скачать книгу бесплатно
И Петрович понимает, что ни отказаться, ни въебать нельзя – замполит же. Огорчённо отодвигает дневального, берет девайс за палку и с силой делает – эх!
И пауза.
И жалостное.
– Потаааапов!
Петрович смотрит на Зампоглота и начинает садиться на корточки в беззвучной истерике! А я сдержаться не смог и просто заорал в голосину! Даже молодой дневальный, презрев страх быть наказанным, начал тихо выть.
Да и попробуй тут не завой и не заистери! Потому что по Зампоглоту проходит вертикальная полоса говна! И только очки спасли его от залития зенок! Уж пробил Петрович очко так пробил!
Зампоглот зашёл в офицерскую, чем-то там вытерся и, буркнув на ходу Петровичу: «молчи!», – ушёл в городок.
Ага, молчи… Рота вернулась из кино, и до самого отбоя мы с Потаповым без устали с удовольствием пересказывали историю пробития очка. Потом пришла смена с Обсерватории – тоже рассказы в лицах… Некоторые даже задумывали то самое очко как-то художественно оформить – Зампоглот-то, находясь в казарме, тоже солдатский сортир посещает, отдельного офицерского нет. Была б ему добрая память!
Но не оформили.
Устав не позволяет.
Где-то через месяц сыграли тревогу. Причём весьма шумную. Т. е. всем офицерам, включая замполита, надо прибыть на Обсерваторию и пробыть там минимум пару суток.
Прибыли, фигли. А надо сказать, до того Зампоглот на объекте и не был. Ходит, с удивлением рассматривает пусковые установки противоракет, здоровенные купола антенн и прочие военные ништяки.
Не, там по-первах и вправду интересно! Это потом уже неинтересно и вообще пошло бы оно все на хер…
В нашем техническом здании (а именно у нашей роты здание было заточено под обслуживание противоракеты, или, как было принято говорить, изделия) ему было тоже очень интересно – на замполитской учёбе о таком им не рассказывали.
И вот (бабааам!) на здании тоже забилось очко. А поскольку все там страшно секретное (даже канализационные трубы под землёй были в какой-то хитрой обмотке, чтоб чего-то там не того), очко у нас пробивалось так: подъезжал Зил-131 с компрессором, подключал трубу к канализационному вентилю и помалу-помалу пробивал очко обратным ходом. А чуть выбрызнувшие наверх остатки пробки убирали молодые.
Но надо было контролировать, чтоб стоявший на вентиле водила компрессора не сильно крутанул. Там же напора несколько атмосфер, фонтан до потолка будет! А потолки были метров под десять высотой – чтоб тягач с изделием помещался и ещё над изделием чтоб кран двигался.
И вот стою я на входе в сортир, Валерка стоит на входе в здание так, чтоб мы видели друг друга, а он видел водилу и мог передавать ему мои сигналы. Механизм готов к запуску.
И тут приходит замполит. Идёт ко мне – в сортир ему захотелось. Спрашивает.
– Эдуард, ты чего тут это?
– Да ничего, товарищ прапорщик, сортир забился, ща прочищать будем.
Фраза «сортир забился» ничего не выудила из памяти Зампоглота, поэтому он просто попросил у меня разрешения зайти отлить. Ну пусть отольёт.
Дверь за собой он не закрыл. Да её никто и не закрывал.
Зампоглот сделал дело и пошёл к выходу. А в это время водила компрессора уже помалу запускал систему, и в сортире что-то начало булькать.
Зампоглоту стало интересно, что может булькать в сортире военного объекта.
Вернулся.
Наклонился над очком.
Я махнул Валерке рукой и шёпотом рявкнул.
– Давай!
Валерка дал такой же сигнал водиле, и тот тоже дал. И даже чуть больше, чем следовало. Совсем чуть-чуть…
– Ав!..
Заглядываю – Зампоглота снесло к стенке, и весь торс у него в… ну, в общем, в том, чем было забито очко. А рожа чистая. Видать, перенаклонился.
(я уже потом подумал – а если б таки в рожу?!..)
Ясен пень, Зампоглота, нарушив все инструкции сбора по тревоге, сразу же, не дожидаясь отбоя, отравили в городок – отмываться и восстанавливать пошатнувшуюся нервную систему. А поскольку он не пил и бабы у него не было – неизвестно, как он эту самую систему восстанавливал. Но то уже его проблемы.
Думаю, не надо говорить, что слух о втором обсёре Зампоглота моментально разлетелся по всем зданиям, и уже я один рассказывал и показывал в лицах всем желающим, как это чудо произошло. Даже некоторые офицеры из соседних подразделений приходили расспросить и посокрушаться.
На следующее утро на командном пульте, как обычно, командир подразделения полковник Немировский проводил сбор офицерского состава. Я принёс секретные документы (второй год я служил секретчиком). Всё по стандарту.
Немировский, мужик с виду дико серьёзный, а на деле – дядька с неслабым, хотя и своеобразным, чувством юмора – спрашивает у командира роты своим шикарным басом.
– Корнейчук, офицеры из городка все прибыли?
– Так точно, товарищ полковник!
– А замолит этот ваш… гы-гы… обосранный?
Его зам абсолютно спокойным голосом добавляет.
– Дважды…
Ни разу я не видел, чтоб на суперсекретном боевом пульте в дико серьёзной обстановке пятнадцать суровых офицеров взорвались истерикой!!!!
Да и не увижу больше никогда.
Занавес…
Наши бойцы регулярно ездили на регламентные работы на полигон в Балабаново. А там же знаменитая спичечная фабрика. Над комитетом комсомола этой фабрики держал шефство комитет комсомола нашей части – концерты у них там устраивали, лектории фигарили, танцы играли и прочий досуг им организовывали. А где-то невдалеке вроде бы была деревня Петрищево, в которой совершила подвиг и была казнена фашистами Зоя Космодемьянская.
Как-то соединил я эти факты воедино и решил дуркануть: пришёл к Зампоглоту вот с такими словами.
– Тарщ прапщк, я вот чего подумал. А давайте от имени нашего комсомола обратимся в их комсомол, чтоб они пробили идею дать их спичечной фабрике имя Космодемьянской! Геройское же имя!
Зампоглот просиял таблом и побежал к главному комсомольцу части – так сказать, принёс инициативу снизу.
Тот тоже просиял и пообещал обратиться к комсомольцам-спичечникам.
Как-то я об этом и подзабыл.
И вот однажды приходит озадаченный Зампоглот.
– Эдуард, помнишь свою идею о придании фабрике героического имени Зои Космодемьянской?
Я такой.
– Опа, ну да…
– Так вот. Не прошла она. Не одобрило их руководство. И сказало, что мы долбоёбы. Вот так и сказало – долбоёбы. Странно…
И действительно…
Было это за несколько дней до Нового года 86–87. Я уже в статусе деда. На сам Новый год меня отправляли домой в отпуск (а надо сказать, такой радости, как отпуск, у нас удостаивались не все), а перед отпуском уродец замкомроты затулил меня на дежурство в столовую.
И вот под ночь приходит время чистить картошку на всю часть. А стационарная картофелечистка, как всегда, не работает. Да и нахрена она нужна, если есть солдатики? Ведь, как известно, солдат без работы – преступник.
В смене я оказался единственным дедом. Вот мне молодые и говорят:
– Эд, да чего ты, иди в казарму, мы всё перечистим, прапор дежурный всё равно ушёл!
Прихожу в казарму, снимаю в сушилке отсыревшую робу, иду в ленинскую комнату. Наши сидят и смотрят по телику начало программы Лестница Якоба, в которой шведский ведущий-педрилка Якоб Далин вместе с нашей Пугачёвой представляли хиты своих стран.
И только я собрался вкусить от буржуазной поп-культуры – у дневального звонит телефон. Подходит малость на стрёме.
– Эд, тебя там из столовой…
Беру трубку. На той стороне – дежурный прапор.
– Покров, ты охуел – пост покидать?! Да я тебя под суд!!! Да на губу!!! Да в дисбат!!!
А дежурил тогда прапор ссыковатенький, который свою ссыкливость компенсировал нелюбовью к солдатам. И ждать от него можно было чего угодно.
Надеваю сырую робу и прусь в столовую.
Выходит навстречу прапор – и как-то так странно-ссыкливо:
– Эдуард, ну я ж не знал! Ты извини, пожалуйста, и иди куда тебе надо! Дело молодое, хе-хе! Товарищу полковнику Чуносову большой привет! А вы же ещё и тезки, хю-хю…
И просто-таки подталкивает меня к выходу.
Нихрена не понял, кроме предложения идти куда мне надо.
А надо мне в казарму. К телевизору.
Иду. Догоняет Серёга Лисягин.
– Эд, гы, тут такое дело… В общем, прапор резко вернулся. Тебя не нашёл и начал орать. Потом позвонил в казарму. Начал орать ещё больше. Ну я сказанул, что первым в голову пришло. Что ты встречаешься с дочкой замполита части товарища полковника Чуносова, что папаня тебя очень уважает и у вас весной свадьба, и что сегодня вам папаня организовал романтическое свидание в гарнизонной гостинице. Гы, ну вот так.
Я его крепко обнял (серьёзно!) и чуть ли не вприпрыжку понёсся в казарму.
Захожу, быстро раздеваюсь – и к телику!
А там как раз шведский рок-ВИА «Европа» орёт.
– Итс э файнал каунтдааааун!
Каааайф!
С тех пор я эту песню просто обожаю!
Через год после начала моей службы, когда я был уже дедом, к нам в роту пришёл парень по имени Ибрагим из одной кавказской республики. По ходу службы я выяснил, что он – выходец из какого-то очень уважаемого у них клана.
Так вот Ибрагим однажды рассказал, что его старшие братья – дико уважаемые у них люди. Потому что они грабили поезд Баку – Москва.
Происходило это так. В те годы (это была середина 80-х) в Москву из Баку на экспрессе ездили в основном обеспеченные люди с деньгами. На каком-то участке пути поезд шёл медленнее. Тут братья нагоняли его на машине, благодаря имевшимся у них ключам от наружных замков, открывали двери в вагоны, проходили по вагонам, чистили у пассажиров кошельки и спокойно выходили из вагонов, не забыв закрыть за собой двери.
Так они проделывали регулярно. И никто их, блин, не ловил! И, повторюсь, братья среди своих считались героями!
Я просто охренел, когда все это услышал!
Во жили люди!
Потом, читая об этой республике, я уже мало чему удивлялся…
А потом приключился у меня дембель. Вот именно приключился, потому что бы должны были завтра покидать часть в слезах и соплях горечи, а сегодня на Красную Площадь приземлился на своей крохотулечной Сессне немецкий подросток Матиас Руст.
А наши войска входили в войска ПВО, которые этого дойче камикадзе пропустили! И всё руководство войск люто наказали, а нам отсрочили дембель. И были мы вынуждены ещё трое суток фигарить дембельский аккорд в офицерском городке. Заставили нас укладывать бордюры вдоль свежеположенного асфальта, причём, зам. командира части лично через каждые два часа проверял качество укладки и устраивал нам истерику за любой косяк.
Наверное, каждый солдат части в эти дни нам сочувствовал как самым родным людям! Да что там солдат – многие офицеры сочувствовали!
И вот – дембель. Вышел я за ворота части, сел на лавочку на остановке автобуса, который должен был отвезти меня в Загорск, после которого меня ждала Москва, а далее – Донецк.
Сижу и понимаю, что вот так сразу ехать домой мне нельзя. Очень уж рожа у меня вымученная и злая.
Вспомнил я, что тот самый Петрович, который педагог и недоВанГог, приглашал меня после дембеля заскочить на денёк-третий к нему погостить.
Сходил в переговорный пункт, позвонил Андрюхе и устремился в подъехавший автобус.
И вот я в Москве. На вокзале встретили меня сослуживцы и повезли на такси, щедро передавая с заднего сидения мне на переднее бутылку с вином, к Андрюхе домой.
Что и сколько там было – не суть важно. Важен вот такой эпизод моей поездки.
Как-то Петрович сказал, что свозит меня в гости к своим друзьям в семью известного журналиста-международника. На тот момент он был председателем ТАСС в Бейруте, и было это оооочень круто!
Естественно, от такого почёта я охренел! Но смело поехал.
Так вот. У крутого журналиста-международника на двери туалета висела производственная табличка «Осторожно! Идёт валка леса!». А в туалете над унитазом висели три таблички: «Прежде, чем начать работу, убедись в исправности оборудования!», «Внимание! Тару выше бортов не загружать!» и «Если вы почувствовали запах газа – звоните по номеру ******* в Мосгоргаз».
Вот такие они серьёзные люди – журналисты-международники!
