скачать книгу бесплатно
И не нужно ещё забывать про старое доброе католичество. Сколько найденных возвращенцев набожные ирландцы-католики спешили поскорее похоронить, без какого-либо разбирательства, просто потому, что поступить иначе – значит совершить грех и проявить неуважение к покойному? О скольких странных смертях мы никогда и ничего не узнаем благодаря этой христианской сердобольности? А ведь эта сердобольность всегда в наибольшей степени царит в сельской глубинке, то есть как раз там, где обычно появляются sidhe.
– Расве ф тремучем лесу нелься фстретить фейри?
– Что им там делать? – О’Салливан сделал знак официантке, чтобы принесла счёт. – Они любят малолюдные места, а не совсем безлюдные… Знаете, если подумать, христианская консервативная традиция делала по сути то же самое, что делаем мы – скрывала от общественности то, что могло бы эту общественность взбаламутить. Разница в том, что мы ещё пытаемся разобраться в феномене, стараемся получше его узнать. Консерваторов же знания не интересуют.
Помню, сколько сил у нас с О’Мэлли ушло, чтобы убедить фермеров в ошибке О’Холлорана, в том, что он что-то напутал, никакой О’Грэди не возвращался и никто его не убивал. Разумеется, мы никого ни в чём не убедили. Народ как с цепи сорвался. И это в конце двадцатого века, а теперь представьте, что творилось в прежние века. Малейший намёк на чертовщину грозил взрывом массового психоза и инквизиторскими кострами.
– Та-та, – согласился Траутманн, – ф тсентральной Ефропе это отна ис самых unbeliebt[29 - Непопулярных.] тем ф истории.
Агенты расплатились с официанткой, оставили чаевые и вернулись в машину. День, начинавшийся так хорошо, постепенно испортился – в Ирландии это было обычным делом. Небо затянули хмурые тучи, обещавшие, что скоро зарядит мелкий противный дождь.
– Нам ф этом плане лекше, – продолжил немец начатую тему. – Сам факт кронокласма настолько сапретелен тля шелофешеского восприятия, што люти сами охотно верят в то, што им фсё померещилось.
О’Салливан завёл двигатель и вырулил со стоянки на магистраль.
– Обычные люди – это ещё полбеды. Иногда попадаются фрики, помешанные на торсионных полях, теории заговора, Атлантиде и летающих тарелках. Этих вообще ни в чём невозможно убедить, они не верят ни единому твоему слову уже потому, что ты правительственный агент. Даже, если им сказать, что дважды два равно четыре, они и в этом утверждении отыщут злой умысел.
– Как ше вы с ними опхотитесь?
– Старик О’Мэлли обычно обкладывал их самыми последними словами, да так смачно, так виртуозно, что им и сказать было нечего. А вот я со временем приноровился действовать более изощрённо. Я над ними глумлюсь, причём так, что со стороны трудно определить – серьёзен я или издеваюсь. У фриков вообще плохо с чувством юмора. Помню, выехали мы как-то с О’Мэлли к месту одного происшествия. Спровадили почти всех зевак и вдруг откуда ни возьмись появляется перед нами неопрятный тип с сальными волосами и заводит знакомую песню о таком-сяком правительстве, скрывающим от народа правду. Я гляжу на О’Мэлли и вижу, как у него сжимаются кулаки от желания врезать этому идиоту. Я тогда выхожу вперёд и говорю: «Ой, да ладно тебе! Правительство, значит, ото всех скрывает правду, а ты решил, что уж тебе-то она известна? Да с чего бы? Вы, людишки, иногда бываете такими самоуверенными! Поэтому, кстати, вами и заинтересовались ребята на летающих тарелках. Но на самом деле вы не разбираетесь даже в элементарных вещах. Вот ты, к примеру, наверняка веришь в шапочки из фольги, как в панацею от психотронного излучения. А ты хоть раз задумался, почему такое-сякое правительство ничего ради этого не предпринимает? Почему не изымет фольгу из продажи? Оно же заинтересовано обработать как можно больше людей психотронными лучами!» «Что ты несёшь?» – развопился побледневший фрик, который и впрямь никогда раньше о таком не задумывался. «Можешь обмотать свою тупую голову хоть целым тюрбаном из фольги, – продолжил я, – это всё равно ничего тебе не даст и не защитит от психотронных лучей. Правительственные излучатели настигнут тебя где угодно. Потому что придурки, вроде тебя, берут для шапочек обыкновенную алюминиевую фольгу, какая продаётся в любом магазине. Хозяйки в такой обычно запекают мясо. Даже самым отсталым мартышкам известно, что алюминий – это металл с низкой плотностью, он легкопроницаем. Никакие психотронные лучи он не отражает, особенно лучи новейших излучателей последнего поколения, доставленных летающими тарелками прямиком с Сириуса. Вот если бы вы, идиоты, брали для шапочек фольгу из металлов с высокой плотностью – свинца, ванадия, молибдена или осмия, – вот тогда да, тогда излучение было бы вам нипочём. Только где ж вы её возьмёте? Кто такую фольгу выпускает? Никто! Соображаешь, почему? Мы обо всём позаботились! Настоящей защиты от психотронного оружия у вас нет и никогда не будет! Кроме этого, некоторые металлы с высокой плотностью – платина, палладий, – по цене сопоставимы с золотом и вы, нигде не работающие нищеброды, никогда не смогли бы накопить на такую фольгу денег, даже если б она продавалась на каждом углу. Ну и в-третьих, многие из вышеперечисленных металлов – те же свинец и молибден – токсичны. Даже если вы сделаете из них шапочки, правительству незачем будет вас облучать, вы и так сдохнете от отравления…»
Агент Траутманн громко смеялся, потешаясь над историей О’Салливана.
– По мере того, как я говорил, – продолжал ирландец, – физиономия придурка вытягивалась всё больше и больше. Он то шёл пунцовыми пятнами, то бледнел, а взгляд был как у маленького ребёнка, который вот-вот наложит в штаны. «Ты наверно гадаешь, – стращал я его, – почему я не хватаю тебя и не волоку в секретную правительственную тюрьму, чтобы промыть мозги и стереть память? А зачем? Куда ты без непроницаемой шапочки денешься? Ты и так уже у нас под колпаком, ты ничего не сможешь нам сделать, а вот мы запросто придём по твою душу, если понадобится. И кто тебе тогда поможет, кто тебя спасёт, кто тебе поверит? Оглянись, простые обыватели не носят шапочки из фольги, они давным-давно зомбированы правительством и действуют в его интересах. Любой из твоих соседей, любой прохожий на улице по нашей команде сделает с тобой что угодно, ты даже пикнуть не успеешь!» «Ты врёшь, ты всё врёшь!» – взвыл бедняга, просто, чтобы за ним осталось последнее слово, попятился и бросился наутёк. О’Мэлли стоял и молча мне аплодировал…
Мы с ним вообще были единодушны по части нетерпимости к подобным фрикам, которые только и знают, что орать и требовать правды. Если бы они штудировали не бредни об Атлантиде и лемурийцах с третьим глазом, а литературу о массовых психозах и их последствиях, то понимали бы, что иногда правда такова, что её лучше не знать. И тогда они, возможно, стали бы гораздо скромнее в своих притязаниях…
Агент Траутманн снова разложил на коленях фотографии.
– Знашит, фейри отпускают отну шертву и тут ше ищут слетущую? И кокта О’Холлоран хотил по польям…
– Верно, они его заприметили. Положили на него глаз. А когда sidhe готовы пригласить кого-то «в гости», они ослабляют режим стелс и позволяют увидеть себя, завлекают жертву. Возможно, воздействуют чем-то на сознание, потому что противиться их зову невозможно. Не было ещё ни одного человека, который одолел бы sidhe. Мы знаем, что инспектор внезапно сошёл с тропы, ведущей через поле, и пошёл напрямик. Именно в этот момент sidhe и начали его завлекать…
– Вы когда-нибудь играли в видеоигры? – внезапно спросил ирландец.
Траутманн отрицательно покачал головой.
– В большинстве игр, когда вы выполняете какой-нибудь квест или во время сражения, когда вы уничтожаете врагов, вам то и дело встречаются символы, прикасаясь к которым, вы берёте здоровье, боеприпасы, деньги или новые способности и навыки. Символы располагаются либо в воздухе на уровне груди и вам просто нужно сквозь них пройти, либо на земле и тогда вам нужно на них наступить. Мы считаем, что sidhe являют жертве какие-то аналогичные знаки, которые, как хлебные крошки, ведут жертву в ловушку. Как эти знаки выглядят и что на них начертано, мы не знаем. Знаем, что избранника тянет к этим знакам, он касается одного и перед ним тут же загорается следующий, указывая направление, куда нужно идти. Помните, Джиллиган и Гэллоуэй утверждали, что инспектор шёл как сомнамбула, уставившись в землю и высоко задирая ноги при каждом шаге? Шёл он так, потому что ступал по знакам-указателям, но видел их только он один. Также никто, кроме О’Холлорана, не видел обиталище sidhe, когда оно материализовалось посреди поля. И поскольку инспектор шёл как бы не по земле, а по знакам, собаки не смогли взять след. На земле следов не осталось.
Когда жертва подходит к обиталищу sidhe, знаки исчезают, а режим стелс ослабевает ещё больше. Человек видит перед собой целое селение sidhe, во всей его красе. Эти бестии путешествуют между мирами не пешком, не танцуя хороводы при свете Луны. Они переносятся сюда сразу со всем своим селением.
Траутманн прищёлкнул пальцами:
– Мошно нацелить сюта несколько спутникоф и охватить ими фсю Gebiet[30 - Территорию.] Ирлантии, а сатем отмотать сапись и посмотреть…
– Уже нацеливали, отматывали и смотрели, – перебил немца О’Салливан. – Вместо обиталища спутники видят нечёткое размытое пятно. Режим стелс у sidhe выше всяких похвал. Они его ослабляют только для жертвы, а для всех остальных он фурычит по полной программе. Ещё никто не сумел получить чётких изображений обиталища sidhe, как только ни ухищрялись.
– Токта пошему вы уверены, што это селение?
– Потому что кое-какие показания у нас всё-таки есть. Несколько человек, вернувшись из «гостей», сумели перед смертью описать то, что видели. Не знаю, обратили ли вы внимание на то, что в документах не упоминается ни одного случая, когда бы sidhe появились и забрали кого-нибудь в городе – будь то хоть средневековый город, хоть современный мегаполис. Всё их внимание обращено к малолюдной сельской глубинке. Ничего удивительного в этом нет, потому что обиталище sidhe само напоминает в некотором роде деревню, окружённую оградой – в точно таких же деревнях когда-то жили и наши предки. Вполне возможно, что тут справедлив принцип: «подобное тянется к подобному». Ограда у селений бывает разной – то частокол с воротами, то обыкновенный плетёный забор, то земляной тын с живой колючей изгородью поверху, то ещё что-нибудь. Вход в селение всего один; жертва туда заходит и селение тотчас же пропадает из нашего мира.
Некоторые аналитики полагают, что общество sidhe целиком деурбанизировано и вообще не знает крупных городов. «Маленький народец» живёт небольшими сельскими общинами, вероятно изолированными друг от друга, потому его и тянет к нам в малолюдную сельскую местность. Сам вид городов – любых городов – должен быть чужд и неприятен sidhe. Может из-за грязи, может из-за шума, может из-за многолюдности, может из-за обилия техники, если общество sidhe вдруг нетехногенно, может из-за всего сразу…
Каждая фигура на поле – это след, оставленный в нашем мире селением sidhe. Круги и перемычки повторяют очертания каждого конкретного селения подобно отпечатку. А поскольку фигур известно довольно много, можно заключить, что в охоту за людьми вовлечено множество селений с десятками и сотнями sidhe в каждом. Всего – несколько тысяч sidhe. Каждый их род или племя возводит себе обиталище сугубо индивидуальной формы. Возможно это служит каким-то аналогом личной эмблемы семьи или рода и позволяет sidhe узнавать и определять, кто есть кто. Когда селение материализуется в нашем мире, оно оставляет на поле круг или какую-либо иную отметину.
Есть также мнение, что очевидцы что-то путают и принимают за селение некую одиночную постройку, большие хоромы. Это мнение в отделе не очень популярно и сторонников у него немного…
– То есть круки на польях остафляет не пляска фейри? – разочарованно произнёс Траутманн. – Не их трушные хоровоты ф свете луны?
– Да какие, к дьяволу, хороводы! – дёрнул локтем О’Салливан, не отрывая ладоней от руля. – Когда жертва подходит к воротам в ограде, те открываются и впускают её внутрь. Сопротивляться жертва, как я уже сказал, не может, ноги сами несут её вперёд. Она заходит в обиталище и то уносится обратно в мир sidhe или куда-то ещё.
Мориц Траутманн задумчиво поскрёб подбородок, уткнувшись в снимки.
– Как по мне, расмерчик малофат тля селения. Фосмошно, это тейстфительно einzelnes Geb?ude[31 - Одиночное строение.]. Храм или ещё какое-то сакральное место. Вы оп этом не тумали? Внутри неко сотершится кенератор портала или eine andere[32 - Другое.] сретстфо перемещения сквось сафесу. Токта, если это храм, то шелофек, попаф внутрь, tats?chlich станофится шертфой, в прямом смысле – той, которую вослакают на алтарь…
– Ну, это вы загнули, Мориц, – поморщился О’Салливан. – Ни в сказках, ни в свидетельских показаниях ничего подобного не отражено, никаких храмов, никаких алтарей. Люди всегда упоминаются как «гости» sidhe на неком празднике. Они пируют и веселятся, а не участвуют в каких-то ритуалах. Пока что нет оснований полагать, будто sidhe отягощены религиозными культами. Если хотите знать моё мнение, создания с такими возможностями вообще не нуждаются в богах и высших покровителях.
– Но фсё рафно, Киран, расмеры отпечаткоф…
– Да не зацикливайтесь вы на одних размерах! Взгляните на ситуацию шире. Вам же известно, что основные категории мироздания взаимосвязаны – пространство и время, вещество и энергия, электричество и магнетизм, масса и линейные размеры… Теория Эйнштейна увязывает зависимость деформации размеров с деформацией массы при релятивистских скоростях, но откуда нам знать, что sidhe не научились манипулировать ими в состоянии покоя?
Пройдите по траве, Мориц. Если вы не будете нарочно ломать стебли, то через несколько минут вся трава, которую вы примяли, снова распрямится. Однако круги на полях словно каток утрамбовал, я вам об этом уже говорил. Никакие верёвки, палки и колья, никакие хороводы фей так траву не утрамбуют. Её придавила чья-то огромная масса.
Возможно, sidhe действительно маленькие человечки, как лилипуты Свифта, и целое их селение имеет в ширину всего несколько ярдов, но куда вероятнее, что собственные-то размеры у них нормальные, не меньше наших, просто они специально их сжимают и уменьшают – допустим, чтобы преодолеть барьер между мирами. Sidhe могли обнаружить, что пронзать межмировые барьеры под силу лишь объекту, чьи размеры не выше некоего критического уровня, а масса не ниже. Под эти параметры они и подгоняют свои обиталища. Эта версия заодно объясняет, почему они наносят нам визиты целыми селениями. Если для деформации параметров используется какая-то аппаратура, она наверняка громоздкая, не переносная, в одиночку её не унесёшь, удобнее держать её стационарно, в одном из домов. Или в каждом доме. То же относится и к устройствам, создающим невидимость. А если деформация и невидимость создаются коллективным ментальным усилием всей семьи, то ей конечно же удобней странствовать под крышей родного селения, чем просто так, без ничего.
Теория о пронзании межмирового барьера и путешествии из вселенной во вселенную не слишком противоречит квантовой физике. Известен феномен под названием «туннельный эффект», когда частица мгновенно перемещается на некое расстояние, исчезнув в исходной точке и возникнув в финальной. Либо это натуральная телепортация, либо частица в момент туннельного перехода пронзает некую складку пространства (полностью нелинейного в планковских масштабах), выпадает в какое-то другое пространство и за счёт его кривизны совершает мгновенный пространственный скачок, возвращаясь в наш мир уже в финальной точке. Куда проваливается частица в это мгновение? В какую из параллельных вселенных? И как гипотетический наблюдатель в той вселенной должен воспринимать подобные частицы? Современной физике известны так называемые «виртуальные частицы». Каждую секунду где-то в пространстве самопроизвольно возникают самые разные частицы и античастицы, которые столь же неожиданно снова исчезают. Теория предполагает, что сам вакуум рождает материю, но что, если виртуальные частицы – это как раз такие вот гости из соседних миров, которые появляются у нас всего на один миг и затем возвращаются обратно в свои миры?
Микроскопические частицы, с нулевой или близкой к нулю массой, осуществляют подобные переходы без труда. Крупным материальным объектам для этого необходимо затратить дополнительную энергию, только и всего. Так-то объективных запретов на межмировые переходы нет. Кто вообще знает, какой энергией располагают sidhe? Если они способны манипулировать физическими характеристиками и обходить релятивистские ограничения, им наверняка доступны совершенно невообразимые бездны энергии, которые и обеспечивают перенос их обиталищ из одного мира в другой.
– Таким опрасом, – прикинул Траутманн, – селение фейри кашется маленьким, а на самом теле мошет санимать тесятки и сотни акроф? Оно даше мошет быть расмером с провинсьяльный гороток?
– Запросто, – согласился О’Салливан. – Но, если о селениях мы ещё можем рассуждать на основании оставленных следов и показаний очевидцев, то облик самих sidhe, увы, неясен даже приблизительно. Главным образом потому что в нашем мире засранцы никогда не покидают пределы своих обиталищ.
Траутманн хотел что-то сказать, но О’Салливан жестом его остановил.
– Знаю, знаю. В легендах и преданиях маленькие феи водят хороводы по полям и лесам, поют, играют музыку, веселятся при свете луны и всё такое. Хватит уже воспринимать сказки буквально. Не бывает маленьких человечков с крылышками. Их женщины не испытывают страстного влечения к человеческим мужчинам. Как оно осуществлялось бы на практике, вы себе представляете? Соитие крошечной феи, размером с пальчик, и здоровенного кельтского мужика. Я имею в виду голую физиологию, тычинки и пестики, когда партнёрша меньше детородного органа партнёра – что там куда должно входить и кого как ублажать?
Мориц Траутманн смущённо порозовел и ничего не ответил.
Во время пасмурной погоды с мелким моросящим дождём кажется, что вечереет быстрее. К закату агенты добрались до дублинских пригородов. По обеим сторонам автострады замелькали огни домов. Машин на дороге стало больше, так же, как и постов дорожной полиции, которая, впрочем, не обращала никакого внимания на минивэн, везущий тело человека, официально пропавшего почти два десятилетия назад.
