скачать книгу бесплатно
– Я тут вспомнила, а где тот скелет, с которым ты в детстве разрешал мне играть? – задумчиво поинтересовалась Шу, все еще разглядывая руки брата.
– Ты его сломала, и я унес его, – помедлив, ответил Инг.
– А откуда он взялся? В смысле, он был настоящим или нет?
– С чего вдруг такие вопросы? Решила сменить тему? – Инг насмешливо щелкнул Шу по носу. – Да, он был настоящим. Мне его подарил один профессор для подготовки к экзаменам по анатомии.
– Теперь понятно, почему я выросла такой странной. Ведь он был моей любимой игрушкой. Я называла его Скелеша. – Шу потерла лоб, голова по-прежнему немного болела. – Меня радует, что этот скелет достался в подарок, а то я всегда втайне опасалась, что ты сам откопал его на кладбище и приволок домой. Зная твою тягу к медицинским знаниям, это было бы не удивительно. Куда ты его потом дел? Зарыл в землю?
– Шу, у тебя было полно других игрушек, помимо Скелеши. И это был довольно старый экспонат, который десятки лет пылился в университете. Надо же мне было как-то занимать тебя, чтобы ты не мешала учиться. Я рассчитывал, что ты тоже пойдешь в медицину, вот и готовил тебя заранее. Но потом ты окончательно его разломала, а я побоялся, что ты можешь пораниться, и выкинул его.
– Если подумать, то ты достаточно циничный человек.
– Еще какой. Пойдем лучше чай пить, – подмигнул Инг и, наклонившись к самому уху Шу, добавил заговорщическим шепотом: – И больше никогда не засовывай свои ноги в мои ботинки, вдруг в один прекрасный момент ты их порвешь, большеногая женщина.
Сидеть вечерами на кухне с братом, пить чай и молча смотреть в окно на горящие фонари, в свете которых иногда мелькали фигуры запоздавших прохожих, было одним из самых любимых занятий Шу. Инг обычно листал какую-нибудь книгу, временами шумно прихлебывая из своей чашки. Эта его особенная манера пить чай многих раздражала, но только не Шу. Она, наоборот, ценила в людях маленькие несовершенства. Даже дурная привычка Мии грызть ногти, с которой так усердно боролась настоятельница, казалась Шу милой и трогательной. Но Мии, конечно же, она этого никогда не расскажет. Ведь Шу была довольно скрытной девушкой и только лишь Ингу могла высказать все, что тревожило ее на самом деле.
– Сегодня тебе удалось хоть немного поспать на смене? – спросила Шу, намазывая джем на хлеб.
– Часок, потом вызвали. Привезли мужчину с довольно интересной травмой, на заводе его руку чуть не намотало на… Хотя вряд ли тебе стоит такое слушать.
– Уж избавь от кровавых подробностей.
Инг хмыкнул, но не стал отвечать и взял протянутый Шу бутерброд. Военное училище и без кровавых подробностей, она это серьезно?
– А если я пойду с тобой завтра на работу, помогу с перевязками? Попытаюсь помочь… – уловив ход его мыслей, предложила Шу.
– Ох, Шу, – улыбнулся Инг. – Я верю, что ты будешь очень стараться, но ты даже не представляешь, каких людей привозят к нам в приемную и с какими травмами. В стране до сих пор невообразимая разруха. Бандитские группировки, враждующие кланы – это то, что терзает наш город по сей день. Мне ли тебе об этом говорить?
Шу судорожно провела пальцами по шее, словно пытаясь стянуть невидимый ошейник, и прошептала:
– Я помню. Поэтому тоже хочу сражаться против этих подонков, пока не наступит пора безопасности и спокойствия.
– Не обязательно брать в руки оружие ради этого, Шу, мы все боремся за лучшее будущее, и я в том числе, – мягко произнес Инг. – Тебе стоит подумать о том, где твое место на самом деле. Не обязательно губить всю оставшуюся жизнь, гоняясь за призраками из прошлого.
– Но Инг!
– Смотри, – перебил ее Инг.
Одно мгновение, и он ловко достал из кармана перочинный ножик. Вытащив лезвие, Инг с хирургической точностью сделал небольшой разрез на своей левой руке чуть ниже локтя. Шу побледнела, но не вымолвила ни слова.
– А теперь займись перевязкой, – будничным тоном продолжил Инг, положив руку на стол. – Сама знаешь, где аптечка.
Струйки алой крови медленно заскользили к запястью Инга, оставляя на коже красные извилистые дорожки. Шу почувствовала, как у нее перед глазами все поплыло, а пол радостно устремился навстречу. Если бы не Инг, она бы так и рухнула навзничь, словно кто-то резко столкнул ее со стула.
– А ведь это даже раной назвать нельзя, – прошептал Инг, подхватывая сестру.
Он бережно усадил ее в стоявшее у стены кресло, после чего достал аптечку из кухонного шкафчика и заклеил порез пластырем.
– Что мне делать, Инг? – чуть ли не всхлипывая, выдавила из себя Шу, закрыв лицо руками.
– Прежде всего начать объективно смотреть на вещи и трезво оценивать свои собственные способности. Я видел, как ты тренируешься: бегаешь по утрам, а после задыхаешься. Такое себе зрелище. Приемная комиссия явно не оценит. Направь свою энергию в другое русло. Не нужно становиться швеей или выскакивать замуж. Почитай газеты, которые я оставил утром на твоей тумбочке. Может, что-то и заинтересует тебя, помимо военного училища. Ну, вижу, медицинская помощь тебе не требуется, а это значит, что я могу идти спать. Спокойной ночи, сестренка.
Инг выжидающе посмотрел на Шу, которая сосредоточенно изучала собственные руки. Расценив молчание как согласие, он направился в свою комнату, на всякий случай оставив дверь приоткрытой. Шу откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чувствуя, как в груди разрастается пустота, сотканная из безнадежности и отчаяния. Как долго будет продолжаться эта запутанная игра?
– Я помню гораздо больше, чем ты думаешь, Инг, – прошептала Шу, прекрасно зная, что брат ее не услышит. – Я помню все.
Глава 3. Красная дверь
Сив нервничала, и поэтому суп, который она варила, получался безвкусным и неаппетитным на вид. Удручающая картина. Свекровь недовольно покачала головой и вышла из кухни, не сказав ни слова. Конечно, она ведь знала, что через неделю Сив покинет их дом, вероятно, навсегда. Хакон объявил о своем решении прошлым вечером. Новый круг – новая жена. «Спасибо за сына, Сив, может, я выберу тебя как-нибудь еще лет так через пять-шесть». Девушка в отчаянии бухнула в кастрюлю столовую ложку перца. Острое не могло быть невкусным. Нет, сегодня она не просто злилась и нервничала – она была в бешенстве.
Краем глаза Сив заметила знакомый силуэт, промелькнувший в окне. Попался! Отшвырнув ложку прямо на пол, девушка стремглав бросилась во двор, преследуя свою жертву, если, конечно, Хакона можно было так назвать. Высокий, сильный, он одним ударом мог повалить дерево, в то время как макушка Сив едва доставала ему до плеча. Но несмотря на физическое превосходство, Хакон опасался вспыльчивого нрава жены и со вчерашнего вечера пытался не попадаться ей на глаза. Как будто от Сив можно было ускользнуть.
– Я не вернусь в круг, – выскочив на улицу, заорала она. – Не стану больше безропотно следовать этим ужасным традициям. Вот увидишь!
– Возвращайся в дом. – Хакон напустил на себя самый грозный вид из всех имеющихся, но это лишь сильнее обозлило Сив.
– Тебе придется или убить меня, или тащить в круг за волосы.
– Если мужчины увидят твою строптивость, никто тебя не выберет. Разве что старый Фин или жестокий Олин. Хочешь такого мужа?
Сив побледнела. А ведь он был прав. Чертовы законы! Почему мужчины выбирают женщин, а не наоборот? За какие такие грехи она родилась бесправной женщиной?
– Нет, Хакон! Оставь меня и на этот круг. Пожалуйста. – Сив заломила руки и упала на колени перед мужем, возненавидев себя за это. – Я буду самой лучшей женой. Только не отрекайся от меня. Амину муж уже семь лет не возвращает в круг. Они счастливы!
– Муж Амины обычный кузнец. Я же – Хин, главный защитник Чернолесья, потомок могучего рода воинов. Дело не в том, плохая ты жена или хорошая. Пойми, дети от разных женщин значительно укрепят мой род. Тебя выберет Ньен, он мне пообещал. Как Советник Хина, Ньен выходит в круг вторым, следом за мной.
– Да горите вы все огнем! – Сив вскочила с колен и бросила горсть песка прямо в глаза Хакону.
Но тот успел увернуться. Эта его чертова привычка всегда быть начеку. Глаза Хакона потемнели от злости: он ненавидел и боялся, когда Сив выкрикивала подобные проклятья, считая ее ведьмой (и не без оснований).
– Как ты можешь поступить так со мной?
– Я не совершил ничего плохого, таковы правила нашего мира, смирись с этим. – Хакон прищурил глаза. – Можешь, конечно, попробовать сбежать из Чернолесья в поисках лучшей доли, как делают некоторые строптивицы. Но вряд ли ты выживешь в диких землях. Племена кочевников обращаются с женщинами куда ужасней, чем ты можешь себе представить. А близлежащие поселения придерживаются законов круга. Как далеко ты уйдешь?
Словно раненая лисица, Сив издала душераздирающий вопль и бросилась обратно в дом, едва не сбив с ног свекровь и даже не заметив слез на ее лице. Да, свекровь очень жалела Сив и была полностью на ее стороне, хотя девушка упорно этого не замечала, упиваясь собственным горем.
– Больше нет смысла подавлять свои способности, – прокричала себе Сив. – Плевать на страхи Хакона. Алиса скажет, что делать.
Глава 4. У дерева
Алиса всегда оказывалась здесь. Первое, что она видела, открыв глаза, – это переплетенные белые ветви огромного дерева, заслоняющие голубое небо. Сейчас они были покрыты искрящимся белым инеем, напоминающим сахарную глазурь. Но бывало и так, что на ветвях распускались розово-фиолетовые цветы, обрамленные персиковыми лепестками. Реже всего Алиса наблюдала гроздья мелких красных ягод, свисавших нарядными сережками. Никакой логики в смене времен года этого чудесного места не существовало – дерево могло меняться прямо на глазах. Вот и сейчас Алиса не успела моргнуть, как хрустящая от инея трава вновь позеленела, а на ветвях повылазили мелкие листочки. Девушка села и потянулась.
Поляна с деревом была небольшой, со всех сторон ее окружал лес черных скрюченных деревьев, тощих и неказистых. А еще двери, разбросанные кем-то странным сюрреалистическим образом. Красная дверь – яркая и блестящая – всегда стояла в центре поляны, и ее с легкостью можно было обойти кругом. Фиолетовая лежала на земле чуть дальше, вся опутанная колючками и засыпанная увядшими листьями. Голубая и вовсе умудрялась балансировать на одном из своих углов. Краска на двери давно облупилась, а сломанная бронзовая ручка валялась неподалеку. Это была дверь Йена, которую Алиса больше не могла открыть. Запертой была и белая дверь, неуклюже привалившаяся к одинокому чахлому деревцу. Каждый раз Алиса безуспешно искала способ отпереть ее, но попытки пока оставались лишь напрасной тратой времени. Да, и еще имелась серая дверь – самая маленькая, Алиса всегда боялась застрять в ней. А ведь именно этой дверью она пользовалась. Ну что ж, за дело. Прежде всего ей нужно было разобраться с проблемами Инга. Алиса опустилась на корточки и принялась смахивать шелестящие листья с фиолетовой двери.
– Алиса! Ты мне нужна.
Девушка обернулась и не поверила своим глазам: на одной из веток огромного дерева сидела Сив.
– Сив! Где ты пропадала все это время? – Алиса бросилась к ней навстречу.
– Пыталась угодить Хакону, чтобы он оставил меня на новый круг. – Сив горестно вздохнула, спрыгивая на землю. – Ты же сама говорила, что он до ужаса боится сверхъестественных вещей. Вот я и не прибегала к своим талантам сновидения. – Она развела руками.
– Но он отказался от тебя? – в ужасе прошептала Алиса.
Девушка грустно кивнула. Алиса покачала головой: это было предсказуемо, более чем. И все-таки какие ужасные нравы в мире Сив.
– Открой мою дверь и взгляни, какие там теперь дороги появились. – Сив села на траву, поджав ноги.
Она не видела дверей, как Алиса, – перед глазами Сив неизменно стоял лишь непроходимый лес. Алиса кинулась к красной двери и распахнула ее настежь. Сотни дорог, переплетаясь, убегали вдаль. Темнота медленно отступала, хотя некоторые пути были по-прежнему затуманены. Ох уж эта Сив с ее импульсивным характером и постоянной сменой решений в последнюю секунду. Алиса внимательно начала изучать вероятности.
– Тебе не избежать круга, – в конце концов, промолвила Алиса. – Не осталось тех путей, которые могли бы заставить Хакона передумать. Сама виновата, надо было чаще ко мне приходить.
Сив вскочила и принялась вышагивать по поляне, запустив руки в свои пышные каштановые волосы.
– Хочешь знать, кто тебя выберет? Здесь всего два варианта, – нерешительно предложила Алиса.
– Нет! Да какая вообще разница? Я только привыкла к Хакону, а теперь снова, здравствуй, новый муж. Гори весь круг!
– Ты его полюбила?
– Да ну какая любовь, Алиса. Это не про наш мир, – засмеялась Сив. – Случались подобные истории у моих подруг: полюбил, оставил на один круг, потом на второй. Но рано или поздно почти всех возвращают. Мужчинам всегда кажется, что чужая жена лучше. Нет, не верю я в вечную любовь, в страсть – да, но и она угасает, оставив после себя лишь привязанность, которую мужчины ценят гораздо меньше новых ощущений и неизведанных прелестей.
– Инг о тебе вспоминал, – поведала Алиса, продолжая изучать дороги Сив.
– Как он?
– Ничего нового. Кстати, давно хотела спросить, – не поворачивая головы, начала Алиса. – Почему одна ты можешь приходить сюда вместе со мной? Инг навещает меня только в моем мире, как и Йен, вернее, навещал…
– Кто знает, – пожала плечами Сив. – Но это место кажется мне знакомым, словно я бывала здесь когда-то давно, еще в детстве. Там, где я родилась, полно таких черных уродливых деревьев.
Краем глаза Алиса заметила, как медленно струящийся по земле туман начал затягивать поляну, а это означало лишь одно – Сив скоро проснется.
– Вот что, – торопливо заговорила Алиса, закрывая красную дверь. – Ты сейчас должна слушать меня очень внимательно. В будущем тебе грозит серьезная опасность, и не только тебе. Пожалуйста, не забудь наш разговор!
Сив фыркнула. Это только Инг никогда не помнит Алису. Он считает, что не видит снов вовсе, а предостережения и советы Алисы, чудом закрепившиеся в его мозгу, списывает исключительно на счет собственной интуиции. Скольких бы проблем он избежал, если бы внимательнее слушал свой внутренний голос, на самом деле принадлежащий Алисе.
Дав необходимые указания, Алиса едва успела обнять на прощание Сив: слишком беспокоен и короток был в этот раз ее сон. Сив исчезла, оставив после себя лишь клочья бело-серого тумана, цепляющегося за ветви огромного дерева. Алиса снова осталась одна. Она немного постояла возле фиолетовой двери, но так и не решилась открыть ее, – очень уж устала, выбирая наилучший для Сив путь. Ну что ж, пора лезть через эту ужасную серую дверь. Алиса кое-как протиснулась в узкий проем и ощутила, что падает. Сердце в груди ухнуло и заколотилось с безумной скоростью. Алиса открыла глаза в собственном мире. На часах было без четверти семь: самое время вставать с кровати и собираться на работу.
Глава 5. Фиолетовая дверь
Шу снова лежала, закрыв глаза. Воспоминания, подобно щупальцам огромного спрута, опутывали ее с ног до головы, не позволяя заснуть. Навязчивые картины из прошлого вспыхивали друг за другом, пытаясь утянуть Шу в потаенные глубины памяти, – на самое дно, сокрытое мгновениями прожитых лет, счастливых и грустных моментов, но не забытое. Шу сделала глубокий вдох, словно перед отчаянным прыжком в ледяное бушующее море, и позволила воспоминаниям окончательно завладеть своим разумом. Так много крови. Кровь на полу и на стенах. Но самое пугающее в этом – люди, лежащие в красных лужах, чьи лица страшны, рты открыты, глаза не двигаются, а одежда находится в беспорядке. Шу знала этих людей: наставницы приюта и старшие дети, среди которых также был ее брат, неловко привалившийся к стене. Почему он не встает? Шу куда-то тащат грубые злые люди, а брат так и остается неподвижно сидеть, уставившись в пустоту. Очень трудно собрать из разрозненных воспоминаний целостную картину, ведь тогда ей было всего три года (а брату уже минуло девять?). Но Шу продолжала упорно склеивать фрагменты в своей голове воедино. После была долгая дорога, рядом с ней на лавке сидели куклы, ах нет, должно быть, это тоже были дети, такие же, как и она, – молчаливые и напуганные. Кто-то давал им пить из железной кружки и вкладывал в руки куски хлеба. Тем, кто начинал громко плакать, что-то засовывали в рот (вероятно, кляп?), но Шу молчала.
Она помнила, как ее привели в огромный красивый дом. Мама и папа (так их велели называть) с огромной радостью встретили Шу и проводили в новую комнату. О ней заботились: кормили, играли, наряжали. Но если Шу вела себя неподобающим образом, ее частенько отправляли в подвал к другим непослушным детям. Шу боялась подвала, в особенности детей в нем. Они были страшными и всегда молча лежали, свернувшись в клубок и не шевелясь. Так странно. Со временем Шу все чаще и чаще оставляли в этом отвратительном подземелье. Сколько лет прошло? Кажется, два года. А после она услышала шум и крики. Кто-то другой пришел за ней в подвал. Не мама с ее мягкой походкой, ласково шепчущая: «Где моя послушная доченька?» И не папа, постоянно кашляющий и любящий светить фонариком прямо в лицо Шу, а люди в форме. Они сказали: «Только один ребенок остался в живых!» И навсегда унесли ее из красивого дома с жутким подвалом. Что сталось с другими непослушными детьми? С мамой и папой? Затем была больница и худенький мальчик, бегающий по коридору с бинтами в руках: он старался быть полезным, помогал врачам. Шу тут же узнала его и закричала, вцепившись в белый халат. «Это моя сестра», – прошептал он, прижимая к себе девочку.
С тех пор Инг всегда находился рядом.
Позже Шу рассказали, что Инг был сильно ранен во время нападения на приют. Один из врачей, выхаживавший мальчика, усыновил его, а после позволил и Шу остаться в его доме. «Где бы я была без тебя, Инг? В очередном приюте? Еще в одной семье?»
Шу ненавидела вспоминать ужасы прошлого, но и совсем не думать о них не могла. Замкнутый круг. Но больше всего на свете ее терзало не это. Моменты, связанные с нападением банды работорговцев на детский приют, и последующие годы, конечно, были отвратительны. Но было еще кое-что. Более ранние воспоминания о счастливых днях, проведенных Шу в стенах приюта, почти истертые временем. Что ты помнишь, Инг? В травмированном детском мозгу Шу все настолько перемешалось и спуталось, что сложно было разделить явь и вымысел. Шу скинула одеяло, ища прохлады.
«Нужно расспросить брата», – решила она, но в ту же секунду новая волна сомнений накрыла ее с головой. Инг ведь может и соврать. И какой тогда окажется правда? Да и что с ней делать потом?
– Валяюсь как какая-то падаль уже который день, аж тошно, – прошептала Шу, нехотя разлепляя веки. – А ведь я по-прежнему жива. – Она схватила первую попавшуюся газету из стопки, что подготовил для нее Инг, и наугад ткнула пальцем в объявление.
Глава 6. Красная дверь
Жаркая ночь уходящего лета полыхала множеством костров, ветер развевал нарядные ленты, повязанные на стволах деревьев. Ритмичный тихий бой барабанов сотрясал воздух.
Сив до сих пор не могла поверить в происходящее. Она была частью круга, точнее не круга, а неровного овала, образованного из сотни стоящих плечом к плечу женщин. Хотя нет, некоторые из них сидели прямо на земле, видно, особо не рассчитывая на завидную партию. Одни были нарядными, другие – в повседневной одежде; кто-то весело болтал с подружками, кто-то тихо плакал, ну а некоторые, такие как Сив, бросали на мужчин полные ненависти взгляды и беззвучно нашептывали проклятия. Чуть в стороне располагался круг поменьше из девушек в белых легких платьях. Их впервые допустили к участию в Круговороте Жизни. Сив поморщилась. Ведь не так давно она сама стояла в таком же ужасном белом платье, словно нелепый подснежник, не к месту вытянувшийся посреди летней поляны. Тогда ее выбрали самой первой. Хакон уверенно зашел в круг и вывел Сив, крепко сжимая в руке ее ледяные пальцы. Возможно, он решил стать ее первым мужем в память о тех далеких днях беззаботного детства, когда они вместе играли в дремучих лесах и мастерили шалаши. Иногда с ним было даже весело. Ха! Вряд ли Хакон был настолько сентиментален. Вероятнее всего, он просто хотел, чтобы его могучие потомки, которыми он беспрестанно бредил, унаследовали особые способности Сив. Хакон – единственный в Чернолесье, кто знал о ее секретах.
Она обернулась, выискивая в толпе знакомую фигуру. Хакон стоял на возвышении и контролировал процесс жеребьевки. Каждый из допущенных к кругу мужчин в случайном порядке вытягивал листок с нацарапанным номером. Первым выбирал жену Хин, главный воин и защитник их деревни, после – его Советник, а дальше в круг входили, повинуясь вытянутому порядковому номеру. К слову сказать, для Хакона Сив тоже была первой женой. Молодым людям позволялось участвовать в Круговороте Жизни позже девушек, ведь они должны были заслужить это право: построить дом и освоить профессию. Хакон стал самым молодым Хином за всю историю Чернолесья, и в этом была доля заслуги Сив, вернее, ее «способностей».
Сив раздраженно потерла левую щеку, потому что от нанесенной краски кожа ужасно чесалась. На ее левой щеке был изображен символ материнского рода Сив – алые языки пламени. Много лет назад родная бабка Сив пришла в Чернолесье из диких земель и попросила принять ее в круг. О своем прошлом она никогда не рассказывала, зато охотно делилась с Сив тайными знаниями и секретами мироздания, взяв с девочки обещание бережно хранить полученные уроки и передать их той, кому можно доверять как самой себе. Мать Сив скончалась рано, потому бабка немало времени уделяла воспитанию внучки. На правой щеке Сив красовалась жирная черная точка – символ рода отца. Родственники по отцовской линии были простыми тихими людьми и с Сив почти не общались. Поговаривали, что именно бабушка Сив свела в могилу ее папу, чтобы тот не мешался под ногами. И Сив охотно в это верила. Ее бабка люто ненавидела всех представителей мужского пола, а потому до сих пор оставалось загадкой, какая неведомая сила вынудила эту женщину заявиться в Чернолесье и добровольно войти в круг. Правда, лишь один раз. Сив сжала кулаки. Бабушка о многом ей рассказала, не поведала только об одном: как ей удалось уговорить деда больше никогда не возвращать ее в круг?
Сив снова взглянула на Хакона: левая щека парня была ярко-синей, ведь мать его происходила из рода лекарей, правая же была исполосована красными рваными линиями – символом древнего рода защитников и сильнейших воинов. Гордость Хакона. Когда сын Сив подрастет и заслужит право участвовать в Круговороте Жизни, на его левую щеку нанесут алые языки пламени, а на правую – красные рваные линии, как и у отца. Это делалось для того, чтобы исключить кровосмешение с ближайшими родственниками: если у мужчины и женщины совпадал хотя бы один знак, то они не могли быть парой. Весьма разумно, учитывая частые браки, принятые в Чернолесье. Сив внимательно изучала пришедших мужчин. В этот раз было довольно много чужаков из соседних земель. Своих женщин уже недостаточно? Сив вздохнула. Уж лучше тогда Ньен. Она, по крайней мере, останется тогда в родном Чернолесье и сможет видеться с сыном хотя бы ближайшую пару лет.
Размышления Сив прервал оглушительный барабанный бой. Началось. Сив с трудом подавила внезапно возникшее желание совершить что-то безумное: выбежать из круга, задирая юбку, или начать смеяться диким зловещим смехом. Нет, за такие выходки могут и изгнать, а сумасшедшую ни один дом не примет. Хакон медленно направился в сторону девушек. Конечно, он станет выбирать из девиц в белых платьях, он ведь не дурак. Хин вошел в маленький круг и спустя пару секунд вышел, держа за руку высокую, хрупкую, белокурую девушку. Сердце Сив предательски сжалось. Новая жена Хакона была ее полной противоположностью. Прямые светлые волосы, величественная осанка, прозрачные голубые глаза. Рядом с ней Сив смотрелась этаким косматым коренастым гномом, только кирки с лопатой не хватало. А про глаза и говорить было нечего; радужка Сив была болотно-зеленого цвета с мелкими коричневыми крапинками, как выражалась бабушка: «Это тебе отец подгадил», – ведь у самой старухи Шэл были изумительные зеленые глаза, напоминающие два омута.
Хакон прошел мимо, даже не взглянув на пылающую от гнева Сив. Теперь его новая жена будет год жить в доме Хакона. Если за это время она не забеременеет, то снова вернется в круг, но муж, конечно же, может решить дать ей еще один шанс и оставить в доме. Если же жизнь зародится в ее чреве, то она будет считаться женой Хакона вплоть до того момента, пока ребенку не исполнится год. А затем, как это случилось с Сив, муж начнет размышлять, возвращать жену в круг или нет. Ребенок в любом случае останется в доме отца. О нем станут заботиться свекровь и другие родственницы мужа, которых не принимает круг. Не принимает круг! Сив завистливо вздохнула.
Избежать круга можно было по нескольким причинам, например, когда у сына женщины рождался ребенок, то новоиспеченная бабушка могла с гордостью отвергнуть традиции и не участвовать в обряде (как это и сделала мать Хакона), и вместо этого посвятить свою жизнь заботам о внуке. Другой причиной могло стать лишь плохое состояние здоровья, подтвержденное лекарем. В этом случае они отправлялись жить в дом к родственникам, где помогали по хозяйству и следили за детьми. Сив снова вздохнула, у нее не было ни одной из вышеперечисленных причин, по которой ее могли бы исключить из круга.
А вот и Ньен. Идет с таким видом, будто ему не жену, а смерть предстоит выбрать. Обещал так обещал! Сив взъерошила волосы и отвернулась. Ньен был старше Хакона, но у него было всего три жены, и это, возможно, ее шанс навсегда попрощаться с кругом, кто знает? Но Ньен прошествовал мимо. Сив от неожиданности клацнула зубами и начала в ужасе озираться. Может, не заметил? Стоит ли подняться на цыпочки и выкрикнуть ему нечто вроде: «Я здесь, протри глаза»?
Время шло, а Ньен продолжал бестолково метаться по кругу, наводя смуту в рядах как женщин, так и мужчин. Кто-то начал недовольно покашливать, кто-то – бросать едкие фразочки. Все ждали. Сив снова начали одолевать странные желания, вроде таких, как швырнуть в Ньена камешек и отвернуться или заорать голосом Хакона: «Должок!» А что, если самой вывести его за руку из круга? Может, он, бедняга, запаниковал, увидев ее красоту? Но Ньен на радость всем наконец-то опомнился и, сделав пару решительных шагов, выволок из круга Сив, неуклюже схватив за запястье.
Новый муж, новый дом. Едва они отошли на пару метров от собравшейся толпы, как Сив выдернула свою руку из цепких пальцев Ньена, а тот даже не сопротивлялся. Ньен вообще выглядел каким-то потерянным и разбитым, и Сив стало даже его немного жаль.
– Не знаю, что тебе наговорил Хакон, но я, в общем-то, хорошая девушка, – почему-то решила приободрить его Сив. – Я злая, только если меня обидеть, ну, или расстроить.
Ньен странно посмотрел на Сив, словно впервые ее видит, и ничего не ответил. Так, в молчании, они и шли до самого дома Советника. На пороге их встретила младшая сестра Ньена, Лит: она была хромой, потому никогда не участвовала в Круговороте Жизни, зато заботилась о двух маленьких дочках брата. Лит выразила свое почтение и поприветствовала Сив в новом доме, пожелав, как полагается, счастья и мира. Дети уже спали. Ньен снова вцепился в локоть Сив и подвел ее к двери одной из комнат.
– Это твоя. Располагайся, – буркнул он и растворился в темноте ночного дома, прежде чем Сив успела опомниться.
Даже обидно стало. Хакон был гораздо инициативнее в качестве мужа в их первую ночь. Сив решила списать побег Ньена на его нервное возбуждение, порожденное выбором такой прекрасной жены, как она. Сив бодро распахнула двери своей новой комнаты и завалилась на кровать. Неплохо! Даже лучше, чем она предполагала.
Но уснуть в эту ночь Сив так и не смогла. Ее сердце тосковало по сыну и злилось на бестолкового Хакона. А еще в голове беспрестанно крутилась мысль, что она забыла о чем-то важном.
Только вот о чем?
Глава 7. Серая дверь
Алиса стояла, прижавшись лбом к стеклянной раздвижной двери. Перед глазами проносился давно наскучивший пейзаж. Город, серый огромный безликий город, царство стекла и бетона. Небоскребы, мосты, туннели, машины, провода и рельсы, по которым мчались сверкающие поезда. Инг всегда восхищался миром Алисы. Железнодорожные пути, подобно кровеносной системе, оплетали город. На поезде можно было добраться практически в любой район. Бескрылые металлические птицы, как называла их Сив. Она побаивалась поездов. Алиса же считала свой мир скучнейшим из всех возможных. Все происходило согласно расписанию и протоколу, нормам и правилам. Порядок и скука. Дом – работа – учеба – дом. Однообразная рутина, на которую были обречены практически все жители мегаполисов. Неудивительно, что многие сходили с ума.
– На работу мчишься? – Инг прислонился спиной к двери и улыбнулся Алисе.
Его появление всегда было немного неожиданным. Виной тому, видимо, был сумасшедший напряженный график Инга и его беспокойный характер. И сон урывками в свободное от дежурства время, потому что Инг очень много работал. Алиса совсем уже позабыла их первую встречу, настолько это было давно, еще в далеком детстве. Она порылась в кармане, достала смартфон и быстро набрала сообщение в одном из мессенджеров. «Привет, Инг». Не хватало еще в поезде разговаривать с невидимым другом, ведь кроме нее больше никто не видел Инга. Парень бросил взгляд на экран и кивнул.