прозевать заложенный заряд фугаса. Или откуда-нибудь с гор прилетит ПТУРС, потому что машина – это хорошо видимая цель и гарантированные жертвы.
К тому же, если кто хоть раз подрывался на транспорте и выживал, желание ездить на колесах пропадает надолго. Идут до конца на своих двоих, ни разу не отдыхая в машине, только Антоша Слепков, Охотник и Снайпер. Иногда даже вприпрыжку догоняют «Урал», чтобы сообщить очередную хохму сидящим в кузове. Все трое в броне[20 - Броня, броник – бронежилет. Незаменимое, крепкое и надежное средство индивидуальной защиты. Всякое бывает, но потроха, как правило, остаются внутри Б.].
По дороге встречаются чеченские мальчики-подростки, жестами подающие какие-то знаки в разные стороны, молодые бородатые парни-чабаны почему-то в спортивных чистеньких костюмах, с чистыми же правильными паспортами.
Обочины всех дорог усеяны гильзами разных калибров, пластиковыми упаковками от войсковых сухпаев, ржавыми консервными банками и прочими отходами войны. Если для интереса попинать мусор, нередко можно обнаружить и неразорвавшиеся снаряды. Окопы, заполненные дождевой водой. Иногда – подбитые танки, пушки, бэтры[21 - Бэтр – БТР, бронетранспортер (солд. жарг.). Так как имеет восемь колес и весьма живуч, иногда ассоциируется в войсках с вошью окопной обыкновенной. Используется бойцами СОМ.].
С левой стороны виден уже знакомый поселок Тазен-Кала. С тюркского название переводится примерно как «Озеро за речкой под скалой». Так оно и есть – под скалой. На берегу этого живописного водоема виден нетронутый мародерами новенький водяной насос. Как они его не заметили, непонятно.
С утра преодолев двадцать километров, к обеду колонна прибывает в поселок. Он кажется вымершим. Во всех пустующих домах явно побывали мародеры. Население – несколько женщин с детьми и один старик, подметающий метлой свой двор.
Сама операция занимает сорок минут. Единственный выстрел – по собаке в каком-то дворе. В итоге задержаны два чеченца-активиста еще с первой кампании; фэйсы их спрятали в бэтр. Такая операция именуется «Загон». Пока с одного края поселка шумят с проверками омоновцы с войсками, на другом фэйсы берут тепленькими и без шума убегающих бандюков. Подробности подобных операций обычно перед мероприятиями не разглашаются. Так что омоновские «такие-то и такие-то» группы на этот раз во всем блеске себя не проявили.
Обнаружен схрон с оружием недалеко от поселка в горах. В двух больших молочных бидонах находятся: пистолет с глушителем, много взрывчатки, боеприпасы, нарезанный кусками свинец, религиозная исламско-сектантская литература, аудиокассеты с проповедями какого-то ваххабита, охотничье ружье с металлическими патронами и пневматическая винтовка. Да еще Денис Мастер на чердаке полуразрушенной школы обнаружил полуистлевший красный пионерский флаг с надписью: «Будь готов!»
Впоследствии этот флаг вывесили в располаге рядом с якутским. Кстати, именно благодаря якутскому флагу все якутские отряды на Северном Кавказе называют «Якудза». А приклад от пневматической винтовки заменили на отрядный, сломанный.
Чтобы не возвращаться к теме о флагах, нужно добавить, что в расположении у самарского ОМОНа висел огромный черный флаг с черепом и скрещенными костями – «Веселый Роджер». Когда у них кто-нибудь из бойцов погибал, флаг снимали. Но через положенных три дня он опять развевался над их располагой. До следующей потери.
Между делом Геркон выясняет во дворе у местной безработной учительницы, которая его угостила огромной, еще горячей свежей лепешкой и бутылкой парного молока, откуда пошло название поселка Курчили. Чили, согласно легенде, овеянной дыханием веков, – красивая чеченская девушка, Кур – значит, гордая. Все замуж не выходила. И вот джигит с соседней горы взял все-таки ее в жены. Каким образом он ее «взял», не уточняется. Вот поселок и называется – Курчили.
Лепешкой с молоком отобедали во дворе пожилого чеченца, больше похожего на грузина – папу солдата из фильма «Отец солдата». Бедолага жаловался на российские самолеты, которые бомбами, надо – не надо, постоянно вспахивают его огород.
Когда колонна двигается обратно, буквально на каждом километре стоит небольшая толпа женщин, высматривавших в машинах своих задержанных соплеменников. Вот почему фэйсы их и спрятали в бэтр – меньше шума. Когда БТР проезжает мимо «Озера за речкой под скалой», экипаж замечает и деловито грузит водяной насос на борт, резонно решив – не пропадать же добру. Но местные тетки поднимают шум, не дают совершиться преступлению со стороны госорганов. Откуда они появились, так и осталось тайной.
В располаге, куда прибыли к семи часам вечера, измученные жарой и пешей ходьбой бойцы, не раздеваясь, плюхаются на кровати. Нет сил поднять конечности. Это выглядит довольно забавно.
Минут через десять стонов, охов и матов, вспоминая традиционную маму, будто она ему поможет, кто-то первым начинает принимать сидячее положение. С помощью обеих рук одна нога закидывается на другую, развязываются шнурки на ботинках, остальные в это время наблюдают за ним и ржут. Высокие грязные ботинки с великим трудом снимаются. С опорой, опять же двумя руками, на спинку кровати, принимается вертикальное положение. Смех усиливается. Тряхнул плечами – на пол падает разгрузка. Как в замедленной съемке снимается одежда, и утомленное тело опять плюхается на кровать. Только после этого бесплатного представления начинается шевеление остальных.
Вечер прошел как обычно. На севере от Дарго слышны звуки боя. Но на это никто не обращает внимания. Сказывается привычка засыпать под звуки канонады. Позже стало известно – наши военнослужащие подверглись обстрелу. Двое ранены, трое погибли.
Пять часов утра. Где-то рядом прогремел взрыв, и тут же началась пальба. В палатке без команды все вскакивают на ноги. Во время обстрелов необходимо как можно дальше уйти от видимых больших целей и укрыться. Геркон в тапочках, трусах и с автоматом в руке уже в окопе, будто там и ночевал. Рядом быстро возникает еще несколько человек, тоже в трусах, но кроме автоматов в руках еще и разгрузки. Близорукий Саша Опер, надевая свои очки:
– Сон алкоголика краток, но крепок! – Пытается попасть ногой в ботинок. Все-таки попал, цепляет разгрузку, бежит в окоп.
Охотник не спеша и со вкусом одевается, вооружается и, бросив в пустоту палатки: – Без паники! – В полный рост, так же не торопясь, направляется в укрытие.
