Отпусти меня восвояси. Новый русский эпос

Поскольку бедная девушка

получила по вине Майкла в спину и в ноги

целых тридцать осколков

то имела теперь не совсем товарный вид,

а посему наш героический босс,

как всякий порядочный офицер,

вынужден был на ней жениться,

завёл двух сыновей-погодков,

но брак долго не продлился,

жена Майкла повзрослела и поумнела,

уехала на ПМЖ в Германию,

удачно вышла замуж снова,

и нанятые ею лихие юристы

отжали через пару лет в её пользу

остатки империи бывшего мужа.

Случилось неминуемое —

беспокойный Миша в пух и прах

разругался с губернатором,

поехал жалиться в администрацию Президента,

а пока пытался туда попасть,

на него мгновенно завели

кучу уголовных дел,

объявили в федеральный розыск,

и в один прекрасный день

шального «криминального» бизнесмена

задержали прямо в московском ресторане,

а изъятые при обыске его квартиры

четыре десятка разрешённых ружей

и целую кучу ножей-кинжалов-сабель

с помпой представили на суде

как главное доказательство

его кровавых бандитских намерений.

Почему-то во время суда

Миша решил повесить всё на меня,

не понимая или не желая понимать,

что главной дичью этой охоты

априори является он.

Он со своими адвокатами

так долго мурыжил судей

процессуальными извращениями,

что вполне закономерно

вызвал у них ответную реакцию

в виде сурового приговора.

В стране наступали иные времена,

бизнесменов закатывали в лагеря

по любому дурацкому обвинению,

за четыре года следствия и суда

остатки бизнеса Майкла закошмарили,

арестованное имущество бездарно просрали,

а сам Миша, чуть не разорившийся

на оплате услуг банды своих адвокатов,

хором певших ему воодушевляющее:

«У них на вас ничего нет!»

поехал по приговору суда

далеко и надолго,

туда, где след его давным-давно пропал.

Рассказывают, что на зоне

он, офицер-замполит, выкинул фортель —

поменял масть и перешёл к «чёрным»,

они технично развели его на бабки,

и Майкл исправно грел общак,

оплачивая телефонные переговоры

и прочие прихоти воровского сообщества,

пока деньги в его закромах

не закончились совсем.

Что лично до меня,

то я остался ему благодарен.

Он заставил меня изменить себя,

научил многим полезным вещам,

помог стать настоящим профессионалом,

понять своё истинное предназначение.

Может, это чересчур высокие слова,

но мне хочется, чтобы память о нём

осталась именно такой —

может быть, потому,

что я чувствую лёгкую вину перед ним?

Со временем я догадался,

что все его эпатажные выходки

были просто попыткой экшн-перфоманса,

Миша что-то хотел пробудить в нас,

расшевелить, растолкать,

вывести из зоны местечкового комфорта.

Иногда я даже ностальгирую

по тем весёлым временам,

вспоминая, как Свирепый Майкл

выпрыгивает из своего джипа

и бежит через грязное футбольное поле,

выхватывая из-под чьих-то ног мяч,

ставит его перед воротами,

и с рычанием, с разбегу

пробивает мне пенальти…

И я, как обычно,

вопреки всем его надеждам,

всегда отбиваю этот мяч кулаками.

Ночная смена

вставай пошли

я слышу чей-то противный голос

но не хочу открывать глаза

меня охватывает отчаяние

тоскливо так, что хочется плакать

я снова в черно-белом аду

та же кровать, тот же вечер

всё те же опротивевшие лица

и нескончаемая ночь впереди

как будто смотрю один и тот же фильм

дежа вю с привкусом изжоги

вижу знакомые ободранные стены

за окном темно, деревня уже спит

значит, нам пора в ночную смену

Колян спит, сидя на кровати

Андрюха доедает из миски кашу

протягивает мне стакан чая

вставай пошли

говорю я своим соседям по аду

папиросы любительские

пустая бутылка андроповки

мне семнадцать лет я студент

второй месяц живу в совхозе

рабы агрегата витаминной муки

гордо именуемые бойцами АВМ

с полей к нам везут силосную массу

потом всю ночь в свете прожекторов

я накидываю трехметровыми вилами

стебли сырой травы на измельчитель

сечка ползёт в барабан сушиться

мешки наполняются зелёной мукой

Колян вяжет их, Андрюха таскает на склад

через каждые два часа мы меняемся

утром заступают три свежих раба

после обеда приходят очередные трое

эту неделю мы работаем в ночь

ночная смена самая тяжёлая

вставай пошли

шатаясь, бредём на край деревни

навстречу первая смена, пьяные в ноль

кассетник гнусавит про девочку в баре

нам нравятся антисоветские песни

с понедельника ребяткам в ночь

уже месяц мы ждём замены из города

хотя расценки копеечные

но денег в конторе совхоза нам не выдают

боятся, что тут же сбежим

спасибо, что хоть кормят ещё

а нам и убежать никак нельзя

в отряде все штрафники, завалившие сессию

если уедешь, отчислят автоматом

один я идейный, комсорг факультета

студентам здесь всегда рады

халтуры много, расчёт едой и самогоном

копай, коли, пили, грузи, крась

в институте про нас явно забыли

поэтому безнадёга полная

все в совхозе пьют с утра до вечера

заехал как-то чистюлька-комсомолец

идейный вождь краевого масштаба

что-то понёс про соцсоревнование

ребята чуть не прибили его

вставай пошли

а вот наконец полночь

урча, грохочет наше чудовище

вечерняя смена похожа на зомби

они молча ковыляют, глядя сквозь нас

сил у них осталось только дойти до кровати

я подымаю с бетона осточертевшие вилы

взмах, второй, пятый, десятый

сначала мышцы болят и ноют

потом становится легче, вхожу в ритм

главное, ни о чём не думать

великий раздолбай Колян явно успел дунуть

дурь здесь растёт за каждым углом

она тут весёлая, тем-то и опасна

по обкурке трудиться тяжко, пробовал

прёт так, что мозги встают нараскоряку

толку с Коляна сегодня мало

вижу, как пацана замыкает

надо меняться, иду будить Андрея

вставай пошли

третий час ночи, грохот разносит мозг

Андрюха спит на пустых мешках

долго вяло матерится и трёт глаза

пытаясь понять, что мне надо

берёт у машиниста закурить

уходит вместо меня на вилы

с ним хорошо работать

он крепкий парень из рабочей семьи

а Колян педагогов сын и хитрован ещё тот

поначалу кидал железячки в зелёную массу

чтобы ломались ножи в измельчителе

пока привозили новые запчасти

можно было прикорнуть на часок

но совхозники быстро вычислили его

выдали хороших звездюлей

теперь Колян ждёт визитов деревенского стада

чтобы уронить рубильник на подстанции

типа корова рогами задела

вставай пошли

атас, горячая мука валит через край

но Колян ничего не соображает

его глаза пусты, хихикает как идиот

зачем-то ползает под агрегатом

отбивается от нас с машинистом

да, этот сегодня уже не работник

жаль, конечно, а я-то хотел поспать часок

придётся ишачить вдвоём

сменное задание никто не отменял

Колян прыгает в истерике

пинает ногами рифлёную стену ангара

орёт нах*й нах*й нах*й нах*й

Андрюха навешивает ему леща

Колян странно смотрит на нас

убегает из ангара куда-то в темень

духота, когда же наконец утро

я меняю мешки, увязываю, уношу

снова меняю, увязываю, уношу

опять меняю, опять увязываю, опять уношу

на ходу то и дело проваливаясь в сон

ночь бесконечна как чёрная бездна

вставай пошли

пять утра, Андрей что-то кричит

толкает меня тыча пальцем

за его спиной огромное зарево

мать честная, это горит склад с витаминной мукой

куда мы таскаем мешки после смены

пожар пылает во всё небо

неужели наш Колян совсем спятил

Колян с упоением смотрит на пламя

его слёзы похожи на капли крови

свобода, пацаны, свобода, кричит он

мы неуверенно улыбаемся

потом тоже начинаем орать и прыгать

тело колотит нервная дрожь

по щекам течёт что-то солёное

в горле горький комок

сука, это ли не счастье

всё теперь работы точно не будет

машинист мечется, люди, крики, пожарка

начальство вопит, мы не при делах

машинист подтверждает наше алиби

сам-то спал пьяный и ничего не видел

от греха подальше забиваемся в каморку

блаженно засыпаем до восьми

да идут они все со своей мукой

с радостью думаю я

веря, что завтра всё будет иначе

вставай пошли

заменят нас только через месяц

совхоз спишет на пожар все свои косяки

якобы сгорело в десять раз больше

причина замыкание проводки

осенью нас вызовут в крайком

где Андрюху премируют фибровым дипломатом

Коляна путёвкой на Кубу за триппером

а меня наградят Почётной грамотой ЦК ВЛКСМ

и где он теперь, этот сраный ЦК ВЛКСМ

наверное, там же, где моя дурацкая молодость

и тот тлеющий окурок,

который душной июльской ночью

кто-то нечаянно/незаметно

уронил в мешок с зелёной мукой

Толкачи

1.

Эта сюрреалистическая история

случилась со мною в 92-м,

в те самые чумовые времена,

когда только что развалился СССР,

экономика полетела в никуда,

всё рухнуло и перемешалось,

деньги в стране закончились,

гаджеты и вай-фай ещё не изобрели,

зато щедро расцвели биржи-брокеры,

а людям при этом надо было как-то жить,

крутиться, работать, кормить семью.

В те смутные весёлые деньки

довелось мне всласть порулить

отделом снабжения большого завода,

содержавшего целый отряд «толкачей»,

а частенько и самому

бывать в этом амплуа.

«Толкачом» во времена СССР

называли специального человека,

которого посылали в нужное место,

чтобы «выбить» необходимые фонды,

ускорить отгрузку дефицитных материалов,

порешать возникающие вопросы

любым доступным способом,

в общем, протолкнуть проблему.

Сердечники пуль для патронов

рубили у нас на заводе

из специальной проволоки,

но отгрузка её из далёкого Череповца

задерживалась из-за нехватки вагонов.

И тогда кто-то предложил

в порядке бреда

доставить проволоку самолётом.

«Бред» обсчитали, прикинули —

да, простой обходился заводу куда дороже!

Я выпытал у коллеги с авиазавода,

что на днях из Ливии

возвращается борт их авиаотряда,

летавший туда за экипажами,

перегонявшими истребители

нашему «лучшему другу»

Муаммару Каддафи.

И если лётчикам прикажут,

то они готовы сесть где угодно

и прихватить с собой что угодно,

хотя я плохо представлял себе,

как можно будет запихнуть

в благообразное брюшко АН-12

пять катушек стальной проволоки

весом в тонну каждая.

2.

В конце двадцатого века

дело делались уже куда быстрее.

чем сказка сказывалась,

поэтому первым же рейсом

я улетел в Москву,

прихватив с собою младшего братца,

недавно демобилизованного из армии,

который сам упросил меня

устроить его на такую работу,

чтоб покататься и мир посмотреть,

то есть в заводские экспедиторы,

а проще говоря, в «толкачи».

Младший брат мой служил срочную

в радиоразведке под Киевом,

но осенью девяносто первого

весёлые хлопцы с автоматами

ночью вывезли личный состав

в какой-то ров за Броварами

где взяли пацанов на прицел

и предложили присягнуть

самостийной Украйне,

а когда вволю накуражились,

то просто турнули солдатиков

в близлежайшую Россию

без копейки денег.

Слава Богу, что это были

ещё вегетарианские времена,

брат уважал «ридну мову»,

обожал Наташу Королёву,

он честно служил этим людям,

не разделяя мир на национальности,

а потом в пять минут стал чужим,

постоял ночь под стволами,

неделю ехал через всю страну злым и голодным,

и что-то изменилось в нём тогда,

исчез милый добрый мальчик,

зажёгся в его глазах упрямый мужицкий огонь,

который так хорошо будет виден потом

в глазах героев Сергея Бодрова.

Главная проблема состояла в том,

что в стране не было авиационного топлива,

рейсы часто задерживались,

аэропорты то и дело закрывались,

сам я чудом вырвался из Тбилиси,

где три недели жил на одних мандаринах,

и самолёту с проволокой

предстояло совершить чудо,

добравшись от Череповца

до самого Комсомольска-на-Амуре.

Это была полная авантюра,

но выхода не было,

спасти ситуацию мог только фарт,

слепая удача русской рулетки,

и я, всерьёз опасаясь того,

что лимит моей собственной удачи

в самый нужный момент

может оказаться исчерпанным,

искренне надеялся на то, что

младшему брату моему,

как новичку,

кто-то там сверху

щедрой рукой

сыпанёт этой удачи сполна.

3.

Остановленный комбинат

был похож на мертвецки пьяного

ржавого железного великана,

упавшего на спину

и заснувшего в странной позе.

Нелепо растопырившись,

задрав в небо трубы-руки,

он лежал посреди холодной

грязной осенней степи,

носившей гордое название

Русский Север.

Сам город был сер, хмур и неприветлив,

местные называли себя «черепами»,

в этом жутковатом месте

просто невозможно было

долго оставаться трезвым,

мы явно не вписывались

в местный унылый колорит,

хотелось напиться водки,

чтобы мимикрировать,

не отсвечивая на улицах

нашими позитивными физиономиями.

Поскольку никто толком не работал,

все предприятия давно закрылись,

а назавтра был День Конституции,

то есть вполне весомый повод,

для более комфортного восприятия

окружающей нас действительности

мы немедленно напились в хлам,

долго орали песню про чёрного ворона

в каком-то замызганном кафе,

причём наше отвязное поведение

почему-то никого совсем не удивляло.

Потом мы долго брели по городу,

брат был похож на пьяного Дон Кихота,

а я напоминал скорее Санчо Пансу.

В нетопленной заводской гостинице

нас ждала администратор,

толстая перепуганная дама,

кто-то позвонил ей и попросил передать,

чтобы утром встречали самолёт,

но какой, откуда – она толком не поняла,

и вообще аэропорт в их городе

был уже лет пять как закрыт.

Ночью меня позвала вниз сонная дежурная,

и пьяный весёлый голос

в трубке телефона

по-военному доложил,

что борт 305 сел,

экипаж готов к заправке и погрузке,

просьба подвезти завтра с утра

чего-нибудь пожрать и выпить,

желательно побольше.

На вопрос: «А где вы сели, где вас искать?»

лётчик ответил:

«А хрен его знает! Куда-то сели…»

жизнерадостно захохотал и пропал.

Я положил трубку и закрыл глаза.

Светлый огонь исправно горел наверху,

как случалось уже не раз и не два,

мне снова повезло,

моя удача была со мной.

Я поднялся в номер и спокойно уснул.

4.

Наутро город преобразился.

Кто-то пустил удивительный слух,

что самолёт, прилетевший ночью

в давно закрытый аэропорт,

привёз деньги, много денег,

всем выдадут зарплату за прошлый год,

люди со слезами обнимались на улицах,

с надеждой глядя друг другу в глаза.

А ещё по случаю праздника

в городе объявилось бабье лето,

согревшее всех желающих

последним теплом уходящей осени.

Несмотря на выходной день,

сталепрокатный завод

встретил нас, как родных,

перед нами распахивались все двери,

мгновенно нашлись крановые и стропали,

и к обеду три загруженных до отказа самосвала

вслед за автокраном

торжественно выехали за ворота.

Мы с удивлением наблюдали,

как местные жители разглядывают купюры,

оказалось, что многие уже забыли,

как вообще выглядят деньги,

поэтому новая зелёная двухсотрублёвка

повергала их в священный транс,

мгновенно решая любые вопросы.

В такой обстановке был неминуем

интерес вездесущего криминала,

поэтому время пошло на часы.

Самолёт отыскался довольно просто,

он гордо стоял посреди

старого полузаброшенного аэродрома

на заросшем кустами лётном поле,

тутошняя авиация теперь летала

исключительно на вертолётах,

которым на бетонке

разгона не требовалось,

да и топлива на полёты

всё равно никому давно не давали.

Злобно матерящийся механик объяснил,

что нам предстоит немыслимое,

расчистить от кустов взлётную полосу

запихать на борт самолёта

пять блестящих от масла

толстых катушек проволоки,

найти керосин для заправки самолёта

и попытаться взлететь

с качающихся плит аэродрома,

которые с треском лопались от старости

под колёсами тяжёлых грузовиков.

Глаза боятся, руки делают.

Мы действовали жёстко и энергично,

пока брат гонял в город за водкой и колбасой,

устроив среди торговцев лёгкую панику

(не так уж и много оказалось в городе

этой самой колбасы),

начальник аэродрома за бакшиш

отдал летунам заныканый керосин,

местные бичи за ящик вина

резво очистили поле от кустов,

на борту АН оказалась лебёдка,

мы с матом и криками кое-как

впихнули груз внутрь самолёта.

5.

Шесть долгих осенних дней

горемычный борт 305

пилил через всю страну,

перелетая от одного аэропорта к другому.

Именные чеки Сбербанка

никто не хотел принимать,

а налички у брата не было.

Где-то летуны уламывали знакомых

одолжить бак керосина,

где-то просто воровали по ночам

топливо с заправщиков.

При взлёте мотки проволоки

угрожающе дрейфовали в хвост,

при посадке смещаясь обратно

в сторону кабины.

Лётчики очень скоро решили,

что ввязались в блудняк,

они-то по простоте своей считали,

что помогают своим, заводским,

но оказалось, что их обманули,

борт зафрахтовали какие-то мутные чужаки.

Пару раз дело чуть не доходило до драки,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.