Сексуальное домогательство- сладкие губы. Стоны мужиков

Саманта Джонс

Сексуальное домогательство – сладкие губы. Стоны мужиков

Рассказ 1. Яночка пыталась сопротивляться, но встала раком

– ААаа… ааа… Отвали придурок! – Яна сводила меня с ума своим идеальным подыгрыванием в жертву 18+.

Она вращала своей кругленькой девятнадцатилетней задницей так как-будто бы хотела вырваться, но «как ни странно» получалось только покрепче насадиться на мой одеревеневший от возбуждения 18+.

Подоконник шатался, пот с моего лица капал ей в ложбинку на позвоночнике и скатывался по гладкой как шелк коже к пухленьким ягодицам, которые то и дело расплющивались от интенсивных ударов моих худощавых чресел.

Я чувствовал что еще секунда такой бешеной скачки, и я стану папочкой, но как только я приближался, эта визгливая псевдодевственница замирала и повелительно шептала через плечо:

– Нет, нет, нет… без презерватива хорошие мальчики не №%;;»ают…

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а пульсирующая «;»? собирала все моё внимание на себя, пульсируя и порываясь лопнуть прямо внутри малышки, с которой мы познакомились только сегодня утром.

– Тише тише тише, мой хороший, – шептала Яна и плавно переваливаясь с одной ножки на другую, начинала словно «пожевывать» меня снова своей умелой «№;№»%%.

Так случилось, что одна встреча пронзила мою жизнь навсегда. Я вспоминаю ее как драгоценный сувенир и с годами она становится для меня все ценнее.

Глубокие воспоминания с годами дают все больше пищи для размышлений и моя психолог Саманта Джонс, у которой я прохожу терапию посоветовала мне изложить те события в формате рассказа.

Я нашел в этом больше смысла, когда понял, что с каждым годом я что-то забываю, упускаю, искажаю, но та встреча стала роковой.

Как воспоминание о юности, как воспоминание о времени, которое уже больше никогда не повторится, об эпохе, которая незаметно не попрощавшись ушла.

Мы я Яной стали не просто любовниками. В свои лучшие году мы стали картинкой, на которую все смотрели. Нет мы не снимались в фильмах для взрослых, но для тех, людей кто стал невольным свидетелем нашего романа я думаю мы стали иллюстрацией к тому, каким жесткими и яростными могут быть :?*:льные отношения очень молодой женщины и очень молодого мужчины.

Мы были свежи, поджары, полны сил и мы были дико сконцентрированы на желании, которое объединяло нас…

Мы познакомились в интернете. Яне тогда было 19, а мне 24-25. Она кокетливо держала дистанцию, постоянно намекая на то, что видит меня насквозь и догадывается о моих немалых мужских размерах.

Но каждый раз, когда я как взрослый двадцатичетырехлетний мужчина порывался прислать ей свой дикпик, Яна начинала корчить из себя девственницу.

– Ой не надо еще влюблюсь…

– Я и так слюньками захлебываюсь, когда ты в костюме фоточки выкладываешь.

– Нет не присылай – ты далеко, а мне надо будет немедленно снять напряжение. Не издевайся!

Каждый раз она придумывала что-нибудь новенькое, а я лез на стенку и выл волком. Её комментарии к моим фото с работы становились все неприличнее.

Надо сказать, что по работе я только что получил первое в своей жизни повышение до начальника отдела. Ходил в белой рубашке и пиджаке, с кейсиком.

И может быть из-за внушающей доверие интеллектуальной внешности в очках меня водили на все выездные совещания в компании. Поэтому фото было много и каждый раз эта пигаллица писала что-то приличное под фото вроде «молодец», «так держать», «хорошая работа!», но она сразу же писала в директ какую-нибудь неприличнейшую провокативную пошлость, от которой у меня оживала ширинка и я вспоминал, что все еще в первую очередь молодой жеребец с девятнадцатисантиметровой дубиной между ног, а научный сотрудник – лишь во вторую.

– Хочу к тебе под стол…

– Слюнки потекли…

– Ну все я теперь на весь день мокрая!

Иногда от возбуждения я стискивал зубы и до белых костяшек пальцев сдавливал в руках телефон с ее сообщениями. Эта сука сводила меня с ума так, что сердце готово было вырваться из груди. Мне хотелось бежать со всех ног, чтобы отыскать её, где бы она не была и стиснуть в своих объятиях.

Мне нужен был 18+. И не смотря на разницу в возрасте Яна понимала это. Ей было 19 и я был старше ее всего на пять лет. Но это сейчас я оцениваю, как «всего». А тогда – это была целая вечность. В моей голове эта стройная с»№;стая сучка-хоохотушка была настоящей малолеткой.

Наши переписки становились только острее с каждой неделей и особенно её заводило скидывать мне горячие фото во время работы. Я сидел на совещании, а на экране загоралось оповещение о новом фото от Яны.

Минута-две и вот я уже забрызгал стенку густыми каплями с»;мы в туалете у клиента в офисе.

Круглая девичья задница в маленьких трусиках. Или наоборот ножка на каблуке. Иногда с разрешением к»;»ить. А иногда и наоборот с запретом.

Прошел месяц наших переписок и я думал уже только о Яне. В моей голове была ее улыбка. В голове ее голос из голосовых. А перед сном и иногда два раза с утра я думал о ее великолепной заднице, которой она вертела как хотела.

Я мечтал наяву, а потом мне снилось, что мы оба под одеялом. Что я обнимаю ее и прижимаю попой к себе, притягивая с силой.

Деньги на нижнее белье, трусики, лифчики, летние сарафаны или короткие платья для походов в ночной клуб лились рекой с моего счета на её карту.

Доставки цветов и туфель на высокой шпильке, которые ей запрещала покупать строгая мама. Все это легло на мой бюджет тяжелой мохнатой лапой. Я и сам не заметил как уже не я ей скидываю деньги, а она разрешает мне что-то купить из оставшегося.

Мы даже еще не виделись, а бюджет у нас уже был общий. Ну в том смысле, что я ее денег даже не видел, а мои считала и распределяла она.

Я хотел ее в тот период своей жизни. А она игралась, рассказывая как на нее посмотрел сегодня очередной качок в зале или хихикала над моим попытками выпросить у нее фото в трусиках.

Мы жили в разных городах и она всячески отказывалась от моих попыток приехать к ней в город и вы;№№ть ее в первом же придорожном отеле. Ее недоступность делала мои намерения только крепче.

Не знаю как, но Яна чувствовала когда уже пора снова раздразнить меня, потому что накопилась новая порция семени. Отдельно капризничала в дни получки, которые видимо записала в календарь.

Однажды мне удалось выцыганить у нее фото в трусиках. На фото она лежала на кровати к верху своей овальной глянцевой попочкой в маленьких белых трусиках. Даже без приближения было видно, что эта девятнадцатилетняя б»№;ь мокрая насквозь.

Ее бедра с внутренней стороны блестели, а там, где под трусиками должен был быть 4*%с было сжато и напряжено до предела.

Из всего бесконечного выбора женщин я хотел только эту самку. Я готов был сломать под ней кровать. Сжать ее в объятиях так, чтобы она прыснула как раздавленный лимон. Вылизать все ее непоседливые отверстия.

– Я собираюсь в Питер и думаю вот может взять тебя с собой? – зазвучал в трубке Янин писклявый голосок.

Через неделю я встречаю ее на вокзале в Питере. Долго уговаривать меня не пришлось.

Первое, что я помню – это огромная джинсовая задница. Сейчас я понимаю, что она наверно нарочно, увидев меня в окно поезда, стала рыться в своих сумках, чтобы продемонстрировать свою лучшую часть. Тонкая ткань джинсов, как вторая кожа облегала роскошную молодую крепкую задницу.

Люди проходили мимо меня, а я наоборот ломился в вагон, как олень к водопою. Мы увиделись в живую. Вместо первого «привет» мы поцеловались в засос и может быть впервые в жизни я почувствовал это возбуждение, которое невозможно подделать и изобразить.

Может быть еще за секунду до этого – она играла и крутила мной, но когда я затолкнул с силой свой язык ей в рот, она пыталась бороться, но я побеждал и температура тела и сбитое дыхание и резкость движений – менялось все.

Этот поцелуй сокрушил нас обоих. Мы стояли в вагоне и готовы были (*?:ться как животные прямо тут.

Яна отталкивала меня, а бабушки скрипели и ворчали переваливаясь в тесном проходе.

Сердце колотилось, но нам пришлось остыть, чтобы добраться до отеля.

Питерский отельный фонд встретил нас переделанной коммуналкой. Но как только она вошла и подошла к окну – я закрыл дверь и сразу же вцепился в эту жопу.

Она повырывалась ради приличия, но я стянул с нее кофточку и стал лапать через лифчик.

– Отпусти, козел! – в ней явно прорывались следы пошлых схваток за сохранение невинности.

Я кусал ее шею, обнимая сзади, обеими руками прижимал к своему готовому бойцу

Сгорая в огне страсти

– Не смей! Убери руки!

Я резко засунул обе ладони ей под пояс джинс и ощутил гладкую кожу и маленькие стринги. Я потянул и Яна завизжала.

– Больно! ААаааа! – я отпустил, но через секунду потянул снова, буквально ощутив пальцами как нити стрингов впиваются в ее сочную «подмышку».

– Животное! Отпусти меня, я ухожу!!! – вырвалась Яна, глотая воздух опухшими от поцелуев губами. Волосы были взлохмачены, но она была чарующе красива в этот момент. В этом протесте и сопротивлении. Лифчик прикрывал только одну грудь и большая круглая сиська торчала преевозбужденным с:*(ом прямо на меня.

Яна поправила, схватила кофту с пола и рванула к двери.

– Никуда ты не пойдешь! – я молниеносно схватил девушку, которая планировала босяком и голая по пояс выйти в коридор отеля за руку.

Яна попыталась вырваться снова и со всей дури укусила мою загорелую волосатую накачанную руку. Она нарочно провоцировала меня, потому что хотела жестко.

– ААаааа! Б»% сука!!! – завопил я. В этот момент судьба этой дурочки была решена. Я кинулся на нее. Завалил под себя и расстегнул пуговицу на брюках и ширинку.

– Рот!!! – приказал я.

Пара пощечин заставили малышку приоткрыть свой бл;%»кий ротик. А дальше я раздвинул уже сам.

Только через годы я узнаю терминологическую разницу между минетом и иррумацией, а сейчас я ощущал только физическую. Схватив крепко глубоко за волосы я насаживал рот красотки стоящей на полу на коленях на свой одеревеневший 18+. Бил 18+ по лицу. Называл сукой.

Она смотрела и улыбалась и просила делать это жестче.

Раздев ее полностью, я швырнул малявку в койку.

– Никуда ты не пойдешь!

Я наказывал ее крепко держа за волосы. Снова и снова насаживал на свой 18+, пока она рычала и плакала в подушку. Передо мной была только ее сахарная попка, которую я бил своим тазом снова и снова.

– Да, малышка. Вот так! Я знаю, что тебе нравится, когда я тебя наказываю. Поглубже?

Яна только скулила в подушки.

– Ууууу… ууууу… ууууу…

– Я знаю, что ты любишь мой толстый 18+.

Весь 18+ от основания до головки был в ее помаде. Размазанная по всему лицу, смешанная со слюной Яна была вся в ней.

– Рот! – приказал я.

Яна отвернулась глотая ртом и отрыгивая скопившийся воздух. В номере было душно, и я не исключал, что кто-нибудь постучится, чтобы узнать не на?№;ую ли я ее.

Я дал ей секунду, чтобы прийти в себя, а затем схватил за затылок и вставил в рот.

Пошло как по маслу. Узкое горло щелкнуло и я продолжил делать ее самой счастливой 19летней малышкой на земле. Большими и твердым я раскрывал ее зажмуренные глаза выдалбливая горло.

Яна стала рыдать, но это только усилило мою ярость. Я ускорил темп и стал делать паузы, заталкивая его максимально глубоко в горло. Подолбил потом насадил и замер. Подолбил насадил и замер. Чтобы сука почувствовала мужика глубоко в горле.\

– Грлахххх, ббупрглааааахххх,– боролась за воздух новоиспеченная ч;%№»)ска.

Я запыхался и был близко к тому, чтобы забить монтажной пеной гортань Яны, пока она кружила головой и насаживалась на мой мясистый кол. Она стояла на коленях и ее бесконечные волосы струились по обнаженной спине.

Я был лицом к окну и сквозь затуманеный взор увидел женщину лет сорока в окне напротив. Она замерла словно испуганный олененок увидевший охотника. И тут стало ясно, что она уже давно наблюдает за происходящим и скорее всего не догадывается, что Яна всего этого хочет.

Женщина интенсивно ма:?:;№вала, но прервалась, когда я на нее посмотрел.

Мы встретились взглядами и я, понимая, что Яна не в курсе, что за нами наблюдают за волосы швырнул ее как рабыню на кровать спиной под себя. Затем залез в койку и глядя в глаза той женщине, что на нас смотрела, стал агрессивно и интенсивно долбить юное тело.

Мой глянцевый от пота загорелый зад сверкал, как в мультике, ускоряясь до бешеного темпа под крики Яночки. Девушка вырывалась и выползала из под меня, но я настигал ее снова и снова.

У нас была зрительница. У меня. И я хотел, чтобы она %*%*ла разгадывая парочку в доме напротив ниже этажом. Яна к;№%:№ла выгибаясь, словно пожирая длинный и прямой мужской 18+ своей узенькой 18+.

А когда я был готов я рывком успел вынырнуть из пылающего мокрого лона и оросить все ее тело, стенку под картиной, подушки и изголовье кровати.

Я посмотрел на извивающуюся в конвульсиях, теряющую силы Яну, затем на женщину в окне, зрачки которой окосели, а брови сложились домиком. Ее рука была глубоко внутри и ротик мерно раскрывался и сжимался выпуская маленькие облачки безшумного пара.

Я взял Яну за скулы и потеребил как породистую суку.

– Хороша, б?(?на… Буду е)(ть тебя весь отпуск…

Так оно и случилось. И каждая наша случка была замечена кем-то еще. Кем-то, кто был старше нас. Такая яростная страсть случается в жизни не каждого человека. Для многих, как мне кажется это и остается на экране какого-то эротического фильма…

Сейчас я понимаю, что людям нравилось смотреть на нас. Они видели в нашей паре свои не сбывшиеся мечты, фантазии, которыми так и не хватило смелости поделиться, счастье совпадения темпераментов.

Я благодарен своей психологу за то, что она выслушала. Порой и это нужно уметь в нашем мире где все друг другу безразличны. И знаете ее слова:

– Напиши рассказ, я отредактирую, подчищу от запретных подробностей, поменяю имена… Когда люди будут читать, они не смогут перебивать тебя. Они не смогут не выслушать…

Эти слова оказались так просты и точны, что они крутятся у меня в голове до сих пор.

Мне хочется сказать им, что я не просто животное, хотя и животное в том числе…

Я всего лишь мужчина и накидываться на свою женщину как на добычу, быть раззадоренным и наказывать за капризность и кокетство – это моя глубинная сущность. И это красиво. И я знаю, что ей это нравилось. Знаю, что и вам нравится на это смотреть.

И от этого выигрываем все мы расцветая новыми яркими эмоциями, как весенний сад.

Рассказ 2. БДСМ для скромной учительницы

Виктор Арнольдович плавно расстегнул ширинку. Покапался внутри своей загорелой рукой, на которой отчетливо стали проступать пульсирующие вены и достал внушительных размеров прибор…

– Что это? – он потряс набухающий орган в руке, демонстрируя его вес и нарастающую силу.

– Ахххх, – я только ахнула и прикусила губу. Сказать, что я намокла от такой наглости и властной прямолинейности – значит ничего не сказать.

Представитель власти из департамента, которого в нашей школе боялись (и хотели) буквально все – тряс своим аппетитным дружком прямо перед моим лицом.

– Оооо… он… – как загипнотизированная мямлила я.

– Что это такое? Выговорить сможешь, курица?

Он попадал в самую точку. Какие-то внутренние блоки и детские травмы не позволяли мне называть вещи своими именами.

– Дам тебе варианты ответа. Как на ЕГЭ… – ни тени улыбки на его лице, хотя и сказать, что это не было хоть чуть-чуть остроумно я тоже не могла…– А. Писюн…

Я была простой школьной учительницей. Да, и пожалуй он был прав – я была слишком далека от №;!;са. Так не должно быть. Учительница – не значит бесполый фригидный член общества. Я же все-таки женщина, но…

Одно то, что он говорил при мне такие слова как «писюн» уже могло бы заставить меня краснеть, но я не могла оторвать глаз от его большой твердой штуковины.

– Б. «Штучка», – продолжал издеваться он своим глухим брутальным голосом

– В. «Пестик»

Он пронзал меня взглядом как филателист бабочку.

Он моментально разгонялся от бархатистого полушепота, до самоуверенного властного крика:

– Или все-ж-таки вариант Г: БОЛЬШОЙЖИРНЫЙВЕНИСТЫЙ№!Й

Мое дыхание сперло, бедра сжались и меня затрясло… Потому что я не уверена, но кажется я…

Короче нас учителей тоже экзаменуют. Вот и сейчас прямо в самый стрессовый период – сдача экзаменов, июнь…

К нам нагрянула проверка.

Мы сидели и кудахтали всем педагогическим составом: толстая и %сястая Лена учительница русского, заносчивая и сухая длинноногая Оля, старшие «девочки» за 50 и я. Простая учительница математики. Марина. Ну по статусу уже Марина Федоровна.

– Реформа образования. Вы слышали что-нибудь про демографическую катастрофу? Вы выпускаете поколение за поколением, которое совершенно не плодится и не размножается.

По учительской пробежал нервный смешок. Всё это звучало как какой-то стендап, но его строгость… То как вздымалась его мужественная грудь. Полы пиджака разлетались в стороны и альфа самец вырывался из белой рубашки наружу, с каждым забором воздуха.

– Нечего тут смеяться. Когда детей воспитывают фригидные замухрышки – чего удивляться, что став взрослыми они потом не создают семей и не заводят детей!? Только и думают что о самореализации, карьере, зарплате и по сути – продолжают получать хорошие оценки всю жизнь! А это не вся жизнь!!! Мы вымираем! Посмотрите на себя: вы же ни черта не смыслите в сексе!

Мы переглянулись и я увидела, как некоторые покраснев потупили глазки. С одной стороны он был прав, но с другой, – все это было совершенно неуместно… Отчитывать нас как школьниц прямо посреди экзаменационной недели…

Но он был красивый сильный мужчина и от него веяло феромонами и тестостероном. Мы подчинялись, сами того не замечая.

– Вы с нами флиртуете? – заискивающе захихикала Лена, набравшись смелости возразить хоть что-нибудь.

Виктор Арнольдович сначала поймал ее своим цепким взглядом и только потом повернул голову, как коршун на добычу.

– Что???

Он подошел к ней и взял за подбородок. Я сглотнула от накопившегося стресса. Ситуация переставала быть обычной. Кажется нас всех тут заперли в клетке с хищником.

Его острые пальцы проваливались в рыхлых щеках моей коллеги как в паралоне.

– Простой вопрос, – куда-то в воздух, как изящный философ проговорил Виктор,– в чем разница между «флиртом» и «соблазнением»?

Мы замешкались. Вопросы казались неуместными, но и ответа откровенно говоря мы не знали.

– Да и то и другое просто одно и то же… – попыталась выгородить Лену Оля.

– Вот именно! – взбесился инспектор, вены на его руках стали заметнее и это было дико :?*:уально. Мы не могли обсуждать это с девочками, но все понимали, что перед нами просто мощная №;) машина и реагировали все дамочки соответствующе.

Я намокла. Я кусала губу и надеялась, что это напряжение будет продолжаться вечно.

– Для вас нет разницы. Вот и вы и выпускаете поколение за поколением, которые увлечены саморазвитием, вместо создания семей. Они же боятся друг друга! А демография страны вас не волнует?

Он по очереди очертил круг по аудитории, заглянув каждой в испуганные глаза.

– Мужчины и женщины созданы друг для друга. С этим-то вы хоть спорить не будете?– Его рука опустилась и он при всех полапал грудь Лены.

– Флирт – это заигрывание без цели (*)са. Он возможен между малознакомыми людьми и является комплиментом. А соблазнение имеет некоторые обязательства. А ваша проблема, дамочки, что вы не умеете ни того ни другого! Вы боитесь обязательств! Вы боитесь обещать мужчине ?*№;?;!!!

Отчасти он был прав, если мы и обсуждали №;№»» между собой, то на этом все и останавливалось. Никто из нас не №;№;) годами.

– А вы душите №;!ьность. Вот это что такое!?

Он взвесил на своих грубых мужских ладонях увесистый бюст Лены.

– Виктор, – у нее прихватило дыхание и пышная девушка едва смогла договорить фразу, чтобы хотя бы попытаться защитить себя, – Арно…

– Мя мямя… мямля! Это *№(;)ки! Дойки!!! Жирные большие сисяндры!!! – это удовольствие и радость для мужчины и источник удовольствия для женщины! А ты их упаковала как в мешки с мусором! Нельзя так относиться к собственному телу!!! У нас в стране самые красивые женщины, а вы выкидываете этих женщин на свалку нетронутыми и ходите как клуши!!!

С этими словами инспектор из департамента сжал со всей силы обеими руками груди учительницы, так что она взвизгнула и очевидно №;№;ла.

– Вот так моя хорошая…

Лену трясло от незапланированного №;*зма. Ее бедра инстинктивно то сжимались то разжимались, а все остальные чувствовали, что в этом курятнике они станут следующими. Неловкость достигала своего пика мы только пытались отвести глаза.

– Так, пока эта брызгалка 2342чает, ты, – он обратился ко мне и словно пронзил своим взглядом. Мое сердце ушло в пятки, – А ну-ка встань!

Виктор Арнольдович уверенной походкой подошел к директорскому креслу, развернул его одним вращением руки и уселся.

Я приподнялась, отложив тетрадки, лежавшие на коленях и скромно поправила платье.

– Фигура нормальная, а одета как оборванка. Чмошница?

– Что простите? – я поправила волосы за ухо сделав вид, что не расслышала, как это делала всегда, когда в мой адрес кто-то грубил. Такая вот у меня защитная реакция.

– Все ты слышала. Чмошница? Чморили в школе?

– Я… не…

– Можешь не отвечать и так все видно.

Моя PUSS@# сжалась от его напора и кажется одно неловкое движение и моя горошинка выдаст шторм ;%», как у Лены, которая только-только сейчас могла отдышаться.

– Проверим твою *()?альную грамотность. Вы ведь так любите экзамены… – босс уставился глазами в потолок, потом оглядел меня с головы до ног, поморщился, словно я была ему противна и продолжил:

– Назови мне 8 поз для ()№;»…

– Виктор… – пыталась остановить его одна из наших пятидесятилетних старых дев географичек.

– Тихо, б;%»дь недотраханная, – проорал он на нее не оставив никакого шанса на сопротивление, – 8 поз для №)%»%, быстро…

Я сглотнула еще раз. Стоять вот так по стойке смирно и отвечать на пошлые вопросы было жутко волнительным, особенно при коллегах…

– Ну… миссионерская…

– Еще, не мямли! Быстро восемь поз.

– Раком, – мои щеки залились красным, потому что я только сейчас поняла, что постоянно %»);бирую именно на видео, где девушек долбят раком, но сама ни разу в этой позе не занималась №;»%.

– Хм… продолжай…

– По-собачьи… Ой, или это одно и то же?

– Ты меня спрашиваешь, заучка? Ты трех поз назвать не можешь? Ты вообще когда последний раз ;%»%», а?

Он подошел ко мне, обошел меня кругом и задрал мое платье так, что оно превратилось в ;»%%»»ное мини.

– Простите…

– Раком, милочка, это когда ты стоишь, – он загнул меня раком, – а тебя долбят как шобщительную сзади… Стоя…

Мои ножки вытянулись и я почувствовала приятное тепло от его тела сзади по всей длине ног и в промежности… Ужас был в том, что меня нагнули при коллегах…

– …А по-собачьи… это когда ты стоишь на коленях на кровати ли на полу. В обоих позах тебя имеют сзади, но в одной ты стоишь, а во второй на коленях, ясно?

Я кивнула, потому что от унижения и возбуждения я потеряла дар речи.

– Вы заучки и этот вайб пятидесятилетних девственниц меня бесит! Ваше домашнее задание – всю ночь смотреть п»;%нуху и д;№%»чить, пока вы не научитесь удовлетворять хотя бы себя. А завтра я проверю!