Немоногамия

– Майя, я не должен был так рьяно листать фотографии на телефоне Каминского, – произносит на одном выдохе Титов. – Их было не меньше сотни. И мне стоило остановиться примерно на первом десятке.

Сердце работает в грудной клетке на вылет.

– Но ты не остановился, – слегка усмехаюсь. – И вышло то, что вышло. Забудь, ладно?

– Я постараюсь, – согласно кивает Вова, открывая пачку сигарет. – Хотя это наверняка будет адски сложно. Может я скажу лишнее, но тебе абсолютно нечего стесняться, Май. Ты безумно красивая. В любом виде.

Мои щёки ярко вспыхивают, а длительный зрительный контакт заставляет кровь с утроенной скоростью пронестись по венам. Наверное, это правильно, что мы как взрослые люди решаем обсудить ситуацию во избежание недопониманий, но воспоминания в памяти всё ещё живы. Наши с Яном обнажённые тела на экране, интимные разговоры, стоны, движения. Неловкость от того, что это увидел Титов. Позже – его пронзительные многочисленные взгляды, словно… Господи, мне показалось, что в тот момент он сильно хотел бы оказаться на месте моего мужа.

Обстановку разряжает шум двигателя, стихающий у ворот нашего дома. Я качаю головой в ответ на слова Вовы, спускаюсь с веранды и щурюсь от слепящего яркого солнца, которое греет с самого утра.

– Идёшь встречать гостей? – спрашиваю как можно непринуждённее.

– Иду. Ставлю на то, что это Долгов.

– Даже не буду спорить, чтобы не проиграть, – согласно киваю. – Знаешь, пока тебя не было Семён ничуть не изменился. Он до сих пор магнитом притягивается на халявную еду и выпивку.

Титов оказывается прав, потому что из такси выходит Долгов в компании очередной смазливой подружки. Следом за ним приезжает Ваня Чернов с супругой Валентиной, Оскар Ганин, Витя Вайсман и Жанна Ромашина. Ребята дружны ещё со школы, и я открыто завидую этому, потому что мой единственный лучший друг впоследствии стал моим мужем, а все новые подружки, с которыми я позже познакомилась, пока не прошли проверку на прочность. Свои потаенные секреты и метания я не могу доверить даже родной сестре.

– Я заказала диджея, – сообщаю Яну на ухо, когда мы проводим гостей на веранду.

Муж благодарно целует меня в висок и прижимает к себе. Он спас меня из родительского заточения, вылечил привитые с детства комплексы и помог расправить крылья за спиной. Позже эти самые крылья и надрезал, чтобы я налету разбилась о землю. Ян чертовски сложный человек. И я, увы, не смогла заставить его себя полюбить.

– Спасибо, Май, – произносит Ян. – Развлекайся.

Он пребывает в таком приподнятом настроении, что я откидываю желание прямо сейчас попросить его удалить наше хоум-видео. Стоило бы только настоять, и Каминский сделал бы это. Возможно, где-то в глубине души я всё же продолжаю мечтать о том, как Ян будет мастурбировать в одиночестве и вспоминать меня как лучшее, что было в его жизни.

Оторвавшись от мужа, я сажусь за стол, где сплетничают девушки и активно включаюсь в разговор. Мужчины плавно перемещаются к гриль-зоне.

– Кто знает, как надолго вернулся Титов? – интересуется Жанна Ромашина.

– Я не в курсе, – пожимает плечами Валюша.

– Максимум на два месяца, – отвечаю уверенным тоном и тянусь к бокалу холодного шампанского. – Планирует в июне улететь обратно.

Так вышло, что родной отец Вовы, который не жил с ним с пяти лет, не так давно умер и оставил приличное многомиллионное наследство. К ужасу остальных детей, которые были у мужчины, все свои деньги и недвижимость он завещал старшему сыну. Теперь младшие хотят в судебном порядке оспорить завещание и предоставить свидетельские показания о неадекватности умершего.

– Отлично, – довольно улыбается Жанна, получив конкретный ответ. – Значит, у меня полно времени, чтобы заарканить Титова. Если повезёт – это случится уже сегодня.

Глава 11

– Послушай, Майя, – преграждает мне дорогу Жанна, когда я пытаюсь войти в дом за дополнительными столовыми приборами. – Ты ведь больше остальных знаешь про Титова.

– Наверное, – неуверенно жму плечами.

Обернувшись, я нахожу взглядом Яна и Вову. Мужчины сидят за столом и много общаются, расслабляясь с помощью крепкого алкоголя. Молодые, состоятельные и привлекательные. Не даром у них много поклонниц. И даже у того, кто носит обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. Как говорил мой отец – для мужчины это знак качества.

– Скажи, а у Вовы есть невеста или девушка? – негромко интересуется Ромашина.

– О, у тебя настолько далекоидущие планы? – удивлённо вскидываю брови в ответ. – Я думала ты так… чисто развлечься.

Жанна расправляет плечи и улыбается.

– Возможно, Май. Но дело даже не в этом. Видишь ли, я не чувствую отдачи от Титова. Я к нему и так, и сяк. Вова ведёт себя подчёркнуто-вежливо, но в глазах при этом ни капли заинтересованности. Вот я и подумала, что у него в Штатах есть невеста, которой он верен.

– Ничего об этом не слышала, – мотаю головой. – Извини, точного ответа на вопрос у меня нет.

Ромашина не скрывает разочарования, но и сдаваться не намерена. Когда я снова выхожу на веранду, то она делает новую попытку привлечь к себе внимание Вовы. Открыто флиртуя, засыпая его вопросами и не отходя ни на шаг, чтобы не дать даже шанса другим присутствующим девушкам.

Я раскладываю столовые приборы на столе и едва заметно пританцовываю. Не помню, когда в последний раз отдыхала и развлекалась без лишних мыслей и угрызений совести. Наверное, это было задолго до неудавшейся беременности на свадьбе наших с Яном друзей – Вани и Вали Черновых. Девять с половиной месяцев назад. Спустя неделю после торжества я увидела на тесте две долгожданные полоски, а ещё через пятнадцать недель – моя жизнь превратилась во мрак.

Ян долго и внимательно за мной наблюдает и, когда я посылаю ему вопросительный ответный взгляд, кивает, чтобы подошла ближе.

Время идёт, а шрамы на сердце постепенно рубцуются. Нужно снова учиться полноценно жить – так утверждал мой психолог.

– Вижу, у тебя хорошее настроение, – произносит Каминский, когда я сажусь к нему на колени и обнимаю за шею.

– Вполне, – отвечаю ему на ухо. – Хочу развлекаться и веселиться.

Муж поглаживает меня по спине и направляется к ягодицам. Судя по твёрдости в паху, он нехило возбуждается. И это возбуждение при тесном физическом контакте передаётся и мне, потому что предплечья тут же покрываются мурашками, а острая жажда близости перебивает все остальные потребности разом.

– Вокруг не меньше двадцати человек, а ты бесстыже лапаешь мою задницу и лезешь под футболку, – произношу возбуждённым шёпотом. – Не много ли ты позволяешь себе, Каминский?

– Я позволяю себе ровно столько сколько могу, – отвечает Ян, слегка прищурившись. – Раз уж мы разводимся. Раз уж нихуя не получается. Я хочу взять максимум.

Его резкие оброненные фразы царапают мою душу изнутри. Они снова приземляют и делают больно. И мне стоит огромных усилий начать улыбаться и как ни в чём не бывало вести беседы с общими друзьями. В голове при этом набатом стучит: «Разводимся, разводимся».

– Вова, а расскажи мне побольше о жизни в Штатах, – просит Жанна, перебивая разговор мужчин и как можно ближе пододвигаясь к объекту своего вожделения. – Я мечтаю переехать туда жить. Тебе было трудно?

– Нужно быть готовым к тому, что придётся постоянно заставлять выходить себя из зоны комфорта, – отвечает Вова, щёлкая зажигалкой. – Адаптироваться к новому месту и культуре всегда непросто.

Титов затягивается густым дымом и продолжает рассказывать. Помню, когда он переехал в другую страну, мы созванивались по скайпу едва ли не каждый день. Нам с Яном было жутко интересно буквально всё на свете. К сожалению, как это часто бывает – звонки становились всё реже и реже. До тех пор, пока не сократились до поздравлений на праздники.

– Тебе не хотелось вернуться? – продолжает сыпать вопросами Жанна.

– Первые два года – каждый день, – кивает Вова.

– И что ты чувствуешь сейчас, когда наконец прилетел домой?

Он как-то невесело усмехается и тушит окурок в пепельнице.

– Когда человек проходит все стадии адаптации, то в один прекрасный момент понимает, что «за границей» – это и есть дома.

Чуть позже мужчины снова возвращаются к своим разговорам о политике, спорте и бизнесе. Нам остаётся только с интересом слушать.

Я по-прежнему сижу на коленях у своего мужа, пью вино и чувствую приятные ленивые поглаживания.

В целом, вечер проходит хорошо и душевно. Присутствующие гости непроизвольно разбиваются на небольшие группки. Болтают, играют в волейбол, танцуют и даже плавают в бассейне. К счастью, он у нас с подогревом и специально к вечеринке Ян занялся его очисткой.

Когда Ромашина тянет меня к стойке диджея, я невольно замираю и не нахожусь, что ответить.

– Потанцуешь? – просит Ян, убирая на одно плечо мои волосы. – Для меня, Май.

С трудом переборов свои внутренние предрассудки, я протягиваю Жанне руку и иду следом.

На мне свободная футболка и джинсовые шорты. Волосы распущены, на лице ни грамма косметики. Я умею красиво двигаться так как десять лет подряд ходила на народные танцы. В подростковом возрасте хотела перевестись на эстрадно-спортивные, но отец не позволил из-за довольно откровенных нарядов.

Улыбнувшись диджею Оле, я постепенно расслабляюсь и начинаю активнее двигаться в такт музыке. Плавно покачивая бёдрами, трогая себя руками. Оборачиваясь, чтобы проверить, смотрит ли на меня Ян. Иногда я чувствую, что безумно люблю его, а иногда, что сильно ненавижу. Это мучительно.

Вскоре к нам присоединяются и остальные девушки. Танцы становятся откровеннее, жарче. Из колонок доносятся такие крутые треки, что при прослушивании невозможно усидеть на месте. В какой-то момент Жанна с разбегу несётся к бассейну и уходит под воду. Я ахаю от неожиданности, начинаю смеяться.

Как только Ромашина выныривает на поверхность, то становится понятно, для чего она сделала этот ход. Ого! Белоснежный плотный топ девушки при контакте с водой начал просвечивать внушительную грудь третьего размера и аккуратные нежно-розовые соски. Это выглядит безумно смело. Наверное, будь я мужчиной, то непременно бы пришла в восторг. Как Долгов, например. Тот начинает присвистывать и хлопать в ладоши несмотря на наличие рядом девушки.

Я делаю перерыв, возвращаюсь к столу и жадно пью сок, чтобы утолить жажду. Заметив Вову, который уходит за угол дома вместе с Жанной, думаю о том, что мог бы и попрощаться. Вообще-то эта вечеринка затевалась только ради него.

– Ромашиной можно создавать личный курс по соблазнению мужчин, – негромко обращаюсь к Яну. – Видел, как она нырнула? Это было очень эффектно и ярко!

– Я на тебя смотрел, – ровно отвечает муж, царапая меня взглядом. – Впрочем, как и Титов.

Глава 12

– Интересно, у Жанны получится? – обращается ко мне Валюша.

– Что именно? – чересчур резко переспрашиваю, хотя и так знаю ответ.

Чернова поддаётся вперёд и игриво подмигивает.

– Ну… С Володей. Ты понимаешь о чём я, Май. Интересно: получится ли у Жанны трахнуться с Титовым?

Как можно равнодушнее дёрнув плечами, я кутаюсь в плед и тянусь к бокалу с вином. Дыхание учащается, а собственная фантазия идёт в пляс. Я зачем-то чётко представляю как Титов стягивает с Ромашиной мокрый топ и припадает губами к её груди. Действует ласково и неторопливо. Обязательно нежно. Мне почему-то кажется, что в сексе Вова именно такой. И от этих мыслей тело окутывает раскалённым жаром, с которым я ничего не могу поделать.

Скинув с плеч плед, я опустошаю бокал до самого дна, но ощущения никак не отпускают. Ситуация разворачивается в голове покруче любых эротических любовных романов. Почему бы и нет? Я не верю в моногамию. Кажется, у Жанны сейчас никого нет, а Титов, даже если и состоит в отношениях, то вполне может позволить себе расслабиться несмотря на то, что во время танцев у стойки диджея он смотрел не на Ромашину, а на меня. Так сказал Ян, который это подметил. Я же, ничего не подозревая, старалась двигаться особенно соблазнительно и красиво исключительно для мужа.

– Обязательно получится, – отвечаю Валюше минутой спустя. – И, возможно, даже не раз.

– Значит, Володю сегодня можно не ждать.

Чернова предпринимает новые и новые попытки обсудить чужую интимную жизнь, но я открыто игнорирую выбранные темы, чувствуя дикий стыд и одновременно с этим неконтролируемое возбуждение, которое я оправдываю довольно длительным отсутствием интереса к сексу.

Последние полгода были невероятно сложными. Мне не хотелось ни видеть, ни чувствовать Яна. Когда он приближался, то я вздрагивала и отсчитывала минуты и секунды, лишь бы наша близость скорее закончилась. Сдерживая эмоции и не позволяя себе расслабиться. Кончая, но без яркого удовольствия.

Впрочем, думаю, что Каминский тоже брал меня без особого кайфа. Скорее, срывал свою злость и пытался выплеснуть наружу тупое бессилие. Это был не секс ради крутых и незабываемых оргазмов. Сложно сказать, что это было. Наверное, ненормальное желание продлить феерическую агонию на руинах нашего брака, с которым мы понятия не имели, что делать. Проще было прекратить друг друга мучить и разойтись по разные стороны, но тогда я со страхом представляла каким сильным будет давление со стороны моей семьи и попросту трусила.

Шли месяцы, рана затягивалась. Я снова училась хотеть, наслаждаться и чувствовать. Отца больше не было в живых и необходимость держаться Яна отпадала автоматически. Вот только я всё равно продолжала это делать.

– Кто будет курить кальян? – громко спрашивает Семён, пытаясь разжечь угли.

На его предложение откликается лишь блондинка имя которой я так и не запомнила. У Долгова они меняются почти каждую неделю, поэтому, наверное, в этом нет никакой необходимости.

Оскар, Иван и Витя возвращаются к столу с ароматно пахнущей запечённой на гриле рыбой и овощами. Весело обсуждая прошедший футбольный матч и несдержанно ругаясь из-за проигрыша нашей команды.

Позже ко мне подходит диджей и на ушко сообщает, что время работы уже вышло, но есть возможность продлить заказ.

Я беспомощно оглядываюсь по сторонам и никак не могу разглядеть в темноте фигуру своего мужа. Он отошёл после моего танца и до сих пор не вернулся. Вову, как главного виновника торжества, искать совершенно бессмысленно.

– Никто не видел Яна? – негромко спрашиваю у мужчин.

Те переглядываются, очевидно, не имея никакого понятия, где он.

– Я видел, – подаёт голос Семён, неприятно при этом сощурившись. – Каминский решил вспомнить бурную молодость и присоединился к Жанне и Володе, чтобы поучаствовать в тройнике.

Девушка Долгова громко прыскает и начинает безудержно смеяться, вызывая у меня не самые приятные эмоции. Если часом назад я держала нейтралитет в отношении неё и даже пыталась общаться, то сейчас это желание пропало напрочь.

– Хочешь, чтобы он ушёл? – интересуется Ян, кивая в сторону Семёна.

Он возвращается неожиданно и вовремя, обнимая меня за плечи. Кладёт телефон на стол, успокаивает разгулявшийся в моей груди ураган.

– Нет, не хочу, – мотаю головой.

– Уверена? – переспрашивает Каминский. – Ты хозяйка в этом доме. Если есть люди, которые тебя напрягают, то мы с ними попрощаемся.

Долгов нервничает и начинает оправдываться перед другом. Я же прижимаюсь к мужу в поисках новой и новой порции теплоты и поддержки. Раньше он всегда меня защищал, особенно когда я была мелкой. Ян был единственный с кем мне можно было ходить на тусовки и вечеринки. Мой отец доверял Каминскому как самому себе.

– Блядь, да это же просто шутка! – вспыхивает Семён. – Я не виноват, что она не понимает!

Каминский хмурится и тянется к пачке сигарет.

– Возможно, я тебя расстрою, но твои шутки нихера не смешные.

Спор мужчин прерывает раскат грома где-то совсем близко. Валюша пугается, вскрикивает. Тянет мужа домой.

В считанные секунды начинается жуткий ливень, поэтому приходится мигом спасать диджейское оборудование и заносить его в дом.

– Мы продлеваем, – заявляет Оле Ян и достаёт из кошелька несколько новеньких купюр.

Спустя десять минут мы усаживаемся в гостиной на диванах и продолжаем субботний вечер, но уже без части гостей. Приглушив свет, выпивая алкоголь и забывая обо всех недомолвках. С нами остаётся только Семён со своей девушкой и Витя Вайсман.

– Налить вино? – спрашивает у меня муж.

Получив утвердительный кивок, он наполняет бокал и откидывается на спинку дивана, утаскивая меня за собой. Красные капли расплескиваются на футболку, пульс зашкаливает, а по телу проходится приятное тепло. Я забираюсь под бок к мужу и нежно целую его в шею.

– Как же сильно я тебя ненавижу, – шепчу едва слышно.

– Я часто мечтаю тебя придушить, – парирует Ян. – Но одновременно с этим адски хочу трахнуть.

Вернув бокал вина на стол, я позволяю Каминскому коснуться губами своих губ. Приоткрыв рот, впускаю его язык и с трудом сдерживаю стон восхищения. Я думала, что навеки похоронила в себе женщину, но чёрта с два. Мой муж вкусно пахнет, обалденно целуется и крепко обнимает. Он совершил массу ошибок, и я тоже. Даже сейчас мне кажется, что их невозможно исправить, но, наверное, я тоже хочу взять от нашего брака максимум. Пока это возможно.

– У тебя правда когда-то был тройник? – спрашиваю у Яна едва слышно.

Яркий свет, который кто-то зажигает в гостиной, заставляет меня нехотя отпрянуть от мужа. В дверном проёме стоит мокрый до нитки Титов в футболке, которая облепила его спортивную фигуру. Он один и без Жанны.

– Хера себе сколько текилы! – радостно произносит Долгов, когда видит целый ящик у большого панорамного окна. – Ребята, как насчёт сыграть на желания?

Глава 13

Когда-то давно я уже играла в эту игру. Погожим летним днём, который перевернул всю мою жизнь вверх дном. И не только мою.

Ян пригласил меня с собой на тусовку и пообещал забрать прямо из дому. Я тогда обрадовалась, быстро согласилась и поставила в известие отца. С Яном меня отпускали хоть на край света. В клуб, на море, в горы. Без него я не имела возможности выйти и развлечься, ведь мои родители доверяли только Каминскому. Знали, что он никогда не подведёт и не обидит.

Я долго готовилась к вечеру. Красилась, прихорашивалась. Мне безумно хотелось быть такой же, как и все – свободной, лёгкой и красивой. Для этого украдкой пришлось переодеться в короткую юбку прямо в машине у Яна. Он возмущался, конечно же, но всё равно уступал, потому что видел, что мои родители часто перегибали палку в своих запретах и требованиях.

Компания на тусовке собралась весёлая и шумная. Мы пили алкоголь, танцевали. Ян тогда присутствовал со своей очередной подружкой, а я просто развлекалась под его пристальным наблюдением. Кайфовала от происходящего.

Сейчас даже не вспомню, кто из ребят предложил сыграть в игру на желание, но точно знаю, что не медлила ни секунды и сразу дала согласие. Это было ново, интригующе. Правила казались вовсе не сложными. Нужно было налить воду в рюмки и только в одну из них – текилу или водку. Кому попадался алкоголь – тот брал в руки записку с желанием и добросовестно выполнял всё, что там было написано. Отказы не принимались.

Написав от руки совершенно примитивные желания, например, спеть в караоке, получить в подарок коктейль или разбудить первого по списку человека в телефонной книге, я даже не подозревала, что у других ребят желания в записках окажутся жёстче и откровеннее моих. Я убедилась в этом, когда до меня впервые дошла очередь.

«Давай! Смелее!», – настойчиво скандировала толпа.

Ян тогда курил на улице, а я сидела за столом ни живая, ни мёртвая и боялась даже вслух прочитать, что же мне выпало.

Внутри всё переворачивалось и затягивалось тугим узлом. Было пугающе-страшно. В горле першило от выпитого алкоголя, а в висках настойчиво грохотал пульс.

Чтобы не показаться трусихой, я шумно вдохнула-выдохнула и принялась расстёгивать рубашку. Следом за ней – бюстгальтер. Для меня, девочки, которую воспитывали в строгой религиозной семье, это было чем-то аморальным и диким.

Прохладный воздух щекотал кожу, а сердце едва не выпрыгивало из груди из-за количества посторонних взглядов, обращённых в мою сторону.

Ян вернулся к столу, когда парни активно улюлюкали, а девушки громко хлопали в ладоши. Мои щёки пылали. Я сделала то, что было указано в записке.

Каминский широко распахнул глаза, крепко сжал челюсти. По выражению его лица было предельно ясно, что мои дела плохи. Я была обнажена не больше минуты, прежде чем Ян накинул на мои плечи рубашку и, словно напакостившего щенка, вытащил из-за стола.

Кажется, за меня тогда пыталась вступиться его девушка, но Каминский никого не слушал. Отчитывал в коридоре как маленькую, застёгивал пуговицы и ненароком задевал костяшками пальцев мою кожу. Наверное, тогда я впервые почувствовала к нему что-то большее, чем просто дружбу. Старалась откинуть эти мысли и оправдаться, но низ живота ласково щекотало от непривычного волнения и восторга, а все важные слова застревали где-то в горле.

Позже оказалось, что той злосчастной минуты хватило, чтобы ушлый работник ночного клуба сохранил мои фотки и отправил их журналисту, который давно копал информацию на моего отца. На следующий день о том, как проводит личное время дочь Матвея Дашевского, не писал только ленивый.

Мой отец многим успел насолить, поэтому фотографиями активно пользовались, а информацию перекручивали на свой манер. Весь город гудел, а мне хотелось умереть и никогда больше не возрождаться.

Дома находиться было просто невыносимо. Моральное и даже физическое давление вгоняло в депрессию и приводило к суицидальным мыслям. Пока не приехал Ян, не увидел синяки на моих запястьях и не сказал моему отцу то, что, наверное, он хотел услышать с самого моего рождения. В тот же день назначили дату свадьбы. Фотографии уничтожили – они нигде больше не всплыли.

Я крепче прижимаюсь к Каминскому и вспоминаю совместно прожитые годы. Они казались мне по-настоящему классными. Господи, если бы я знала, что можно жить так – то влюбилась бы в Яна с самого рождения и сделала бы всё возможное, чтобы он забрал меня от родителей как можно раньше.

Мы составили собственные правила и условия, стали наслаждаться каждым прожитым днём. Я впервые за долгое время чувствовала безграничную свободу, эйфорию и любовь.

Могла делать всё, что пожелаю. Носить ту одежду, которую хочу. Встречаться с теми людьми, с которыми мне приятно. Простые базовые вещи казались чем-то запредельным. Я захлёбывалась от счастья.

Посмотрев на Яна, сплетаю наши пальцы и чувствую, как спирает дыхание. Он сексуальный, красивый и умный. До сих пор любимый. Почти бывший, но ему я доверяю больше всех на этом белом свете. Себя, своё тело и свою жизнь. И пусть тот проклятый день кардинально изменил наши статусы, он дал начало чему-то новому и прекрасному.

– Ну что? – переспрашивает Семён. – Играем?

– Только без пошлых желаний, – просит Каминский. – И без обнажёнки.

Ян бросает на меня короткий взгляд и быстро подмигивает. Мощный жар опаляет щёки. Я точно знаю, что всё будет хорошо. Ту ситуацию я переросла. Меня больше никто не обидит, не унизит и не обсмеет.

– Ты думаешь, я хочу видеть тебя голым? – разводит руками Долгов. – Тогда у меня для тебя плохие новости.

Каминский ничего не отвечает и выходит из гостиной, чтобы дать Титову сухую футболку. Чёрную, с логотипом бренда на левой половине груди. Мы купили её на шопинге в Милане в позапрошлом году. Вернее, на шопинге была я, а Ян усердно работал в номере нашего отеля.

Когда Вова появляется в гостиной, я невольно вздрагиваю и опускаю взгляд. Каминский и Титов между собой ни капли не похожи. Ни характерами, ни внешне. Первый – высокий и худощавый шатен с непослушными вьющимися волосами, а второй короткостриженый жгучий брюнет, который чуть ниже ростом, но шире в плечах. И, тем не менее, когда Вова садится по правую от меня сторону, я не могу отделаться от странных ощущений. Хочу верить, что дело действительно только в футболке, а не в том, что наши бёдра непроизвольно соприкасаются.

Семён наливает в рюмки текилу и воду. Спрашивает у Титова, куда подевалась Жанна и вставляет пошлые шутки на эту тему. Нужно отдать должное Вове – он не позволяет обсуждать Романову в негативном ключе.

– При прыжке в бассейн она сильно травмировалась, но постеснялась сразу же об этом сказать, – поясняет ровным тоном. – Последние два часа мы провели в травмпункте. Потом я отправил Жанну домой.

– Ох, надеюсь с ней не случилось ничего серьёзного, – качаю головой.

– Небольшое растяжение, – отвечает Титов. – Врач сказал, что лучше поберечься и отлежаться дома.

Я невольно задумываюсь о том, что, должно быть, Ромашина несмотря на травму, наверняка приглашала Вову к себе домой. Тогда почему же он не поехал с ней, а вернулся к нам? Неужели этот остаток вечера стоил того, чтобы променять его на секс с отчаянной горячей девушкой?