banner banner banner
Улисс
Улисс
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Улисс

скачать книгу бесплатно


Мистер Блум перечел еще раз: Стройная красавица…

Теплота мягко охватила его, расслабляя все тело. Тела в сбившихся одеждах податливо уступают; белки глаз наливаются. Его ноздри расширились, вынюхивая добычу. Испаренья умащенных грудей (ради него! ради Рауля!). Терпкий луковый пот подмышек. Склизкость рыбьего клея (вздымающиеся округлости!). Ощутить! Сжать! Стиснуть, что только сил! Разящий серой львиный помет!

Молодость! Молодость!

Пожилая особа женского пола, уже давно не первой молодости, покинула здание суда лорда-канцлера и судов королевского, податного и гражданского, прослушав в первом дело о признании невменяемым Поттертона, во втором, в адмиралтейском отделении, в отсутствие одной из сторон, – дело об иске владельцев[884 - Дело о признании невменяемым… дело об иске владельцев… – оба дела объявлены во «Фримене» за 16 июня; о втором см. также эп. 16.] «Леди Кэрнс» к владельцам барки «Мона» и в апелляционном суде – перенос слушания дела Харви против Морской страховой компании.

Клокочущий кашель сотряс воздух в книжной лавке, всколыхнув грязную занавеску. Высунулась седая нечесаная голова хозяина с небритым побагровевшим от кашля лицом. Он грубо прочистил горло и выблевал на пол сгусток. Потом наступил на свою харкотину сапогом, растер подошвой и наклонился, показывая голый череп с венчиком скудной растительности.

Мистер Блум обозрел череп.

Стараясь унять расходившееся дыхание, он сказал:

– Я возьму вот эту.

Продавец поднял глаза, гноящиеся от хронического насморка.

– «Прелести греха», – произнес он, похлопывая по переплету. – Отличная книжка.

* * *

Служитель в дверях аукционного зала Диллона опять потряс колокольчиком, дважды, и погляделся в исчерченное мелом зеркало туалетного столика.

Дилли Дедал, стоя на тротуаре, слушала звонки колокольчика и возгласы аукционера, доносившиеся из зала. Четыре и девять. Вот чудные занавески. Пять шиллингов. Очень уютные занавески. Новые стоили бы две гинеи. Пять шиллингов, кто больше? Продано за пять шиллингов.

Служитель поднял колокольчик и потряс им:

– Брень!

Удар колокола, возвещающий о последнем круге, заставил рвануться гонщиков. В заезде на полмили[885 - Заезд на полмили описан в «Вечернем телеграфе» 16 июня; Джойс лишь опустил трех участников из семи.] Дж. Э. Джексон, У. Э. Уайли, Э. Монро и X. Т. Гахан, поводя вытянутыми шеями, обрабатывали вираж возле Университетской библиотеки.

Мистер Дедал, теребя длинный ус, появился со стороны Вильямс-роу. Он остановился возле своей дочери.

– Тебе уже пора, – сказала она.

– Держись прямо, ради любви Господа Иисуса! – воскликнул мистер Дедал. – Или ты, может, изображаешь своего дядюшку Джона, трубача, голова в плечи? Тоскливый Бог!

Дилли пожала плечами. Мистер Дедал, положив свои ладони на них, отогнул их назад.

– Держись прямо, девочка, – повторил он, – ты заработаешь себе искривление позвоночника. Ты знаешь, какой у тебя вид?

Он неожиданно уронил голову вниз и вперед, поднял плечи горбом и отвесил нижнюю челюсть.

– Перестань, отец, – сказала Дилли. – На тебя люди смотрят.

Мистер Дедал выпрямился и вновь подергал свой ус.

– Ты достал денег? – спросила Дилли.

– Где это я достану? – отвечал мистер Дедал. – В Дублине ни одна душа не одолжит мне ни пенни.

– Нет, ты раздобыл что-то, – проговорила Дилли, глядя ему в глаза.

– А как это тебе известно? – спросил мистер Дедал, приняв таинственный вид.

Мистер Кернан, довольный заключенною сделкой, шагал, гордо приосанившись, по Джеймс-стрит.

– Вот уж известно, – сказала Дилли. – Ты сейчас был в Скотч-хаусе[886 - Скотч-хаус – трактир, часто посещавшийся Джоном Джойсом и Олфом Бергеном.]?

– Нет, я там не был, – промолвил мистер Дедал с улыбкой. – А это тебя монашки так научили дерзить? Держи-ка.

Он протянул ей шиллинг.

– Постарайтесь на это что-нибудь сделать, – сказал он.

– Я так думаю, ты достал пять, – ответила Дилли. – Дай мне сколько-нибудь побольше.

– Ну погоди же, – угрожающе произнес мистер Дедал. – Ты что, тоже как все остальные, да? С тех пор как ваша бедная мать умерла, превратились в свору наглых щенков. Но погодите! Скоро увидите, у меня с вами будет разговор короткий. Разбой среди бела дня! Но я скоро от вас избавлюсь. Вам наплевать, если я лягу в гроб. Все, он умер. Жилец сверху умер.[887 - Жилец сверху умер – одно из речений Джона Джойса.]

Он отвернулся и зашагал прочь. Дилли тут же нагнала его и потянула за рукав.

– Ну что, в чем дело? – произнес он, останавливаясь.

Служитель прозвонил в колокольчик у них за спиной.

– Брень!

– Язви твою окаянную душу! – воскликнул мистер Дедал, оборачиваясь к нему.

Служитель, уловив замечание, снова потряс звучным язычком колокольчика, но потише:

– Тринь!

Мистер Дедал пристально уставился на него.

– Полюбуйся-ка, – сказал он. – Это поучительно. Надеюсь, он нам милостиво позволит поговорить.

– Ты ведь достал больше, отец, – сказала Дилли.

– Я скоро с вами сыграю штуку, – посулил мистер Дедал. – Я с вами со всеми поступлю так, как Иисус с евреями[888 - Как Иисус с евреями. – Имеется в виду в порядке юмора, что Он их оставил без надежды на спасение.]. Смотри, вот все, что у меня есть. Я занял два шиллинга у Джека Пауэра и два пенса истратил, чтобы побриться перед похоронами.

Он с раздражением вытащил пригоршню медяков.

– А ты не можешь еще где-нибудь поискать денег? – спросила Дилли.

Мистер Дедал подумал и кивнул.

– Попробую, – сказал он с серьезным видом. – Я уже искал на О’Коннелл-стрит вдоль всей сточной канавы. А теперь попробую вдоль вот этой.

– Все остришь, – заметила Дилли с кривой усмешкой.

– Держи, – сказал мистер Дедал, протягивая ей два пенни. – Купи себе стакан молока и булочку или что-нибудь такое. Я скоро приду домой.

Он сунул остальные монеты в карман и зашагал прочь.

Кавалькада вице-короля показалась в воротах парка, подобострастно приветствуемая полисменами.

– Я точно знаю, у тебя есть еще шиллинг, – сказала Дилли.

Служитель прозвонил громогласно.

Мистер Дедал, сопровождаемый трезвоном, удалялся и бормотал себе под нос, жеманно складывая губы сердечком.

– Монашенки! Милые хрупкие создания! О, ну конечно, они ничего такого! О, ну конечно, они никогда бы не стали! Неужели это сестрица Моника!

* * *

Довольный сделкой, которую он заключил для фирмы «Пулбрук и Робертсон», мистер Кернан гордо вышагивал по Джеймс-стрит, направляясь от солнечных часов к Джеймс-гейт, мимо конторы Шеклтона. Отлично обработал его. Как поживаете, мистер Кримминс? Превосходно, сэр. Я опасался, что вы окажетесь в другом вашем заведении, в Пимлико. Как идут дела? Идут потихоньку. Чудесная погода стоит. Да, чудесная. Для полевых работ это хорошо. А то фермеры вечно ворчат. Пожалуй, я бы выпил глоток вашего отменного джина, мистер Кримминс. Малую порцию джина, сэр. Да, сэр. Что за ужасное происшествие этот взрыв на «Генерале Слокаме»[889 - Взрыв на «Генерале Слокаме». – Обстоятельства катастрофы передаются верно, но выяснились они позднее 16 июня.]. Ужасно, ужасно! Около тысячи жертв. И душераздирающие сцены. Мужчины, топчущие ногами детей и женщин. Самая настоящая дикость. А что они говорят, какая причина? Внезапное возгорание. Выяснились скандальнейшие обстоятельства. Не было ни одной спасательной шлюпки исправной, и все пожарные шланги оказались дырявыми. Но я одного не пойму, как могла инспекция выпустить такой пароход… Ага, вот сейчас вы в самую точку, мистер Кримминс. Знаете почему? Подмазали кого надо. Неужели это правда? Никакого сомнения. Вы только подумайте. И еще говорят, что Америка – это страна свободных людей. Я привык думать, у нас тут плохо.

Я улыбнулся ему. Америка, заявил я ему так спокойненько, что это по сути такое? Мусор, выметенный из всех стран, включая и нашу. А что, разве это не верно? Истинный факт.

Коррупция, дорогой сэр. Да, еще бы, везде, где пахнет деньгами, найдутся охотники до поживы.

Заметил, как он смотрел на мой редингот. Костюм – первейшее дело[890 - Костюм – первейшее дело… – Характеристика Кернана в этой сцене перекликается с его характеристикой в рассказе «Милость божия».]. Самое главное – иметь элегантный вид. Действует безотказно.

– Ба, Саймон! – сказал отец Каули. – Как делишки?

– Вижу старину Боба, – произнес, останавливаясь, мистер Дедал.

Мистер Кернан, задержав шаги у парикмахерской Питера Кеннеди, с большим одобрением оглядел себя в наклонном зеркале. Что говорить, щегольской сюртук. От Скотта с Доусон-стрит. Вполне стоит полсоверена, что я за него отдал Нири. Сшить такой новый не меньше чем три гинеи. А как отлично сидит. Небось от какого-нибудь денди из клуба на Килдер-стрит. Вчера Джон Маллиган, управляющий Гибернийским банком, так на меня уставился, на мосту Карлайл, как будто хотел припомнить.

Хо-хо! С этими господами нужно держать марку. Коммивояжер-джентльмен. Рыцарь больших дорог.[891 - Рыцарь больших дорог. – Кернан принимает это выражение за похвальное.] Так как, мистер Кримминс, не окажете ли вы нам снова честь вашим заказом, сэр. Чаша, что веселит, но не опьяняет, как говорится в старой пословице.

Мимо Северной стены и набережной сэра Джона Роджерсона, мимо судов и якорных цепей, плывя на запад, проплывал кораблик, скомканный листок, покачиваясь на волне от парома. Илия грядет.

Мистер Кернан бросил прощальный взгляд на свое отражение. В лице багрянец, да. Седеющие усы. Вернувшийся из Индии офицер. Браво расправив плечи, он двинулся вперед, обутые в гетры ноги легко несли коренастый торс. Это там не брат Лэмберта, Сэм? А? Никак он. Просто чертовски похож. Нет. Ветровое стекло автомобиля блеснуло на солнце. Из-за вспышки. Но чертовски похож.

Хо-хо! Жаркие пары можжевелового сока согревали его дыхание и внутренности. Славно пропустил рюмочку джина. Фалды его редингота подмигивали под ярким солнцем в такт его грузной походке.

Вон там Эммет был повешен[892 - Там Эммет был повешен… – Кернан действительно приближается к месту казни Роберта Эммета. В преданиях о казни упоминаются «собаки, слизывающие кровь», но о проезде жены лорда-наместника не говорится.] и четвертован. Черная засаленная веревка. Собаки еще слизывали кровь с улицы, когда жена лорда-наместника проезжала там в своем экипаже.

Минутку. А похоронили его где, у святого Мичена? Хотя нет, ведь было в Гласневине погребение, в полночь. Внесли тело через потайную дверь в стене. Теперь и Дигнам там. Помер, не успели оглянуться. Что поделаешь. Лучше здесь повернуть. Обогну.

Мистер Кернан повернул и начал спускаться по наклонной Уотлинг-стрит, где на углу был зал ожидания для посетителей Гиннесса. У складов Дублинской винокуренной компании стояли дрожки без седока и без кучера, вожжи привязаны к колесу. Это же чертовски опасно. Какая-нибудь деревенская дубина из Типперери подвергает опасности жизни граждан. Стоит лошади понести.

Дэнис Брин со своими фолиантами, устав ждать больше часу в конторе Джона Генри Ментона, увлекал свою жену через мост О’Коннелла, направляясь в контору Коллиса и Уорда.

Мистер Кернан подошел к Айленд-стрит.

Времена смуты[894 - Времена смуты. – Кернан, сторонник англичан, подразумевает под смутой восстание 1798 г.]. Надо бы попросить у Неда Лэмберта воспоминания сэра Ионы Баррингтона[895 - Сэр Иона Баррингтон (1760–1834) – ирл. юрист, автор обширных мемуаров с живописными, но малодостоверными историями.]. Когда смотришь на всю эту старину сейчас, с неким ретроспективным упорядочением. Картеж у Дэли. Шулеров тогда не водилось. Одному пригвоздили руку к столу кинжалом. Где-то тут лорд Эдвард Фицджеральд[896 - Лорд Эдвард Фицджеральд (1763–1798) – один из главных организаторов восстания 1798 г. В мае 1798 г. он скрывался в Дублине, а жена его жила в доме его друга, графа Мойры, и они виделись иногда тайком у конюшен за графским особняком. Глава дублинской полиции майор Серр устроил засаду на пути к дому Мойры (именно там проходит Кернан). Фицджеральд ускользнул от засады, но был схвачен на следующий день, тяжело ранен при аресте и вскоре умер в тюрьме.] ускользнул от майора Серра. Конюшни за особняком Мойры.

Чертовски славный был джин.

Блестящий молодой храбрец. Да еще из такого рода. А этот негодяй, этот самозваный помещик[897 - Самозваный помещик. – Считали, что он выдал англичанам убежище Фицджеральда за тысячу фунтов.] в лиловых перчатках, выдал его. Конечно, они боролись за неправое дело. Им выпал злой и смутный век.[898 - Им выпал злой и смутный век – из стихотворения «Памяти павших» (1843) ирл. поэта и филолога-классика Дж. К. Инграма (1823–1907), о восстании 1798 г.] Прекрасное стихотворение Инграма. Они были настоящие люди чести. Бен Доллард с таким чувством поет эту балладу. Мастерское исполнение.

При осаде Росса отец погиб.[899 - При осаде Росса… – из баллады «Стриженый паренек»; осада Росса – неудачная операция повстанцев 1798 г.]

По набережной Пембрук проследовал кортеж мелкой рысью, форейторы мерно подскакивали – скок-скок – на седлах, на седлах. Рединготы. Кремовые зонтики.

Мистер Кернан заторопился, тяжело отдуваясь.

Его Сиятельство! Вот ведь не повезло! Какой-то секундой опоздал! Вот черт! Такая жалость!

* * *

Стивен Дедал наблюдал сквозь подернутое паутиной окно, как пальцы ювелира ощупывали потускневшую от времени цепочку. Пыль подернула паутиной окно и полки витрины. От пыли потемнели усердные пальцы с ястребиными когтями. Пыль дремала на тусклых завитках бронзы и серебра, на ромбиках киновари, на рубинах, изъеденных проказой винно-темных камнях.

Все это рождено во мгле червивой земли, холодные искорки, огоньки зла, светящие во тьме. Где падшие архангелы срывали звезды[900 - Где падшие архангелы срывали звезды… – Ср. Откр. 12, 4.] со своего чела. Грязные свиные рыла, руки, роют и роют, хватают и тащат их.

Она пляшет в зловонном сумраке, где смешан дух чеснока и горящей смолы. Ржавобородый матрос, прихлебывая ром из кувшинчика, глядит на нее во все глаза. Долгая, вскормленная морем немая похоть. Она пляшет, кружится, трясет своими окороками, на толстом брюхе подпрыгивает рубин размером с яйцо.

Старый Рассел еще потер камень старым куском замши, повернул его и поднес к концу своей Моисеевой бороды. Дедушка орангутанг любуется украденным сокровищем.

А ты разве не откапываешь старые образы из могильной земли? Бредовые словеса софистов: Антисфен. Искусство усыплять ум. Пшеница восточная и бессмертная, сущая от века и до века.

Две старушки, отведав освежающих бризов, брели через Айриштаун по Лондон-бридж-роуд, одна с усталым пескооблепленным зонтиком, другая с сумкою повитухи, где перекатывались одиннадцать ракушек.

Шорох трансмиссий, жужжание динамомашин электростанции, доносясь к нему, звали дальше. Существа без сущности. Постой! А вечное биенье в тебе, помимо тебя. Все распеваешь о своем сердце. Я между ними. Где это? Между двумя грохочущими мирами, там, где они сливаются в одном вихре, – я. Стереть их в пыль, и один и оба. Но и меня оглушит ударом.[901 - Вечное биенье в тебе… и меня оглушит ударом. – Эту же мысль и образ Джойс несколько проще выражает в одной рецензии: «Вокруг нас и в нас вращается другая вселенная, от которой зависит наше спасение или наша гибель» («Цена земли», 1903).] Пускай сотрет меня в пыль, кто сможет. Сводник и мясник, так я сказал. Еще бы! Но погоди малость. Оглядись.

Да, совершенно верно. Большие, замечательные,[902 - Большие, замечательные… – Стивен проходит мимо витрины часовщика.] прославленной точности. Совершенная правда, сэр. В понедельник утром, как вы сказали.[903 - Совершенная правда… как вы сказали – «Гамлет», II, 2.]

Стивен спускался по Бедфорд-роу, ясеневой рукояткой трости постукивая себя по лопатке. В витрине у Клохисси взгляд его привлекла выцветшая гравюра 1860 года, изображающая боксерский матч между Хиненом и Сейерсом. За канатами глазели на ринг сделавшие ставки зрители в допотопных шляпах. Тяжеловесы в тесных набедренниках любезно протягивали друг другу шарообразные кулаки. Они тоже бьются – сердца героев.

Он повернул за угол и остановился возле накренившегося лотка с книгами.

– Каждая по два пенса, – сказал торговец. – На шесть пенсов четыре.

Потрепанные страницы «Ирландский пчеловод». «Жизнь и чудеса кюре из Арса»[904 - «Жизнь и чудеса кюре из Арса» – кюре из Арса (Жан-Батист Мари Вианне, 1786–1859) был канонизирован лишь в 1925 г., и официальная формула жизнеописания святого, «жизнь и чудеса», до этого не применялась к нему. Стивен, надо полагать, пополняет в уме (иронически?) название действительной книги: Аббат Мунен. «Жизнь кюре из Арса» (1865).]. «Карманный путеводитель по Килларни».

Тут бы могли валяться и мои школьные награды, которые снесли в заклад. Stephano Dedalo, alumno optimo, palmam ferenti[152 - Стефану Дедалу, лучшему воспитаннику, одержавшему победу (лат.).].

Отец Конми, закончив читать малые часы, шел через деревушку Донни-карни, шепча вечерние молитвы.

Слишком хорош переплет, что бы это такое? Восьмая и девятая книги Моисеевы[905 - Восьмая и девятая книги Моисеевы. – Существование дальнейших книг Моисеева Пятикнижия, содержащих тайную мудрость, – один из старых сюжетов оккультной литературы; иногда выпускались и «тексты» этих книг. Книги, точно отвечающей контексту Джойса, не найдено, но найден нем. вариант «Восьмой и девятой книг Моисеевых», содержащий, в частности, «заговоры Саланки». Согласно этой нем. книге, патер (не Питер) Саланка – «настоятель знаменитого испанского монастыря траппистов». Иных сведений об этом лице нет. В 1993 г. опубликован папирус эллинистической эпохи, имеющий название «Восьмая книга Моисеева» и содержащий описание мистериальных обрядов культа Эона, бога вечности в Александрии.]. Тайна всех тайн. Печать царя Давида. Захватанные страницы: читали и перечитывали. Кто здесь проходил до меня? Как размягчить потрескавшуюся кожу на руках. Рецепт для приготовления уксуса из белого вина. Как добиться любви женщины. Вот это для меня. Сложив руки, произнести трижды следующие заклинания:

– Se el yilo nebrakada femininum! Amor me solo! Sanktus! Amen[153 - Маленькие мои небеса, блаженное женское естество. Люби одного меня! Свят! Аминь (лат., искаж. исп., араб.).].

Кто это написал? Заговоры и заклинания блаженнейшего аббата Питера Саланки, обнародованные для всех истинно верующих. Не хуже, чем заговоры любого другого аббата, чем бормотанье Иоахима. Спустись, плешивец, не то мы будем прясть твою шерсть.