скачать книгу бесплатно
– Да это те, кто каким-то образом с Нижней земли попал сюда. Таких не очень много, если тебя это интересует. Так как же ты к нам забрался? – спросил с нетерпением юноша, беря из корзинки ещё парочку ягод.
– Один старик мне рассказал об этом острове и как сюда можно на молнии попасть. Поэтому, когда наступила гроза, я выбежал к морю.
– Море? И какое оно? – перебил его Джо. – Всегда мечтал его увидеть. Вода в нем и вправду солёная?
Марко опешил от такого количества вопросов, но все же ответил:
– Ну да, соленая. И, я даже не знаю, как объяснить, какое оно, море. Хотя, если подумать, море было одним из самых прекрасных вещей в моей жизни. Летом, когда жарко, как сегодня, я убегал из лавки дяди и целый день купался в море, да и в другие дни тоже, я прятался на диком пляже от всех, мне потом конечно доставалось от дяди, но это того стоило, – вспоминая все это, Марко вдруг осенило. – Я понял на что оно похоже. Море оно как голубое небо, а облака – это волны.
– Вот только в нем не поплаваешь, упадёшь, – с сожалением добавил Джо, а после снова спросил, – и как же ты попал к нам?
В голове у Марко снова всплыли воспоминания о том дне:
– Так вот, я выбежал к морю, гроза была ужаснейшая и в меня ударила молния. Я помню только белую вспышку, а когда очнулся, то оказался здесь.
– Интересно, – только и ответил Джо, взгляд его раскосых глаз быстро переметнулся на тот ужасный чайник с ключами, который Марко забыл поставить на место.
На этот раз юноша обратился уже к Изабелле:
– Теперь меня мучает ещё один вопрос. Это как можно относиться к человеку, чтобы вручить ему такой ужасный подарок? Это же оскорбление для глаз.
– Ой, не спрашивай, – прервала она чтение журнала. – Те товарищи просто не ожидали что кому-то из моей семьи повезёт, как повезло мне. Сами то постоянно нос задирают и мнят о себе не весть что, только из-за большего дела, чем у моих родителей. А что-то ни одна из их дочерей не вышла замуж удачней меня, а им самим пришлось обеспечивать помимо родных дочерей ещё и зятьев.
Выслушав это, Джо изрек:
– Чужая семья – потемки. Хотя и моя не лучше.
– А у тебя что не так? – спросил его Марко, но вопрос остался без ответа, так как Джо принялся за очередную ягоду.
Наступившую тишину прервала Нина. Она бесшумно вернулась на кухню, так как забыла на столе пузырёк с лекарством, а когда увидела сколько шкурок от змеиных ягод лежат на столе, то вылупив свои жёлтые кошачьи глаза, завопила:
– Кто столько съел?!
– Я вообще их не люблю, – сказала ошарашенная Изи.
– Я съел две, – признался Марко.
– Джо, сколько ты съел? – с испугом спросила Нина.
Тот флегматично ответил:
– Ну, штучек пять или семь, я не помню.
Не дослушав его до конца, Нина выбежала из кухни и вернувшись через пару минут, несла в руке небольшой пузатый пузырёк из темно-зелёного стекла. Налив воду в стакан, она начала капать в него содержимое пузырька. На вид это оказалась очень тягучая жидкость желтоватого оттенка. Помешав полученное ложкой, она вручила стакан Джо:
– Выпей это лекарство, быстро.
Джо, повинуясь её настойчивости, а ещё больше испугавшись вытаращенных на него глаз, с опаской взял стакан и сделал первый глоток. Лекарство оказалось не очень приятным на вкус.
– Что это за гадость? – морщась спросил он.
– Это яд воздушного змея. Ты наверно забыл, дорогой мой, что больше четырёх свежих ягод есть опасно, они ядовиты, ты либо сильно отравишься или что ещё хуже.
– Как странно, – заметил обеспокоенный Марко, – яд выводится ядом, – а вспомнив, что и он сам отведал их, спросил, – А со мной что-нибудь будет?
Нина похоже тоже об этом подумала и взяла другой стакан, в него она добавила лишь каплю.
– Ты съел пару штук, но на всякий случай выпей. Кто знает, может нижнеземцы по-другому на них реагируют.
Изи тем временем отложила свой журнал и уставилась на Джо:
– А что это с твоим лицом?
И вправду, его лицо начало покрываться красными пятнами и сыпью. Он выбежал в коридор, где висело небольшое овальное зеркало, и оттуда донеслись его крики:
– Что стало с моим прекрасным лицом?!
– Это пройдёт, – спокойно ответила Нина, следуя к нему. – Через день, а может и через неделю, – уже с улыбкой добавила она, видя, как тот рассматривает свое лицо в зеркало.
– Ты ведь шутишь, да?! – с нескрываемым отчаянием в голосе спросил Джо.
– Может быть, – ответила она, поднимаясь со склянками по лестнице.
Помимо звона бутылочек Марко расслышал и её тихий смех.
Чуть позже, к ужину вернулась Агата. К тому времени Джо уже был в кабинете Эндрю. Вообще, раньше Марко не доводилось так долго бывать здесь, так как он не хотел нарушать порядок, оставленный хозяином. В кабинете, как и в прочих комнатах, мебель также уже имела свою историю. На дубовом массивном столе лежали кипы бумаг, которые пополнялись от выходных к выходным, когда Эндрю приезжал с работы. За столом стоял такой же дубовый стул, а за ним стеллажи с книгами. Также здесь были диван и пара кресел, обтянутые темно-изумрудным бархатом. Стены украшали серебристые обои с цветами. Окна к вечеру уже были закрыты ставнями, но когда по утрам комнату проветривали, то лёгкие тюлевые занавески весело разлетались от ветра, ловя солнечных зайчиков.
Там, на разложенном диване, в пижаме, укутанный в тёплое одеяло, лежал Джо. Рядом с импровизированной кроватью стоял тазик для экстренных случаев, а Марко, сидя в одном из кресел, наблюдал за юношей и удивлялся, как такие красивые и вкусные ягоды могут привести в такое плачевное состояние. По словам Джо, которые Марко удалось разобрать, у него ужасно болел живот, его тошнило и знобило, а самое для него ужасное – его лицо стало просто отвратительно. Помимо покраснения и сыпи, губы юноши раздулись, а язык онемел. Он лежал и оплакивал себя, конечно не в буквальном смысле. Это действо выражалось в закрывании своей головы одеялом, время от времени, так как все же, к его глубочайшему сожалению, ему требовался воздух чтобы дышать.
В один из таких приступов отчаяния в комнату вошла Агата. Она с сочувствие взглянула на больного и сказала:
– Всё страшное позади Джо, ты поправишься, – она присела на край кровати и сняла с его лица одеяло, – все не так уж и плохо. Нина тоже была на твоём месте.
– И она тоже? – удивился Марко.
– Конечно. И ей не чуждо такое. Это произошло пару лет назад. Я страшно испугалась тогда, не знала, что делать. Хорошо, что Эндрю приехал с учёбы, он то и понял как вылечить сестру. Его мама учила когда-то. Она ведь все-все могла сделать, только подумает и раз, получилось. Вот она кстати, красавица Глициния, – Агата указала на картину, висевшую над диваном.
Картина была в простой белой раме и написана акварелью. На ней была изображена молодая девушка с такими же, как у Нины золотыми волосами, заплетёнными в косу на голове вперемешку с цветами и с теми же жёлтыми кошачьими глазами, на которых и заканчивалось все сходство матери и дочери. Глициния стояла среди кустов жасмина, светящихся на солнце.
Рядом с портретом Глицинии, висел портрет мужчины. Также написанный акварелью, но немного небрежно. Мужчина походил на Эндрю, такие же высокие скулы, прямые брови, но глаза были голубые как небо, с таким добрым взглядом, какой бывает у счастливого человека. Даже его волосы темно-русого цвета, были точно также коротко острижены и уложены. Однако, во всех этих чертах, проглядывались и черты лица Нины, унаследовавшей от отца приятную наружность.
Заметив куда смотрит мальчик, Агата проговорила:
– А это автопортрет их папеньки. Добрейший был человек. Столько хорошего мне сделал, да и другим тоже. И так сильно любил её.
Не успел Марко задать вопрос, как в комнату ворвалась Нина, зовя всех на ужин. При виде её, Джо отвернулся к стене, а Агата, смахнув с глаз вдруг нахлынувшие слезы, поднялась с кровати.
– Чего это ты так расстроена? – спросила её Нина и поглядела на Марко. – Все же будет в порядке, он поправиться. А ты Марко?
– У меня что-то голова разболелась, – пробормотал он.
– Так пошли же покушаем, и все пройдёт, – Нина схватила его за руку и потащила к двери. Марко улыбнулся такой напористости и послушно шёл за девушкой. – А ты, Джо, – обратилась Нина напоследок к юноше, – лежи и не вставай. С тобой пока Долли посидит, на всякий случай.
Джо ответил ей лишь глубоким вздохом. Имея ввиду, что даже если бы он захотел встать, то не смог бы. Голова юноши к этому времени ужасно раскалывалась и его единственным желаньем было – уснуть поскорее и забыть весь этот кошмар.
Уже ночью, когда все разошлись по своим комнатам, а тихое сопение первых грез раздавалось почти отовсюду, громкий крик и последовавший за ним звон битого стекла нарушил эту сладостную тишину.
Тут, на кухню, без своей верной трости, первой примчалась Агата, взъерошенная ото сна, в наспех накинутом наизнанку халате, и нашла на кухне Изабеллу. Та была не в состоянии объяснить, что же произошло. После Агаты на кухню влетели Марко с Ниной, а завершал процессию Джо, испытывающий муки ада при каждом новом шаге. Во всем доме стояла гробовая тишина, прерываемая лишь нервным дыханием каждого из собравшихся на кухне и храпом Долли, доносившимся от двери её комнаты.
– Ф тём тело? – спросил не без усилий Джо, губы которого раздулись до огромных размеров.
Изи вскричала, показывая в угол кухни:
– Там стрекозец!
То было насекомое, похожее на смесь сверчка и кузнечика, но размером с ладонь пятилетнего ребёнка. Оно чуть подпрыгивало, делая опасные выпады в её сторону.
Взгляды всех присутствующих устремились в его сторону. Далее произошло краткое знакомство тапка Агаты с виновником ночного собрания. Раздался громкий хлопок, а затем последовала тишина, которую первой решила прервать Нина.
– Ты что тут вообще делала?
– У меня закончилась вода в кувшине и вот, что произошло, – ответила Изи, ещё не придя полностью в себя.
Затем Агата, надев на ногу «печальную участь стрекозца», командным голосом проговорила:
– Я пошла спать, а вы, – она прсмотрела на Изи и Нину, – чтобы убрали тут. А ты, – это она уже обращалась к Джо, – марш в кровать, а не то чего хуже, грохнешься тут же рядом в обморок.
После этих слов, Агата действительно вышла из кухни и последовала в свою комнату.
– Вы видели? – улыбнулась Нина. – Она оказывается отлично ходит и без своей трости.
Внезапно кухня наполнилась смехом. Они на миг забыли обо всем. Однако, за всем этим весельем, Джо и впрямь стало совсем дурно, он начал оседать на пол и только чудом Марко успел его словить под руку, с другой стороны его подхватила Нина.
– Вы идите, я все здесь уберу сама, а ты, Нина, сделай что-нибудь с ним. Он совсем плохо выглядит, – протараторила обеспокоенная Изи.
Марко и Нина дотащили Джо до кабинета и уложили в кровать.
– Может позвать Агату? – спросил её мальчик со страхом в глазах. – Она рассказывала, что и с тобой такое было, она наверняка знает, что делать.
– Нет, не нужно, ты же видел её, – сказала заговорщицки Нина, – я сама со всем разберусь.
Нина открыла ставни одного из окон и лунный свет проник в комнату. Она попросила Марко приглядеть за Джо, а сама выбежала из комнаты, да так тихо, что мальчик и не заметил. Он смотрел лишь на юношу и искренне сочувствовал тому.
Нина вернулась с двумя стаканами, один из них она вручила Марко.
– Выпей это пожалуйста, Марко, – произнесла она тихим голосом. – А теперь ты, Джо, – одной рукой она приподняла его голову, другой приставила стакан к губам.
Марко машинально, не понимая, начал пить врученную ему жидкость. На вкус она оказалась приятной. После первого глотка его горло обдало жаром, сделав ещё пару он будто согрелся изнутри. Ему вдруг стало легче, его глаза начали слипаться. Марко мельком разглядел вошедшую проведать их Изи и потом, ему показалось, что она ушла. Когда его глаза закрылись, он услышал пение, тихое пение. Это была Нина. Она пела какую-то песню, но слов было не разобрать. Язык песни был подобен журчанью ручья и шелесту листьев на ветру. Марко словно очутился в волшебном лесу, где все было хорошо и не существовало никаких проблем.
Ранним утром Марко проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Открыв глаза, он увидел Зефира, сидевшего рядом с Джо. Кот наблюдал за мальчиком все с привычным надменным взглядом. В соседнем кресле спала Нина, свернувшись калачиком. Её золотистые волосы светились от лучей утреннего солнца, бивших в открытое окно. Похоже все в доме ещё спали, даже радио, которое обыкновенно по утрам слушала Долли делая завтрак, молчало.
Будто почувствовав его пробуждение, Нина тут же открыла глаза и, не издавая звуков, уже проверяла как там спящий Джо. Зефир в это время тихо ушёл восвояси, будто страж, получивший долгожданный отдых.
– Температуры нет, и сыпь прошла, – прошептала она, – я пойду, пожалуй, умоюсь и выпью чаю. А ты Марко?
– Я ещё посижу здесь, – зевая ответил он ей.
– Тогда если что, зови меня, – сказала, выходя из комнаты, девушка.
Марко, пробудившийся от сладкой дремоты, вспомнил вчерашние слова Агаты и решил получше рассмотреть портреты, висевшие в кабинете. Он не заметил, что Джо тоже проснулся и внимательно смотрит на него.
– Ты чего такой задумчивый? – спросил у него юноша.
Немного помолчав, мальчик все же решился задать ему вопрос:
– А какой она была? – спросил он, глядя на портрет Глицинии.
– Какой была мама Нины? – задумался Джо. – Это не лёгкий вопрос. Она была другой, отличалась от всех, – немного помолчав, Джо продолжил. – Когда мне было пять лет многие дети дразнили меня из-за моих зубов, они были тёмные от лекарств, я часто болел тогда, – пояснил юноша. – И в один день мне стало так обидно. Я сильно расстроился и чтобы никто не заметил что я плачу, убежал в наш сад. Там то я и столкнулся с Глицинией. Я кое-что слышал о ней и мельком видел раньше среди других людей. Но в этот раз она была одна и, представляешь, она села рядом со мной прямо на землю и траву, не боясь испачкаться свое белое платье. Я постарался как можно быстрее стереть слезы, а она, будто не замечая этого, просто молчала. Любой другой на её месте начал бы расспрашивать меня, но только не она. Глициния подождала когда я немного успокоюсь и, повернувшись ко мне, наконец сказала: «Джо, сорви тот цветок и положи себе на ладонь». Она указала на лютик, попросту куриная слепота, какая растёт на каждом газоне. Я сорвал один из этих жёлтых неприметных цветов, положил в свою ладонь, а она же накрыла ее своей. Когда Глициния подняла свою ладонь, то с моей руки взлетела яркая бабочка. Такое чудо, – на этих словах глаза Джо засветились. – На меня произвело сильное впечатление. Потом она сказала мне, глядя прямо в глаза: «Смотри какая красота вышла, этому цветку стоило лишь подождать. Ты так не считаешь?». И это сработало, я перестал обращать на насмешки внимание. И теперь посмотри на меня, – Джо улыбнулся ему широкой белозубой улыбкой.
– А ты уже совсем здоров, – сказала Нина, стоявшая в этот момент в дверях комнаты с подносом в руках.
Джо с Марко и не заметили, как она пришла и от неожиданности все трое засмеялась.
– А я тут тебе завтрак принесла, – добавила она, вручая Джо поднос. – И попробуй только все не съесть.
– Будет исполнено, – таков был ответ Джо.
– Пошли Марко, я думаю тебе тоже нужно подкрепиться.
Они вышли в сад, но не к веранде со столом, уставленным вкусной едой. Вместо этого Нина привела его к одной из стен дома, которая была почти полностью закрыта одним из красивейших цветов.
– Это растение называется глициния, – начала Нина.
– Так звали твою маму?
– Да, – с грустной улыбкой ответила Нина. – Знаешь, она не уживается с другими цветами. Глициния одиночка.
– Она очень красивая.
– В то время, мой отец был молод, младше Эндрю. Он вместе с моим дедом отправился в Северный лес, чтобы заключить с инлами очередное соглашение. Когда они пришли к ним, то их встретили радушно, однако, дед там задержался ненадолго.
– Почему?
– Не знаю, быть может из-за предубеждение к инлам, усугубившихся в то время. А быть может, из-за того, что его сыну понравилась одна из них. Ты же видел портрет моей матери?
– Ну да.
– Его написал мой папа. Он был страстным поклонником искусства и при этом очень спокойным человеком. Он рос в определённых правилах и рамках, установленных родителями. Когда же он увидел её, Глицинию, красивую, свободную, но вместе с тем одинокую, как это растение, то заинтересовался ей. Она не была идеальна, отнюдь. Агата говорила мне, что не встречала ещё такой одновременно нежной и резкой натуры, – немного помолчав, Нина продолжила. – О, я помню, как она вспылила, разнесла кабинет отца, а потом же, за ужином они с папой спокойно беседовали, как ни в чем не бывало. Так вот, поначалу даже, отец её сторонился, наблюдал за ней на расстоянии, она же тем временем следила за ним. Помню мама рассказывала, что такого серьёзного юноши не видала, он даже не улыбался. В день Середины лета инлы устроили грандиозный праздник. Столы ломились от разнообразных блюд, а в воздухе царила атмосфера волшебства. Гостей развлекали гаданиями, их одаривали подарками, всюду играла необычная музыка. При свете луны и звёзд начались танцы. И во время них, мой отец стал улыбаться, он посмотрел на Глицинию, и та улыбнулась ему в ответ. Они наконец поняли, что влюблены друг в друга.
