Кукла

Я подошла ближе и заметила два романа Достоевского в твердых темных обложках: «Преступление и наказание» и «Бесы». Обе книги были немного потертые: наверное, Соня их чаще всего читала.

– Мы скоро будем читать «Преступление и наказание» в школе. Спасибо! – от всего сердца поблагодарила я.

– Не за что! Теперь они твои.

– Я буду беречь их!

– Будет достаточно, если ты будешь их читать, – улыбнулась Соня, и я снова увидела в ее глазах тот мягкий свет, который очаровал меня в нашу первую встречу.

Радость переполняла меня, но я лишь кивнула в знак благодарности.

– А теперь пойдем ужинать.

«Соленые рыжики и жареная картошка с укропом просто созданы друг для друга», – думала я, наслаждаясь вкусной горячей едой, так не похожей на пресную, едва съедобную пищу в детском доме. Должна признать, Соня готовила превосходно, и мне еще не доводилось пробовать ничего вкуснее.

– Я хочу научиться хорошо готовить, – сказала я моей попечительнице, с усердием подчищая тарелку.

– Это замечательно! – похвалила она. – Но сначала ты научишься хорошо мыть посуду. Согласна?

– Да.

– Знаешь, почему тебе так вкусно? – лукаво спросила Соня.

Я почувствовала, что Соня в настроении учить меня уму-разуму и ответила отрицательно, хотя, конечно, могла бы высказать свои соображения по поводу особого способа приготовления или сочетания специй. Может быть, именно это Лидия Ивановна имела в виду, когда советовала мне быть доброй и уступчивой?!

– Потому что и картошка, и укроп, и рыжики – все ингредиенты очень свежие, – поучительно сказала Соня. – Я всегда хожу на рынок, чтобы не упустить самые вкусные продукты. В следующие выходные мы пойдем туда вместе, и я научу тебя отличать прошлогоднюю засолку от свежей.

Я с радостью кивнула.

– Здесь есть один секрет, – подмигнула мне Соня.

Я была готова учиться у нее чему угодно, делить с ней всю домашнюю работу, ходить туда, куда она захочет, любить то, что она любит. Чувство благодарности переполняло меня, и я почувствовала, что настал самый подходящий момент, чтобы вручить ей подарок.

Специально для нее на уроке труда я сшила птицу и украсила ее крылья, клюв и лапки черным бисером. Получилось очень красиво. Учительница похвалила меня и предложила продать игрушку на осенней ярмарке, но я решила оставить ее себе, для Сони.

Пока моя попечительница убирала со стола, я ушла в свою комнату и вернулась вместе с подарком. Положив игрушку на чистый стол, на котором уже появились чайные чашки и вазочка с малиновым вареньем, я робко сказала Соне:

– Я сшила эту птицу сама и хочу подарить ее тебе.

(Моя попечительница настояла на том, чтобы я обращалась к ней на «ты» и только по имени. Возможно, так она чувствовала себя моложе или ей хотелось, чтобы мы стали ближе друг другу – точно не знаю. Признаюсь, сначала мне было очень неловко, но я бы не осмелилась возразить или ослушаться).

– Ух, ты! Какая замечательная птица получилась! Молодец! – искренне похвалила меня Соня. – Я сейчас же хочу найти ей место в моей комнате!

Она оставила заварочный чайник, в который так и не налила кипяток, и вышла из кухни. Я пошла вслед за ней. Когда я вошла в комнату Сони, она уже старательно прикрепляла птицу к шторе.

– Ну, вот! – улыбнулась мне Соня, ловко справившись с булавками. – Пусть каждое утро встречает рассвет и поет мне песни!

Несмотря на многообещающее начало нашей совместной жизни, Соня так и не стала мне «родной матерью». За все время, которое мы провели вместе, ее отношение ко мне так и не стало по-настоящему теплым или чуть-чуть родственным. Не знаю, почему она не смогла привязаться ко мне, но на многое я и не рассчитывала.

После долгих унылых лет в детском доме мне хватало ободряющего взгляда, искренней улыбки, самой малой похвалы. А то, что Соня спрашивала о моих делах в школе и всегда радовалась любому случаю, когда мне удавалось отличиться в новом классе, сначала (с непривычки) сильно смущало меня, но вскоре стало почти необходимым. Я с нетерпением ждала, когда она придет с работы, чтобы поделиться с ней своими успехами, ведь когда познаешь новые радости в жизни к ним как-то быстро и незаметно привыкаешь…

Я училась наслаждаться жизнью, веселиться, выражать свои чувства. Для большинства это обыденные, даже банальные вещи, но мне они давались трудом. Чему я научилась в детском доме? Если больно – терпи, если страшно – не показывай другим свою слабость, а станет радостно – не смейся, а то плакать будешь…

Мне было сложно побороть свою скованность и врожденную застенчивость. Общаясь с одноклассниками, я часто залезала в привычную «скорлупу», старалась быть незаметной, хотя понимала, что так я только отталкиваю тех, кто, может быть, желает познакомиться со мной ближе.

Учителя, зная мою историю, относились ко мне с пониманием. Они дали мне достаточно времени, чтобы освоиться в новой школе, но все же потребовалось немало длинных недель, чтобы я вполне ощутила себя частью «мы».

В конце первого учебного месяца меня ждал очень приятный сюрприз: классный руководитель организовала для нас неформальный вечер в популярном антикафе рядом со школой. Мне много раз хотелось туда зайти, когда я проходила мимо, но было не с кем. Не стану описывать мою радость, когда в ближайшую пятницу весь класс остался в школе после уроков, чтобы весело провести время.

Сначала мы разбились на команды и приняли участие в интеллектуальной игре, а после этого классный руководитель предложила нам написать анонимные комплименты кому-то из своих одноклассников. Я выбрала своего соседа по парте, Виктора, даже не надеясь на то, что кто-нибудь выберет меня: я еще ни с кем не успела подружиться.

Как же я была счастлива, когда выяснилось, что и для меня нашелся комплимент! Учительница протянула мне квадратный, аккуратно сложенный пополам листок бумаги, на котором крупным почерком было написано: «Почаще проявляй свои таланты в классе, которых у тебя, кстати, немало».

Разумеется, я забрала эту бесценную записку с собой и надежно спрятала ее в одной из книжек, подаренных Соней. Простые, но искренние слова согревали мое одинокое, тоскующее сердце, и мне очень хотелось узнать, кто их написал. Я также сгорала от любопытства, какие такие особые таланты разглядел у меня автор записки – я о них ничего не знала.

Я стала внимательнее присматриваться к своему соседу по парте Виктору. Он тоже был новеньким в классе и, на мой взгляд, не очень общительным. Однако мне представлялось, что за его упрямой молчаливостью скрывается живописный внутренний мир.

На переменах Виктор всегда оставался в классе и рисовал, а я с восхищением следила, как его легкие штрихи и длинные прямые линии превращаются в машины, улицы, мосты, дома, мужские силуэты… Мне нравилось его склоненное над рисунком лицо и длинная, совсем как у девчонки, челка. Мы редко разговаривали о чем-то кроме учебы, но рядом с ним я впервые почувствовала то, о чем так много читала в книгах…

Конечно, я могла запросто сопоставить почерк Виктора с буквами на записке, вот только эта несложная экспертиза ничего не прояснила. Некоторые буквы в записке были не совсем похожи на его буквы, а остальные сильно отличались.

«Либо Виктор намеренно изменил манеру письма, чтобы я не догадалась, что это он написал мне записку», – размышляла я, сравнивая оба почерка, – «либо я ошиблась, и ее написал кто-то другой. Но кто?!»

Я надеялась, что таинственный поклонник (я была совершенно уверена в том, что это парень) рано или поздно объявится. Зачем писать такие добрые слова, если не хочешь познакомиться ближе?!

Тем временем дни шли своим чередом. С середины октября начались дожди, и я стала больше времени проводить дома. Соня все-таки купила мне подержанный смартфон, взяв с меня обещание, что я не буду «залипать» в нем целыми днями, как все остальные индивидуалисты – «зумеры» [2]. Я была очень счастлива и в порыве глубокой признательности сказала ей, что буду пользоваться интернетом только для учебы. Однако когда я открыла для себя безграничный цифровой мир, я поняла, что поторопилась с обещаниями…

Я общалась с одноклассниками в чатах и соцсетях, научилась понимать их своеобразный сленг и неоднозначный юмор, но не могу сказать, что кто-то из них мне стал по-настоящему интересен. Я совершенно не понимала их страданий по поводу закрытия McDonald’s, Starbucs или Reebok. А Виктор все также был неразговорчив, нелюдим и не признавался в том, что написал мне записку. Несколько раз я собиралась прямо спросить его об этом, но мне не хватило смелости…

Я отчаянно хотела с кем-то подружиться, чтобы наконец расстаться с тягостным, прилипшим ко мне одиночеством. А для этого мне был необходим близкий друг.

В один из субботних дней мы с Соней собрались на рынок, а после этого – в магазин, чтобы купить мне кое-что из одежды. Мы вышли на лестничную площадку, и пока Соня закрывала дверь на оба замка, я услышала, как двое торопливо вошли в подъезд.

Соня жила в старой пятиэтажке без лифта, и мне казалось, что я уже знакома со всеми соседями, по крайней мере «в лицо», но до того дня я не знала, что у них есть дети моего возраста.

Мы с Соней услышали женские голоса, которые, очевидно, начали спорить еще на улице, но и до нас долетел отрывок из их пылкого разговора:

– По-твоему я плохо играю?! Ну, спасибо! Твое мнение мне вообще не интересно, ты не эксперт! – резко сказал звонкий молодой голос. – Даже если сейчас у меня ничего не получается, то в один прекрасный день обязательно получится! Вода камень точит! Я буду работать больше всех – ты меня знаешь! – и когда я наконец выйду на сцену, мне будет рукоплескать весь зал! А тебе будет стыдно за свои слова!

– Ты попусту теряешь время! – отозвался вкрадчивый женский голос. – Приятной внешности для актерской карьеры мало. Нужно иметь талант! Да и что хорошего в этой профессии?! Она порождает самодовольство и тщеславие. Пока не поздно займись чем-то другим – тем, в чем сможешь преуспеть. Я ведь добра тебе желаю, доченька…

– Актрисами не рождаются, а становятся! – живо возразил молодой голос. – Не тебе учить меня как преуспеть в жизни! Я больше всего на свете не хочу быть твоей копией! Посмотри на себя, на свою жизнь! Ты же ничего не добилась! Все твои достижения – это партия в церковном хоре!

– Ну, зачем ты так?! – чуть слышно всхлипывала женщина, и я невольно почувствовала к ней жалость.

Они прошли мимо нас, и я смогла хорошо рассмотреть наших соседей, которых раньше почему-то не встречала. Мать была довольно высокой худощавой женщиной лет сорока. Она была одета в нелепо длинную широкую юбку, а вокруг ее тонкой шеи была повязана темная косынка в цветочек. В ее светлых глазах застыла какая-то глубокая, неизменная тревога, и я подумала, что это лицо, наверное, очень редко улыбается.

Но ее дочь была удивительно красивой девушкой. Ее лицо словно впитало в себя все краски лета. Со стороны казалось, что только белые кроссовки на толстой подошве удерживают этого прекрасного ангела, место которому не здесь, на земле, а в райских кущах среди себе подобных прелестных созданий.

На мгновение я представила, как нелепо я бы выглядела рядом с ней – тощий, нескладный утенок в тени великолепной жар-птицы…

– Только не надо мне говорить про обстоятельства! – безжалостно дерзила дочь, поднимаясь по лестнице и нисколько не смущаясь тем, что их с матерью подслушивают. – Мне помешало одно, другое, третье… Ты – бесхребетная мямля! Вот и все!

Мать ничего не ответила, только щелкнул замок где-то на верхнем этаже.

– Ты слышала эту неблагодарную соплячку?! – нахмурив брови, спросила Соня. Ее лицо вдруг стало пунцовым от возмущения.

– Да.

– И что ты об этом думаешь?

– У нее есть мечта, – осторожно сказала я, не желая выбирать чью-то сторону. Я никогда не судила людей, ничего о них не зная.

– Одной мечтой сыт не будешь, а мать ей дело говорит! Только к тому и стоит прислушиваться, с кем у тебя разные мнения.

Я вопросительно взглянула на Соню, и она выразилась яснее:

– Чтобы посмотреть на проблему с другой стороны да увидеть то, что от тебя самой скрыто. Так-то!

– А вдруг она ошибается?! – робко спросила я.

– Э-э-э! Да ты у нас тоже мечтательница, – длинно и насмешливо протянула Соня, скривив губы в саркастическую ухмылку.

– Нет, я знаю, что у меня нет ни таланта, ни призвания, да и лицом не вышла, – чуть слышно сказала я. – А она очень красивая.

Я вспомнила большие голубые глаза девушки, ее длинные золотистые волосы, пухлые губы… К счастью, я научилась относиться к своей внешности равнодушно и не завидовала ничьей красоте.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.