скачать книгу бесплатно
– Китти?
– Это булавка, знак нашей дружбы. Помнишь те маленькие колечки, что были у нас в детстве?
Я кивнула, не понимая: мои глаза увлажнились от дыма или от воспоминаний об ушедшем детстве?
– Я подумала, что нам нужен более взрослый вариант, – объяснила Китти и отвела с плеча прядь волос, демонстрируя такую же булавку на платье.
– Видишь? У меня такая же.
Я рассмотрела серебряную безделушку – круглую, покрытую маленькими голубыми камушками, образующими узор в форме розы. Она сверкала в слабом освещении клуба. На обратной стороне я обнаружила гравировку: Анне от Китти с любовью.
– Очень красиво, – восхитилась я, прикрепив булавку к платью.
Подруга просияла.
– Надеюсь, она станет символом нашей дружбы, будет напоминать, что у нас нет друг от друга секретов, и мы не позволим времени или обстоятельствам изменить наши отношения.
Я согласно кивнула:
– Всегда буду ее носить.
Китти улыбнулась:
– Я тоже.
Потягивая содовую, мы разглядывали шумный клуб, где друзья, одноклассники и знакомые веселились, возможно, последний раз, прежде чем жизнь раскидает всех в разные стороны. Война. Брак. Неизвестность. Мое сердце сжалось.
– Посмотри на Этель и Дэвида Бартона, – прошептала Китти мне на ухо. Она показала на парочку у бара. – Его руки так по ней и блуждают, – отметила подруга, смерив их чересчур долгим взглядом.
– Стыд какой! – покачала я головой. – Она ведь помолвлена с Генри. Он, кажется, еще на учебе?
Китти кивнула, но я не заметила неодобрения в ее взгляде.
– А ты разве не мечтаешь о такой любви? – задумчиво спросила она.
Я наморщила нос:
– Дорогая, но это не любовь.
– Именно любовь, – возразила она, подперев ладонью щеку. Мы наблюдали, как парочка рука об руку движется к танцполу. – Дэвид от нее без ума.
– Без ума, верно, – согласилась я. – Но не любит ее.
Китти пожала плечами:
– Зато между ними есть страсть.
Я достала из сумочки пудру и припудрила нос. Скоро придет Герард.
– Страсть – для дураков, – заявила я, защелкивая косметичку.
– Возможно, – ответила она, – но я все равно рискну.
– Китти!
– Что?
– Не говори так.
– Как?
– Как падшая женщина.
Китти захихикала, и в этом момент у нашего столика появились Герард и Макс, его приятель и коллега из банка – невысокий, кудрявый, с простым, честным лицом. Он имел планы на Китти.
– Поделись с нами шуткой, Китти, – с улыбкой попросил Герард. Мне нравилась его улыбка, очаровательная и самоуверенная. На нем был серый костюм, он возвышался над столиком, приводя в порядок слетевшую запонку. Макс стоял по стойке смирно, дыша, словно немецкая овчарка, и сосредоточив все внимание на Китти.
– Расскажи им, Анна, – с ухмылкой обратилась ко мне Китти.
Я растерянно улыбнулась:
– Китти заявила, мол, они с Максом составят лучшую пару в танцах, чем мы с тобой, Герард, – я победоносно посмотрела на Китти, – представляешь?
Герард улыбнулся, а у Макса загорелись глаза.
– Мы не позволим ей так говорить, да, дорогая? – Он посмотрел на танцпол и протянул мне руку.
Музыканты заиграли, и Макс неуклюже затоптался возле моей подруги, широко улыбаясь. Китти закатила глаза и взяла его протянутую руку.
Герард плавно и элегантно положил руки мне на талию. Мне нравились его твердые объятья, его уверенность.
– Герард? – прошептала я ему на ухо.
– Да, дорогая?
– Ты испытываешь… – я замешкалась, пытаясь подобрать слова, – испытываешь ко мне страсть?
– Страсть? – повторил он, сдержав смешок. – Ты такая смешная. Конечно.
Он сжал меня немного сильнее.
– Настоящую страсть? – продолжила я, не удовлетворившись ответом.
Он остановился и любовно притянул мои руки к подбородку.
– Надеюсь, ты не сомневаешься в моей любви? Анна, я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя сильнее всего на свете.
Я закрыла глаза. Вскоре музыка остановилась и заиграла новая, более медленная песня. Я крепче прижалась к Герарду – так я могла слышать, как бьется его сердце, а он, несомненно, слышал мое. Мы раскачивались под мелодию кларнета, и с каждым шагом я убеждала себя, что у нас это есть. Конечно же, есть. Герард без ума от меня, а я от него. А сомнения – полная чушь. Это все Китти. Китти. Я смотрела, как она безрадостно танцует с Максом, и вдруг словно из ниоткуда возник мистер Гельфман. Он направился прямо к ней, что-то сказал Максу и тут же заключил ее в объятия. Удрученный Макс направился к столику.
– А что Китти делает с Джеймсом Гельфманом? – нахмурившись, спросил Герард.
– Мне это не нравится, – заявила я, наблюдая, как мистер Гельфман вертит мою подругу по танцполу, словно куклу. Он положил руки слишком низко на талию, чересчур крепко ее прижал. Я подумала о Кейтлин, бедняжке Кейтлин, и содрогнулась.
– Пойдем отсюда, – попросила я Герарда.
– Уже? – удивился он. – Но мы ведь даже еще не ужинали.
– Максин оставила в холодильнике сэндвичи, – ответила я. – Мне больше не хочется танцевать.
– Это из-за Китти?
Я кивнула. Я знала – теперь Китти ничто не остановит. Она четко дала это понять. И будь я проклята, если буду наблюдать, как лучшая подруга отдает свое сердце и честь недостойному мужчине – к тому же женатому. Но дело было не только в этом. Мой разум еще не осознавал, но сердце уже чувствовало: я завидовала Китти. Я хотела испытать то же, что и она. И боялась, что со мной никогда этого не случится.
Швейцар подал мое синее бархатное пальто, и я взяла Герарда под руку. Тепло. Безопасность. Защищенность. Мне очень повезло, напомнила я себе.
* * *
По пути домой Герард решил поговорить о недвижимости. Купим ли мы квартиру в городе или что-нибудь в Уиндермире, благополучном квартале нашей юности, рядом с родителями? Квартира будет ближе к банку. А как здорово было бы жить на Пятой авеню, протянул он. Этой осенью продают дом Бускирксы – большой тюдоровский особняк с четырьмя мансардными окнами. Мы могли бы купить и отреставрировать его, достроить новое крыло для прислуги и детскую для ребенка. Для ребенка.
Герард продолжал бубнить, в машине вдруг стало жарко. Слишком жарко. Дорога расплывалась перед глазами, уличные огни размножились. Что со мной? Почему я не могу вдохнуть? Закружилась голова, я вцепилась в дверную ручку.
– Милая, все в порядке?
– Просто немного душно, – сказала я, опустив стекло.
Он погладил меня по руке.
– Прости, дорогая, я тебя утомил?
– Немного, – призналась я. – Нужно принять столько решений. Может, пока сосредоточимся на чем-то одном?
– Конечно, – согласился он. – Больше ни слова о домах.
Он повернул в Уиндермир, проехав мимо величественных колонн на входе. За ними расположился зажиточный заповедник, где садовники часами шлифовали лужайки и стригли клумбы, вымеряя каждый лепесток, а гувернантки таким же образом пестовали детей. Мы проехали дом родителей Герарда, особняк с серыми фронтонами на Гилмор авеню, и белый колониальный дом Ларсонов, с прямоугольной живой изгородью и каменными урнами из Италии. Что со мной не так? Рядом мужчина, который меня любит и готов подарить привычную мне красивую, спокойную жизнь. Я была недовольна собой.
Герард припарковался, и мы пошли в дом, на кухню.
– Максин, наверное, уже спит, – сказала я, глянув на часы. Половина десятого. Максин обычно отправлялась к себе в девять пятнадцать.
– Хочешь сэндвич? – предложила я.
– Нет, спасибо, – отказался Герард, теребя «Ролекс» на своей руке – мой подарок на двадцать пятый день рождения.
Вдруг послышались шаги.
– Папа? – спросила я, выглянув из-за угла. На лестнице показался женский силуэт.
– Мама? – Я включила в коридоре свет и поняла, что ошиблась.
– Мамы еще нет, – ответила Максин. – Я отнесла тебе полотенца. Франчески сегодня не было, и я решила сама подготовить их на утро.
– Ах, Максин. К чему беспокоиться о полотенцах в такое время? И слышать не желаю! Иди, отдохни. Ты слишком много работаешь.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на часы, и мне показалось, у нее странно блестят глаза. Плакала или просто устала?
– Думаю, пора сказать спокойной ночи, – кивнула она, – если вам ничего не нужно.
– Ничего, – ответила я, – все в порядке. Добрых снов, Максин.
Я обняла ее за шею, как в детстве, и вдохнула ароматный запах ванили.
Когда она ушла, Герард поцеловал меня, нежно и быстро. Почему не дольше?
– Уже поздно, – сказал он, – думаю, мне тоже пора.
– Тебе пора? – переспросила я, притянув его к себе и многозначительно глядя на диван в гостиной. Ну почему Герард такой практичный?
– Нам нужно отдохнуть, – покачал он головой, – завтра трудный день.
– Трудный день?
– Вечеринка, – удивленно сообщил он. – Ты что, забыла?
Я и вправду забыла. Родители Герарда устраивали вечеринку по случаю помолвки на своей огромной лужайке, подстриженной настолько идеально, что она была похожа на поле для гольфа. Музыканты, крокет, ледяные скульптуры и подносы с маленькими сэндвичами у официантов в белых перчатках.
– Надень красивое платье и приезжай к двум, – с улыбкой сказал он.
– Запросто, – ответила я, направляясь к двери.
– Доброй ночи, милая, – попрощался он и пошел к машине.
Я стояла и смотрела, как он уезжает, пока звук мотора не стих в густой тишине августовской ночи.
Глава 2
– Максин!
Я открыла глаза и несколько раз моргнула, пытаясь в полусне сообразить, кто это так кричит – громко, пронзительно, немного рассерженно, явно раздраженно и очень недовольно.
Мама. Она вернулась.
– Я же говорила, что Анна наденет синее платье – почему оно не выглажено?
Теперь голос раздался ближе, совсем рядом с моей спальней.
Я откинула лоскутное одеяло и потянулась за халатом, прежде чем нехотя поставить босые ноги на прохладный деревянный пол. Бедняжка Максин. Она не заслужила такого обращения. Опять на нее кричат.
Я открыла дверь.
