Холостяк по-взрослому

Джун Сус

Холостяк по-взрослому

Глава 1

Ноги. Ноги. Ноги. Очень много женских ног. В лаковых колготках. В чулках. В пудровом блеске. В креме для загара.

Алла Квинни сидела и оценивала эти ноги, примеряясь опытным взглядом, как они будут выглядеть на экранах в новом сезоне шоу Холостяк. Ей нравилась ее работа. Работа с людьми и телами. Глазами и улыбками. Чаще всего неискренними.

Ох, да где та искренность в мире, где поговорить с тобой по душам теперь готов только чат гпт, – вздохнула Квинни про себя.

Это имя она себе выбрала, чтобы отличаться. Быть просто Аллой Квинской в мире шоу-бизнеса – вы что, это же смешно. Недопустимо. Особенно с ее ногами. Если бы ноги были стройными и от ушей – тогда была бы Аллусей, как многие другие. И это не мешало бы ей получать в подарок 1001 розу и авто с огромным бантом, как все эти худосочные модельные инфлюенсерши – боже мой, звучит как носительницы вируса гриппа. Но ее обычные приземистые широкобедерные ноги закрывали ей все перспективы блистать и в соцсетях, и на экране. Оставалось оставаться за кадром.

Ее кабинет на третьем этаже современного офисного здания, принадлежащего каналу «Драма», был маленьким, как подсобка. Но в одну из его бежевых стен умудрились все же вписать окно – дырку для света, как говорилось в одном старом фильме. Все нутро Квинни возмущалось этим вопиющим ограничением квадратных метров каждый раз при входе в этот кабинетик, где, без преувеличения, решались судьбы многих, очень многих девушек. Ведь Квинни умудрилась стать главным кастинг-менеджером канала, на котором реалити-шоу выходили круглый год одно за одним. И она выбирала героинь для каждого шоу. А размер кабинета, где она вершила свой суд, не превышал даже ее детскую комнатку в родительской квартире, где даже кровать не помещалась.

– Квинни, здравствуйте! Я Альбина. Я на кастинг. На шоу Холостяк, – с преувеличенным энтузиазмом и очень стараясь казаться милашкой, проговорила молодая ухоженная блондинка с длинным каре. Ее натуральные груди были приплюснуты тесноватым зеленым платьем и походили на две слипшиеся подушечки из сладкой ваты.

Дурацкое сравнение, подумала Квинни про себя. Все дело в имплантах, которые заполнили этот мир. В этих дынных и арбузных шариках, которые торчат в зоне каждого второго бюста. По сравнению с ними любая натуральная грудь кажется болтающимся тестом. И это гнусно. Но с этим ничего нельзя поделать.

Стадию отрицания Квинни уже давно прошла. Как и гнева, и депрессии.

В этом году она решила принять реальность со всеми ее ежесекундными новшествами и тотальной несправедливостью, а еще принять свой возраст, который кричал о том, что ее мечтам о звездной карьере уже не сбыться, и что пик карьеры она пережила еще два года назад, когда ее только назначили главным кастинг-менеджером канала. А впереди ее ждет только понижение, а может, и увольнение. Потому что смена руководства на более молодое всегда ведет к увольнениям. А в проекте как раз сменилось руководство.

Квинни откинула свои блестящие темные волосы за торчащий бантовыми складками воротник дизайнерской блузки – жутко неудобный, как и все модное. Скептически осмотрела колени и лодыжки ног блондинки, чидящей напротив, и жестом указала ей на антикварный диванчик с золотистой обивкой.

Этот диванчик действовал на посетительниц волшебным образом. Большинство из них тут же приосанивались, словно вдыхали от витых деревянных ручек аристократичности и помпезности. Так случилось и с блондинкой с приплюснутым декольте. Она шумно вдохнула этот позолоченный воздух ауры диванчика и, с высоко приподнятой головой и выражением лица минимум вице-мисс мира, ожидала отклика на свое появление.

Квинни понимала, что такие ноги надо брать. Утонченные, без капли целлюлита, с белой кожей. Наивные. Наивных ног в новом наборе участниц у нее еще не было. Были фотомодельные, бизнесовые, инфлюенсерские, балеринские, фитоняшные, мажорные. А вот наивных еще не было. И, по правде, наивные ноги были редкостью. Ноги, глядя на которые видишь робость и невинность, девочковость и нежность.

Она снова подняла взгляд на лицо девушки. Милое. Очень милое. И даже губы, кажется, свои. Перевела взгляд на приплюснутую грудь. На одной чаше весов – натуральность, на второй – приплюснутость. Интересно, как бы эту грудь оценил мужчина.

– Альбина, расскажите о себе. Кто вы, чем занимайтесь? Только что-то интересное и коротко, – ровным профессиональным тоном проговорила Квинни, тем временем набирая в мессенджере «Зайди протестируй».

Через 25 минут блондинка Альбина уже подписывала в другом кабинете контракт на участие в шоу «Холостяк», а Квинни впервые за день выскочила выпить кофе в кофейне на первом этаже офиса.

Здание офиса было современным, минималистичным, большой холл внизу покрасили в пудровый цвет и повесили пару огромных зеркал, чтобы визуально увеличить пространство. На предложение Квинни поставить хотя бы пару пальм руководство так и не ответило, но в конце весны у стены с логотипом канала поставили стеллаж с целым набором вазонов с зелеными растениями. Это создавало уют, как и кофейный запах, доносящийся из кафетерия.

Квинни пробралась к кафе через переполненный холл. Всюду сновали десятки людей, звонили телефоны, пищали мессенджеры. За кофе, как обычно, стояла очередь. Ее коллега сценаристка Катя в трендовой клетчатой юбке длиной до середины голени флиртовала со щуплым бледноватым дизайнером Лешей, перед обоими на высоком круглом столике уже, видимо, давно пустовали картонные стаканчики с коричнево-рыжими потеками кофе в местах касания губ. «Ну конечно, флиртуют, вместо того, чтоб работать», – вздохнула она про себя. Пахло кофейными зернами, корицей и апельсином. А еще нервозностью. Так всегда было перед новым съемочным сезоном.

– Квинни-ламборджини, я взял тебе капучино с двойной пенкой, – вдруг раздался голос у нее за спиной.

Пытаясь убрать счастливый блеск из глаз силой мысли, она обернулась. Бант на ее блузке закрывал обзор, пришлось приспустить его ладонью.

В руке Макс, высокий статный блондин, держал картонный стаканчик, над которым опасно нависла кремовая пенка. Квинни резко захотелось вдохнуть ее ртом, ощутить этот мягкий пористый горьковато-сливочный пик губами и языком.

– Если я Ламборджини, то ты кто, Муссолини? – привычно ответила она на эту повторяющуюся между ними шутку. Аккуратно взяла стаканчик, избегая прикосновения к его пальцам, и тут же слилась во французском поцелуе с пенкой. Конечно, хотела, что это выглядело эротично, но Макс уже не смотрел на нее – поглядывал по сторонам, держа в руках свой флет уайт.

Макс работал на проекте Холостяк оператором. Был хорошо сложенным, с плоским прессом с кубиками, с обворожительной улыбкой и лихой белесой челкой, спадающей на серые глаза. Еще и холостым, как, впрочем, многие сотрудники канала. Его интересовали исключительно обладательницы модельных ног и с минимум сотней тысяч подписчиков.

При взгляде на него, Квинни, как всегда, вспомнила те их посиделки на балкончике отеля прошлым летом. То, как он настойчиво предлагал ей сесть ему на колени.

– Ну что, девочку с наивными ножками подписали? – спросил Макс, усмехнувшись.

Квинни робко взглянула в его глаза. В его руке тоже был стаканчик с кофе, но он его не пил, лишь покручивал рукой. Будто специально привлекая внимание к своим притягательным пальцам.

Она все же уставилась на эти его чуть коренастые белые пальцы, обхватывающие стаканчик с кофе. На вид крепкие и теплые. Он коснулся ее своими руками всего один раз. Тогда, прошлым летом.

Сколько можно вспоминать об этом? Она с ним – во френдзоне с вывеской «Навсегда». Они коллеги. И все.

Макс шевельнулся, изменил позу. Она с горечью ощутила, как же приятно от него пахнет. Не замечая вкус своего капучино, она делала глоток за глотком. И представляла, как эти его крепкие белые пальцы касаются ее волос. Как тогда, в темном микроавтобусе…

– Эй, Квинни! Ты где витаешь? – усмехнулся Макс, но тут же отвел глаза, с интересом рассматривая подошедших к стойке кофейни худеньких девушек с ярким макияжем и длинными волосами.

– Уж точно не там, где ты, – пробормотала Квинни, привычно изображая покровительственную добродушность.

И она, и он смотрели на ноги этих двух незнакомых очаровашек. Очень стройных. Идеальных.

– Школьные ноги, – произнес Макс.

– Вот только школьных ног мне в «Холостяке» не надо, – тут же отрезала Квинни, видя, как одна из девушек уже бросает на Макса кокетливые взгляды. Совершенно стандартно-красивое лицо с тонким носом и пухлыми губами. Ресницы вдвое длиннее натуральных. Волосы блестят, будто только из салона. Идеальная идеальность. Таких зрительницы не любят. Разве что они властные стервы или эскортницы – тогда их или уважают, или жалеют.

– Ты не ответила. Альбина эта, блондинка, прошла? И кто наш новый герой? – спросил Макс. Он даже не смотрел на Квинни – ловил взгляды «школьниц», те щебетали с пареньком-бариста. Звонкий смех котился по барной стойке и звенел в висящих над стойкой бокалах. Макс усмехнулся, перевел взгляд на бариста, и взгляд его при этом поледенел.

– Ты даже запомнил, как ее зовут? Хм. Сегодня станет известно, кто герой, – процедила она. – Это же год сюрпризов. Новая продюсерша, половина команды тоже новые. И обещают кучу нововведений. Вот и имя холостяка решили держать в тайне до последнего – прямо как в первых сезонах. И, я тебе скажу, это работает – рейтинги значительно выше, чем прошлогодние.

Она знала, что ее слова для него – белый шум. Фон для визуального флирта с девчонками у барной стойки. Она готова была вылить на него кофе или закричать, лишь бы это прекратилось.

– Я тут слышал кое-что, – вдруг тихо сказал Макс. Он поставил локти на столик, чуть пригнулся, наклонился ближе к ней. Квинни заметила, как в такой позе заметно обозначились его мускулы под рубашкой. А еще ощутила запах его туалетной воды – сандаловое дерево и свежесть океана. И на секунду закрыла глаза от бессилия. – Ты в курсе, что этот сезон будет… погорячее? – спросил он, улыбаясь уголком рта.

– Во-первых, это говорят каждый год, – знающим тоном сказала она, пытаясь не отслеживать гляделки Макса с одной из девушек у стойки – та уже откровенно пялилась на него и улыбалась. – А во-вторых – так что конкретно ты слышал?

Ясные глаза Макса, наконец, снова сфокусировались на ней.

– Хех, информация такого рода просто так не выдается, – он ухмыльнулся, его ровные зубы блеснули, как у задорного волчонка. Квинни отказалась бы сейчас от тысячи следующих чашек кофе, если бы могла поцеловать его в эту ухмылку.

– Что ж, я могу заплатить, – выпалила она. Но не успела и покраснеть.

– Отлично. Скинешь мне телефончик Альбины – и я расскажу тебе убойную новость, – не обратив никакого внимания на ее откровенный флирт, произнес Макс.

Квинни закрылась стаканчиком капучино и долго не опускала его, попивая мелкими глотками и активно хлопая ресницами, чтобы прогнать слезы обиды. В последний год она почему-то стала еще более эмоциональной и могла расплакаться даже из-за ничтожной мелочи. А тут… Нет, это вовсе не мелочь. Похоже, он только что одновременно и отшил ее, и обломал.

Девушки громко попрощались с бариста, отошли от стойки и направились к выходу. Одна из них прошла так близко от Макса, что едва не задела его своей пышной короткой юбкой в горошек. Он проводил ее взглядом. Потом резко поднялся.

– Ну окей, спишемся, – бросил он и, чуть помедлив, видимо, чтобы не выглядеть слишком поспешным, вышел из кафе вслед за незнакомками.

Квинни молча допила капучино. Выбросила стаканчик в урну, скрестила руки на груди и пошла обратно в свой маленький кабинет на третьем этаже – встречать на кастинг очередную перспективную стройноногую лань. А на душе скребли кошки и выла метель.

Гл