скачать книгу бесплатно
– Ну, в чём дело? Что опять не так?
Пронзительные голоса вопили сразу со всех сторон: множество их форм теснились вкруг него, сверкающий свет солнца бесцветил мёд его плохо покрашенных волос.
В кабинете висел застоялый продымленый воздух, мешаясь с запахом тусклой потёртой кожи кресел. Совсем как в первый день, когда он тут уславливался со мной. Что было, то и будет. На полке подноc с монетами Стюартов, краеугольное сокровище болота: и будет всегда. А в уютненьком футляре для столового серебра, на поблекшем лиловом плюше, двенадцать ложек-апостолов взывают ко всем язычникам о мире во веки веков.
Торопливая поступь шагов через каменное крыльцо и коридор. Отдуваясь в свои редкие усы, м-р Дизи остановился у стола.
– Прежде уладим наше финансовое дельце,– сказал он.
Из внутреннего кармана пиджака он вынул блокнот обвязанный полоской кожи, распахнул, достал две банкноты, одна склеена из половинок, и аккуратно положил их на стол.
– Два,– произнес он, обвязывая и пряча блокнот.
А теперь в хранилище его золотого запаса.
Смущённая рука Стефена трогала навал ракушек в прохладной каменной ступе: рапан, морское ушко, чёртов коготь: и эта, закрученая словно тюрбан эмира, а вон епископова шапка св. Джеймса. Клад старого пилигрима, мёртвое сокровище, порожние ракушки.
Соверен упал, блестящий, новый, на мягкий ворc скатерти.
– Три,– сказал м-р Дизи, вертя в руках свою копилку-ящичек.– Удобнейшая штука. Взгляните. Тут вот для соверенов, это для шилингов, сюда шестипенсовики, полукроны. А здесь для крон. Полюбуйтесь.
Он выщелкнул из ящичка две кроны и два шилинга.
– Три двенадцать,– сказал он.– Всё верно, не так ли?
– Благодарю, сэр,– ответил Стефен, с застенчивой поспешностью собирая деньги и впихивая в карман брюк.
– Вот уж не за что,– сказал м-р Дизи.– Вы заработали их.
Рука Стефена, опять не занятая, вернулась к пустым раковинам. Тоже символы красоты и власти. Комок в моем кармане. Символы загаженные алчностью и нищетой.
– Не носите их так,– сказал м-р Дизи.– Где-то станете доставать и посеете. Купите такую вот машинку. Увидите до чего удобно.
Ответь что-нибудь.
– Моя бы часто пустовала,– произнёс Стефен.
Та же комната и чаc, та же умудренность: и я тот же. Это уже в третий раз. Охвачен тремя петлями. Пустяки. Я их смогу порвать как только захочу.
– Всё оттого, что вы не копите,– сказал м-р Дизи, выставляя палец.– Ещё не поняли, что такое деньги. Деньги это власть, ещё прочувствуете, пожив с моё. Хотя, ясно… Если б молодость знала. Как там у Шекспира? Знай лишь кошель деньгами наполнять.
– Яго,– пробормотал Стефен. Он поднял глаза от пустых ракушек к взору старика.
– Вот кто понимал, что значат деньги,– сказал м-р Дизи.– Знал, как их делать. Поэт, но вместе с тем – англичанин. Вам известно, в чём гордость англичана? Какая, в их устах, высшая похвала себе?
Повелитель морей. Его холодный, как море взгляд, на пустоту залива: повинна история: ненависти и в помине нет.
– Насчёт их империи, наверно,– ответил Стефен,– что над нею не заходит солнце.
– Ба,– вскричал м-р Дизи,– так это вовсе не англичанин. Так говорил кельт-француз.
Он постучал копилкой по ногтю большого пальца.
Добрый человек, добрый человек.
– Я оплатил свой путь, я в жизни не занял ни шиллинга. Чувствуете? Я никому не должен. Ну, как?
Девять фунтов Малигану, три пары носков, пара брюк, пара башмаков, галстуки. Карану, десять гиней. Макану, одну. Фреду Райану, два шилинга. Темплу, два обеда в ресторане. Расселу, одну гинею, Касинзу, десять шилингов, Бобу Рейнольдзу, полгинеи, Койлеру, три гинеи, миссис Макернан, за пять недель на квартире. Комок в моём кармане бесполезен.
– В данный момент, не чувствую,– ответил Стефен.
М-р Дизи расхохотался в полнейшем восторге, убирая свою копилку.
– Я так и знал,– сказал он развеселело.– Но придёт день и вы поймёте. Народ мы щедрый, но надо и справедливость соблюсти.
– Боюсь, все наши беды от любви к красивым фразам.
М-р Дизи несколько секунд упорно взирал на ладную фигуру мужчины в клетчатой шотландской юбочке над камином: Альберт Эдвард, принц Уэльский.
– Для вас я старый пень и закоренелый тори,– произнес его задумчивый голос.– Я повидал три поколения со времён О'Коннела. Помню голод. А вам известно, что оранжисты агитировали за отделение двадцатью годами раньше О'Коннела, которого прелаты вашей конфессии заклеймили как демагога?
Славная, благоговейная и бессмертная память. Постоялый двор АЛМАЗ в Армахе роскошном, увешанный трупами папистов. Охрипшие от споров верные плантаторы , в масках и с оружием. Чёрный север и истинная—синяя—библия. Стриженые сложили головы.
Стефен сделал краткий жест.
– Во мне тоже кровь бунтарей,– сказал м-р Дизи,– по материнской линии. Но я потомок сэра Джона Блеквуда, который голосовал за объединение с Британией. Все мы ирландцы – потомки королей.
– Увы,– сказал Стефен.
– Per vias rectas,– твёрдо выговорил м-р Дизи,– было его девизом. За это он и голосовал; натянул дорожные сапоги и оправился верхом в Дублин из Арда.
Чебу-ряй-дрын
Долог путь в Дублин…
Грубиян-помещик верхом на лошади, в блестящих сапогах. Добрый день, сэр Джон. Погожего дня, ваша честь… День… дня. Пара сапог трясутся рысцой к Дублину. Чебу-ряй-дрын.
– Кстати, мне это напомнило,– сказал м-р Дизи.– Вы могли бы оказать мне любезность, м-р Дедалус, при ваших литературных связях. Я тут готовлю письмо в газету. Присядьте на минутку. Осталось только концовку.
Он подошёл к столу у окна, дважды придвинулся на стуле и вычитал несколько слов с листа заправленного в пишущую машинку.
– Садитесь. Прошу извинить,– проговорил он через плечо.– Доводы здравого смысла. Минуточку.– Он зыркнул из-под лохматых бровей на черновик у локтя и, бормоча, принялся лупить машинку по тугим клавишам, порой приподымая барабан, чтобы подчистить и сдуть опечатку.
Стефен смиренно присел в присутствии принца. На стенах, удерживая наотлёт свои высокопоставленные головы, церемонно стояли обрамлённые образы давно исчезнувших лошадей: Отбой лорда Хастингса, Выстрел герцога Вестминстерского, Цейлон герцога Бьюфорда – Большой Приз Парижа, 1866. Гномы всадники сидели на них, выжидая сигнала. Он повидал, как скакали они за честь королевского флага и вливал свой вопль в рёв исчезнувших толп.
– Точка,– попросил м-р Дизи у своих клавиш.– Но неотложное обсуждение столь важного вопроса…
Куда Кренли водил меня в погоне за шальным кушем, выискивать верняковых победителей между колясок в ошметках грязи, под зазывы букмекеров из их кабинок, в трактирной вони над загаженной слякотью. Верный выигрыш – Черный Бунтарь: ставки десять к одному. Охотники за удачей, мы уносились вслед за копытами, за летящими наперегонки кепками и куртками жокеев, мимо сыромятной физиономии женщины, зазнобы мясника, что алчно вчвакивалась в дольку апельсина.
Всплеск пронзительных мальчишьих воплей донёсся с игрового поле, и трель свистка.
Ещё: гол. Я среди них, в возне их борющихся тел, в толкучке, в поединке жизни. Это про того, что ль, маменькиного сыночка? Его, похоже, затошнило? Схватки. Время добивает уцелевших, удар за ударом. Поединки, слякоть и рёв битв, застылые предсметные выблевы убитых, хряск копейных острий, прикушенных кровоточящими людскими потрохами.
– Ну, вот,– сказал м-р Дизи, подымаясь. Он подошёлк столу, скрепляя свои листки. Стефен встал.
– Я тут вкраце изложил самую суть,– сказал м-р Дизи.– Это насчёт ящура, болезни рта и копыт. Просто просмотрите. Двух мнений быть не может.
Позвольте выступить на полосах вашей газеты. Случай laisez faire столь частый в нашей истории. Ливерпульские лоббисты, сорвавшие план сооружения гавани Галвей. Поставки зерна по водам узкого пролива. Плутонепробудная безмятежность агроуправления. Простят мне классическое сравнение. Кассандра. Женщина, не лучше того, что можно ожидать. Перейти к сути вопроса.
– Я не стесняюсь в выражениях, не так ли?– спросил м-р Дизи, пока Стефен читал дальше.
Ящур. Именуемое препаратом Коха. Сыворотка и вирус. Процент вакцинированных лошадей. Риндерпест. Императорский конный завод в Мюрцинге, Нижняя Австрия. Ветхирургии. М-р Генри Блеквуд Прайс. Благородное предложение непредвзятой экспертизы. Доводы здравого смысла. Наиважнейший вопрос. В полном смысле взять быка за рога. С благодарностью за гостеприимство ваших колонок.
– Хочу, чтоб это напечатали и прочли,– сказал м-р Дизи.– Вот увидите, при следующей же вспышке наложат эмбарго на ирландский скот. А можно ведь лечить. Вполне излечимо. Мой кузен, Блеквуд Прайс, пишет мне, в Австрии ветеринары вполне справляются и излечивают. Есть готовность приехать помочь. Я пытаюсь как-то воздействовать на управление. Теперь вот, через прессу. Мне пришлось столкнуться с препятствиями, с… интригами, с… закулисными влияниями, с…
Он поднял палец и старчески потряс в воздухе, прежде чем голос его зазвучал дальше:
– Помяните моё слово, м-р Дедалус,– сказал он.– Англия в руках евреев. Все основные институции: финансы, пресса. И в этом явный признак упадка нации. Стоит им где-то скопиться, они высасывают жизненные соки государства. В последние годы я примечаю, как это всё надвигается. Так же несомненно, как наше с вами пребывание сейчас тут, то, что торгаши-евреи уж разъедают основы. Старой Англии приходит конец.
Он резко отшагнул, глаза налились живой синью, попав в широкий луч солнца. Оглянувшись, он продолжил:
– Она при смерти, если уже не скончалась.
Вопль потаскух на тротуарах
Саван соткёт Англии старой
Глаза, широко распахнутые этим видением, пронизывали солнечный луч, в котором он остановился.
– Торгаш тот,– сказал Стефенто покупает по-дешёвке, а продает втридорога. И тут неважно, еврей он, или нет.
– Они грешили против света,–сумрачно произнёс м-р Дизи.– В их глазах тьма. Вот почему по сей день скитаются они по лику земли.
На ступенях парижской фондовой биржи златокожие люди показывают цену на пальцах унизаных перстнями. Гусиный голгот. Они теснились, громогласые, с лохматыми висками, плетя замысловатые планы в головах под неуклюжими шёлковыми шляпами. Не их: ни эта одежда, ни говор, ни жесты. Их крупные неспешные глаза не вяжутся с речами и жестами ненавязчиво настойчивыми, они знали о копящейся вокруг них злобе и знали – их прыть бесполезна. Бесполезно терпение – копить, припрятывать. Время наверняка развеет всё. Богатство накопленное при дороге: до следующего погрома. Их глаза знали годы скитаний и, терпеливые, знали унижение их плоти.
– Кто без греха?– сказал Стефен.
– Это как понимать?– вопросил м-р Дизи.
Он сделал шаг вперёд и остановился у стола. Челюсть в изумлении съехала насторону. И это умудрённость стариков? Он дожидается услышать от меня.
– История,– сказал Стефен,– это кошмар, от которого я пытаюсь высвободиться.
На поле взвился крик мальчишек… Заливистый свисток: гол. А если кошмар тебя обыграет?
– Пути Создателя неисповедимы,– сказал м-р Дизи.– Вся история движется к одной великой цели, постижению Бога.
Cтефен ткнул большим пальцем в сторону окна, со словами:
– Вот это и есть Бог.
Урра! Ага! Ую-юй!
– Что?– спросил м-p Дизи.
– Уличный гвалт,– ответил Стефен, пожимая плечами.
М-р Дизи опустил взор и придержал пальцами крылья носа. Чуть вскинул и тут же вновь опустил глаза.
– Я счастливее вас,– сказал он.– Мы совершили множество ошибок и немало грешили. Грех проник в этот мир через женщину. Из-за женщины, не лучшей, чем им дано, из-за Елены, беглой жены Менелая, греки десять лет воевали с Троей. И на наши берега первых чужаков привела МакМурова жена-изменница со своим любовником О'Руком, принцем Брефни. И Парнела тоже сгубила женщина. Много было ошибок, много неудач, но мы не впали в соблазн. Даже теперь, на исходе моих дней, я остаюсь борцом. И за правое дело буду стоять до конца.
Ольстер бьётся,
Ольстер добьётся.
Стефен приподнял руку с листками.
– Итак, сэр,– начал он.
– Предвижу,– сказал м-з Дизи,– что на этой работе вы недолго задержитесь. По-моему, учительствовать вы не рождены. Впрочем, я могу и ошибиться.
– Скорее всего, я из учеников,– сказал Стефен.
А чему тут научишься?
М-р Дизи покачал головой.
– Как знать,– сказал он.– Чтобы учиться нужно проявлять покорность. Однако, жизнь великий учитель.
Стефен снова шелестнул листками.
– Насчёт этого,– начал он.
– Да,– сказал м-р Дизи.– Тут у вас две копии. Если получится, пусть сразу и напечатают.
ТЕЛЕГРАФ. ИРЛАНДСКАЯ ЗЕМЛЯ.
– Постараюсь,– сказал Стефен,– и завтра же дам вам знать. Я немного знаком с парой редакторов.
– Вполне достаточно,– энергически проговорил м-р Дизи.– Вчера вечером я написал м-ру Филду, члену парламента. Сегодня в отеле АРСЕНАЛ состоится собрание ассоциации скототорговцев. Я просил его ознакомить собрание с моим письмом. И если вам удасться поместить это в паре газет. Какие это?
– ВЕЧЕРНИЙ ТЕЛЕГРАФ…
– То, что надо,– сказал м-р Дизи.– Не будем терять времени. Мне ещё нужно ответить на письмо кузена.
– Доброго утра, сэр,– сказал Стефен, засовывая листы в карман.– Благодарю вас.
– Не за что,– отозвался м-р Дизи роясь в бумагах на столе.– При всей моей замшелости, мне по нраву преломлять с вами копья.
– Доброго утра, сэр,–снова произнес Стефен, кланяясь его согбенной спине.
