скачать книгу бесплатно
Береги свою любовь! Маленькие секреты большой любви
Николай Дзисяк
Сборник рассказов о любви.
Николай Дзисяк
Береги свою любовь!
/Маленькие секреты большой любви/
Посвящаю моим Родителям,
которые научили меня любить мир,
и моим Детям, которые с первого дня своего рождения…
учат меня быть Отцом
Выражаю особую благодарность
моему сыну Рональду —
первому читателю и помощнику
Гитарист Эль Мариачи
Я был рад как ребенок началу своего отпуска и представившейся мне возможности одному совершить длительную поездку в машине — такой возможности я всегда ожидал с большим нетерпением и удовольствием. Чтобы отдохнуть и провести время с пользой, я намеревался заехать навестить моего друга детства, который, как он сам мне писал, уже устал присылать мне приглашения. Путь ожидался длинный и долгий, однако я, как птица, вырвавшаяся из клетки большого города, был рад тому, что находился наедине с природой и со своими мыслями.
Дорога, по которой я ехал, извивалась между гор, иногда почти вплотную приближаясь к скалистому склону, иногда проходя совсем рядом с пропастью — при этом создавалось впечатление, что ее край может обрушиться в любой момент под тяжестью машины. Я осторожно сбавлял скорость и, проехав опасное место, вздыхал с облегчением и сильнее нажимал на педаль акселератора, пытаясь отъехать прочь как можно быстрее. В других случаях из-за частых поворотов казалось, что дорога внезапно заканчивается. С большим вниманием я подъезжал к видимому концу дороги и, убедившись, что она только делает крутой поворот, а затем продолжается дальше, снова увеличивал скорость и продолжал движение с большей смелостью.
За рулем машины я не упускал возможности полюбоваться местами, мимо которых проезжал. Внизу, в долине, виднелась почти высохшая река с огромными отполированными водой камнями, выглядывающими из воды, словно греясь на солнышке. Несколько отдельных домов и коровы, пасущиеся на лугу, сверху казались картиной, специально нарисованной кем-то, чтобы оживить пейзаж. Все это глаз выхватывал быстро, как фотоаппарат, потому что основное внимание концентрировалась на краю дороги со стороны обрыва, который не был огражден. Временами попадались такие участки дороги, где предательски высокая растительность скрывала опасность обрыва, что могло очень дорого стоить слишком любопытному или беспечному водителю.
День близился к вечеру. Несмотря на то, что полуденная жара начала немного спадать, еще чувствовалась духота, и лишь немного освежал воздух, врывающийся в машину через открытые окна. Неожиданные повороты дороги требовали большого внимания и утомляли, и я с нетерпением ожидал скорейшего прибытия в городок, указанный другом, где я мог бы немного расслабиться и отдохнуть. Однако там мое путешествие еще не заканчивалось. После отдыха, по описаниям моего приятеля, я должен был продолжить путешествие уже по другой дороге — почти без подъемов, спусков и крутых поворотов, которые здесь мне казались нескончаемыми.
Управляя машиной почти автоматически, занятый своими мыслями, я не сразу заметил, что горы стали понемногу отдаляться от дороги, да и сама она становилась шире. Теперь я мог ехать более расслабленно, любоваться окрестностями и удивляться яркой раскраске деревьев, цветущих внизу, в долине.
После еще получаса езды дорога постепенно начала спускаться, и мое лицо почувствовало свежесть морского бриза с его опьяняющим запахом соли, моллюсков и морских водорослей. Я с удовольствием глубоко вдохнул несколько раз, чтобы очистить мои легкие от горячего пыльного воздуха и наполнить их свежим ароматом, который бодрил, снимая всю усталость, накопленную в течение долгой поездки. Океан, скрытый за деревьями и возвышенностями местности, время от времени становился видимым и казался уже близким. Он говорил о себе глухим шумом волн, беспрерывно бившихся о непреодолимый каменистый берег, как будто хотел доказать ему свою силу и отвоевать у него больше пространства для своего подводного мира.
Через некоторое время, почти сразу после очередного поворота, открылся красивый вид на океан, на берегу которого располагался небольшой городок. Домики выглядели чистыми и привлекательными. Те, что были расположены ближе к воде, стояли на больших бетонных сваях, чтобы избежать затопления во время шторма и большого прилива. Близость моря, цветущие деревья на улицах, приглашающие отдохнуть в их тени, красиво раскрашенные дома и ухоженные дворы придавали этому городу очень гостеприимный вид. При въезде в городок я услышал со всех сторон музыку и характерные песни мексиканских мариачи. У меня возникло впечатление, что я оказался в этом городе в полный разгар какого-то большого и веселого праздника.
Я проехал на машине по нескольким улицам в поисках ресторана, который мне понравился бы своим расположением и где я мог бы поесть на свежем воздухе в спокойной умиротворяющей обстановке, прежде чем остановиться отдохнуть на ночь в гостинице. Почти во всех ресторанах было многолюдно, и музыканты в типичной одежде мексиканских мариачи пели свои романтические песни о любви. Проехав по улице вдоль побережья, я, наконец, увидел то, что искал. Здесь я и решил остановиться.
Небольшой экзотический ресторан находился прямо на большом деревянном причале, под которым ласково шумели уставшие вечерние волны. Я решил расположиться на открытой террасе с большими и яркими зонтами, установленными на огромных старых деревянных бочках, которые служили столами. Постоянное движение волн, легкое покачивание причала, а также запах просмоленного дерева, смешивавшийся с запахом моря, создавали впечатление, что находишься на плывущем корабле. Способствовали этому восприятию легкий и свежий морской бриз и монотонный шум волн, которые, шепчась между собой, омывали сваи, поддерживающие деревянный настил причала.
Удобно устроившись на стуле, я вытянул усталые ноги, которые сейчас уже не должны были давить на педали, и попросил пива. Мне принесли бутылку, покрытую инеем, на которой сразу же отпечатались следы моих горячих пальцев. Предвкушая удовольствие, я с жадностью сделал несколько глотков холодной ароматной жидкости, которая вмиг заморозила горло и на момент перехватила дыхание. Закончив первую бутылку, я сделал знак официанту, чтобы он принес следующую, — ее я пил уже медленно, не спеша, чтобы в полной мере оценить приятную прохладу и характерный специфический вкус хорошего пива.
Я наслаждался покоем, отдыхая после утомительного путешествия и слушая простые слова романтических песен, которые пленили столько сердец прекрасных молодых дам, не способных устоять перед неотразимыми музыкальными атаками молодых и галантных кавалеров. Постепенно ресторан заполнился людьми, главным образом мужчинами, хорошо знавшими друг друга. Они пили ром или пиво и вели между собой негромкий спокойный разговор. Иногда кто-нибудь просил музыкантов исполнить какую-то определенную песню или просто сыграть что-нибудь мексиканское. Музыканты с достоинством кивали в ответ, не забывая смочить горло глотком предложенного рома.
Через некоторое время меня начала удивлять такая любовь местных жителей к этому жанру мексиканской музыки, потому что городок находился далеко от границы, и было маловероятно, чтобы все жители этого городка были мексиканцами. Заинтригованный своим наблюдением, я обратился с этим вопросом к старому сухонькому старику, который сидел за одним столиком со мной, спокойно потягивал свой ром и машинально постукивал сухими костлявыми пальцами по столу в такт мелодии, исполняемой гитаристами. Старик посмотрел на меня, словно прикидывая, откуда я мог быть. Затем, решив, что, вероятно, откуда-то издалека, приблизил свой стул и стакан ближе ко мне и уважительно ответил:
— Сегодня день Эль Мариачи, сеньор.
Увидев по выражению моего лица, что я не понял, о чем речь, он кашлянул, прочистив горло, и продолжил:
— Это очень грустный день, сеньор. Вы не отсюда и поэтому не знаете. Сегодня приглашенные в этот город мариачи поют свои песни для человека, душа которого отправилась на небеса. Это был очень добрый человек, сеньор, и очень хороший друг. Это вам говорю я, кто прожил достаточно в этом мире и хорошо знает людей.
Старик замолчал, поднял свой стакан на уровень глаз, будто чтобы оценить, сколько рома там еще оставалось. Затем, сделав пару глотков, осторожно поставил пустой стакан на стол и продолжил:
— Здесь вы не увидите радостных лиц, несмотря на веселую музыку. А знаете почему? Сегодня мы хороним нашего гитариста Эль Мариачи — пусть душа его покоится в мире — и нет человека во всем городе, который бы не грустил из-за этого. Мы собрались здесь, в ресторане, чтобы помянуть его, а не для того, чтобы веселиться. Посмотрите на лица этих людей. Это мужчины — поэтому они не плачут. Но плачут их души, потому что все были друзьями этого необыкновенного человека.
Только сейчас я заметил: несмотря на то, что люди много пили, не чувствовалось той радости, того бесшабашного куража, когда человек пьет, чтобы развлечься и повеселиться. Опечаленные лица, грустные глаза, немного приглушенные и спокойные разговоры мужчин подтверждали слова грустного старика. Я не обратил на это внимания раньше потому, что был очарован мелодичными песнями музыкантов с большими ярко расшитыми шляпами-сомбреро на голове.
Я хотел спросить старика еще об Эль Мариачи, но он был неподвижен, молчалив и, глядя в стакан, возможно, видел в нем что-то, питавшее его грустные воспоминания. Решив не беспокоить его своими вопросами, я заказал ему еще стакан рома, за что он поблагодарил меня с вежливым достоинством. Некоторое время мы оба молчали. Медленно потягивая пиво, я думал о словах старика и одновременно смотрел на собравшихся в ресторане уже другими глазами, пытаясь представить себе человека, чью смерть так странно отмечали здесь.
Через некоторое время, словно вспомнив о моем присутствии, старик пошевелился, поднял голову, пригладил рукой свои редкие седые волосы и продолжил рассказ.
— Это печальная история, сеньор. Мало кто в городке помнит, что настоящее имя нашего друга было Эрнесто. Отец называл его Эрнестико, но другие больше знали его по прозвищу Эль Мариачи.
До пятнадцати лет он жил вместе со своим отцом — старым рыбаком и очень уважаемым человеком, который однажды отправился на рыбную ловлю на своей старой лодке и больше не вернулся.
Юноша вырос в деревне один и, имея доброе и щедрое сердце, заслужил любовь и уважение всех, кто его знал. Так он прожил до двадцати лет и за это время смог завоевать искреннюю дружбу и расположение абсолютно всех жителей, не имея ни одного врага во всем городе. Это был высокий и сильный молодой человек с комплекцией Геркулеса, очень приятными чертами лица, искренней открытой улыбкой и добрым словом для каждого.
Несмотря на свой высокий рост и большую силу, он был самым беззлобным, добрым и благородным человеком. Не было в этом городе семьи, которой он бы не помог за эти годы в чем-либо своими собственными руками. Дети и подростки, видя его таким большим и добрым, шли к нему, чтобы найти защиту и помощь во время своих споров или драк, чтобы услышать его совет или просто послушать, как он поет или играет на своей гитаре, с которой почти не расставался. Никто не знал почему, но он всегда был влюблен в романтические мексиканские песни. Именно из-за этой его необъяснимой любви к гитаре и мексиканским мелодиям к нему и приклеилось прозвище Эль Мариачи. Люди любили его и всегда приглашали со своей гитарой на праздники, которые устраивались в городе по любому поводу.
Также жила в нашем городе очень красивая смуглая девушка с редким и загадочным именем Ития. Она была среднего роста, стройная, одевалась всегда со вкусом в одежды живой и яркой расцветки. Ития редко выходила из дома одна, чтобы развлечься или просто прогуляться, как это делали большинство девушек ее возраста. Чаще всего ее видели, когда она отправлялась за покупками для дома или изредка прогуливалась в сопровождении своей матери, с которой жила вместе.
Мать Итии придерживалась старых испанских традиций, и ей очень не нравилось, когда какой-либо любопытный мужчина бросал на ее прекрасную дочь свой восхищенный взгляд. Многие из них впустую ожидали возможности увидеть Итию одну, чтобы сделать какой-нибудь комплимент, проявить немного галантности и познакомиться поближе — без того, чтобы такая надежная охрана в лице матери узнала об этом. Однако все попытки привлечь внимание девушки, которые предпринимали незадачливые кавалеры, проваливались. Она не реагировала ни на никакие знаки внимания и продолжала свой путь, склонив голову еще ниже, как будто искала что-то на дороге, по которой шла.
Казалось, это прекрасное создание сошло со страниц какой-то арабской сказки о восточных красавицах. Ее большие миндалевидные глаза, изящно изогнутые брови, утонченные черты лица, изысканная красота ее жестов и движений — все это, вместе с красивой фигурой, длинными черными волосами и какой-то загадочной таинственностью, заставляло молодых поклонников сходить с ума. При виде нее их сердца наполнялись радостью только от мысли, что, возможно, когда-то она позволит им хотя бы пройтись рядом с ней.
Вероятно, восточные сказки о загадочных девушках, или ее редкая красота и поведение, отличавшие ее от других девушек города, которых они знали, продолжали подпитывать смелые мечты молодых людей. Несмотря на отсутствие успеха, они продолжали ласкать свои сладкие грезы, соревнуясь друг с другом и не зная, что придумать, чтобы суметь однажды завоевать сердце красавицы.
Эль Мариачи не избежал этой участи. Он тоже влюбился в необыкновенную, волшебную красоту Итии и ее неприступный характер, который держал на значительном расстоянии всех ее поклонников. Но Эль Мариачи действовал не так, как другие молодые люди. Почти каждый день, когда солнце опускалось к засыпающему океану, он появлялся со своей веселой гитарой перед домом девушки и пел королеве своего сердца нежные песни о любви. Никто не знает, откуда он выучил слова этих песен, или сам же их и сочинил, но знал он их огромное количество. Иногда, чувствуя грусть, он садился на камень около ее дома и просто играл на гитаре, извлекая из струн мелодии, которые завораживали любого, кто их слушал.
Все жители городка пыталась угадать, как закончится осада этой прекрасной крепости, которая и не думала сдаваться, несмотря на всю настойчивость и терпение влюбленного гитариста. Однако Эль Мариачи тоже не сдавался. Через некоторое время он начал приглашать мексиканских певцов с близлежащих селений, чтобы они пели серенады для его любимой. Иногда он привозил их на своей машине издалека и тратил на это почти все деньги, которые зарабатывал.
Женщины города, заслышав вечером музыку, говорили с укоризной своим мужьям, что они должны учиться у этого молодого юноши, как надо завоевывать сердце женщины. Они по-хорошему немного завидовали Итии, желая в тоже время, чтобы этот роман двух молодых людей не закончился слишком быстро, так как уже привыкли слушать посвященные ей песни.
Все другие претенденты на сердце Итии не смогли выдержать соревнования с настойчивостью и терпением Эль Мариачи, который, в конце концов, начал постепенно завоевывать сердце своей недоступной принцессы. Вскоре они начали встречаться недалеко от ее дома или совершать небольшие прогулки у моря, но всегда под бдительным наблюдением ее матери. Видя их вместе радостными и счастливыми, другие ее поклонники признали свое поражение на любовном фронте и стали встречаться с другими женщинами, с которыми проводили время, веселясь и залечивая душевные раны, вызванные их безответной любовью к красавице, о которой мечтали.
Так прошло время, и однажды все в городке, где даже древние старики были на стороне гитариста, узнали, что Ития и Эль Мариачи решили пожениться. Эта новость никого не оставила безразличным, потому что уже давно все были участниками большой истории любви юноши, пользовавшегося их безграничной симпатией и уважением. Жители городка также высоко оценили достоинства и выдержку его избранницы, которую всегда любили за ее учтивый и доброжелательный характер.
Однако никто в городе, даже ближайшие друзья, не знал и не догадывался о том, что эта девушка с самого рождения болела каким-то неизлечимым заболеванием, которое могло проявиться в любой момент и привести к серьезным последствиям. Эту тайну мать и дочь тщательно скрывали от всех, пытаясь найти врача, способного ее вылечить. Все мечты молодой девушки заключались в том, чтобы избавиться от болезни и не жить в ожидании беды. Ития страдала еще и потому, что именно из-за своей болезни отвергала любовь Эль Мариачи с самого начала. Она сама давно уже была влюблена в него, однако скрывала это, так как не хотела сделать его несчастным, связав семейными узами со своей болезнью.
Наконец, в один из дней, мать Итии от кого-то
узнала, что далеко в другом городе есть врач, который творит чудеса, излечивая людей от различных редких болезней. После долгих сомнений и колебаний она и дочь решили поехать к нему, веря, что он сможет им помочь. Они не делились своими планами ни с кем: ни с женихом невесты, ни с соседями. Скрыв от всех настоящие причины путешествия и будучи почти уверенными в успехе, они сказали влюбленному юноше, что уезжают, чтобы пригласить родственников, и что по возвращении домой отпразднуют веселую свадьбу, на которую пригласят всех друзей и знакомых.
Условившись с гитаристом о дне возвращения, они отправились в путь с радостными надеждами на успех задуманного. Эль Мариачи остался в городе и с головой окунулся в подготовку к свадьбе, с нетерпением ожидая встречи с той, которую боготворил. Когда оставалось всего несколько дней до предполагаемого возвращения Итии, а от женщин все еще не было никаких известий, Эль Мариачи, чтобы сделать сюрприз своей будущей жене или, возможно, из-за какого-то предчувствия, перепоручил своим друзьям все свадебные приготовления и заботы. Сам сел в машину и поехал в далекий чужой город. Он хотел удивить Итию своим появлением и вместе вернуться домой на свадьбу, которую к их приезду уже должны были организовать его друзья.
После того как юноша уехал, его друзья, желая сделать свадьбу своего друга необыкновенной и запоминающейся, решили втайне от гитариста приготовить для молодоженов неожиданный и приятный сюрприз. Зная, что это понравится их верному другу, они пригласили на день свадьбы молодой пары всех музыкантов мариачи, которых нашли в ближайших селениях.
Эль Мариачи не знал, что когда он принимал решение ехать искать Итию, она умирала в больнице после сложнейшей операции, на которую решила согласиться, потому что слишком любила веселого гитариста и не хотела, чтобы рядом с ним была больная жена.
Эль Мариачи не доехал до города, куда он направлялся, и не смог увидеть ту, к которой так сильно стремился. Проезжая на своей машине через какое-то селение, он вдруг увидел, как внезапно на дорогу, не думая о подстерегавшей его опасности, выбежал малыш, который пытался поймать убегавшую от него собаку.
На раздумья не оставалось времени. Резкий поворот в сторону — и машина с юношей, перевернувшись несколько раз, врезалась в большое старое дерево, которое росло около дороги. Скрип тормозов, сильный удар и крик перепуганного, но невредимого ребенка сразу собрали много людей. Они кинулись к машине, но тому, кто управлял ею и спас жизнь малыша, уже не требовалась помощь. Его окровавленное и деформированное от сильного удара тело было зажато между металлическими частями машины и старым деревом.
…Две трагических новости из разных мест одновременно прилетели в городок, который готовился к веселой свадьбе. Два печальных известия встретились там, не найдя адресатов, кому они предназначались. Все жители города были потрясены этим трагическим событием и мистическим, жестоким совпадением.
Голос старика немного дрогнул, он замолчал и, пытаясь справиться с волнением, вызванным переживаниями, глотнул немного рома из стакана. Затем, стараясь скрыть свою слабость и обмануть меня, он начал часто моргать, словно ему что-то попало в глаз, взял со стола салфетку и вытер повлажневшие глаза. Я сделал вид, что ничего не заметил, продолжив внимательно разглядывать мою бутылку пива, словно только что ее увидел. После некоторой паузы, старик продолжил рассказ.
— …Сегодня мы похоронили их обоих. Помня о желании нашего гитариста Эль Мариачи, который признавался своим друзьям, что завоевать любовь Итии ему помогли мексиканские песни, и поэтому он предпочел бы, чтобы даже на его похоронах звучала только эта музыка, — сегодня мариачи, приглашенные на его свадьбу, поют только для него и его невесты. Они поют и играют для двух влюбленных: нашего любимого Эль Мариачи и его дорогой Итии, которую он так сильно любил. Поют и плачут. И никаких других песен и музыки нет сегодня в городе, кроме этих мексиканских мелодий. Так мы выполняем его волю. Так мы вспоминаем их обоих, и так мы отмечаем сегодня их свадьбу, которая все равно свершится на Небесах, и которую никто из нас никогда не сможет забыть…
Может быть, после их смерти, где-то там, на Небесах, эти две чистых души объединятся навсегда, к чему так стремились при жизни. Никто не знает, было ли это случайностью или, может, милостью самого Бога, чтобы эти две души, которые так сильно любили друг друга, прекратили существовать одновременно. Возможно, Богом было предопределено соединить их навечно на небесах, чтобы здесь, на земле никто из них никогда не узнал о смерти другого и не скорбел безутешно о потере любимого человека.
Старец замолчал, взял свой стакан и сделал глоток рома. Затем он достал из кармана старую трубку и, не разжигая, начал ее сосать, взволнованный своими воспоминаниями и полностью забыв о моем существовании. Его грустный взгляд был направлен далеко за горизонт, туда, где небо соединялось с океаном.
Мариачи продолжали петь о любви. Их гитары околдовывали волшебной музыкой притихший океан и посылали ее дальше на Небеса — двум влюбленным, чья свадьба должна была состояться сегодня…
Грабитель
Было уже почти девять часов вечера, когда я, наконец, закончила писать и печатать последние документы, которые нужно было дать на подпись моему боссу рано утром. Радостная, что закончила эту работу сегодня, и завтра мне не придется торопиться, чтобы прийти сюда пораньше, я проверила и закрыла офис, где уже оставалась одна, и поспешила на улицу, чтобы как можно быстрее добраться домой.
Я решила поехать на одном из этих автобусов, как некоторые их здесь называют — «карритос», которые, хотя и ездят часто, почти всегда заполнены людьми. Многие люди предпочитают их метро ??с его удобствами и кондиционерами, потому что билеты на автобус позволяют сэкономить несколько венесуэльских боливаров.
Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я покинула свою страну и прибыла в Каракас, столицу Венесуэлы. Относительно быстро удалось найти работу, которая мне нравилась, хотя и не позволяла зарабатывать достаточно, чтобы удовлетворить все мои потребности и еще что-то сэкономить.
Обычно я пользовалась метро, хотя автобус проезжал ближе к моему дому. Однако моя сегодняшняя задержка в офисе и нежелание идти ночью одной от станции метро до дома, где я жила, заставили меня изменить обычной привычке. Немного подождав и пропустив несколько заполненных карритос, мне удалось попасть в один из них и даже сесть на единственное свободное место.
Устроившись на сиденье, я посмотрела в окно и, увидев темноту и зажженные фонари, поняла, что сегодня возвращаюсь домой намного позже, чем в другие дни. Мои мысли, свободные от работы, обратились к домашним делам, которые ждали меня по возвращении. Мне придется делать несколько вещей одновременно: готовить, наводить порядок после поспешных утренних сборов на работу и, самое главное, подготовить одежду на следующий день. Я всегда старалась выглядеть так, чтобы люди в офисе видели утром молодую элегантную секретаршу с безупречным вкусом, а не женщину, обремененную своими проблемами и заботами.
Водителем автобуса был мужчина с усталым выражением лица. Его стиль вождения был резким. Тормозил часто и внезапно, почти в тот момент, когда казалось, что столкновение с идущей впереди машиной или автобусом уже неизбежно. Таким образом водитель будто хотел продемонстрировать пассажирам сложность своей работы или спровоцировать их на комментарий. А потом, пользуясь этим, он мог бы выразить им все свое недовольство той жизнью, которую вел.
Однако люди в автобусе были слишком уставшими, чтобы обращать внимание на все эти неудобства и спорить с водителем. Он резко трогался, стараясь использовать любое освободившееся пространство между машинами, чтобы иметь возможность продвинуться вперед, так как в это время движение на улице все еще было интенсивным.
При каждом торможении или резком движении автобуса вперед сидящие пассажиры резко наклонялись, как манекены, вперед или назад, а стоящие, чтобы не упасть, быстро хватались за поручни или сиденья автобуса. Стоя или сидя, все молчали, понимая недовольного водителя, и никто не возражал и не беспокоил других. Каждый был погружен в свои мысли и проблемы и мечтал поскорее вернуться домой и забыть о работе и обо всем, что с ней связано.
Несмотря на неудобства, вызванные движением транспорта, манерой вождения водителя и необходимостью постоянно удерживаться от падения, когда автобус делал резкий поворот, чтобы обогнать такси, я была погружена в свои мысли, не замечая ничего из того, что происходило вокруг меня. На остановках люди входили в автобус и выходили из него. Когда я заметила, что воцарилась тишина, и водитель больше не останавливался так часто, автобус был уже почти пуст. Только на передних сиденьях сидели две женщины, а рядом со мной сидел
какой-то мужчина.
Теперь автобус ехал быстрее, даже не останавливаясь на остановках, потому что на улицах, где мы проезжали, почти никого не было. Я со страхом подумала о странном совпадении, что человек, сидящий рядом со мной, все еще ехал в автобусе и не вышел раньше. Пытаясь оценить опасность, которую он мог представлять для меня, я старалась смотреть на него искоса, чтобы он не догадался, что я за ним наблюдаю. Это был молодой человек, но непроницаемое выражение лица и взгляд, устремленный в одну точку, делали его старше своих лет. Его одежда выглядела чистой, но была выцветшей от частого использования. На коленях юноши лежала полупустая тканевая сумка, которую он придерживал обеими руками.
Я подумала о том, что с тех пор, как он вошел в автобус и сел рядом со мной, он ехал в одном и том же положении, думал о чем-то своем и не замечал, какие остановки мы проезжали. «Может, он маландро?» — испугавшись, подумала я. Я внезапно вспомнила много историй, которые слышала о людях, которых так называли в Венесуэле, — о тех, кто здесь из-за бедности совершал вооруженные ограбления, крал деньги и драгоценности у других людей. «Было бы хорошо, если бы этот парень вышел на ближайшей остановке или если бы больше людей село в автобус», — почти умоляла я, машинально сжимая сумку руками и пытаясь не показать свой страх перед этим человеком. У меня в сумке не было большого богатства, около четырехсот боливаров, но для меня это была значительная сумма, и я не хотела, чтобы кто-то ее у меня забрал.
Автобус ехал без остановок, и я молилась Богу, чтобы две женщины, сидевшие впереди, не вышли прежде, чем я. Внезапно мужчина, как будто очнувшись от своих мыслей, посмотрел на меня. Он также заметил, что в автобусе было почти пусто. Автобус свернул на другую улицу и немного снизил скорость, потому что там было больше машин и пешеходов. Увидев освещенную улицу и много людей, хоть и за пределами автобуса, я воодушевилась, но все-таки решила выйти и дождаться другого автобуса с большим количеством пассажиров внутри, где я могла бы не ехать с этим подозрительным типом рядом со мной и добраться до моего дома спокойно и без приключений.
Словно угадав мои мысли, мужчина повернулся ко мне и сказал:
— Простите, сеньора, что беспокою вас. Я еду на работу в эту ночь. И знаете, какая у меня работа?
Он сделал ударение на слове «какая», давая понять, что именно это имеет особое значение. Забыв, что хотела выйти, я попыталась придать лицу максимально естественное выражение. Безразлично и спокойно я ему ответила, что меня интересует только моя работа и ничья другая. Мужчина приоткрыл сумку, которую держал на коленях, и начал разворачивать что-то, что было внутри. Затем вынул из сумки пистолет и, показывая его мне, продолжил:
— Это сегодня моя работа, сеньора.
«Он настоящий бандит», — подумала я, чуть не вскрикнув, хотя это мне совсем не помогло бы. Я уже прощалась со своими боливарами и жизнью, но, стараясь не показать свой страх и удивляясь своей смелости, ответила:
— Здесь у каждого своя работа, сеньор…
— Вы правы, сеньора. Но когда кто-то не находит никакой, то ему остается только эта. Я живу со своей матерью и четырьмя младшими братьями в бедном районе Ла Вега. Вы должны представлять себе, что это такое. Я не мог учиться, потому что моя мама давно болеет диабетом.
А когда не учишься, найти работу невозможно. Это я уже очень хорошо усвоил. На последнем месте, где я работал, таская тяжелые коробки до тех пор, пока не падал от усталости, мне платили так мало, что мы едва могли протянуть до моей следующей зарплаты. Как вы думаете, шесть человек смогут прожить на это? Кроме того, работая больше десяти часов в день, чтобы свалиться с ног, нужно обедать — съесть хотя бы одну кукурузную лепешку, потому что утром человек выходит из дома на пустой желудок. Мне еще повезло, что один мужчина в кафетерии делает вид, что не видит меня, когда я собираю остатки еды после других людей, которые могут позволить себе роскошь — обедать каждый день.
Я продолжала сидеть и ждать свою остановку, боясь пошевелиться и ускорить развязку.
— А транспорт? — как бы вопрошая меня, продолжил мужчина. — Здесь никто тебя никуда не повезет бесплатно. Из того, что я зарабатывал на моей последней работе, почти ничего не оставалось ни для дома, ни для моих братьев, которые с рождения привыкли жить в постоянном голоде, не чувствуя его только во сне. Если бы вы видели, сеньора, с какой надеждой они всегда ждут моего возвращения, потому что знают, что только от меня зависит, поедят они сегодня или нет!
Мужчина сделал жест рукой, словно отделяя от себя все плохое, что его окружало, и замолчал. Теперь, слушая его и глядя на него открыто, я видела, что он был даже немного моложе меня, почти юноша, но в его душе и грустных глазах были глубоко скрыты боль и горе. Я подумала, что он мне рассказывал это, чтобы попросить денег или оправдаться перед тем, как совершить преступление, отняв их у меня силой. Однако молодой человек, пряча пистолет в сумку, сказал:
— Я взял это у моего друга. Сегодня ночью пойду в район Сабана Гранде — вы знаете, для чего. Но у меня такое чувство, что это будет мой первый и последний поход туда. Я предчувствую, что меня убьют сегодня, но я не могу отступить. Уже несколько дней в доме нет ни кусочка хлеба, и моя семья умирает с голода.
Он посмотрел на меня со слезами в глазах, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Стыдясь своей слабости, молодой человек встал, чтобы выйти из автобуса и попросил меня:
— Пожалуйста, помолитесь за меня сегодня, сеньора… Я прошу вас только об этом.
Положив правую руку себе на грудь, там, где находилось его сердце, и покорно склонив передо мной голову, повторил:
— Помолитесь за меня сегодня, сеньора… Пожалуйста!..
Автобус остановился на остановке, и мужчина быстро пошел к двери, чтобы не показать мне, как трудно ему было сдерживать слезы жалости к себе, чувствуя свою беспомощность оттого, что не может что-либо изменить. Сама того не осознавая, я сунула руку в сумку, где были мои деньги, поспешно собрала в кулак все смятые купюры, чтобы отдать мужчине, но его уже не было ни рядом со мной, ни в автобусе.
Я поспешила к открытой двери, чтобы остановить молодого человека и отдать ему мои деньги. Выглянула за дверь, ища его снаружи, но нигде его не увидела. Он уже исчез, потерявшись в городских огнях и темноте ночи. Автобус закрыл двери и тронулся, а я так и осталась стоять неподвижно перед дверью, сжимая деньги, которые жгли мою руку…
Дикари
Раскаленный диск щедро лил свою белую жару на землю. Казалось, будто африканское солнце пыталось избавиться от невыносимой энергии, щедро разбрасывая ее повсюду, куда только могли проникнуть его лучи. Сухая и потрескавшаяся земля, выжженная трава ржавого цвета, редкие деревья с пожухлыми листьями и одиночные кусты были неподвижны, будто заснувшие, перенасыщенные излишней жарой. Все живое словно пыталось притаиться, спрятаться и сохранить свои силы, чтобы пережить эту солнечную пытку.
Я ехал на небольшом грузовике, за которым поднималось облако красноватой пыли, в далекий населенный пункт аборигенов, чтобы донести до них слово Божье и указать путь, по которому они должны следовать в своей жизни, чтобы стать хорошими христианами. Это была моя первая миссия в Африке, и я, гордый своей важной задачей, очень торопился добраться до места назначения как можно скорее. Раньше, в течение многих лет, я служил по призванию на своем посту в разных больших приходах, сталкиваясь с повседневными проблемами детей Божьих. По этой причине я был уверен, что у меня есть достаточно знаний и опыта, чтобы передать их этим бедным дикарям.
Я вел машину уже несколько часов, сначала воодушевленный новыми впечатлениями, а затем почти инстинктивно, уставший и измученный. Мне приходилось резко крутить руль то в одну, то в другую сторону, чтобы вовремя объехать камни, скрытые в траве, из-за чего мой грузовичок прыгал, как сумасбродная коза по африканской земле. Иногда я почти складывался вдвое, стараясь крепко держаться за руль, чтобы получить как можно меньше ударов и не обжечься о раскаленные солнцем металлические части машины.
Несмотря на все мои предосторожности, колеса машины ударялись о камни, которые словно специально были раскиданы в изобилии на местности, чтобы не позволить водителю задремать, управляя машинально и расслабившись на жаре. Воздух был таким же горячим, как и все вокруг, и совсем не освежал. За все время не было видно ни животного, ни летящей птицы. Слышался только чихающий шум двигателя, который, словно жалуясь на жару и надоедливую пыль, предупреждал, что может остановиться в любой момент.
Раскачиваясь в машине из стороны в сторону при резких поворотах и глотая пыль, я сильно потел, и мне приходилась часто вытирать лицо и шею носовым платком, который еще несколько часов назад был безупречно белым. Моя одежда священнослужителя, которая раньше всегда была чистой и выглаженной, сейчас стала помятой, влажной от пота и пропитанной красноватой пылью. Потревоженная колесами пыль создавала завихрения сзади машины и, иногда обгоняя ее, попадала в нос, мешая дышать нормально. «Да, нелегко будет привыкнуть к здешней жизни», — подумал я, с сожалением вспоминая покой и удобства, оставшиеся позади, и стараясь представить себе место, где придется жить теперь.
Проехав еще несколько часов, я с радостью увидел на горизонте небольшую рощу, которую сначала принял за мираж. Через некоторое время я уже подъезжал на своей уставшей, как и я, машине к этому населенному пункту, состоящему из нескольких десятков простых бедных домов, прятавшихся в тени деревьев. Я был еще далеко от того места, куда направлялся, однако после стольких часов одиночества и беспощадного солнца я обрадовался возможности увидеть человеческие лица и почувствовать желанную прохладу тени.
Появление моего автомобиля в этом далеком от больших городов месте стало настоящим событием для малышей всех возрастов, которые сразу кинулись разглядывать железного монстра, как будто это было незнакомое животное. Обжигаясь о горячий металл автомобиля, с криками, толкаясь и раздавая друг другу удары, они стали взбираться на грузовик, трогая и крутя все, что привлекало их внимание и вызывало любопытство. Я сразу же сообразил, что если они будут брать все, что им понравится, то очень быстро оставят мою машину без колес и руля. Увидев этот беспорядок, я подумал, что не должен задерживаться здесь надолго, если хочу остаться со своим грузовиком и прибыть к месту назначения до того, как стемнеет.
