
Полная версия:
До встречи в апреле!
Между нами было ещё одно отличие: Марина поднимала себе настроение чаепитием и улыбалась хотя бы по понедельникам, а мне силы не восстанавливали даже выходные. Напротив, возвращаясь в офис после воскресенья, я чувствовала себя ещё более измотанной, чем в вечер пятницы.
После работы я обычно сразу ехала домой, но сегодня решила потратить зарплату, остаток которой копила на карте для покупки нового телефона на смену старому, купленному ещё в студенческие годы.
Может, хотя бы новый смартфон добавит пару баллов к моему настроению. – решила я.
Вышла из офиса, пешком дошла до ближайшего торгового центра и зашла в отдел электроники. Заметив клиента у витрины, ко мне подбежал очень энергичный продавец и стал расхваливать новые модели телефонов, рассказывая про плюсы каждого из них.
Пока он рассказывал про более производительный и энергоэффективный процессор, который на пятнадцать процентов мощнее, чем в модели прошлого поколения, мой взгляд упал на ряд фотоаппаратов.
В университетские годы я состояла в профкоме как фотограф. Надо сказать, это было очень весело, и я с радостью делала вылазки во всевозможные мероприятия. У нас была целая команда – фотографы, операторы, корреспонденты и журналисты. Мы заполняли новостной сайт университета. Многие говорили, что я хорошо фотографирую, а я всерьёз думала, что после окончания университета продолжу это дело как хобби.
Но те мысли давно забылись – сначала у меня, вчерашнего студента, не хватало денег на фотоаппарат, а потом, когда я заговорила с Ромой, своим парнем, о его покупке, он наотрез отмёл эту идею, сказав, что будет глупо выбрасывать большие деньги на ерунду, а от дешёвого оборудования толку мало.
Сейчас прежние воспоминания снова нахлынули на меня волной.
– В этой модели самый новый тип оперативной памяти… – продолжал говорить консультант, крутя в руках телефон.
– А покажите мне лучше фотоаппараты. – перебила я его.
– Оке-е-ей. – протянул он, закатив глаза.
Резко пропавший ко мне интерес подсказывал, что он решил, будто я очередной «турист», зря отнимающий его время рассматриванием дорогой электроники, которую никогда не купит.
Он закрыл на ключ стеклянную витрину с телефонами и другим ключом открыл соседнюю дверцу.
Может быть, не самый разумный поступок, но я вернулась из магазина с новым Canon вместо нового смартфона. Распаковала коробку и стала возиться с настройками. Надо сказать, что я тогда и сама не заметила, как в меня вернулись жизнь и энергия. Я собиралась позвонить подруге, чтобы предложить ей прогуляться по Бауману и сделать пару кадров, вспоминала как мне было весело в студенческие годы, когда мы с командой отправлялись на мероприятие, а потом, загрузив результаты своей работы на новостной сайт, отмечали свой мини-успех в кафе или, на худой конец, в столовой университета.
Вернулся Рома и прокричал:
– Я дома!
– Да, слышу. Привет! – крикнула я из комнаты.
Наверное, впервые за год, что мы жили вместе, я была чем-то увлечена и не вышла его встречать.
Он разулся и вышел ко мне. Оглянул коробку, лежащую на полу, и меня, целясь в видоискатель1[1] пытающуюся уловить нужный ракурс для орхидеи в горшке.
– Что это? – спросил он.
Лица я не видела, но в его голосе слышался смех.
Я развернулась к нему и сделала пару шагов навстречу.
– Фотоаппарат. – улыбнулась во всю ширину губ и открыла галерею. – Показать, какие я сделала снимки?
– Я вижу, что фотоаппарат. Но зачем он тебе?
Рома мой вопрос проигнорировал и посмотрел как на сбежавшую из специализированного учреждения для не дружащих с головой. Я эту его гримасу пропустила мимо внимания, потому что была слишком воодушевлена, и радостно ответила:
– Фоткать буду. Знаешь, я подумала, зачем мне новый телефон? Со старым похожу. А вот фотика у меня нет, хотя я давно хоте…
– То есть ты потратила на это все деньги, которые копила на прошку? – голос звучал прединфарктно, и я не стала говорить, что денег, накопленных на Pro версию смартфона, не хватило, и я ещё и добавила.
– Ты же помнишь, в универе я фотографировала для сайта, а потом хотела купить фотоаппарат, чтобы фоткать для себя. – ответила, оправдываясь и начиная чувствовать себя глупой.
Рома фыркнул.
– Алин, ты давно не в универе. Повзрослей и перестань делать глупости. – он развернулся и зашагал в ванную.
Узнаю своего парня. Скажет что-то обидное, развернётся и уйдёт. Он всегда так делает. А я всегда молчу. Сначала моему молчанию были свои причины, а сейчас это уже стало делом привычки… но это не значит, что его слова меня не ранят.
Ответить я не смогла, просто потухла и убрала Canon обратно в упаковку. Пока упаковывала фотоаппарат, надеялась, что Рома ко мне подойдёт, увидит намокшие глаза и извинится за то, что обидел. Но он и не думал ко мне подходить, потому что не задумывался о том, что его слова меня задели. Глаза высохли без извинений, впитавшись в кожу обидой.
В очередной раз я подумала о том, что моя любовь к нему с каждым днём всё слабее, и задалась вопросом «А не пора ли мне уже от него уйти?».
На следующий день я вернулась в магазин, чтобы вернуть покупку. Тот же продавец встретил меня с улыбкой и плохо скрываемой надеждой на ещё одну продажу. Но его надежд я не оправдала и попросила оформить возврат.
– Простите, но фотоаппарат – это невозвратный товар. – ответил он.
Я вернулась домой и убрала злосчастный Canon на закрытую полку, чтобы он не мозолил глаза, заставляя чувствовать себя идиоткой, потратившей немалые деньги на ерунду, до которой больше никогда в жизни не дотронусь.
Глава 3
Дмитрий
В пятницу я по настоянию жены снова оказался в кабинете размером пять на шесть. Я пытался отмахнуться, сказать, что мне не нужны психологи, но жена без суда и следствия записала к Кириллу Николаевичу, при этом дав понять, что мне придётся посещать его сеансы до полного излечения.
– Дмитрий, а я гадал, как скоро вы придёте. – такими словами встретил меня психолог.
– А я думал, что вы психолог, а не гадалка, – ответил я, не думая.
Оглянул уже знакомый кабинет. На столе стояла пепельница. Новая. Очевидно, купленная специально для меня.
– Радует, что уровень сервиса стал выше. – сказал я, кивком указав на пепельницу.
Психолог не ответил.
Мы уселись друг напротив друга и смотрели: я – на ромбиковый стеллаж, Кирилл Николаевич – на меня.
– Дмитрий, дело ведь совсем не в том, о чём говорила ваша жена. – произнёс психолог догадливо.
– Какая проницательность! А вы точно не гадалка? – съязвил я, сам себе дивясь.
Я всегда был вежлив и дипломатичен, но в последние недели эти два качества из меня будто выжили плетьми.
Конечно, дело не в том, о чём говорила жена! Разве дело когда-нибудь бывает в том, о чём говорят вслух? – раздражённо добавил к своему ответу внутри своих мыслей, при этом внешне оставаясь совершенно невозмутимым.
А доку, я видел, так и не терпелось вывернуть мою душу наизнанку. Мои колкости его нисколько не задевали, и он продолжал смотреть добродушными глазами, ожидающими часа, когда я решусь заговорить.
Кажется, у меня не остаётся вариантов. – решил я. – Жена так и будет отправлять меня к психологу, пока не убедится, что со мной всё в порядке. А если мне всё равно придётся к нему ходить, так и быть, расскажу кое-что из своей жизни. Не сидеть же молча.
– Это ведь конфиденциальные беседы? – задал вопрос прежде, чем начать говорить.
– Конечно! – заверил Кирилл Николаевич. – Всё, что вы скажете, охраняется врачебной тайной, – трёхсекундное молчание, и он выдал ровно то, что я хочу услышать, – ваша жена не узнает, о чём вы рассказали.
Я кивнул.
Я совсем не собирался рассказывать что-то, что выставило бы жену в плохом свете. Возможно, я не сказал бы даже то, чего она ещё не знает. Но одно дело, если она что-то знает, и совсем другое, если я сам это скажу. Иногда лучше не говорить вслух того, что люди и так уж знают.
– Это не то, что укрепит наш шаткий брак. – пробормотал я себе под нос.
– Поверьте, Дмитрий, половина того, что произносится в этом кабинете, не идёт на пользу браку. – дал психолог понять, что я не первый, кто пришёл сюда с исповедью.
Я кивнул. Руки машинально потянулись к портсигару, но остановились на полпути. Я всегда использовал сигары в качестве способа уйти от нежелательной беседы, но на этот раз был настроен на беседу. В конце концов, мне давно не хватало того, с кем можно поговорить.
– Из-за работы меня часто не бывает дома. – начал исповедь. – Я владею маркетинговой компанией. Клиенты разбросаны по всей стране, и мне часто приходится бывать в командировках. Дни и недели, когда я в Москве, тоже нельзя назвать беззаботными – владелец бизнеса работает вдвое больше любого сотрудника.
Никаких признаков человека, впервые слышащего информацию, Кирилл Николаевич не выказал. Значит, это всё Ангелина ему уже рассказывала.
– Вам больше нравится бывать в командировках или в Москве? – задал он неожиданный вопрос, напомнивший мне излюбленное обвинение жены: она была уверена, что я охотнее летаю на командировки, чем провожу время с ней.
– Конечно, в Москве. Тут я могу проводить время с семьёй. – выдал я слишком поспешный ответ, дающий понять, что я использую эту отговорку не впервые.
Психолог кивнул, словно говоря «Понял». Смотрел он так, будто понял не только то, что я сказал, но и то, что скрывали мои слова. Сам не понимая, почему так думаю, я был уверен, что он мне не поверил, и начал оправдываться:
– Но и не летать я не могу. Переговоры с партнёрами слишком важны, и я не могу доверять эту задачу кому попало.
Желание говорить вновь пропало. Занесло же меня под сорок лет к психологу! Вот они – жертвы ради сохранения брака. Я мысленно поругал Ангелину – она усердно прокапала мне мозги своими упрёками, а теперь в этих мозгах копается незнакомый мне якобы умный старик. Ей богу, как будто я душевнобольной и нуждаюсь в помощи со стороны. Проще было совсем не жениться, чем сейчас терпеть всё это!
Руки снова потянулись к портсигару. На этот раз они не остановились. Я зажёг сигару, раскурил и встряхнул в чистую пепельницу. Эти действия позволили на пару десятков секунд оттянуть дальнейшую беседу.
– Дмитрий, вы часто разговариваете с женой? – задал Кирилл Николаевич следующий вопрос.
Думаю, у него бывали и такие клиенты, которые говорили так много, что он уставал от их бессвязной болтовни. Но я был из того немногочисленного порядка пациентов, которые не скажут ни слова, пока им не зададут вопрос.
– Иногда хотелось бы реже. – сказал в качестве шутки, но улыбки на лице моего собеседника не заметил и, посерьёзнев, пояснил. – В последнее время Ангелина не сильно расположена к общению. Она чаще молчит, а если и заговаривает, то только для того, чтобы меня в чём-то упрекнуть. К чему придраться, она найдёт всегда! В этом можно не сомневаться.
– А вы сами? Вы часто заговариваете с ней?
Я пожал плечами, пытаясь сравнить своё поведение в прошлом и сейчас, и не сумел найти ответ.
– Так же, как всегда.
– Вы сказали, в последнее время она не расположена к общению. – Кирилл Николаевич вернулся на пару фраз назад. – А раньше она тянулась к вам? Старалась проводить с вами больше времени?
Я хмыкнул.
– Это ещё мягко говоря! Она старалась сделать так, чтобы мы всё свободное время проводили вместе.
Я ждал, что он спросит, как я себя при этом чувствовал. Это ведь любимый вопрос психологов, разве нет? По крайней мере, в фильмах они всегда спрашивают клиента о том, что он испытывает. Но Кирилл Николаевич задал другой вопрос:
– Когда она начала отдаляться от вас?
Я призадумался, вспоминая прошлое.
– Наверное, после рождения Ани. Тогда Ангелина вся ушла в материнские обязанности. Женщины очень сильно меняются с рождением ребёнка, не так ли? – скорее утверждал, чем задавал вопрос.
– Я бы не стал обобщать.
Психолог умело увернулся от ответа и продолжил смотреть на меня. А мой взгляд был направлен на настенные часы за его спиной.
Наконец-то время вышло.
Я встал, попрощался и пошёл к выходу без обещания, что приду на ещё один сеанс.
Было начало сентября, и на улице уже не стояла удушающая летняя жара, но, сев в свой недавно купленный Porsche Cayenne, я всё равно включил кондиционер.
Слава, друг со студенческой парты, который сейчас работает на меня, говорил, что я часто меняю машины одна дороже второй, чтобы убедить себя, будто бы жизнь удалась. Что ж, может, он и прав, но какая разница, если это работает? Откинувшись на спортивное сиденье, я и вправду на мгновение забыл, что весь последний час в кабинете психолога… да куда уж там, весь день чувствовал себя разбитым вдребезги.
Домой мне решительно не хотелось, и я поехал на работу. Я всегда использую работу как способ сбежать из дома и иногда шучу, что неудавшийся брак – это причина, по которой я стал богатым. И каждый раз, говоря это, усмехаюсь про себя: А могло ли вообще быть иначе?
Как бы там ни было, бывать дома я не любил.
Утешало то, что на следующей неделе была назначена командировка. Мне предстояло лететь в Краснодар.
Глава 4
Алина
После работы я зашла в пекарню, где подруга работала пекарем.
В этой самой пекарне мы с ней познакомились чуть более двух лет назад. Это было лето перед последним курсом в университете. Я решила, что мне не помешает устроиться на летнюю подработку и немного заработать, чтобы приодеться для предстоящих событий. В университетской жизни было запланировано много мероприятий, да и к тому же, к выпускному я присмотрела платье, которое было слишком дорогим для зарплаты родителей. Они, конечно, купили бы мне то платье, если бы я попросила, но обременять их не было желания.
Ближайшим к студенческому общежитию местом, в котором нашлась свободная вакансия, была эта пекарня, и в первую свою смену я работала с Эльзой. Мы друг другу не понравились сразу, и тогда я даже не предполагала, что спустя два года мы с ней вместе будем попивать кофе и делиться секретами.
Но к нашему общему удивлению, мы сдружились, и теперь я иногда заглядывала к ней после работы. Так я сделала и сегодня.
– Латте и что-нибудь вкусненькое. – изображая рядового покупателя сказала я подруге, которая стояла по другую сторону витрины.
После пяти часов вечера она уже не пекла, а лишь обслуживала посетителей, стоя за кассой.
Я хорошо помню рабочий график. Мы приходили к шести утра, чтобы к восьми выставить на витрину свежую выпечку. После пяти вечера мы оставляли пекарскую работу и вставали за витрину, чтобы помочь кассирам. С пяти до шести сюда всегда нахлынивала волна посетителей, чтобы купить что-то по пути с работы домой, поэтому кассирам действительно не мешала помощь. В шесть рабочий день заканчивался, и мы уходили домой.
С тех пор прошло два года, но в графике работы Эльзы с тех пор ничего не поменялось, и сейчас она стояла за кассой.
– Могу посоветовать шоколадный маффин, который вы никогда не умели печь. – ответила подруга, одновременно и шутя, и подыгрывая мне в официальном тоне беседы, в которой мы играли роли «Продавец-покупатель».
Когда я тут работала, Эльза часто придиралась к моим маффинам. Что сказать, я никогда не была хорошим пекарем, да и в целом выпечка – не моя еда. Работая в этой пекарне, я, конечно, кое-чему научилась, но Эльза по-прежнему продолжала меня подкалывать, потому что сама она была настоящей феей мучных изделий. Без преувеличения, она готовила лучшую выпечку в городе!
– Я ведь уже говорила, что никогда раньше не пекла маффины с шоколадной начинкой. – улыбнулась я в ответ.
Два года назад я говорила ей эту фразу сердито, а всё потому, что Эльза уж очень громко ругалась, недоумевая, как начинка может вытечь наружу. Ну а я не понимала, как сделать так, чтобы она оставалась посередине, не вытекая из ещё жидкого теста. Да, тогда ничего не намекало на то, что мы сможем подружиться.
Эльза махнула рукой и продолжила играть прежнюю роль старшего пекаря.
– Ай. Когда тебя увидела, я сразу поняла, что готовить выпечку ты не умеешь. – сказала она то, что тогда говорила многог раз. – Такие тощие девчонки никогда не оказываются хороши на кухне.
Эльза с самого первого дня знакомств указывала мне на мою худобу как на огромный изъян. Забавно то, что после этого она жаловалась на свои лишние десять килограмм.
Она сделала мне и себе латте и положила на тарелку два маффина. Я полезла в сумку, чтобы отыскать банковскую карту, но остановилась под кашлянье подруги. По её взгляду я поняла, что карту нужно убрать обратно. Мы обменялись хитрыми улыбками. Это была наша маленькая мучная махинация: после семи часов вечера на нераспроданную выпечку в пекарне делали пятидесятипроцентную скидку, и мы, уходя с работы, всегда оставляли наличные кассирам, остающимся тут до восьми вечера, чтобы они перед закрытием «пробили» съеденное нами за день за полцены. Поначалу я не понимала, зачем так заморачиваться, но Эльза в первый же день объяснила: Ты же вроде на экономическом учишься, должна понимать – за месяц прилично набегает, можно немало сэкономить.
Она вышла из-за витрины и сняла марлевую шапочку, высвободив огненно-рыжие волосы, туго затянутые на затылке в пучок, взяла свой кофе и маффин, и мы сели за стол.
– Ты же тут справишься без меня? – скорее для виду спросила она у кассира, остающегося за кассой в одиночку.
Что бы та ни ответила, Эльза всё равно пошла бы пить кофе. Она хорошо знала своё дело и работала в этой пекарне уже шесть лет (начиная с двадцати двух лет), поэтому владелец часто прощал ей мелкие самовольничества.
– Хорошо, что ты пришла. Я как раз на днях хотела увидеться. – сказала она, когда мы сели за стол.
Я тут же поняла, что речь пойдёт о Дане.
Даня был её парнем, хотя сам он, думаю, так не считал. Он жил через дорогу и почти каждый день заходил в эту пекарню. Так они с Эльзой и познакомились. На первое свидание он позвал её к себе домой. Эльза пошла туда сразу после работы, поэтому захватила с собой пару сладких слоек. После того (стыдно сказать) свидания Даня не писал ей неделю и, что более удивительно, неделю не объявлялся в пекарне. И это человек, который каждый день ужинал пирожками!
– Так и не объявился? – спросила я у подруги без никаких предисловий.
– В том то и дело, что объявился! – почти вскричала Эльза, после чего наклонилась ко мне и начала говорить полушёпотом. – Вчера вечером он мне написал. Сам! Сказал, что соскучился и хочет увидеться.
– И когда вы видитесь? – спросила я без особой радости.
Скажу честно, мне не нравился Даня. Я бы не хотела, чтобы подруга сходила с ума по мужчине, который пропадает после первого свидания. Но в моих ли силах было её остановить?
– Вчера увиделись. – Эльза смущённо улыбнулась, но быстро её радость пропала. Уже зная, что я её поступок не одобрю, она призналась. – Я вчера поехала к нему, ну и… короче, с тех пор дома я ещё не была. Удобно же, тут работа через дорогу. – пробормотала она оправдывающимся тоном.
Я закатила глаза.
– Ага. Очень удобно. Ты почаще так к нему езжай, когда ему бывает скучно по вечерам. На работу не будешь опаздывать. Близко же.
– Алина! – произнесла Эльза остерегающе. – Ты лучше скажи, что мне делать? Сегодня он пока ещё не написал. Написать самой или лучше подождать от него сообщения?
Эльза была на четыре года старше меня, но экспертом по отношениям в нашей дружеской паре считалась я, и она часто обращалась ко мне за советами. Всё дело в том, что когда я тут работала, я ещё не встречалась с Ромой, но он за мной вовсю ухаживал. Говоря совсем откровенно, он был не единственным, кто за мной ухаживал.
Однажды Рома, одетый как Джеймс Бонд (Рома всегда любил костюмы), встретил меня с работы со цветами. Это был букет из пятидесяти одной красной розы. Говоря кстати, вёл он себя в тот день тоже как агент 007: суровое лицо, серьёзный взгляд, отсутствие лишних слов. Он любил изображать авторитетного парня, но не любил сравнения с Джеймсом Бондом. Его кумиром был и оставался Харви Спектр2[1], и Рома часто подражал этому вымышленному персонажу.
– Мне никогда такие букеты не дарили! – говорила Эльза с восхищением и нескрываемой завистью на следующий день.
С тех пор Рома запомнился подруге как крутой парень, а я укрепилась в её глазах как та, у которой можно просить советы по привлечению мужского внимания. Если честно, я никогда не знала, как отвечать на её вопросы. Я никогда не была обделена мужским вниманием, но ни разу не задумывалась о том, как его завоевать.
Уже сейчас, когда Эльза обращалась ко мне за очередным советом по отношениям, я чувствовала себя обманщицей, потому что в своих собственных отношениях у меня был полный кавардак. Более того, её вопросы напоминали мне о том, что ещё два года назад я была уверенной в себе девушкой, верящей в то, что никогда не буду подстраиваться под мужчину, а сейчас я молча терпела едкие замечания своего парня. Тому была причина. Эта же причина и удерживала меня рядом с Ромой, хотя у меня уже тысячу раз возникало желание с ним расстаться.
– Не знаю, что тебе делать. – ответила я подруге, а следующим ляпнула первое пришедшее в голову. – Занести номер этого Дани в чёрный список, чтобы, когда ему снова станет скучно, ему нужно было самому к тебе приехать.
Эльза посмотрела на меня хмуро и немного отчаянно. Уже до того, как она открыла рот, я знала, что она скажет. Потому что ей не нужны были советы в целом, она хотела услышать конкретный совет, который поможет ей удержать Даню.
– Алина, я не могу себе позволить так делать. Что, если он уйдёт? Мне почти тридцать, и я не выгляжу как ты. Это ты можешь так делать, а я не в том положении, чтобы разбрасываться мужиками.
В том то и была проблема Эльзы. Она винила в любовных неудачах рыжие кудри, веснушки и лишние (по её мнению) десять килограмм и была уверена, что, когда в её жизни появляется мужчина, ей нужно хвататься за него когтями. Но ещё больше она была уверена в том, что у красивых девушек не может быть никаких проблем в личной жизни.
– Эх! – вздохнула я. – Была бы я тем, кто может так делать. Но у нас с Ромой тоже не всё прямо-таки отлично.
Стоило мне упомянуть его имя, Рома мне позвонил. Я уже было решила, что он почуял, что говорят о его персоне, но нет. Просто время было половина седьмого. В этот час он возвращается с работы. И, вернувшись, он не обнаружил меня дома.
– Ты где? – спросил он, когда я взяла трубку.
– У Эльзы в пекарне. – ответила я.
– М-м-м. – промычал Рома недовольно. Ему не нравилось, когда я после работы не ехала прямиком домой. – Когда вернёшься?
– Скоро. Может, ещё полчаса посижу. Не дольше.
– Не задерживайся. – ответил он.
Я убрала телефон в карман и подняла взгляд на подругу.
– Видишь? Он грубит даже на то, что я после работы зашла к тебе.
– Ревнует просто человек. Я вот была бы рада, если бы меня так ревновали. – ответила Эльза.
Да уж! У каждого свои проблемы. Эльза всё никак не могла найти мужчину, который предложит ей руку и сердце, а я застряла в отношениях с человеком, которому ничего не стоит меня обидеть. Но хуже всего то, что я, понимая, что нам пора разойтись, оставалась рядом с ним.
Глава 5
Дмитрий
Рабочие будни были в самом разгаре. Проведя планёрку, я вернулся в свой кабинет. Более молодые сотрудники называли наши заседания, посвящённые обсуждению плана работы, мозговым штурмом, но я использовал привычное для себя слово "планёрка".
Вернувшись в кабинет, я сел за стол, и посмотрел на телефон, оставленный на столе. Два пропущенных от Ангелины. Это было нечто странное, ведь жена давно перестала звонить мне в рабочие часы.
В кабинет без стука зашла секретарша.
Оксана работала у меня уже одиннадцатый год. Между нами сложились доверительные, почти дружеские отношения, но она по-прежнему обращалась ко мне по имени и отчеству, не позволяя себе вольностей. Это одно из ключевых качеств, за что я ценил её как сотрудника – Оксана умела вести дружеские беседы, при этом сохраняя официальный рабочий тон отношений и соблюдая нейтралитет.
– Дмитрий Алексеевич, звонила ваша жена. Она хочет узнать, почему вы не пошли к психологу.
Я вздохнул и выругался.
– Да чтоб её!..
Я совсем забыл о том, что Ангелина записала меня на очередной сеанс к Кириллу Николаевичу. Забыл скорее намеренно, чем случайно. Мне совсем не нравилось сидеть перед взрослым дядей и рассказывать ему о своих чувствах. Пока я бывал в его кабинете, всего на секунду меня посещал порыв поговорить по душам, но пары фраз с каждой стороны хватало, чтобы я начал ощущать себя как в открытом море при морской болезни – казалось, что эти мучения не стоят того, чтобы перебраться на другой берег… Или мне не так уж сильно хотелось на другой берег.