Сошедший с рельсов

* * *

Отставной майор Фрэнк Гонзалес сидит на веранде и переживает горькую утрату младшей дочери, которая погибла во время взрыва в гостинице «Фэрфакс». По словам отца, Дездемона Гонзалес последние десять лет жила в Нью-Йорке. «Мы общались нечасто, – вздохнул майор. – Она заезжала на праздники, и все такое». Друзья семьи признали, что старший Гонзалес и его дочь разошлись много лет назад. Дочь обвиняла отца в сексуальных домогательствах. «Впрочем, обвинения остались недоказанными», – сказал пожелавший остаться неизвестным друг семьи.

* * *

Я вновь обратился к списку погибших.

В нем не хватало одного имени.

У меня по спине от поясницы поползли мурашки, навстречу им от затылка потекли струйки пота.

Я пересмотрел все материалы, перечитал каждую статью. Ничего. Никаких упоминаний.

Вызвал веб-страницу «Дейли ньюс» и напечатал слова «Фэрфакс отель».

Получил тридцать две статьи.

Я начал с той, которая была написана в день взрыва. Фотография изображала место трагедии: пожилая женщина плачет, сидя на бордюрном камне, пожарные, потупившись, стоят на мостовой. Я проштудировал статью и перешел к следующей.

Везде было примерно одно и то же, кроме хронологического порядка: взрыв, смерти, герои, негодяй, расследование, похороны.

Я потратил два часа, но ничего не нашел.

Мне стало казаться, что я ошибся. Неправильно понял поспешный комментарий. Ошибки случаются сплошь и рядом.

И решил: просмотрю-ка я четвертую неделю после взрыва. Когда вышла последняя статья. Потом поцелую на ночь спящих детей, заберусь под одеяло к жене. И засну с ясным сознанием, что все в порядке.

Я начал с понедельника. Перешел ко вторнику…

И чуть не пропустил главное.

Маленькая заметка, погребенная под лавиной новостей о войне на Ближнем Востоке, тройном убийстве в Детройте и супружеском скандале, в который был вовлечен мэр Нью-Йорка.

«Оставшийся в живых герой оказался совсем не героем».

Я щелкнул мышью на названии, открыл статью и углубился в чтение.

Жизненная история. Такие сочиняют, когда иссякает тема героев и жертв и авторы хотят, чтобы читатель покачал головой и задумался об иронии судьбы.

* * *

Извлеченное из-под обломков тело… Опознать не удалось… Несколько недель в коме… Нейрохирургия… По отпечаткам пальцев установлено… Машина на стоянке отеля… Не явился для вынесения приговора… Полицейский представитель сообщил… Тюремная больница…

Я прочитал статью дважды. И сомнения мои рассеялись.

* * *

Инсулин Анны.

Его делали из свиных клеток. Так всегда готовили инсулин, пока не научились синтезировать искусственным путем в лаборатории. Относительно недавнее изобретение. Но Анна с тех пор, как заболела, пользовалась свиным инсулином, а если переходила на синтетический, сахар в крови подскакивал.

«Определенная категория людей плохо реагирует на искусственный продукт», – объяснил нам доктор и велел держать Анну на свином инсулине.

«Его прекращают производить, его все труднее купить, но всегда останутся аптеки, которые будут с ним работать», – успокоил он нас.

* * *

Я разговаривал в столовой с Джамилем Фарадеем.

Раз в год Джамиль приводил в школу преступников из тюрьмы, надеясь тем самым привить воспитанникам вкус к праведной жизни. Осужденные – некоторые из них – даже выросли где-то по соседству, рассказывали, как по недомыслию нарушили закон и каково им теперь находиться за решеткой.

А потом отвечали на вопросы из зала.

«Ты кого-нибудь убил?» – спросил однажды ученик у бывшего наркомана со шрамом поперек лица. И когда тот ответил «нет», школяр разочарованно вздохнул.

– Подумываю о том, чтобы заставить своих недорослей писать заключенным письма, – сказал я Джамилю.

Тот ел жидкое пюре с жирным куриным филе.

– Зачем? – удивился старший воспитатель.

– Для профилактики. По твоему примеру. Ребята потренируются в изложении мыслей, а заключенные, если ответят, преподадут им жизненный урок.

– Давай, – одобрил Джамиль.

– Только вот что…

– Да?

– Я знаю одного арестанта из моих мест. Хочу начать с письма к нему.

– Что он сделал?

– Вроде бы наркота.

– Бывает.

– Не представляешь, как узнать, где он сидит?

– Могу спросить знакомого из Чикагского управления исправительных заведений.

– Сделай одолжение.

– Хорошо. Если не забуду. Откуда он?

– Из Нью-Йорка.

– Как фамилия?

– Васкес.

– Васкес?

– Да. Рауль. Рауль Васкес.

Сошедший с рельсов. 52

Он знал, что я остался жив, и знал, где я теперь.

* * *

Его вытащили из-под обломков полумертвого, то есть мертвого только наполовину.

Несколько недель он пребывал в коме, и никто не знал, кто он такой.

Его машина стояла на гостиничной парковке. Он не показывался на работе, и знакомые сочли его погибшим.

Для идентификации личности у него сняли отпечатки пальцев. Это оказался Рауль Васкес. Тот самый человек, который не явился в суд после того, как ему предъявили обвинения в двух нападениях с нанесением телесных повреждений и в сводничестве.

Его перевели в тюремную больницу и держали там до тех пор, пока он не почувствовал себя лучше. Затем он предстал перед главным судом первой инстанции Бронкса.

Это я узнал из статьи. Об остальном догадался.

Он сидел в тюрьме и делился с сокамерником воспоминаниями о своих подвигах. Сокамерник вышел на волю, приехал в наш город и как-то зашел в аптеку. Он услышал, как я спрашиваю свиной инсулин. Редкое лекарство. Он заинтересовался, поразузнал обо мне и доложил Васкесу.

* * *

Через три недели Джамиль подошел ко мне после уроков и протянул листок бумаги.

– Что это?

– Тут данные о том, кто тебе нужен. Но их трое.

– Их?

– Три Рауля Васкеса. Однако ньюйоркец один. – Джамиль ткнул пальцем в первую строчку. – Вот этот.

* * *

Ночью я не мог заснуть.

Жена почувствовала мою тревогу:

– Что случилось, дорогой?

Я не хотел ей пока говорить. Не мог решиться. Однажды мы избежали катастрофы. Построили новую жизнь. Мы были счастливы. У меня не поворачивался язык сказать, что все напрасно. Что прошлое дотянулось до нас ледяными пальцами.

– Ничего, – ответил я.

Я размышлял.

Какой срок условно-досрочного освобождения при наказании двенадцать лет тюрьмы?

Когда Васкес выйдет на свободу?

Вот тогда он возьмется за меня – это точно. За меня и за мою семью. И сделает то, что сделал с Уинстоном, с Сэмом Гриффином и с тем несчастным, которого вытолкнул из поезда на железной дороге Лонг-Айленда. И бог знает, со сколькими людьми еще.

Однажды он заявился в наш дом под видом трубочиста.

«Я знал целую семью, которая легла спать и не проснулась».

Да, он непременно за меня возьмется.

Если только… если только я не возьмусь за него первым.

Он еще не в курсе, что я догадался о его планах.

Хотя какое это имеет значение?

Он в тюрьме. Он под запором.

Чтобы добраться до него, надо проникнуть в «Аттику».

Но как это сделать?

«Аттика»

Последний урок в тюремной школе.

Этот день был обведен кружком в моем календаре, и я мысленно много раз его репетировал.

Я миновал металлодетектор.

Прежде чем пройти в класс, задержался в комнате отдыха надзирателей.

Обычное помещение. Складные стулья, столы, телевизор с тринадцатидюймовым экраном, по которому большую часть времени показывали повторы передачи «Дьюкс оф хаззардз», популярной в семидесятых годах прошлого века. Кто-то из охраны неровно дышал к Дейзи Дьюк, наверное, из-за ее непомерно коротких шорт: на стене висел старый плакат с ее изображением – на белой блузке были нарисованы соски.

Я налил себе кофе, насыпал в чашку порошкового молока и размешал пластмассовой трубочкой для коктейлей. И как бы случайно завернул в левый угол, где размещался тюремный музей.

– Ну что, двенадцать-ноль-одна, братан, – ухмыльнулся Толстяк Томми. Он развалился на двух стульях и угощался телеужином.

Охранники «Аттики» часто изъяснялись на жаргоне заключенных. Двенадцать-ноль-одна – время, когда выдавали бумаги об освобождении.

«Не исключено», – подумал я, рассматривая экспонаты коллекции.

Кроме меня и Толстяка Томми, в комнате никого не было.

Покончив с кофе, я кивнул надзирателю и вышел. Толстяк посмотрел мне в спину, но не соизволил кивнуть в ответ.

* * *

Чтобы попасть в классную комнату, нужно было пройти через черную дверь, предварительно дважды в нее постучав. Затем миновать «боулинг». Так заключенные прозвали главный коридор, который, словно автостраду, делила надвое желтая прерывистая линия. Одна сторона для зеков, другая – для надзирателей. Дверь мне открыл Хэнк:

– Привет, Йобвок. Я буду по тебе скучать. Ты был клевым корешем.

– Спасибо, – откликнулся я, хотя понимал, что он болтает просто так.

* * *

Когда ученики расселись, я сообщил им, что провожу последний урок. Сказал, что с ними занимался с удовольствием. И надеюсь, что они самостоятельно продолжат читать и писать. Объяснил, что иногда учитель превращается в ученика, а ученик – в учителя. Именно это произошло в нашем классе: я многому у них научился. Никто особенно не растрогался, однако двое или трое кивнули. Может, им все-таки будет меня не хватать?

Малик оказался в числе кивнувших. В прошлый раз он передал мне записку. В ней говорилось, где меня собирается ждать автор злополучных листков.

Я предложил ученикам творческое задание. Написать, что для них значили наши уроки. И разрешил поставить подписи.

А сам удалился в туалет: мол, приспичило, извините.

Хэнка сменил темнокожий охранник.

– Вернусь через десять минут, – сказал я.

– Прикажешь по этому поводу поставить на ноги прессу? – буркнул негр.

Судя по записке, автор работал в тюремной аптеке.

Аптека представляла собой длинный прилавок, защищенный стальной сеткой. Оказывается, в тюрьме существуют свои тюрьмы – аксиома, которая справедлива для жизни вообще. Об этой особенности человеческого бытия стоило бы поговорить в классе, если бы занятия продолжились.

Я прошел мимо аптеки и углубился в коридор. Именно там была назначена встреча.

В небольшой нише посередине коридора.

В старых исправительных заведениях вроде «Аттики» было много укромных уголков. Заключенные там обделывали свои делишки: продавали наркотики, сводили счеты. Слепой тупик. Хорошее место. Только я шел туда с широко открытыми глазами.

Меня встретила тишина.

– Привет, – сказал я.

Он вышел из тени.

Меня поразило, как он выглядит.

Голова усохла и видоизменилась. Будто ее долго сжимали в тисках. Ото лба вниз бежал шрам. На правом плече появилась татуировка: синий циферблат без стрелок. А на руке – надгробие с цифрой двенадцать. Тюремный срок.

– Какой сюрприз, – хмыкнул он. – Как поживаешь, Чак? – И улыбался как тогда, когда заявился ко мне в дом и стал гладить мою дочь по голове.

– Ларри.

– Ну конечно, Ларри. Совсем забыл. Думаешь, притворился мертвым и всех надул, Ларри?

– Нет. Не всех.

– Это точно, не всех. Я чувствовал, как ты меня обыскивал, и сразу понял, кто приперся в мой клуб. Не следовало показывать крошке бумажник. Ошибочный ход. Глупый.

Он говорил о «хозяйке» в «Ночном кристалле». Как Роза тогда сказала? «Уиддоуз… что это за фамилия?»

– Я думал, ты умер.

– Ты хотел, чтобы я умер.

«Хотел, – мысленно согласился я. – И настал момент исполнить желание».

– Я тебя искал, Ларри. Повсюду. И нашел – дважды.

– Дважды?

– Первый раз в Чикаго. Да-да. Удивлен? Я узнал, где ты обосновался – Оукдейл, штат Иллинойс. А затем обнаружил, что ты переехал еще дальше. Зато поближе ко мне.

– Да.

– В Беннингтон. Скажешь, не подфартило?

– Подфартило.

– То-то же. А сказать, как я тебя вычислил?

– Скажи.

– Благодаря твоей девчонке. Через аптеки. Тебе, наверное, известно, что тюремному аптекарю можно звонить на волю. Выяснять, например, где продается редкий вид инсулина.

– И что потом?

– А потом я увидел тебя в коридоре и сказал себе: «Вот и для тебя „двенадцать-ноль-одна“. Подали не блюдечке, приятель». Малик рассказал про твои уроки чистописания, и я взялся за карандаш.

– Да, очень эффектно.

– Я думал, ты исчезнешь, едва прочтешь историю своей жизни.

Я мысленно усмехнулся. Если бы я захотел удрать, то сделал бы это раньше. В Оукдейле.

«Давай убежим», – предложила мне Диана.

«Давай, – ответил я. – Но в таком случае нам придется бегать всю жизнь. Так что лучше не стоит». Я взял расчет, и мы перебрались сюда.

– Чего ты хочешь?

Васкес улыбнулся:

– Денег.

В аптеке кто-то проныл:

– Сам док прописал мне эту хренотень.

– Ты в тюрьме, – напомнил я Васкесу.

– И ты в ней же. Мотаешь срок. Полагаешь, что в безопасности? Придурок. Я в два счета выверну тебя наизнанку. Всем расскажу: вот он, Чарлз Шайн. Это в лучшем случае. А то пошлю кое-кого к тебе домой отодрать твою жену. Это мне раз плюнуть. Кстати, сколько лет твоей дочурке? Можно попробовать и ее.

Я инстинктивно двинулся на него.

Но как только мои руки потянулись к его горлу, он ударил меня ногой в живот, и я рухнул на колени. Васкес наклонился надо мной и стиснул мне шею пальцами.

– Вот так-то лучше, Чарли. Психанул, и будет. Вот что я думаю: как все-таки удачно получилось, что ты оказался в Беннингтоне. Считай, прямо на моем гребаном заднем дворе. И как удачно, что заявился преподавать именно сюда. Удачно или что? Удачно или как? Не кажется ли тебе, что уж слишком все удачно? Как твое мнение, Чарли? Я что-то начинаю сомневаться. Может, ты задумал плохое, Чарли? – Он похлопал меня по оттопыренному правому карману и нащупал заточку, которую я захватил из тюремного музея. – Вот оно что! Ты хотел меня подколоть. – Он вытащил пружинный пистолет, сооруженный из деревяшки и консервной банки, заточку и помахал у меня перед глазами. – Вот этим? Пора бы получше меня узнать, Чак. А ты все туда же. «Не сомневайся, я приду один». А в итоге пришлось оторвать башку твоему парнишке. Ты что, не понял, с кем имеешь дело? Я тебе не какая-нибудь шпана. – Он хищно улыбнулся и ткнул меня лицом в пол. В нос ударило кислой вонью – мочой и аммиаком.

Мне захотелось ответить. Немедленно.

Сказать: «Да, я знаю, с кем имею дело. И именно поэтому ждал шесть месяцев в Беннингтоне прежде, чем подать заявление на место преподавателя в тюрьме». Что как-то раз специально оставил в кармане ключи и пошел с ними через металлодетектор. А когда выяснил, что пронести сюда тайком оружие невозможно, стал наведываться в комнату отдыха надзирателей. Точнее, в музей поделок.

И еще я хотел напомнить ему пословицу «Хочешь насмешить Бога – строй планы».

Не один, а два, по крайней мере.

* * *

«Таймс юнион»

В тюрьме «Аттика» при покушении на убийство зарезан заключенный

Бренд Хардинг

Вчера был убит Рауль Васкес, тридцати четырех лет, заключенный тюрьмы «Аттика». Потенциальная жертва сумела отнять у него самодельный нож и нанести смертельную рану. Васкес напал на преподавателя Лоренса Уиддоуза, сорока семи лет, который дважды в неделю занимался с заключенными «Аттики» английским языком. Это произошло у тюремной аптеки. Заключенный Клод Уэтерс подтвердил, что Васкес напал на мистера Уиддоуза. «Он его чуть не задушил, – сообщил невольный свидетель. – А потом хлоп! И Васкес на полу!» У мистера Уиддоуза сильно распухла шея. Он не понимает, чем вызвано нападение. Но подозревает: все произошло из-за того, что он серьезно раскритиковал одного из учеников – сокамерника Васкеса. Из-за сокращения бюджетных ассигнований Уиддоуз прекращает преподавание в «Аттике». На радостях, что остался цел, он заявил: «У меня такое ощущение, словно Господь подарил мне вторую жизнь».

Сошедший с рельсов.

Эпилог

Я вернулся домой.

Ким выскочила из кухни и замерла, уставившись на меня. Словно я был привидением.

Я кивнул и прошептал:

– Да.

Ким медленно приблизилась и обвила меня руками. «Ну и хорошо, – понял я ее порыв, – теперь ты можешь отдохнуть».

По лестнице сбежал Алекс и закричал:

– Папочка приехал!

Он тянул меня за рубашку, пока я не подхватил его на руки. Его щека была перемазана шоколадом.

– А где Джеми? – спросил я.

– Делает диализ, – ответила жена.

Я поцеловал Ким в макушку, опустил сына на пол и поднялся в спальню Джеми.

Дочь была присоединена к переносному аппарату очистки крови. Я сел на кровать.

– Скоро вернемся обратно в Окленд, – пообещал я. – Будешь снова со своими подружками. Рада?

Джеми кивнула.

Теперь ей приходилось делать диализ трижды в неделю.

Врачи начали подумывать, не поставить ли ее на очередь на трансплантацию поджелудочной железы и почек – эту надежду на жизнь давала диабетикам новейшая хирургия. Но тогда до конца дней ей придется сидеть на лекарствах, препятствующих отторжению трансплантата. Неизвестно, что лучше и что легче.

Я прислушался к жужжанию аппарата, очищающего кровь моей слабеющей дочери.

От монотонного звука я впал в дрему, и мне почудилось будто Джеми опять четыре годика. Мы снова с ней в зоопарке – кормим слонов. Я поднимаю дочку на руки и чувствую, как благодарно бьется ее сердечко. Стоит легкая прохлада, с золотисто-красных деревьев ветер срывает и бросает наземь листья. Джеми и ее отец – мы идем рука об руку за своими воспоминаниями.

Я понимаю, что буду сидеть здесь всегда.

Или буду сидеть столько, сколько потребуется.

Примечания

1

Олбани – административный центр штата Нью-Йорк. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Глюкометр – портативный прибор для измерения уровня сахара в крови человека.

3

И ты, Брут? (лат.)

4

Положение обязывает (фр.).

5

«Клерол» – товарный знак средств ухода за волосами компании «Бристол-Майерс скуибб».

6

Кауаи – гористый остров округлой формы, самый северный в гряде Гавайских островов.

7

Буря и натиск (нем.). Так называлось течение в немецкой литературе конца XVIII в.

8

АМЕКС (American Stock Exchange) – вторая по значению (после Нью-Йоркской) фондовая биржа, крупнейший рынок иностранных ценных бумаг в США.

9

НАСДАК – индекс внебиржевого рынка. Публикуется ежедневно Национальной ассоциацией дилеров по ценным бумагам.

10

«Виргинские острова» – национальный парк США. Занимает большую часть острова Сент-Джон и острова Хассел. Основан в 1956 г.

11

Бенедикт Арнольд (1741—1801) – герой Войны за независимость. В июне 1778 г. был назначен военным комендантом города Филадельфии. Вел расточительный образ жизни, наделал долгов и, обиженный на конгресс, задержавший ему присвоение генеральского чина, за 20 тысяч фунтов предложил англичанам секреты форта Уэст-Пойнт.

12

«Блэк сокс» – ироническое прозвище скандала, потрясшего мир бейсбола в 1919—1920 гг. и приведшего к радикальной реорганизации его управленческих структур. Скандал разгорелся после того, как игрок «Чикаго уайт сокс» признался, что получил взятку за то, чтобы повлиять на итоги чемпионата 1919 г.

13

Джин Келли (наст, имя Юджин Карран) – американский киноактер, певец, танцор, режиссер и хореограф.

14

«Ши» – «Флашинг-Медоу-Корона». Парковый комплекс в Куинсе, построенный для Всемирной выставки 1939 г. на месте гигантской городской свалки.

15

Па-де-де (фр.).

16

«Блумингдейл» – один из крупнейших универсальных магазинов в Нью-Йорке. Основан в 1872 г. Дж. и Л. Блумингдейлами.

17

Способ действия (лат.).

18

«Тойз-эр-ас» («Toys R. Us») – компания с центром в городе Парамус. Владеет сетью магазинов игрушек и детской одежды. Торговым символом является жираф Джоффри.

19

Г – героин; Э – экстази.

20

Синг-Синг – тюрьма строгого режима в штате Нью-Йорк.

21

Зачетный балл – характеристика успеваемости учащегося, определяемая путем деления суммы оценочных баллов на количество затраченных зачетных часов.

22

Алекс – ведущий популярной телеигры «Риск».

23

Мэр Нью-Йорка Р. Джулиани прославился тем, что вел непримиримую борьбу с засильем эротической видеопродукции.

24

«Сакс, Пятая авеню» – универсальный магазин одежды. Расположен на углу Пятой авеню и Сорок девятой улицы. Крупнейший в одноименной сети. Известен высоким качеством модных товаров.

25

Здесь: услуга за услугу (лат.).

26

Профсоюз водителей грузовиков – крупнейшее профсоюзное объединение в США. Здесь намек на то, что в 1988 г. министерство юстиции возбудило судебный иск против президента профсоюза и восемнадцати членов совета директоров по обвинению в связях с организованной преступностью.

27

«Данкин донатс» – сеть закусочных быстрого обслуживания, в которых продаются фирменные пончики.

28

Астория – торговый, промышленный и жилой район в Нью-Йорке.

29

Money (англ.) – деньги.

30

Cash (англ.) – наличные.

31

И-эс-пи-эн – телеканал, по которому круглосуточно показывают спортивные передачи. Имеет самый высокий рейтинг среди каналов кабельных телекомпаний.

32

«Доллар» – крупная компания по прокату автомобилей.

33

ан Бернар Леон Фуко (1819—1868) – французский физик.

34

«Федерал-экспресс» – крупнейшая частная почтовая компания по доставке мелких посылок.

35

«Бродячее» такси в отличие от «желтого» не имеет лицензии на извоз.

36

Санди – моя мама. Тони и Мали… (исп.)

37

«Браво» – кабельной телеканал, показывающий экранизации драматических произведений.

38

Всегда верен (лат.).

39

Бербанк – северный пригород Лос-Анджелеса в долине Сан-Фернандо.

40

Венис – восточный жилой пригород Лос-Анджелеса на берегу Тихого океана.

41

Год Господень, год от рождества Христова (лат.).

42

Друг (исп.).

43

Нантакет – остров в Атлантическом океане в сорока километрах к югу от полуострова Кейп-Код. Популярное место отдыха.

44

Гензель и Гретель – брат и сестра, герои сказки братьев Гримм. Брошенные родителями в лесу, они попадают к кровожадной ведьме и спасаются, столкнув ее в печь.

45

«Мовиола» – фирменное название звукомонтажного аппарата.

46

Прекращающий страдания смертельный удар (фр.).

47

Библия короля Якова – Священное Писание на английском языке. Перевод сделан в 1611 г. по указанию английского короля Якова I. Официально признан американской протестантской церковью.

48

«Право на жизнь» – общественная организация противников абортов. Основана в 1973 г., имеет штаб-квартиру в Вашингтоне.

49

«Ви-эф-дабл'ю» – старейшая общенациональная ветеранская организация. Основана в 1899 г. как объединение ветеранов испано-американской войны.

50

Сальса – музыкальный стиль, родившийся в среде испано-язычной общины Нью-Йорка в середине 70-х гг. XX в.

51

«Мокрая спина» – прозвище мексиканца, нелегально переплывшего или перешедшего вброд реку Рио-Гранде.

52

Деньги (исп.).

53

Widow (англ.) – вдова.

54

Мужчины (исп.).

55

Стикбол – уличная игра, упрощенная форма бейсбола. Вместо настоящего бейсбольного мяча используется резиновый мячик. А вместо биты – ручка от метлы или палка.

56

«Барнс энд Ноубл» – известный книжный магазин в Нью-Йорке. Находится на пересечении Пятой авеню и Восемнадцатой улицы.

57

«Костко» – сеть магазинов-складов компании «Костко-хоулсейл», торгующих товарами по оптовым ценам, то есть со скидкой. Для покупки требуется оформить членство, то есть сделать вступительный взнос.