Крылья Золотой птицы. Муцянь

– Как знать, как знать, – загадочно возразил Сяоцинь.

22

Могила для усопшего

– Где моя одежда? – спросил Чэнь Ло, возвращаясь к лежанке. – Я оденусь, и мы его похороним.

Он натянул сапоги, поискал глазами по сторонам. Сяоцинь пытался спорить, но Чэнь Ло категорично заявил, что в одном доме с покойником, пусть это и давно высохшая мумия, не останется.

– Ты боишься покойников? – удивился мальчишка.

– Не боюсь, но мертвецу полагается лежать в земле, а не быть выставленным напоказ. Это глумление над покойником.

Сяоцинь ещё попытался что-то возразить, но Чэнь Ло так свирепо на него глянул, что мальчишка вздохнул и потащился в дальний угол, где стоял сундук. Вернулся он с нижней рубахой, отстиранной и даже заштопанной в том месте, где её прорвала стрела.

– А где всё остальное? – уточнил Чэнь Ло.

– Сжёг, – признался Сяоцинь.

– Что?! Зачем? – потрясённо спросил Чэнь Ло.

– По цзяньсю тебя могли опознать.

– Я же не преступник, – дёрнулся Чэнь Ло. – И что мне теперь прикажешь делать? Я не могу из дома выйти в одной только нижней рубахе.

Быть может, именно этого Сяоцинь и добивался. Но Чэнь Ло принялся браниться, и мальчишке пришлось снова залезть в сундук и вытащить оттуда ещё одну рубаху – чистую, но явно ношеную.

– Это аптекаря Сяна, – сказал Сяоцинь, – она подойдёт тебе по размеру.

Чэнь Ло, не переставая бурчать себе под нос, забрал обе рубахи и бросил их на лежанку. В таком неприглядном виде даже слуги поместья Чэнь не ходили! Но делать нечего, не полуголым же идти?

Повязку с груди Чэнь Ло снял. Рана уже затянулась, он потрогал её, ощутил неприятное покалывание под кожей и поморщился, ожидая, что мальчишка сейчас развопится на него, мол, как посмел без его разрешения снять повязку. Но обернувшись, Чэнь Ло увидел, что Сяоцинь стоит и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Чэнь Ло недовольно накрыл левую грудь ладонью:

– Это не проклятая метка, а родимое пятно.

На груди у него было чёрное пятнышко, формой напоминавшее лепесток дикой сливы.

– Я знаю, – сказал Сяоцинь, опомнившись и отводя взгляд.

– Откуда? – с подозрением спросил Чэнь Ло.

– Я ученик аптекаря, – обиделся Сяоцинь, – и уж родимое пятно от проклятой метки я отличить сумею.

Чэнь Ло поспешил надеть обе рубахи. Чужая действительно пришлась ему впору. Он затянул завязки, тронул волосы рукой и вприщур поглядел на Сяоциня:

– А ленту мою для волос тоже сжёг?

Мальчишка смутился, но пришлось лезть в сундук уже в третий раз. Похоже, он собирался присвоить вещи Чэнь Ло, если не удастся его выходить, потому и запрятал их.

Чэнь Ло завязал волосы, подвернул их и подвязал снова, чтобы не упали на лицо, когда он будет копать могилу для усопшего аптекаря. Он сомневался, что у мальчишки хватит сил – и умишка! – сделать всё правильно самому.

– Мотыга и заступ у тебя есть? – осведомился он между прочим.

Сяоцинь кивнул.

Чэнь Ло вышагнул за порог и невольно придержался рукой за притолоку. В лицо ударила струя лесной свежести, и он только сейчас осознал, насколько спёртым был воздух в доме.

Вокруг змеился бамбуковый лес, а хибара аптекаря стояла на плешине, даже не огороженной плетнём. Кроме колуна с воткнутым в него топором и уличного очага во дворе ничего не было.

Сяоцинь волоком притащил откуда-то заржавелую мотыгу и треснутый деревянный заступ. Чэнь Ло взял мотыгу, оценивающе окинул взглядом окрестности, выбирая место для могилы. Земля здесь, должно быть, твёрдая и пронизана древесными корнями. Единственное подходящее место оказалось прямо за домом. Там, видно, прежде аптекарь Сян разводил огород, но грядки были давно уже заброшены.

– Могилу выкопаем здесь, – постановил Чэнь Ло и вручил мальчишке заступ. – Держи, будешь отбрасывать землю.

– Ты так кровь разгонишь! – воскликнул Сяоцинь. – Я сам вырою, а ты отбрасывай землю.

Чэнь Ло выгнул бровь, но позволил мальчишке отобрать у него мотыгу и не без интереса наблюдал, как Сяоцинь пыхтит над могилой. Но и через две четверти часа вырытая им яма годилась разве что для кошки.

– Дай сюда, – решительно сказал Чэнь Ло. – Ты и за год не управишься.

– Но яд начнёт распространяться, – захныкал буквально мальчишка.

– А пилюли твои на что? – возразил Чэнь Ло, неуверенно взмахивая мотыгой. Сам он ни мотыги, ни заступа прежде в руках не держал: не по статусу молодому господину из богатой семьи копаться в земле. Но он видел, как слуги это делают.

Взмах за взмахом он углублял яму, пока она не стала похожа на то, что называют могилой. Сяоцинь должен был отбрасывать выкопанную землю, но вместо этого суетился возле Чэнь Ло, то проверяя ему пульс, то запихивая ему в рот пилюлю за пилюлей. Чэнь Ло досадливо отмахнулся от него и потрясённо уставился на свою руку.

Впервые в жизни у него появились мозоли.

23

Похороны аптекаря Сяна

Когда могила была выкопана, Чэнь Ло сел прямо на землю, чтобы отдышаться и собраться с силами. Он явно переоценил себя. Яд ли в разогнавшейся крови был тому причиной или слабость после болезни, но Чэнь Ло осознал: чтобы встать, придётся или упираться в землю мотыгой, или просить помощи у Сяоциня, который куда-то пропал ненадолго и вернулся с деревянным ковшом на длинной ручке, наполненным чистой водой. На какой-то момент Чэнь Ло показалось, что мальчишка собирается устроить ему «душ», вылив воду прямо на голову, но Сяоцинь дал ковш ему в руки и велел:

– Пей. У тебя губы пересохли.

Чэнь Ло машинально облизнул губы и почувствовал языком суховатую, шершавую корку, запёкшуюся вокруг. Вода приятно охладила нёбо и горло.

– Ты не приучен к физической работе, – поставил диагноз Сяоцинь. – Поэтому с непривычки набил мозоли.

– А я и не должен привыкать, – возразил Чэнь Ло. У него были красивые руки с длинными чувственными пальцами, достаточно сильными, чтобы натягивать тетиву лука.

– Покажи ладони, – велел Сяоцинь, вставая перед Чэнь Ло на колени и доставая из-за пазухи круглую фарфоровую коробочку с какой-то пахучей мазью.

Пока он старательно смазывал каждую мозоль, Чэнь Ло разглядывал его. Ткань мяньши хоть и полупрозрачная, но даёт лишь общее представление о чертах лица. Интересно, как он выглядит? Что скрыто под мяньшой? Шрамы? Щербины? А может, татуировки? Если схватить за край мяньши и сдёрнуть её, то можно это выяснить. Вот только мальчишка наверняка успеет отклониться: руки Чэнь Ло вытянуты вперёд, ладонями вверх, так сразу не ухватишься.

– Готово, – сказал Сяоцинь, пряча коробочку обратно за пазуху. – Мозоли сойдут, когда досчитаешь до ста.

Чэнь Ло выгнул бровь, и не подумав считать вслух, как того ожидал, по всей вероятности, Сяоцинь. Как будто мозоли исчезнут бесследно так быстро! Чэнь Ло как-то стёр ногу, камешек попал в сапог, так он потом ещё неделю хромал. Но то была всего одна мозоль и на ноге, а тут дюжина и на ладонях, разве они исчезнут… Исчезли, точно их и не бывало! Чэнь Ло потрясённо уставился на собственные ладони, потом так же на мальчишку. Тот фыркнул и показал на себя большим пальцем, то ли хвастаясь мастерством, то ли требуя благодарности.

– Так ты действительно ученик аптекаря, – пробормотал Чэнь Ло и спохватился: – Ладно, некогда рассиживаться, нужно похоронить твоего учителя.

Он поднялся кое-как, вытер руки об штаны и огляделся. Вокруг рос один бамбук, но даже если зайти в обычный лес, Чэнь Ло сомневался, что сумеет срубить дерево и вытесать из него гроб.

– У тебя есть простыня или какое-нибудь покрывало? – спросил он у мальчишки. – Нужно завернуть тело, прежде чем его закапывать.

Сяоцинь с очередным вздохом нырнул во всё тот же сундук и вытащил оттуда большой кусок ткани с бахромой из вытрепанных ниток. Видно, пролежала ткань в сундуке немало лет: прежде она была не то синей, не то зелёной, но теперь вылиняла и выцвела бледными, нездоровыми разводами. Чэнь Ло взялся за один край, Сяоцинь за другой, и они растянули ткань на полу возле окна.

Чэнь Ло надеялся только, что труп аптекаря Сяна не рассыпется у него в руках, когда он до него дотронется. Он на пару мгновений сложил ладони, прося прощения у усопшего за то, что потревожит его останки. Веса мумии он почти не почувствовал – лёгкая, как высушенная цикада. Ткани хватило, чтобы дважды обернуть тело.

Сяоцинь не помогал ему, только бормотал что-то на непонятном языке, какие-то отходные молитвы, должно быть. Чэнь Ло диалектов не знал, говорил только на столичном языке, как и все в его семье: градоначальник Чэнь родом был из Чэнъаня.

Чэнь Ло вытащил покойника из дома, уложил его в могилу и засыпал землёй. Полагалось поставить какой-нибудь камень или доску с посмертным именем, но ничего подходящего не нашлось, да он и не знал, как пишется имя усопшего аптекаря. А ещё неплохо было бы зажечь благовония, но где их взять в лесу? Чэнь Ло ограничился тем, что воткнул в могильный холм несколько лучинок и поджёг их. Молитв он не знал, но решил, что аптекарь Сян обиду не затаит и не выберется из могилы, чтобы, как покойники из сказок, требовать посмертных почестей, потому что его хотя бы похоронили.

– Скучно как-то вышло, – сказал вдруг Сяоцинь. – Когда у аптекаря Сяна умерла собака, мы её сварили и съели.

– Хочешь сказать, что с самим аптекарем Сяном нужно было поступить так же?! – потрясённо спросил Чэнь Ло.

– Нет, – с запинкой ответил Сяоцинь. – Просто вспомнилось.

У Чэнь Ло полной уверенности в том не было, потому он принялся втолковывать мальчишке, что мертвецов не едят.

– Да у нас и не получилось бы, – согласился Сяоцинь, равнодушно выслушав отповедь Чэнь Ло. – Труп-то давно высох и превратился в мумию.

Чэнь Ло пропустил это умозрительное заключение мимо ушей, вдруг подумав вот о чём: почему тело аптекаря Сяна не начало разлагаться, оставаясь на открытом воздухе, а высохло и превратилось в мумию? Сяоцинь, когда он спросил его об этом, почесал лоб, размышляя, и предположил, что аптекарь Сян за свою жизнь перепробовал столько лекарств, что пропитался ими от кожи до костей, потому и не разложился.

Чэнь Ло невольно подумал о гранатовых пилюлях. Не грозит ли и ему посмертная мумификация? Но он бы в любом случае об этом не узнал, так и думать незачем.

24

Вместо маски новая личина

Вся эта похоронная суета так утомила Чэнь Ло, что он, вернувшись в дом, завалился на лежанку, даже не раздеваясь. Сяоцинь, разворчавшись, стал стаскивать с него сапоги. Чэнь Ло, задрёмывая, пробормотал, что из него вышел бы отличный слуга, и не увидел возмущённого взгляда, каким одарил его мальчишка.

Во сне ему привиделась какая-то дева, быть может, даже Цветок Лотоса, и очнулся он со стойким ощущением, что штаны стали ему малы. По счастью, Сяоциня подле него не было, не то бы опять разворчался, что кровь разгонится. Но что Чэнь Ло мог поделать с естественной реакцией тела на столь откровенный сон? Только порадоваться, что жизнь вернулась и туда: все эти недели он вообще ничего не чувствовал и боялся, что утратил способность быть мужчиной из-за яда. Он выровнял дыхание – не забавляться же с собой, когда мальчишка в любой момент может вернуться? – и скоро успокоился, но отсвет горячего румянца на щеках всё ещё играл, когда Сяоцинь вернулся в дом.

– У тебя жар? – всполошился мальчишка. – Вот так и знал! Нельзя тебе было ещё утруждаться.

– Нет у меня никакого жара, – отмахнулся Чэнь Ло. – Просто стало душно. От всех этих трав воздух в доме спёртый.

Сяоцинь пощупал ему лоб, убедился, что жара нет, и предложил после раздумья:

– Можно выломать несколько веток из стены.

– Не вздумай! – спешно сказал Чэнь Ло. – Тогда в дом наползут змеи и прочая лесная мерзость.

– Да они и так наползти могут, – беспечно отозвался Сяоцинь, но после настояний Чэнь Ло отказался дырявить дом и принёс ему потрёпанный веер из фазаньих перьев. Пользовались им, видно, ещё во времена прадеда аптекаря Сяна. Чудо, что ещё не развалился, но подванивал знатно. Чэнь Ло жестом отказался от «щедроты» и так при этом нос сморщил, что Сяоцинь тоже понюхал веер и без слов всё ясно стало.

Мальчишка сказал потом, что сжёг веер в уличной печи.

– Если станет душно, я просто выйду из дома, – сказал наконец Чэнь Ло, пресекая тем самым гениальную идею Сяоциня – надёргать страниц из книг и сложить листы веером. – Это ведь аптекарские трактаты. Они тебе нужны.

– И вовсе не нужны, – возразил Сяоцинь. – Не потащу же я их с собой к Разлучённым горам? Это какой заплечный короб понадобится?

– Скорее уж телега, – пробормотал Чэнь Ло, возвращаясь мыслями к предстоящему путешествию. – И когда отправляемся?

Сяоцинь явно обрадовался, что Чэнь Ло больше не против его компании, и, прикинув на пальцах, сказал:

– Недели через две. Ты как раз окрепнешь, а я успею собраться в дорогу.

– А что нам нужно, кроме еды и лекарства? – не понял Чэнь Ло.

– Пропуск. У тебя ведь нет с собой документов. Как ты пройдёшь пропускной пункт Мяньчжао? – поднял вверх палец мальчишка.

Об этом Чэнь Ло совершенно не подумал. Он никогда не покидал Мяньчжао, а в городе его все знали, потому и надобности носить при себе документы не было. Личная маска всегда была пропуском. Но маска Чэнь Юя сломана, да Чэнь Ло и не стал бы её надевать. А если купить или сделать другую, то новое лицо в городе скорее вызовет подозрения, чем если бы он явился вовсе без маски.

– И что же делать? – беспомощно спросил он.

Сяоцинь просиял от полученной возможности щегольнуть перед Чэнь Ло смекалкой. Он торжественно развернул перед Чэнь Ло сложенный гармошкой пропускной документ.

– Аптекарь Сян Ли? – прочёл Чэнь Ло. – Ты хочешь, чтобы я притворился аптекарем Сяном?

– А почему нет? – пожал плечами мальчишка.

– А если меня разоблачат?

– Кто? Аптекарь Сян никогда не бывал в Мяньчжао. А пропускной документ выписан так, что им может воспользоваться любой мужчина. Смотри, внешность описана весьма скупо: чёрные глаза, прямой нос, особых примет нет. К тому же ты закроешь лицо аптекарской мяньшой.

Всё это звучало убедительно, но…

– А ты?

– А у меня свой собственный пропуск имеется, – с гордостью сообщил Сяоцинь и продемонстрировал оный. – Скажем на заставе, что ты мой отец. Фамилии у нас прописаны одинаковые.

– Я слишком молод, чтобы быть твоим отцом, – недовольно возразил Чэнь Ло.

– Тогда назовёшься моим старшим братом, – сказал Сяоцинь. – Будешь моим гэгэ.

– Но я ничего не понимаю в медицине, – продолжал Чэнь Ло ещё недовольнее, становиться гэгэ этого мальчишки ему нисколько не хотелось, потому что «гэгэ» это тот произнёс с каким-то трепетом в голосе, чуть ли ни с придыханием. – Какой из меня аптекарь?

– Скажем, что идём к отцу, а живёт он на том берегу Чанцзяна. Собирали травы в лесу, а теперь возвращаемся домой. Я набью заплечный короб травами и кореньями, никому и в голову не придёт усомниться.

Кажется, у Сяоциня на всё был готов ответ.

– Заплечный короб? – переспросил Чэнь Ло. – Мне ещё и короб на горбу тащить придётся?

– Да какой же из тебя аптекарь без заплечного короба? – неподдельно удивился Сяоцинь. – К тому же на дно короба можно будет спрятать стрелу и разбитую маску – твои доказательства.

– А если короб проверят на заставе? – засомневался Чэнь Ло.

Сяоцинь усмехнулся:

– Не станут. Я раздобыл дуриан.

– Так вот чем это воняет в доме! – сообразил Чэнь Ло.

Сяоцинь стал готовиться к дороге, первым делом вытащив из всё того же сундука – бездонный он, что ли? – одежду для Чэнь Ло. Её ещё нужно было подогнать по фигуре. Мальчишка с иголкой управлялся ловко и за пару дней переделал одежду аптекаря Сяна под нового аптекаря Сяна.

Чэнь Ло все эти дни ответственно отращивал усы и бородку, чтобы перевоплощение было полным, но потерпел неудачу: то, что отросло, выглядело смехотворно, он сейчас же сбрил всё это безобразие и решил, что мяньша с перевоплощением справится ничуть не хуже.

Как Сяоцинь заготавливал пилюли, Чэнь Ло не видел: мальчишка хорошо хранил свои секреты. Должно быть, занимался алхимией ночью, когда Чэнь Ло спал. Предосторожности эти были излишни: даже если бы Чэнь Ло и увидел, как Сяоцинь делает лекарство, то не смог бы это повторить, потому что ничего не смыслил в аптекарском деле. Но если Сяоциню хочется таиться, его право.

Через две недели они уже полностью были готовы отправиться в путь.

25

«Живым или мёртвым»

Чэнь Ло переоделся, спрятал собранные узлом волосы под аптекарскую шапку и повязал мяньшу, скрывая нижнюю половину лица. Узнать в нём молодого господина благородного происхождения теперь было непросто. Невольно удивишься, насколько одежда уродует людей. Он со вздохом вспомнил щегольские наряды, которые любил надевать в цинлоу. Они все достались Чэнь Юю…

Сяоцинь принёс два заплечных короба, один большой и пустой, другой поменьше и уже наполненный доверху. Чэнь Ло положил на дно короба стрелу и разбитую маску, а мальчишка насыпал в него трав и кореньев. Чэнь Ло взял короб за лямки, примериваясь. Не такой уж он был и тяжёлый, но наверняка всю спину оттянет, идти-то им долгонько.

Сяоцинь сказал, что аптекарские запасы по дороге можно будет продавать и тем самым оплачивать дорожные расходы, вместо того чтобы «потрошить кубышку».

– Потрошить что? – переспросил Чэнь Ло. При нём не было ничего ценного, Чэнь Юй всё забрал.

Сяоцинь достал из сундука два кошеля, один спрятал за пазуху, другой – отдал Чэнь Ло. Тот заглянул в свой и увидел набитые кусками серебряные слитки и связку монет. Невесть какое богатство, но всё же лучше, чем ничего. Чэнь Ло подумал, что в первом же городе потратит часть денег на приличную одежду. Притворяться аптекарем нужно, лишь чтобы пройти пропускной пункт Мяньчжао.

Карту Сяоцинь ему не доверил. Чэнь Ло и не напрашивался. Мысли его занимало другое.

– Мы ведь в западном бамбуковом лесу? – уточнил он, когда они вышли из дома и взвалили аптекарские коробы на плечи. – Как из него выбраться?

– Ногами, – ответил Сяоцинь. – Ты ведь не разучился ходить.

Чэнь Ло сдержал раздражение и пояснил:

– Мы с Чэнь Юем заблудились. С трудом смогли выбраться.

– Ну, ты-то не выбрался, – заметил Сяоцинь с едва слышной усмешкой в голосе. – Не переживай. Я этот лес как свои пять пальцев знаю, с закрытыми глазами дорогу найду.

В доказательство своих слов он несколько шагов прошёл с закрытыми глазами, споткнулся и, не поддержи его Чэнь Ло за локоть, рухнул бы ничком на землю и разбил себе нос.

– В лесу глаза нужно держать открытыми, – поучительно сказал Чэнь Ло.

– А в городе тем более, – нисколько не смутился Сяоцинь. – Не выдай себя.

– Как?

– Скажем, если кого-то знакомого увидишь, спокойно проходи мимо, а не шарахайся от него, – посоветовал Сяоцинь. – Никто тебя не узнает, если не станешь привлекать к себе лишнего внимания. И уж конечно, не окликай никого.

– За дурака меня держишь? – обиделся Чэнь Ло.

Сяоцинь не обманул, дорогу он действительно знал и уверенно вывел Чэнь Ло из бамбукового леса к Чанцзяну буквально за несколько минут. Это была не та дорога, которой братья шли в лес. Сяоцинь сказал, что возвращаться прежним путём неразумно: Чэнь Юй мог устроить там ловушку.

В Мяньчжао они вошли со стороны торговой улицы и смешались с толпой. Внимания на них никто не обращал, знакомых Чэнь Ло не встретил. Жители Мяньчжао занимались своими делами, какое им дело до странствующих аптекарей?

Чэнь Ло остановился у лотка с едой, купил себе маньтоу и с жадностью съел. В лесу он изголодался по нормальной еде.

– Ещё из города не вышли, а уже деньги тратишь, – укорил его Сяоцинь, но Чэнь Ло не слушал, занятый едой.

Мальчишка вздохнул, подёргал его за рукав:

– Пошли уже, гэгэ.

Чэнь Ло едва не подавился последним куском от этого «гэгэ».

Торговая улица расширялась и превращалась в торговую же площадь. Бывало, здесь и преступников вешали, и городские указы объявляли, и состязания лучников устраивали. Новостная доска пестрела объявлениями. Чэнь Ло задержал шаг, чтобы посмотреть, что нового случилось в Мяньчжао за это время, глаза его широко раскрылись.

Среди прочих висел и розыскной лист, гласивший: «Разыскивается живым или мёртвым. Чэнь Юй, 17 лет. Носит цзяньсю и змеиную маску. Обвиняется в попытке братоубийства». Перед глазами Чэнь Ло поплыло, он переступил ногами, чтобы не упасть.

Сяоцинь всё верно угадал. Чэнь Юй, вероятно, нанёс себе рану, чтобы его обвинения звучали убедительнее, вернулся домой и рассказал отцу, что брат хотел его убить, а когда не вышло, то сбежал. Чэнь Ло сомневался, что брат назвал верное место неудавшегося преступления, иначе магистрат обыскал бы лес и обнаружил хибару аптекаря Сяна. Вероятнее всего, Чэнь Юй выдумал, что нападение произошло ещё на дороге или у реки Чанцзян.

– Гадёныш, – сквозь зубы сказал Чэнь Ло.

Какой-то проходящий мимо человечек в маске обезьяны расслышал это и подхватил:

– Ещё какой! В родного брата выстрелил, пробил ему плечо стрелой. Бедный Ло-эр! Он теперь уже не сможет стрелять так хорошо, как прежде: стрела сухожилие повредила. Если поймают этого негодяя Чэнь Юя, градоначальник поклялся сам ему голову с плеч снести. Изувечил его любимого сына!..

Чэнь Ло выслушал это с каменным лицом. Что же это получается? Все, кроме него, знали, что градоначальник Чэнь одного сына любит больше другого? Даже какой-то случайный прохожий об этом говорит. А он и не подозревал… Недотёпа, как и назвал его Сяоцинь.

Чэнь Юй пробил себе плечо стрелой. Очень умно с его стороны. Чэнь Ло всегда стрелял метче, а теперь Чэнь Юй может оправдывать неудачи увечьем. Да и к чему теперь ему брать в руки оружие? Он унаследует семью Чэнь и займётся торговым делом.

– Идём, – потянул его за рукав Сяоцинь. – Гвоздями тебя к этому месту приколотили, что ли?

Чэнь Ло сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Обуздать нахлынувший гнев было непросто. Мальчишка понимающе похлопал его по руке и продолжал дёргать за рукав, пока Чэнь Ло не опомнился и не пошёл за ним следом.

– Я знаю, ты разгневан, – тихо сказал Сяоцинь. – Но пойди ты туда сейчас…

– Знаю, – прервал его Чэнь Ло. – Прежде нужно вывести яд. Но… Клянусь, я убью его той же самой стрелой! Воткну её ему прямо в сердце, даже лука не понадобится!

Сяоцинь не спорил с ним, дожидаясь, когда Чэнь Ло выпустит пар.

Любой аптекарь знает, что выговориться так же важно, как и принимать лекарство.

26

Из Мяньчжао в Чанцзян

Прежде чем подойти к пропускному пункту, Чэнь Ло и Сяоцинь постояли в сторонке, наблюдая за работой служащих магистрата. Досматривали проходящих очень тщательно, меры явно ужесточили за то время, что Чэнь Ло не было в городе. Но что они пытались найти? Им и в голову прийти не могло, что уроженец Мяньчжао посмеет снять маску, чтобы скрыться, разве что переменить на другую. Потому они внимательно сверялись с приметами и искали в поклаже змеиную маску.

Выдать Чэнь Ло мог рост: юношей он был высоким и статным, на голову выше сверстников. Чтобы казаться ниже ростом, он сгорбился и стал подволакивать ногу, как хромец. Сяоцинь поиграл бровями и пробормотал:

– Незачем притворяться калекой. Тебя и так никто не узнает. Даже я не узнал бы.

– Да неужели? – сварливо отозвался Чэнь Ло. Слов мальчишки он не понял, но они ему и без того не понравились.

– Кто такие и куда направляетесь? – спросил служащий магистрата, когда они подошли к пропускному пункту.

Сяоцинь вытащил оба пропуска из-за пазухи и с угодливой суетливостью протянул служащему:

– Мы сыновья аптекаря из Чанцзяна, возвращаемся домой.

Служащий магистрата лениво проверил оба пропуска, поглядел на «сыновей аптекаря». Он и не сомневался, что они нездешние, масок-то у них нет. На Чэнь Ло он глянул чуть внимательнее. Отчего это младший ведёт серьёзные разговоры, а старший как в рот воды набрал?

– Мой гэгэ увечный, – счёл нужным указать Сяоцинь, – с трудом говорит.

Чэнь Ло метнул на мальчишку гневный взгляд, багровея лицом. Сяоцинь ответил ему снисходительной усмешкой. Сам же вздумал притворяться калекой, вот он ему и подыграл.

– Вещи к досмотру, – сказал наконец служащий магистрата, и им пришлось снять аптекарские коробы и поставить на землю.

Сяоцинь с прежней угодливостью распахнул оба короба. Служащий магистрата и ожидающие своей очереди сейчас же закрыли лица руками с возгласами омерзения. Дуриан в коробе Чэнь Ло вонял гадостно!

– Раздобыли для отца, – сообщил Сяоцинь с нотками ликования в голосе. – Отец его очень любит.