Архитекторы реальности

Наконец, когда последний компонент был отключён, Ворт создал специальное защитное поле вокруг инструмента, полностью изолирующее его от внешнего мира.

– Готово, – произнёс он. – Инструмент полностью деактивирован и изолирован. Ядерная зона будет постепенно возвращаться к нормальному состоянию в течение следующих нескольких дней, хотя некоторые мутировавшие организмы останутся как напоминание о проведённом эксперименте.

Тейя кивнула, наблюдая, как странные, неестественные растения вокруг них уже начали терять своё голубоватое свечение и замедлять свои движения.

– Что теперь? – спросила она.

– Ты продолжишь работу над проектом, как планировалось, – ответил Ворт. – Интегрированная композиция в шестой зоне станет кульминацией проекта "Мозаика миров". Я лично буду наблюдать за процессом, чтобы предотвратить любые дальнейшие попытки вмешательства.

Он сделал паузу, затем добавил:

– И, Тейя… не ограничивай свои наблюдения за человеческой реакцией. Я заметил твой особый интерес к доктору Зене Новак и её исследовательской группе. Их интуитивное понимание природы аномалий заслуживает более пристального внимания.

Тейя была удивлена тем, что Верховный Архитектор заметил её фокус на конкретных людях.

– Вы предлагаете… более прямое взаимодействие? – осторожно спросила она.

– Я предлагаю не исключать такую возможность, – уклончиво ответил Ворт. – Модифицированный протокол невмешательства даёт тебе определённую свободу действий, если это служит художественной целостности проекта. Иногда наиболее интересные композиции возникают из неожиданных взаимодействий.

С этими загадочными словами Верховный Архитектор активировал телепортацию, оставляя Тейю наедине с её мыслями в постепенно нормализующейся ядерной зоне.

Она стояла некоторое время, размышляя о словах Ворта. Казалось, он косвенно поощрял более прямой контакт с людьми, что было революционным подходом для Конструктора. Традиционно они относились к местным формам жизни как к незначительным элементам ландшафта, не заслуживающим индивидуального внимания. Но Тейя уже давно чувствовала, что в этом может быть фундаментальная ошибка – недооценка потенциала и уникальности разумной жизни, развивающейся в условиях неизменных физических законов.

С новой решимостью Тейя активировала телепортацию, возвращаясь в свою лабораторию. Перед ней лежал грандиозный проект – создание интегрированной композиции, объединяющей различные типы физических модификаций в гармоничный ансамбль. И, возможно, исследование нового типа взаимодействия с местной разумной жизнью, которая всё больше интриговала её своей адаптивностью, любознательностью и творческим потенциалом.

Глава 7: Зоны искажения

Зена Новак стояла на палубе исследовательского судна "Горизонт", глядя на безмятежные воды Тихого океана, простирающиеся до горизонта. Солнце медленно опускалось к западу, окрашивая небо и воду в оттенки золота и пурпура. Это было бы идиллическое зрелище, если бы не цель их экспедиции – исследование океанической аномалии, одной из пяти таинственных зон искажения, появившихся по всему миру неделю назад.

– Доктор Новак, – голос капитана прервал её размышления. – Мы приближаемся к периметру аномальной зоны. Приборы уже фиксируют изменения в электромагнитном поле.

Зена кивнула, возвращаясь к реальности.

– Спасибо, капитан. Пожалуйста, снизьте скорость и держите дистанцию в пять километров от видимой границы. Мы начнём дистанционное наблюдение.

Она направилась в лабораторный отсек судна, где уже собралась её исследовательская группа – международная команда учёных различных специальностей, собранная для изучения аномалий.

– Что у нас есть? – спросила Зена, входя в помещение, заполненное мониторами и научным оборудованием.

Доктор Хироши Такеда, специалист по электромагнетизму, поднял взгляд от своих приборов.

– Потрясающие показатели, – ответил он с едва сдерживаемым волнением. – Электромагнитная проницаемость пространства в зоне аномалии изменена примерно на 35% от нормы. Это… это просто невозможно по всем известным законам физики.

– И тем не менее, это происходит, – заметила Зена, изучая данные на главном мониторе. – Что с оптическими наблюдениями?

Доктор Эмили Чен, оптический физик, указала на серию изображений, полученных с дронов и спутников.

– Визуальные эффекты впечатляют. Вода в зоне аномалии демонстрирует необычные световые свойства – она не просто отражает и преломляет свет, но, похоже, взаимодействует с ним на квантовом уровне, создавая эффекты, которые я могу описать только как "световые скульптуры". Смотрите.

Она увеличила изображение, показывая странные светящиеся структуры, поднимающиеся из воды – геометрические формы, постоянно меняющиеся, пульсирующие различными цветами, некоторые из которых находились за пределами обычного видимого спектра, но были зафиксированы специальными камерами.

– Невероятно, – прошептала Зена. – Это согласуется с моей гипотезой о различных типах фундаментальных изменений в каждой зоне. В Сахаре – гравитация, здесь – электромагнетизм…

– А что с морской жизнью в зоне? – спросил биолог доктор Мигель Родригес.

– Наши гидрофоны фиксируют необычную акустическую активность, – ответила Сара Джонсон, морской биолог. – Дельфины и киты, находящиеся на границе зоны, производят вокализации, которые я никогда раньше не слышала. Как будто они… реагируют на что-то, общаются с чем-то внутри аномалии.

– Мы должны провести более детальное исследование, – решительно сказала Зена. – Подготовьте подводные дроны для дистанционного наблюдения. И активируйте нейронную сеть для анализа вокализаций морских млекопитающих – я хочу знать, о чём они "разговаривают".

Команда быстро приступила к работе, готовя оборудование для более глубокого исследования аномалии. Зена вернулась на палубу, нуждаясь в момент тишины, чтобы собраться с мыслями.

Последняя неделя была, возможно, самой интенсивной в её научной карьере. После возвращения из Амазонии, где она и её группа столкнулись с таинственным защитным полем, Зена представила свои наблюдения международному научному сообществу, вызвав настоящий фурор.

Её гипотеза о разумном вмешательстве встретила предсказуемый скептицизм, но защитное поле, спасшее их от мутировавших растений, было слишком конкретным, слишком целенаправленным, чтобы его можно было объяснить естественными причинами. Это, в сочетании с данными из других аномальных зон, постепенно склоняло научный консенсус к признанию возможности внешнего разумного воздействия.

Правительства мира реагировали по-разному. Некоторые увеличивали военное присутствие вокруг аномальных зон, другие призывали к открытости и попыткам коммуникации, третьи просто наблюдали, не принимая определённой позиции. Но все сходились в одном – человечество столкнулось с чем-то, что полностью выходило за рамки его понимания и технологических возможностей.

Зена смотрела на горизонт, где начинали проявляться первые видимые признаки аномалии – странное свечение воды, неестественные волновые паттерны, отражения, которые не соответствовали реальным объектам. В глубине души она чувствовала странное возбуждение, смешанное с трепетом. Как учёный, она всегда искала новые знания, новые горизонты понимания. И теперь перед ней открывался, возможно, самый широкий горизонт из всех возможных – понимание разума, способного изменять фундаментальные законы вселенной.

– Доктор Новак! – голос Эмили Чен прервал её размышления. – Вам нужно это увидеть!

Зена быстро вернулась в лабораторию, где команда собралась вокруг главного монитора, демонстрирующего прямую трансляцию с подводного дрона, который только что вошёл в аномальную зону.

То, что она увидела, заставило её затаить дыхание. Подводный мир внутри аномалии был полностью преображён. Вода светилась изнутри различными оттенками, создавая сложные трёхмерные узоры. Морские создания двигались странными, геометрически правильными паттернами, как будто участвуя в сложном, хореографически выверенном танце. Некоторые рыбы, казалось, стали частично прозрачными, их внутренние органы светились различными цветами. Водоросли и кораллы формировали структуры, напоминающие архитектурные сооружения, их цвета постоянно менялись в синхронизированных последовательностях.