Как выжить на свадьбе

– То есть как это – что она намерена делать? – спросила Оливия.

– Во время грозы у меня сдуло палатку, – объяснила Марни, стараясь не смотреть на Илая. – Поэтому мне... э-э-э... негде спать.

– Бедненькая! – воскликнула Оливия. Шампанское значительно улучшило ее настроение. – Оставайся здесь. Будешь спать на тахте. Тут есть запасные одеяла, ты очень уютно устроишься, – добавила она тоном, не терпящим возражений.

– Что ты, мне как-то неудобно...

– Не ломайся. Сейчас мы все в отчаянном положении.

– Не настолько же оно безвыходное, – проворчал Винс и опрокинул в рот остатки шампанского. – Впрочем, мне без разницы. Пусть спит здесь, если хочет. – Он передернул плечами.

– Ну, вот и договорились! Останешься здесь. – Оливия мило улыбнулась Марни.

Но Марни вовсе не улыбалось спать в домике! Она хотела ночевать в палатке Илая! Она желала, чтобы он сжимал ее в объятиях, жаждала ощущать его тепло и силу. Она взглянула на Илая. Хоть бы он сказал, что она будет в его палатке! Но он лишь улыбнулся, подмигнул и вышел из дома следом за Рисом. Черт!

От хорошего настроения не осталось и следа. Марни взяла рюкзак и отправилась в туалетную пристройку. Она почистила зубы, умыла лицо и сама вымылась, насколько это возможно было сделать под холодной струйкой воды. Когда она вернулась в домик, свет уже погасили. Оливия и Винс легли спать, и комнату освещал лишь огонь в камине.

Марни подошла на цыпочках к маленькой тахте. Оливия оставила для нее пару стеганых одеял. Марни постелила одно одеяло, а другим накрылась, улеглась на бок, спиной к постели, и закрыла глаза. Перед ее внутренним взором замелькал образ Илая; все то, чем они занимались прошлой ночью, вспомнилось настолько живо, что по телу прокатилась волна жара... Тут до ее слуха донесся знакомый звук.

Марни открыла глаза. Она затаила дыхание. Нет, не может быть! Это ей не померещилось, это были Оливия с Винсом! Эти придурки вовсю занимаются любовью, словно они одни в комнате!

Она свернулась калачиком и постаралась не слушать, но это оказалось невозможно. До нее доносилось их тяжелое дыхание и стоны. И звук поцелуев. Эти томные звуки возбуждают, когда сама непосредственно участвуешь в процессе, но когда их издает другая пара, да еще так близко, это ужасно. Марни не знала, куда деваться от стыда.

Оливия просюсюкала:

– Иди сюда, моя крошка, я хочу сладенького. – Марни чуть ли не кубарем скатилась с тахты, разбрасывая на ходу покрывала. Она мельком взглянула на кровать и успела заметить, что Винс стоит на коленях, а Оливия на четвереньках, и Винс заходит к ней сзади.

Обернувшись одеялом, Марни пулей вылетела в свежесть ночи. Она забыла обуться, и земля показалась ей невероятно холодной. У нее мелькнула мысль: уж не улечься ли на плетеных стульях? Но накрапывал дождь, было сыро и холодно. Кроме того, Марни хотелось спать совсем в другом месте. Илай, наверно, подумает: «Вот прилипла!» Ну и пусть, она ни за что больше не вернется в домик к сладкой парочке.

Тут она вспомнила, что во второй бутылке осталось еще немного шампанского. Она заметила это, когда убирала посуду после ужина. Марни перевела взгляд с двери домика на палатку и решительно распахнула дверь. Пусть ее потом единогласно сбросят в ущелье, но шампанское она возьмет.

Она бросилась внутрь, под стоны Оливии, бормотавшей: «Да, да, крошка, да!», схватила шампанское и вновь выбежала из дома. Марни босиком припустила к палаткам, заткнув бутылку большим пальцем, чтобы шампанское не разлилось.

Добравшись до палатки Илая, она не стала стучать, а сразу принялась расстегивать молнию. Возилась она долго – нарочно, чтобы он успел проснуться. Наконец молния подалась, и она ввалилась внутрь – мокрая, сжимая бутылку шампанского. Илай зажег керосиновую лампу и сидел, обхватив руками колени. Его темная бородка притягивала взгляд, широкую грудь облегала футболка. Он с любопытством наблюдал за Марни.

Марни отряхнулась.

– Вот, принесла шампанское, – сказала она, протягивая бутылку.

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся своей возбуждающей, чуть кривоватой улыбкой, от которой у Марни подгибались колени.

– Извини, что не постучала, но шел дождь, – продолжила она. Он насмешливо изогнул брови. – Ну хорошо: я снова явилась без приглашения. Дело в том, что Оливия и Винс... Короче, эта пара не страдает комплексами.

Илай покосился на бутылку:

– Сколько в ней еще осталось?

– Примерно долларов так на шестьдесят пять.

– Тогда добро пожаловать в мою скромную хижину. – Он потеснился, чтобы она могла присесть на спальный мешок с краю.

Марни улыбнулась и, добравшись до спального мешка, протянула бутылку.

Илай взял бутылку, отпил глоток и сказал:

– Значит, сегодня счастливая чета отрывается по полной?

– Ну да, – кивнула Марни. Она рассказала Илаю о том, что творилось в домике, и насмешила его, передразнив страстные стоны Оливии.

Марни и Илай сидели друг напротив друга, соприкасаясь коленями, и передавали бутылку из рук в руки. Они болтали, словно старые друзья, и гадали, у кого из пятерых неудачников первым случится нервный срыв (единогласно решили, что это будет Оливия) и сколько еще продержится Винс без слуг. Они не могли надивиться на Риса: как он быстро приспособился к ситуации! А еще недавно они считали его жалким слабаком и мямлей.

Потом стали обсуждать Винса и Оливию. Неужели, любя друг друга, можно так часто выяснять отношения?

– Может, со всеми звездами так? – предположила Марни.

– Это все их больное эго, – подытожил Илай. – Будь я звездой, я бы не стал ссориться. Я бы только мирился.

Он так посмотрел на Марни, что у нее по коже поползли мурашки. Господи, этот человек способен одним лишь взглядом возбуждать в ней страсть! Она снова пригубила шампанское и, осмелев, спросила:

– Ну а вы, таинственный Илай Маккейн, никогда не задумывались о браке?

Атмосфера в палатке изменилась, словно неожиданно налетел порыв арктического ветра. Илай стиснул зубы и протянул ей шампанское.

– Да, было дело.

– Хорошо хоть так! – Марни смущенно рассмеялась. – А мне вот всегда не везло с личной жизнью.

Отношения обрывались так быстро, что я даже не успевала подумать о свадьбе.

– Правда? – Он поднял на нее серьезный взгляд.

– Правда. Раза два мне казалось, что вот наконец-то повезло, но тут что-то происходило или появлялся кто-то и все портил.

– А поподробнее?

– Хочешь подробнее? Один раз на горизонте замаячила бывшая девушка. Ну, знаешь: «старая любовь всегда милее» или что-то вроде... – Она изобразила пальцами кавычки. – А потом был еще один парень что надо, и все у нас с ним было классно... Пока он не погорел на бирже. В один прекрасный день он сообщил, что переезжает в Нью-Йорк. А когда я спросила: «А как же мы?», он ответил, что деньги для него важнее всего. Его первой и главной страстью были деньги. А я опять оказалась второй и не самой важной... – «Девушка по вызову», – с горечью подумала Марни. – Да, я опять обломалась. – Она посмеялась над собой. – И были ведь знаки, только я закрывала на них глаза. Я была уверена, что мы созданы друг для друга. Даже смешно: вечно внушаешь себе, что ты с кем-то прекрасная пара, а потом оказывается, что этот человек совершенно тебе не подходит. – Она усмехнулась.

Илай ничего не сказал: он не сводил глаз с бутылки у нее в руках. Марни прищурилась и передала ее Илаю. Тот пригубил шампанского и вернул бутылку.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это, Марни. Ты, наверно, очень страдала.

Марни печально улыбнулась:

– Даже не представляешь как!

– И сколько тебе потребовалось времени, чтобы прийти в себя? – поинтересовался он.

Она пожала плечами и глотнула шампанского.

– Месяцев шесть, наверно. Многовато. Но этот козел сильно вскружил мне голову.

– Я приходил в себя целый год. Это еще дольше. – Он потянулся за бутылкой.

– Ого! Целый год! – Марни улыбнулась. – Да, это долго. Илай вздохнул и взял у нее бутылку.

– Со мной дела обстояли хуже. Меня бросили практически перед алтарем.

Улыбка Марни померкла. Илай осушил остатки шампанского, отбросил бутылку и положил руки на колени.

Разве это возможно? Кто же оставит такого парня? Если бы у Марни был Илай, она бы на него молилась!

– Ах, Илай! – участливо вздохнула она, обхватив колени руками. – Она что, правда бросила тебя у самого алтаря?

– Не в буквальном смысле: до свадьбы оставалась еще неделя. – Он пожал плечами. – А свадьба намечалась роскошная: куча гостей, масса денег потрачена на глупости вроде твоих перьев и этой чертовой арки. Она так хотела, а я ради нее готов был пойти на все.

Ничего себе! Марни и не подозревала, что этот крутой парень способен идти у кого-то на поводу. Сейчас он казался очень ранимым.

– И... что же случилось?

– Оказалось, что она спала с другим мужчиной. С актером, конечно. Сочла, что он проложит ей дорожку к успеху.

Марни охнула:

– Господи, какой ужас! Надеюсь, ты их не застукал?..

– Нет, – фыркнул он. – Просто она сообщила мне, что спит с другим, и отменила свадьбу. У нее даже голос не дрогнул, когда она мне это сказала.

– И ты совсем-совсем не догадывался? У тебя не было предчувствия, что она тебе изменяет?

Его глаза потемнели. Она видела, как он стиснул зубы.

– Не было, – решительно сказал он.

Марни промолчала – что здесь скажешь? Страшно даже представить себе такое. Как, наверно, ужасно, когда тебе разбивают сердце подобным образом! Плюс еще унижение – ведь об этом разрыве узнали все приглашенные гости. Неудивительно, что Илай так ненавидит эту свадьбу.

У них с Джеффом хотя бы до брака дело не дошло. Если бы Джефф бросил ее у алтаря, она бы на себя руки наложила.

– Мне так жаль, Илай.

– Не стоит жалеть. Я – как ты, рыжая: мог бы заметить знаки, если бы захотел. Но верно говорят, что любовь слепа: очень сложно разглядеть суть любимого человека.

– Суть наших с тобой избранников. По-моему, любовь очень часто помогает открывать в людях новое, ты не находишь?

Он холодно на нее взглянул.

– Нет, – спокойно ответил он. – Не нахожу. Не знаю даже, существует ли так называемая любовь. Даже если она и есть на белом свете, то очень быстро проходит.

– Не думала, что ты такой циник! Все мы совершаем ошибки, но ведь на них и учимся. И каждая следующая любовь лучше предыдущей, потому что нас уже труднее ранить, чем в первый раз.

Илай презрительно фыркнул:

– Ты говоришь как монахиня. По-моему, чужая душа – потемки. Человека можно понять, только очутившись в его шкуре. А поскольку это сделать невозможно, мы постоянно допускаем ляпы.

– Неправда! – возмутилась Марни. – Я, конечно, не знаю всю твою подноготную, но догадываюсь, что творится у тебя в душе.

– Ни о чем ты не догадываешься, – фыркнул он.

– Нет, я знаю, – упрямо повторила она, – что ты очень хороший человек и у тебя доброе сердце. Ты заботишься о людях и о животных, просто доброта твоя проявляется не на словах, а на деле.

– Марни, перестань пороть эту психоаналитическую муть! Ты не имеешь ни малейшего представления, что у меня внутри. – Он ударил себя в грудь. – Два раза поваляться на сеновале – еще не значит узнать человека.

При этих словах крылья у Марни поникли.

– Что ты хотел этим сказать? – обиженно спросила она.

– Сама должна понять.

– Ты вовсе не такой черствый, каким хочешь казаться, Илай. Просто ты перенес психологическую травму и теперь...

– Ты перестанешь или нет? – окрысился он. – Твоя проблема в том, Марни, что ты постоянно говоришь и никогда не слушаешь! Ты ровным счетом ничего обо мне не знаешь! И никогда меня не поймешь, точно так же, как я никогда не постигну тебя. Да, мы неплохо провели время, но это еще ни к чему не обязывает!

Закати он ей пощечину, и тогда Марни не почувствовала бы большей обиды. Она ведь ни словом не намекнула, что чего-то от него ждет! Но, наверно, не в словах дело. Илай понял это по ее поступкам. Он прочитал ее тайные желания и выбил почву у нее из-под ног. Марни потупилась и принялась разглядывать спальный мешок.

– Ну и ладно, – пробормотала она.

– Только без драм, пожалуйста, – простонал Илай. Это ее взбесило. Она сверкнула на него глазами:

– Скажешь тоже! Какая, к черту, драма, если мне на тебя плевать? Вот удивил! Можно подумать, ты обо мне все знаешь! Ты, наверно, считаешь, что все женщины, которые с тобой спят, хотят окрутить тебя и жить с тобой долго и счастливо? Тоже мне сокровище...

– Марни... – начал Илай, но Марни плюхнулась на пол и укрылась с головой стеганым одеялом.

– Ничего, если я здесь посплю? Мне больше некуда идти.

– Да спи себе на здоровье! – раздраженно отозвался он.

– Вот и замечательно. Спокойной ночи. – Она крепко зажмурилась.

Илай вздохнул, но ничего не сказал.

– Разве с тобой одним жизнь обошлась несправедливо? – сердито бормотала Марни. – За пережитую измену «Пурпурное сердце»[10] не вручают. Нужно смириться и жить дальше.

Илай ничего не ответил. Марни плохо соображала, когда злилась, но надеялась, что завтра выдумает какую-нибудь колкость и поставит его на место. Она принялась размышлять, как бы получше осадить его, чтобы он себя перестал жалеть, но постепенно мысли спутались, и она заснула под стук дождя.

Сон ее прервал не то звук, не то движение. Марни открыла глаза. Интересно, который час? Дождь перестал, и, судя по тонкому лучику света, пробивавшемуся в палатку, светила луна. Вход в палатку был открыт: там сидел Илай и любовался поляной.

Марни приподнялась на локте. Какого черта он там делает? Только тогда она заметила, что накрыта спальником. Он укрыл ее своим спальным мешком, чтобы она не мерзла.

И еще говорит, что ему на нее плевать. Вот глупый!

Марни залезла в спальник, устроилась поуютнее и снова заснула. Ей снился одинокий чудак, упрямый ковбой.

Глава 23

Когда рассвело, Илай направился к ущелью подышать свежим воздухом: запах Марни не давал ему покоя всю ночь. Это сводило его с ума: ему нравилось, как она пахнет. Жаль, он повел себя с ней по-дурацки – ведь они могли бы быть близки.

Господи, какой же он болван! К Марни его влечет, даже очень: последние две недели он только о ней и думает. После памятной грозовой ночи, когда они предавались жаркому сексу, ему не терпелось обладать ею снова.

Зачем только она завела этот разговор о любви и браке! На Илая тотчас же нахлынули старые неприятные воспоминания. Марни ему определенно нравилась, как в свое время его влекло к Триш, и все-таки немного по-другому. Чувство к Марни было сильнее и глубже. Это была более живая привязанность, чем та, что он испытывал к Триш.

Триш по сравнению с Марни – просто земля и небо. Это его и тревожило – он боялся совсем потерять голову. Илай до сих пор не понял, почему не сложился его предыдущий роман: у них с Триш были такие хорошие отношения, и вдруг как гром среди ясного неба... Очевидно, где-то вышла промашка, иначе Триш не повела бы себя подобным образом.

Ему не пришлось бы волноваться, веди он себя с Марни посдержаннее. Зачем-то рассказал ей о Триш, черт возьми! Обнажил перед ней душу, открыл все зияющие раны: на, ковыряйся, мол, сколько хочешь!

«Ох, не по душе мне все это», – решил Илай.

Ну подумаешь, переспал с ней... Но нельзя же быть таким ослом! Он решил извиниться за свое грубое поведение. Нужно только выждать подходящий момент.

Когда он вышел из палатки, Марни еще спала. Илай посмотрел на часы: четверть десятого. Достал из кармана рацию, вызвал Купера и тут же пожалел об этом. Купер сообщил, что у Джека проблемы с доставкой несущего винта. Скорее всего их вызволят из плена и вернут в лоно цивилизации только послезавтра.

– А как обстоят дела с починкой моста? – Илай покосился на несколько уцелевших планок, болтавшихся над ущельем.

– Мы уже наняли ремонтную бригаду из Пагоса Спрингз, – ответил Купер.

– Да ну? – удивился Илай. Насколько ему известно, местные жители в отличие от лос-анджелесцев были неторопливы.

– Честное слово. Они обещали починить мост на следующей неделе. В крайнем случае через месяц.

– Черт! – простонал Илай. Купер расхохотался. – А как с едой быть?

– Джек об этом позаботился. Жди, он уже везет вам продукты.

– Спасибо. И еще, если можете, пришлите ружье и лопату.

Купер снова захохотал.

– Не парься, чувак, мы вас оттуда вытащим, – заверил он. – Главное, никуда не разбегайтесь.

– Куда уж тут разбегаться, Куп! Кстати, хочу напомнить: я с самого начала был против этой затеи.

– Тебе еще повезло, парень, – дружелюбно сказал Купер. – У нас царит полный хаос. Знаешь, сколько сюда доставили вина с шампанским? Просто невероятно, какое количество могут выпить двести человек! Сегодня гости снарядили в Дуранго грузовик с наказом скупить всю выпивку, какая только найдется. Веселье продолжается уже целые сутки, и что-то незаметно, чтобы волна пошла на убыль. Представляешь, они распотрошили сто фунтов перьев!

– Шутишь!

– Ничуть! Они вываляли в этих перьях режиссера, который снимал фильм «Укусы любви». Он до сих пор их из волос вытаскивает.

Теперь пришел черед смеяться Илаю.

– Ну и поделом вам за то, что бросили меня здесь с этими эгоистами, – заявил он и усмехнулся остроумному ответу Купера. Они еще немного поболтали, а потом Илай выключил рацию.

Он направился было обратно к поляне, но тут до него донесся истерический гогот, заглушающий гул вездеходов. Похоже, к ним опять нагрянули гости.

Когда развеселая компания подъехала к ущелью, их уже поджидала пятерка отрезанных от мира. Услышав шум моторов и смех, все повскакивали с постелей и помчались встречать гостей.

Винс прибежал раньше Оливии и поинтересовался, что происходит. Марни стояла рядом с Рисом и старалась не смотреть на Илая. Сегодня ее прическа даже больше, чем вчера, напоминала взрыв на макаронной фабрике. На ней была футболка Илая и вязаная кофта. Шнурки она, как всегда, завязать забыла. Костюм, достойный дикой горянки.

Оливия стояла впереди, положив руки на костлявые узкие бедра. Губы ее были решительно сжаты.

– Они везут нам продукты, – сказал Илай.

– Наконец-то! – огрызнулась Оливия. И тут показались вездеходы.

Их было штук шесть, а гостей раза в два больше. Смешливые гости держали в руках чашечки с каким-то бодрящим напитком: утро выдалось свежее, и было видно, как из чашек поднимается пар.

Суровый Джек замыкал процессию. Его вездеход вез на прицепе маленький фургон со снегораспылителем. Сойдя с вездехода, Джек направился к краю ущелья и достал рацию. Гости столпились сзади.

Илай тоже включил рацию.

– Здорово!

– Сейчас мы заведем машину и перебросим вам бутерброды и яблоки. Я пробовал проделать это и с напитками, но не получилось.

Илай и все остальные перевели взгляд на снегораспылитель. Неужели сработает? Джека не успели ни о чем расспросить: он повернулся и, прокладывая себе путь через сборище гостей, направился к фургону со снегораспылителем.

– Привет, Ливи! – крикнула мамаша Оливии, когда отошел Джек. Одной рукой она обнимала кинооператора, другой махала дочери.

– О Боже, – вздохнула Оливия.

– Эй! – Винс, скрестив на груди руки, разглядывал гостей. – Уж не Эри ли это?

Оливия охнула и посмотрела туда, куда он указывал.

– Эри! – завопила она.

Эри поспешно убрал руки с плеч молоденькой женщины.

– А, Дождинка! Будь осторожнее, ибо я чувствую дурную карму!

– Удивил, – фыркнул Илай.

Оливия, ломая руки, подошла к самому краю пропасти:

– Ах, Эри, как жаль, что тебя нет с нами! Ты помог бы мне перенести это ужасное испытание! Даже не представляешь, в каких условиях мы живем! Вернее, выживаем!

– Не надо драматизировать, – простонал Винс.

Эри пожал плечами и посмотрел на хорошенькую блондинку, которую недавно обнимал.

– Крепись, Дождинка, ведь беда придает нам мудрости.

– Так мудрости или силы? – спросила Марни у Риса.

– Наверно, и того и другого, – решил Рис.

– Я приду, чтобы перевести вас через пропасть, когда вы будете к этому готовы! – продолжил Эри.

– Когда мы будем к этому готовы? Да он чокнутый! Мы же здесь застряли! – рассвирепел Винс.

– Заткнись, Винс, – огрызнулась Оливия и помахала Эри.

– Ух ты! – снова подал голос Винс. – Да он никак с Ребеккой Стрэнд.

Оливия подошла к Винсу и прищурилась.

– Слепой крот! Нет, это не она. С чего ты вообще взял, что это она?

Он пожал плечами:

– Да так, немного похожа. Но если это не Ребекка Стрэнд, тогда кто же? – спросил он, не замечая, что Оливия так и пышет гневом. Она была в бешенстве. Казалось, у нее из ноздрей вот-вот повалит дым и пламя.

– Это Кэролин Деверо, – подсказала Марни. Оливия бросила на нее убийственный взгляд. Илай подивился, как Марни не превратилась в кучку пепла. Откуда бедняжке Марни было знать, что Винс трахнул Кэролин во время съемок прямо на открытой площадке? Илай думал, что Оливии это тоже неизвестно, но теперь понял, что заблуждался.

– Точно, – задумчиво кивнул Винс. – Последний раз я ее видел на съемках фильма «Взгляд назад».

– Ну и что? – вскипела Оливия.

Без сомнений, ей все было известно. Она наверняка стерла бы Винса в порошок своим ненавидящим взглядом, не встань между влюбленными Рис. Он указывал на что-то пальцем.

– Он нацелил эту штуку на нас, – объявил он.

Все перевели взгляд на противоположную сторону ущелья.

Джек с детства отличался изобретательностью. Это он придумал забросать форт «вишневыми бомбочками», отчего кот Купера лишился шерсти. Илай усмехнулся и присел на корточки. Веселье начинается.

– Как именно он намерен использовать эту штуку? – поинтересовался Рис.

– Думаю, собирается с ее помощью запулять нас бутербродами, – ответил Илай. Рис посмотрел на него как на сумасшедшего. Джек что-то крикнул гостям. Какая-то женщина с восторженным визгом соскочила с вездехода и выудила из багажника коробку. Крепко прижимая ее к груди, она засеменила к Джеку и с восхищенной улыбкой протянула ему.

«Похоже, старина Джек успевает заниматься не только снегораспылительными машинами», – мелькнуло в голове у Илая.

Пестрая толпа окружила Джека и снегораспылитель, который достигал шести, а то и восьми футов в высоту. Когда Джек объявил, что машина загружена, аниматоры, или как их там, выстроили гостей в два ряда по бокам. Они что-то объясняли внимательной аудитории.

– Что за чертовщина? – пробормотал Илай.

Тут через ущелье перелетело первое яблоко и едва не угодило Марни в голову.

– Эй, поосторожнее там! – крикнула она, уворачиваясь от второго яблока.

Стоявшие слева от снегораспылителя радостно загалдели. Илай заметил, что второе яблоко попало в сосну. Он догадался, что это такая игра: те, кто слева, получает очки, когда яблоко во что-то попадает, а те, что справа, – если оно, не врезаясь ни во что, падает на землю. Яблоки сыпались, как из пулемета. Одно упало к ногам Илая. Он поднял его и увидел следы, напоминавшие надкус. Значит, у этого прибора зубчатый винт, чтобы перемалывать снег и лед. Или, в данном конкретном случае, яблоки.

Таким образом Джек послал им примерно пятнадцать яблок. Марни и Оливия, оправившись от первого шока, бросились их подбирать. Только два угодили в ущелье.

Джек выключил снегораспылитель. Аниматоры быстро сравнили записи, после чего левая команда недовольно взвыла и полезла в карманы за купюрами. Через несколько минут Джек снова включил аппарат. Гости снова выстроились в два ряда и взволнованно следили за полетом первого бутерброда, который аккуратно шлепнулся Рису на ногу.

Рис нагнулся и поднял его. Бутерброды сыпались один за другим.

– М-м-м! Арахисовое масло с джемом! – произнес он и начал разворачивать целлофановую обертку.

– Эй! – завопил Винс. – Так нечестно!

Рис пожал плечами и надкусил добычу. Ему в плечо угодил второй бутерброд, к вящей радости левой команды.

– Если вы посмотрите повнимательнее, то увидите, что бутербродов у них целая коробка. Так что голодная смерть нам не грозит.

Он оказался прав – всего в них запульнули тридцать бутербродов с арахисовым маслом и джемом.

Когда был выпущен последний бутерброд, Джек отключил снегораспылитель, включил рацию и жестом попросил Илая сделать то же самое.

– На этом пайке вы дотянете до завтра, – сказал он.

– У вас что, кроме арахисового масла, никакой другой начинки не осталось? – спросил Илай.

– Еще есть омары, – ответил Джек. – Учту твой заказ.

Отрезанные от мира неудачники наблюдали, как проигравшая сторона со смехом вручила каждому победителю по пятерке баксов, после чего гости снова забрались в вездеходы и укатили. Мамаша Оливии помахала на прощание дочери.

Когда вездеходы скрылись из виду, Оливия взглянула на свою кучку бутербродов.