На грани личности. Дневник практического психолога

«Она выживет, раз я жива»

– Посмотри, это пятилетняя ты, а это – твой взрослый обидчик. Что ты чувствуешь?

– Я чувствую страх за нее, мне трудно дышать.

– Чего боишься?

– Что умру.

– Посмотри, вон там тебе пять лет, и ты чуть не погибла, а сейчас ты здесь, со мной, на тренинге, сколько тебе сейчас?

– 36.

– Что ты чувствуешь сейчас?

– Сейчас я чувствую жалость к себе маленькой.

– Чего бы ты хотела?

– Помочь, но это невозможно!

– Невозможно было тогда, но, может быть, у тебя есть слова к ней сейчас?

– Да, хочу сказать, что я с ней и что она выживет, раз я жива. И уж точно доживет до 36 лет, хотя и будет долго лечиться и станет вечным клиентом психотерапевтов.

– Хорошо, заходи в сцену и скажи все это себе маленькой.

Обычно, осознав свой настоящий возраст и почувствовав себя в безопасности, клиент в состоянии оказать самому себе поддержку. Той своей детской части, которая так сильно пострадала в детстве, что пронесла этот страх смерти через годы во взрослое состояние.

P. S

Мы все – носители множества травм, большую часть которых не помним. И все мы знать не знаем, когда сработает спусковой механизм. Что касается страха, важно помнить одно: он нужен, чтобы спасти нам жизнь, в прямом и переносном смысле. Когда ко мне обращается клиент с паническими атаками или вдруг во время группы или консультации я сталкиваюсь с шоковой травмой, я знаю – у этого человека сейчас, во взрослом состоянии, происходит что-то, что представляет для него смертельную угрозу. Или это токсичные отношения в семье, или грядущее расставание, а может быть, кто-то заболел. Тогда, давным-давно, в детстве похожие моменты привели к угрозе жизни. А сейчас он уже в состоянии с ними справиться, не умирая, а делая медленные спокойные шаги… Вдох – выдох… Вдох – выдох…

2. Молчуны

Некоторых из них я знаю по многу лет. Приходят на группу и за целый день, бывает, скажут не более десяти слов. И те – приветствие, имя, возраст и прощальные слова вежливости. Все больше смотрят, слушают. Хотя насчет второго я не уверена. Я вообще не знаю, «про что» эти клиенты живут на моих группах. Но есть первое правило психотерапии – добровольность. Поэтому я не лезу, сижу в засаде и выжидаю.

Давным-давно на курсе психологического консультирования нам говорили: молчаливых и тихих не трогать. Если они тихо молчат – значит, крышка крепко закручена, и не нам ее сдвигать. И не нам решать, когда ей время приоткрыться. Это крышка ящика Пандоры. Если люди молчат, значит, там скрывается что-то невыразимое.

Я уже описала в предыдущей главе шоковую травму. Чаще всего именно она скрывается за упорным молчанием людей. Повторное насилие вернет их в эту травму. Если на них надавить, можно не справиться с этим потоком. Это как в кастрюле при большом давлении: в стальной крышке есть маленькое отверстие – выпускать пар, чтобы не бабахнуло. Вот за этим они и приходят на группы (учили нас) – понемножку выпускать пар. Чтобы, когда давление снизится до нормального уровня, наконец начать свои терапевтические работы. И до тех пор терапевт ни в коем случае не провоцирует людей на насильственную терапию.

Это может длиться годами. А «спонсоры» всегда приветствуются на группе. Цинично? Возможно, так это звучит. Но опять же не нам судить, какая работа проходит в душе каждого из молчунов. Я слышала историю, как клиент двадцать лет ходил на консультации к терапевту, садился напротив и молчал. Через двадцать лет он сказал: «Доктор, спасибо, вы мне очень помогли». Больше тот его не видел. Клиенту виднее, зачем он приходит на терапию. Именно за это он и платит. Именно за то, что мы делаем эту работу возможной, мы и получаем деньги. Поэтому излишний энтузиазм здесь только навредит.

Но однажды по прошествии какого-то времени Молчуны вдруг начинают говорить. Выходить и делать свои сессии. Вот здесь и начинается самая сложная работа психолога. Основная задача терапевтической сессии – вскрыть и прожить ранее подавляемые чувства. Для этого мы используем в работе трехчастное высказывание, о котором я уже не раз писала. Суть его в трех осмысленных ответах на три вопроса:

• Что ты сейчас чувствуешь?

• Что стало стимулом?

• Что это для тебя означает?

Вот так просто. Для кого угодно, но не для Молчуна. Они и так не очень разговорчивы, это их реакция на внешнее воздействие – замыкаться и молчать. А тут еще подкатывают сильные чувства! И вот на этом месте происходит в сессии ступор.

Вообще мы часто говорим, что ступор, тупик – это хорошо и здорово, что это самое ресурсное состояние, то самое дно, от которого оттолкнешься – и наверх, к жизни! Но те, кто читал главу про Тихих, знают, что с ними это все не сработает. Им «легче умереть». В таких случаях энергия в сессии и в группе падает, чувство так и не выходит наружу.

Основной психический защитный механизм (ПЗМ) Молчунов, как и у Тихих, – дефлексия. Он состоит в избегании контакта и уходе от переживаний здесь и сейчас в умственные процессы, внешние или внутренние: мудрствования, бессмысленные для текущего момента, абстрактные рассуждения, воспоминания. Либо человек просто глохнет к внешним стимулам и находится как бы внутри себя. С помощью дефлексии они привыкли убегать от чувств, которые могут причинить им дискомфорт, боль, страдания.

Наглядно и ярко этот защитный механизм описан в романе «Война и мир» Л. Н. Толстым в том эпизоде, когда на глазах Пьера во время отступления застрелили заболевшего пленного Платона Каратаева (неспособных идти приказано было добивать).

Вечером у костра Пьер увидел собачонку Платона и, обрадовавшись, заговорил о своем товарище. «А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил». В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо него, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись Бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все-таки, не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда-то в воду, так что вода сошлась над его головой».

Сознание человека способно переключаться с травмирующих стимулов на безопасные, и мы используем эту «спасительную силу сознания» в психотерапии:

«Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму».

Так, когда перед нами стоит клиент и упорно молчит, мы знаем – это Молчун. И сейчас он «не здесь и не теперь», потому что здесь ему невыносимо. Он там, где ничто не напоминает о том, чего он просто не в состоянии пережить без вашей помощи, там, куда нам предстоит за ним отправиться и откуда вы вместе с ним придете в реальность.

+Стратегии Молчунов

Безопасность. Можно «сидеть в засаде», наблюдать, делать выводы, присматриваться и прислушиваться, пока ситуация не покажется подходящей, чтобы проявиться.

–Стратегии Молчунов

Можно так и не дождаться подходящего момента, чтобы удовлетворить в контакте с другими собственную потребность. Очень времязатратная стратегия.

Блокирующие и запускающие установки лучше всего выражены в пословицах и поговорках.

Характерные слова и выражения

Они редки и обычно стоят многого. Можно охарактеризовать их манеру говорить пословицей «Слово – серебро, молчание – золото!». Следует понимать, что для того, чтобы Молчун заговорил, ситуация действительно должна быть из ряда вон выходящая. А именно крайне эмоциональная. Как правило, они ограничиваются одной-двумя фразами. И часто метафоричными.

Блокирующие установки

• Словами не описать.

• За базар ответишь!

• Громче молчи!

• Слово – серебро, а молчание – золото.

• Язык мой – враг мой.

Запускающие установки

• Не спросишь – не узнаешь!

• Язык до Киева доведет!

• Излить душу.

Образы в культуре

Эльза и Русалочка

Помимо уже упомянутых в тексте мифа о ящике Пандоры и отрывка из романа Л. Н. Толстого «Война и мир», стратегии Молчунов наиболее ярко проявляются в сказках Г. Х. Андерсена, в которых героини были вынуждены молчать из лояльности к близким. И Русалочка, и Эльза («Дикие лебеди») принимают обет молчания ради любви. К обеим приходят сильные волшебницы и дают им трудновыполнимые задания. Если коротко, то девушки, терпя боль и лишения, вынуждены молчать до конца испытания.

С точки зрения психоанализа, колдуньи (Морская ведьма и Королева фей) являют собой образ матерей, которые, хоть и дают блага, одновременно требуют полного, к тому же еще и молчаливого послушания. Страх не выполнить обет вселяет невероятный ужас, потому что в таком случае можно лишиться самых близких и любимых людей. Это как раз то, что делает Молчаливый, – проявляет лояльность к любым, даже самым жестоким, проявлениям одного из родителей, да еще и сохраняя это в тайне.

Салли

Еще один пример, наглядно демонстрирующий поведение клиента-Молчуна, можно найти в этом фильме «Карточный домик» (1993) Майкла Лиссака. Иногда, чтобы работать с Молчунами, следует разгадать их метафору. Подобная работа как раз проиллюстрирована в этом фильме. У главной героини, матери двоих детей, погибает муж, и, погруженная в свое горе, она не замечает, что ее маленькая дочь Салли тоже страдает. Старший сын, включенный в социальные взаимодействия с друзьями, справляется с горем, а шестилетняя девочка остается наедине со своими чувствами, так как мать ушла из контакта в свои переживания.

Пожилой индеец, друг семьи, желая помочь, говорит ей, что папа отправился на луну. Когда мать выходит из траура, травма непрожитого горя девочки настолько углубилась, что та перестает разговаривать. Ей ставят диагноз «аутизм», психиатр не находит с девочкой контакта.

На что способно отчаяние матери, не понимающей причину молчания младшей дочери? Не смирившись с таким положением дел, женщина пытается понять внутренний мир девочки и замечает, что та в своих играх старается забраться как можно выше. Однажды дочь строит из игральных карт и фотографий с отцом высокую конструкцию, на вершине которой находится луна. Мать спешит сфотографировать карточный домик и случайно разрушает его. И в этот миг она вдруг осознает, что дочка не пережила потерю отца, она горюет и скучает по нему и в этих чувствах она осталась совершенно одна.

Поняв, что время для прямых разговоров упущено, мать предпринимает попытку встроиться во внутренний мир ребенка через символическую игру – построить карточный дом для них обеих и войти в него. Мать на лужайке воссоздает по фотографии большой карточный дом из фанерных «карт». Она заходит в него, боясь подняться выше, так как у нее большой страх высоты, и засыпает на ступенях. Проснувшись, она видит свою дочь и предлагает ей вместе подняться на вершину дома. Происходит совместное отреагирование эмоций. Ведь никакой, даже самый высокий дом на земле не позволит человеку попасть на луну при жизни. Вместе они открыто переживают горечь от потери отца. И дочь прощается с ним. Она говорит о своих чувствах и снова начинает разговаривать. На выходе из домика они встречают старшего сына. Семья воссоединяется.

Этот фильм – красивая метафора того, как люди способны помогать друг другу, для этого обучаясь индивидуальному языку чувств значимого человека. Ведь и дочь смогла увидеть отчаянное желание матери помочь ей, невзирая на страх высоты. Особенно метафорично это в контексте того, что отец погиб, упав с высокой скалы. Они восстановили контакт, сделав шаг навстречу друг другу.

Я использую два метода работы с молчаливым клиентом. Выбор инструмента зависит от особенностей проявления дефлексии. Рассмотрим оба варианта: когда человек говорит о вещах, не связанных с его эмоциональным состоянием, и когда просто молчит.

Первый случай: помним, что цель терапевтической работы – вернуться к чувствам. Но если клиент молчит о чувствах, зато хоть немного говорит о мыслях, я не настаиваю, а прошу рассказывать о том, что он думает. Любой человек о чем-то думает. Я просто прошу озвучивать эти мысли как процесс. Безопасное место для него там, где никто не ранит его душу, заставляя заново переживать болезненные чувства, – он сосредотачивается на теле и голове. Он не чувствует, он ощущает и думает. Вот об этом и поговорим. И я намеренно увожу клиента от его чувств, чтобы снова вернуться к ним, когда он будет готов. Приведу пример.

«Думаю, нельзя так с детьми»

Андрей пришел на группу, потому что срывается на детей и жену. Он хочет научиться адекватно реагировать. Несколько групп просидев молча, он начал говорить во время шерингов

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Психодрама – это метод групповой терапии, где участники разыгрыва ют жизненные ситуации, внутренние конфликты или эмоции в форме импро визированного театра. В процессе участвуют: директор (терапевт, ведущий сессию), протагонист (главный участник, чья ситуация исследуется) и дубли (участники, исполняющие роли важных людей или аспектов личности прота гониста). Этот метод помогает глубже понять себя, прожить ключевые пере живания и найти новые решения.