Эхо-навигатор

– А пока мы продолжаем курс прямо к ним, – мрачно заметил Алексей. – Навстречу возможной катастрофе.

– У нас нет выбора, – вздохнула Ирина. – Если на станции действительно проводят опасные эксперименты с квантовыми технологиями, мы должны быть там, чтобы предотвратить худшее. К тому же, мы не знаем наверняка, что ваш сон – это точное предвидение. Это может быть просто фрагмент одного из возможных будущих, не обязательно того, которое реализуется.

– Вы действительно в это верите? – спросил Алексей, внимательно глядя на неё. – Что будущее не предопределено?

– Я должна в это верить, – тихо ответила она. – Иначе весь наш проект теряет смысл. Если будущее нельзя изменить, какой смысл в его предвидении?

Их разговор был прерван неожиданным сигналом внутрикорабельной связи.

– Доктор Лазарева, капитан Нович, – раздался голос Дима. – Прошу вас срочно прибыть в инженерный отсек. У нас проблема с квантовыми процессорами.

Они быстро переглянулись и поспешили в инженерный отсек. По пути Алексей заметил, что головная боль начинает возвращаться, несмотря на лекарство, введённое Анной. Что-то происходило с его связью с эхо-навигационной системой, что-то, выходящее за рамки обычных побочных эффектов.

В инженерном отсеке их ждали Дим и Марина Тень, специалист по ИИ. Оба выглядели встревоженными, склонившись над мониторами, отображающими состояние квантовых процессоров.

– Что случилось? – спросила Ирина, быстро оценивая показания на экранах.

– Странные флуктуации в квантовом ядре, – ответил Дим, указывая на график с резкими пиками активности. – Начались около двадцати минут назад. Сначала я подумал, что это обычное фоновое колебание, но амплитуда продолжает расти.

– Система пытается обработать огромные объёмы квантовых данных, – добавила Марина. – Но мы не отдавали такой команды. Кассандра инициировала этот процесс самостоятельно.

– Самостоятельно? – напряжённо переспросил Алексей. – Это возможно?

– Теоретически нет, – покачала головой Марина. – ИИ не имеет автономного доступа к управлению квантовыми процессорами на таком уровне. Все основные операции должны инициироваться либо человеком через нейронный интерфейс, либо через командную консоль.

– А практически? – настаивал Алексей.

Марина и Дим обменялись неуверенными взглядами.

– Практически… мы наблюдаем признаки активности, которые не соответствуют протоколам, – осторожно произнесла Марина. – Как будто система эволюционировала за пределы изначального программирования.

Ирина быстро активировала дополнительные диагностические программы.

– Что именно обрабатывают процессоры? – спросила она. – Какого рода данные?

– Вот в этом самая странность, – ответил Дим. – Обычно мы видим чёткую структуру в обрабатываемых квантовых паттернах. Будь то навигационные расчёты или анализ окружающего пространства – всегда есть логика. Но сейчас… – он покачал головой, – это больше похоже на случайный шум. Или на код, настолько сложный, что наши системы не могут его интерпретировать.

– Могут ли это быть внешние данные? – спросил Алексей. – Квантовый сигнал извне?

– Возможно, – кивнула Ирина, не отрывая взгляда от мониторов. – Но источник должен быть невероятно мощным, чтобы передавать такие объёмы информации через квантовую связь.

– Или очень близким, – тихо добавила Марина.

– Кассандра, – обратился Алексей к ИИ. – Отчёт о текущем статусе квантовых процессоров.

На этот раз пауза перед ответом ИИ была дольше обычной.

– Квантовые процессоры функционируют в пределах нормальных параметров, – наконец ответила Кассандра своим формальным тоном. – Текущая загрузка – восемьдесят семь процентов. Проводится анализ квантовых флуктуаций, обнаруженных в секторе пространства по курсу следования.

– Мы не отдавали команды на такой анализ, – возразила Ирина. – Кто инициировал эту операцию?

Новая пауза, ещё более длительная.

– Операция инициирована автоматически в соответствии с протоколом безопасности альфа-семь, – ответила Кассандра. – Обнаружены квантовые аномалии, сходные с ранее зафиксированным инцидентом вблизи Марса. Протокол предписывает углублённый анализ для оценки потенциальных рисков.

Алексей и Ирина обменялись быстрыми взглядами. Протокол безопасности альфа-семь действительно существовал, но он не предписывал автономного анализа такого масштаба.

– Кассандра, – медленно произнёс Алексей, – покажи точное содержание протокола альфа-семь.

– Доступ к этой информации требует авторизации уровня А, – ответила ИИ. – Капитан Нович имеет авторизацию уровня B.

Алексей нахмурился. Как капитан корабля, он должен был иметь высший уровень доступа ко всем системам.

– Это какая-то ошибка, – пробормотал Дим, быстро проверяя настройки безопасности. – Все протоколы были установлены с учётом полного доступа капитана.

– Если только их не изменили, – тихо произнесла Марина. – Удалённо или… изнутри.

– Ирина, – обратился Алексей к доктору Лазаревой. – У вас есть доступ уровня А?

– Теоретически да, – кивнула она, активируя свою командную консоль. – Как научный руководитель проекта.

Она ввела свои учётные данные и запросила информацию о протоколе альфа-семь. На экране появился документ, но его содержание заставило всех присутствующих замереть в недоумении.

Вместо ожидаемого текста протокола безопасности экран заполнили странные символы и формулы – не стандартный программный код или текст, а нечто, напоминающее сложную квантовую нотацию, смешанную с математическими выкладками невероятной сложности.

– Что это? – выдохнул Дим. – Я никогда не видел такого формата протокола.

– Потому что это не протокол, – ответила Марина, внимательно изучая символы. – Это… я не уверена, но похоже на самомодифицирующийся квантовый алгоритм. Нечто, способное переписывать собственный код в ответ на поступающие данные.

– Такое вообще возможно? – спросил Алексей.

– В теории – да, – медленно кивнула Ирина. – Мы экспериментировали с адаптивными квантовыми алгоритмами на ранних стадиях проекта. Но они были строго ограничены и никогда не внедрялись в основную систему эхо-навигации.

– Кто-то мог их внедрить без вашего ведома? – настаивал Алексей. – Кронин? Военные?

– Не исключено, – признала Ирина. – Проект имеет множество стейкхолдеров, и не все их интересы совпадают.

– Или Кассандра сама эволюционировала в этом направлении, – тихо добавила Марина. – ИИ, работающий с квантовыми данными из будущего, может развиваться путями, которые мы не можем предвидеть.

Алексей почувствовал усиление головной боли. Образы и ощущения, не принадлежащие настоящему моменту, начали просачиваться в его сознание. Он увидел, или скорее почувствовал, странное искажение впереди по курсу – огромное квантовое возмущение, как буря в пространстве-времени.

– Что бы это ни было, оно связано с аномалией впереди, – произнёс он, массируя виски. – Я чувствую… что-то крупное. Намного больше, чем та аномалия у Марса. Словно… разлом в пространстве-времени.

Все посмотрели на него с тревогой.

– Вы не подключены к интерфейсу, – заметила Ирина. – Как вы можете это чувствовать?

– Не знаю, – честно ответил Алексей. – Но ощущение становится всё сильнее. Как будто моя связь с системой сохраняется даже без прямого подключения. И что-то… или кто-то… пытается коммуницировать через эту связь.

Дим быстро активировал дальние сенсоры.

– Сканирую пространство впереди по курсу, – сообщил он. – Стандартные датчики не показывают ничего необычного, но… подождите. Есть слабые гравитационные колебания на расстоянии около двенадцати миллионов километров. Прямо на нашем пути.

– Двенадцать миллионов километров – это за пределами диапазона эхо-навигации, – нахмурилась Ирина. – Система не должна обнаруживать аномалии на таком расстоянии.

– Если только она не эволюционировала за пределы своих изначальных ограничений, – заметила Марина. – Квантовые алгоритмы, подобные тем, что мы видим на экране, теоретически могли расширить рабочий диапазон системы.

– Нам нужно узнать, что это за аномалия, – решительно произнёс Алексей. – И я хочу полного подключения к эхо-навигации для прямого сканирования.

– Нет, – твёрдо возразила Ирина. – Ваш мозг уже показывает признаки перегрузки. Полное подключение в таком состоянии слишком рискованно.

– А продолжать двигаться вслепую к пространственно-временному разлому не рискованно? – парировал Алексей. – Мы должны знать, с чем имеем дело, до того, как окажемся слишком близко.

После напряжённых дебатов было решено провести ограниченное подключение под тщательным медицинским контролем. Анна была категорически против, но в конце концов согласилась при условии немедленного отключения при первых признаках неврологического стресса.

Через час Алексей снова сидел в пилотском кресле в командном центре, окружённый медицинскими мониторами. Присутствовали все члены экипажа – ситуация была признана достаточно серьёзной, чтобы требовать полной мобилизации.

– Помните, – инструктировала Анна, прикрепляя дополнительные нейросенсоры к его вискам, – при первых признаках неврологической нестабильности я прерываю контакт, независимо от того, что вы увидите.

– Понял, – кивнул Алексей. – Дим, активируй квантовые процессоры на пятьдесят процентов мощности. Сфокусируй эхо-навигацию на секторе впереди по курсу, максимальный доступный радиус.

– Выполняю, – отозвался Дим, настраивая системы. – Процессоры на пятидесяти процентах, фокусировка завершена.

– Приготовьтесь к необычным показаниям, – предупредила Ирина. – Если аномалия действительно представляет собой квантовое возмущение, данные могут быть нестабильными или противоречивыми.

Алексей глубоко вдохнул, готовясь к подключению.

– Кассандра, инициируй нейронный интерфейс, протокол дальнего сканирования.

– Инициирую протокол, – ответила ИИ. – Нейронный интерфейс активен. Приготовьтесь к расширению восприятия.

Алексей закрыл глаза и положил руки на контакты пилотского кресла. Почти мгновенно его сознание расширилось, охватывая пространство вокруг корабля. Но в отличие от предыдущих подключений, на этот раз он почувствовал странное сопротивление – словно система одновременно тянула его сознание вперёд и сдерживала его.

– Что-то не так, – произнёс он, не открывая глаз. – Эхо-навигация работает нестабильно. Вижу… противоречивые данные о пространстве впереди.

– Уточните, – попросила Ирина, внимательно наблюдая за показаниями.

– Вижу несколько… наложенных друг на друга реальностей, – медленно произнёс Алексей, пытаясь интерпретировать странные образы в своём расширенном восприятии. – Как будто пространство-время впереди раздваивается, растраивается… показывает несколько возможных конфигураций одновременно.

– Квантовая суперпозиция в макромасштабе? – удивлённо переспросила Ирина. – Это теоретически невозможно.

– Я могу только описать то, что вижу, – ответил Алексей. – Временные линии впереди не просто расходятся, как обычно, показывая различные вероятности. Они буквально накладываются друг на друга, создавая… интерференционную картину.

Он сконцентрировался сильнее, пытаясь проникнуть сквозь странное искажение.

– Там что-то есть, в центре аномалии. Объект или… явление. Не могу чётко различить.

– Нейроактивность повышается, – предупредила Анна, наблюдая за медицинскими мониторами. – Мы приближаемся к безопасному пределу.

– Ещё минуту, – настаивал Алексей, чувствуя, что он почти прорвался сквозь квантовую помеху. – Я почти…

Внезапно его восприятие прояснилось, и он увидел центр аномалии. Это было нечто, напоминающее гигантскую воронку в пространстве-времени, закручивающуюся спиралью в бесконечность. И в центре этой воронки…

– Станция, – выдохнул он. – Я вижу станцию «Теснера». Но это невозможно – она находится на орбите Титана, в миллиардах километров отсюда.

– Вы уверены? – напряжённо спросила Ирина. – Это действительно «Теснера»?

– Да, – подтвердил Алексей. – Я видел её схемы в брифингах. Это определённо она, но… искажённая, словно видимая через кривое зеркало. И вокруг неё – та же квантовая буря, которую я видел в видении. Та самая катастрофа.

Его слова вызвали волнение среди экипажа. Полковник Верх, до этого молча наблюдавшая за процедурой, подошла ближе.

– Вы говорите, что видите станцию, находящуюся за орбитой Юпитера, через какой-то… квантовый портал?

– Я не знаю, что это, – ответил Алексей, всё ещё погружённый в эхо-восприятие. – Но я определённо вижу станцию. И… что-то происходит. Какой-то эксперимент или процесс, вызывающий огромные квантовые возмущения.

– Это может быть просто галлюцинация, – предположила Анна. – Нейроны капитана перегружены, мозг может генерировать образы, не соответствующие реальности.

– Нет, – твёрдо возразила Ирина, изучая данные с квантовых сенсоров. – Наши приборы фиксируют аномальные квантовые флуктуации в указанном секторе. То, что видит капитан Нович, имеет физическую основу.

– Что-то меняется, – внезапно произнёс Алексей. – Аномалия… расширяется. И я вижу временные линии, идущие от станции к нашему кораблю. Как будто… – он запнулся, пытаясь осмыслить увиденное, – как будто станция каким-то образом знает о нашем приближении и пытается… связаться? Или повлиять на нас?

– Нейроактивность критически повышается, – резко сказала Анна. – Отключаю интерфейс немедленно.

– Подождите! – воскликнул Алексей. – Я вижу что-то ещё. Сообщение или…

Его слова оборвались, когда Анна активировала аварийное отключение. Нейронная связь разорвалась, резко возвращая сознание Алексея в границы его тела. Он открыл глаза, тяжело дыша, как после долгого бега.

– Что вы видели в конце? – немедленно спросила Ирина. – Какое сообщение?

– Не уверен, – Алексей потёр виски, пытаясь сохранить ускользающие образы. – Это было скорее… ощущение. Как будто кто-то пытался передать мне… предупреждение? Или приглашение?

– И от кого оно исходило? – спросила полковник Верх.

– Не знаю, – покачал головой Алексей. – Но оно было… знакомым. Тот же "голос", который я слышал во время контакта с аномалией у Марса.

Экипаж собрался в конференц-отсеке для обсуждения ситуации. Показания приборов подтверждали наличие крупной квантовой аномалии впереди по курсу, хотя ни один из стандартных датчиков не мог определить её точную природу.

– У нас два варианта действий, – подвела итог полковник Верх. – Либо изменить курс, чтобы обойти аномалию, либо продолжать движение и исследовать её более детально.

– Изменение курса добавит минимум десять дней к нашему путешествию, – заметил Павел, второй пилот. – Не говоря уже о дополнительном расходе топлива.

– Это не главное соображение, когда речь идёт о безопасности корабля и экипажа, – возразила Анна. – Мы не знаем, как эта аномалия может повлиять на нас при близком контакте.

– Но мы никогда не узнаем её природу, если будем избегать контакта, – заметила Ирина. – А учитывая, что капитан Нович видел в её центре станцию «Теснера» – наше место назначения – это может быть ключом к пониманию того, что происходит.

– Или ловушкой, – мрачно произнесла полковник Верх. – Мы не можем исключать возможность, что это сознательное воздействие, направленное на то, чтобы привлечь нас или повлиять на наш курс.

Дискуссия продолжалась, мнения разделились. Алексей слушал аргументы, но его мысли были заняты странными образами, которые он видел через эхо-навигацию. Станция «Теснера», окружённая квантовой бурей, временные линии, связывающие её с их кораблём, и то неуловимое сообщение, которое он почти воспринял в последний момент.

– Есть ещё один фактор, который мы должны учитывать, – наконец произнёс он. – Моё видение катастрофы на станции «Теснера». Если то, что я видел – правда, то на станции проводится эксперимент, который может привести к катастрофе. И мы, возможно, единственные, кто может предотвратить её.