Белый джаз

Окидываю взглядом комнату: книги, картины – а вкус у нее определенно есть.

– Микки – на мели. Если считаете, что, променяв Хьюза на гангстера, вы сделали выгодный ход, вы ошиблись.

Она курила сигарету за сигаретой. «Вы правы. Я просчиталась».

– Тогда помиритесь с Хьюзом.

– Никогда.

– Ну же. Хватит нам обоим неприятностей.

– Нет. Как вы и говорили, мне и раньше доводилось проходить через неприятности.

Совсем не боится – вынуждает меня сказать: «Я ВСЕ ЗНАЮ».

– Видели бы вы себя на съемочной площадке, мисс Бледсо. Вы же смеетесь над всей этой затеей, и это очень стильно. Жаль, что фильмец отправится прямиком в придорожные кафешки каких-нибудь захолустных городков в Арканзасе. Жаль, что его не увидят люди, которые могли бы помочь вашей карьере.

Вспыхнула – но всего на долю секунды. «Я не так зависима от людей, в частности от мужчин, как вы, должно быть, подумали».

– Я не говорил, что вам это нравится. Я просто сказал, что вы знали, что это – игра.

– То же, что быть «кассиром» и штрейкбрехером?

– Ага, очень полезная вещь. Как вы с Микки Коэном.

Колечки дыма – залюбуешься. «Я не сплю с ним».

– Это хорошо, потому что в него постоянно кто-нибудь стреляет, а попадает в тех, кто рядом с ним.

– Раньше он был большим человеком, правда?

– У него был стиль.

– Который, как мы выяснили, вы цените.

На полке – фотопортрет – женщина-вампир. «Кто это?»

– Это – Вампира. Хозяйка мерзкого шоу ужасов на телевидении. Как-то я обслуживала ее, будучи официанткой, и она дала мне пару советов, как играть свое собственное кино, снимаясь в чужом.

Руки трясутся – так и хочется прикоснуться к ней.

– Вы привязаны к Микки, мистер Клайн?

– Да. Когда-то он был всем, и мне очень жаль, что он до такого докатился.

– Думаете, он уже отчаялся?

– Ага. «Атака атомного вампира» – каково?

Гленда рассмеялась и закашлялась от сигаретного дыма: «Это даже хуже, чем вы думаете. Сиду Фритцеллу пришло в голову внести в сценарий кучу крови и вдобавок еще и инцест, так что я боюсь, что наш фильм точно отправят в забегаловки, чтобы он принес хоть какую-то прибыль».

Я поставил телевизор на место. «Будьте умницей и возвращайтесь к мистеру Хьюзу».

– Нет. Фритцелл тут подрабатывает съемкой порнофильмов. Где-то в Линвуде у него есть какое-то помещение со спальнями с зеркальными стенами – так что, может быть, я там что-нибудь найду.

– Не ваш стиль. А Микки – он об этом знает?

– Притворяется, что нет, но Сид и Уайли Баллок обсуждают это вслух, причем прямо на съемочной площадке. Мистер Клайн, что вы намерены делать?

На полках – полно всякой всячины – тетрадки ученицы колледжа. Полистал одну – сочинения – рисуночек на полях: сердечко, а в нем – инициалы – Г. Б. & М. X.

– Да, я их украла. Так что вы собираетесь…

– И что сталось с М. X.?

Та улыбка. «От него забеременела другая девочка, а потом его убили в Корее. Дэвид…»

– Не знаю. Может, я просто уйду из этого дела и найду вам адвоката. Но лучшее, на что вы можете рассчитывать, – разрыв контракта без предъявления обвинений.

– А худшее?

– Говард Хьюз есть Говард Хьюз. Одно слово окружному прокурору – и вам предъявят обвинение в краже.

– Микки говорил, что вы с ним приятели.

– Ну да, я давал ему свои шпаргалки, когда он учился на юрфаке. А Хьюз дал ему двести штук на предвыборную кампанию.

– Дэвид…

– Зовите меня Дейв.

– Мне больше нравится Дэвид.

– Нет, меня так зовет сестра.

– И что?

– Ладно, проехали.

Зазвонил телефон – Гленда сняла трубку: «Алло?… Да, Микки, я знаю, что я опаздываю… Нет, я простудилась… Да, но Сид и Уайли могут снимать сцены, где меня нет… Нет, я постараюсь приехать днем… Нет, про ужин я не забыла… Нет – пока, Микки.

И повесила трубку. Я сказал: «М. X. уже не придет, но Микки не отстанет».

– Ну… он очень одинок. Четверо его людей исчезли, и – я думаю, он знает, что они мертвы. Бизнес есть бизнес, но… я полагаю, по ним он скучает больше всего.

– У него ведь остались Чик и Крутой.

Подул ветерок – Гленда вздрогнула. «Я не знаю, почему они все еще с ним. У Микки дурацкий план – чтобы они соблазняли знаменитостей. Это так непохоже на Микки, он сразу стал таким жалким…»

«Жалким» – в точности слова Джуниора. Гленда: дрожь, гусиная кожа.

Я поднял плащ и подал ей – она встала, улыбаясь.

Касаюсь ее.

Она скользнула в рукава плаща. Я снова снял его и коснулся шрамов на ее спине. Гленда: медленно развернулась, чтобы поцеловать меня.

День – ночь – утро: телефон отключен, радио на минимальную громкость. Разговоры, музыка – нежные баллады убаюкали Гленду. Как только она уснула, ВСЕ вернулось.

Она спала крепко, хищно потягиваясь во сне. Зевки, улыбки – когда она открыла глаза, я чертовски перепугался. Поцелуи удержали ее от вопросов – от бескорыстия этих поцелуев у меня перехватило дыхание.

Тесно прижавшись друг к другу, не думая. Ее дыхание участилось – куда-то делись все тяжелые мысли. Внутри ее, когда ее глаза молили: не останавливайся – и нет больше преследовавших меня пидоров, вуайеристов, шлюх – дочерей наркоторговцев.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

… И они уже здесь, в нашей юрисдикции и беспрестанно игнорируя этот факт. Насколько нам известно, речь идет о семнадцати агентах ФБР и трех заместителях федерального атторнея, подчиняющихся непосредственно Уэллсу Нунану. Нунан не стал просить о назначении посредника между ними и полицией Лос-Анджелеса, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с расследованием враждебных структур, направленным на нашу дискредитацию.

Говорит шеф полиции – Уильям X. Паркер. Рядом с ним: Боб Галлодет, Эд Эксли. Сидят: начальники всех подразделений и старшие следователи. Отсутствуют: Дэн Уилхайт, Дадли Смит – последний прислал вместо себя Майка Брюнинга и Дика Карлайла.

Странно: никого из Отдела по борьбе с наркотиками. И еще более странно, что нет Дадли.

У микрофона – Эксли: «Мы с шефом рассматриваем это расследование как акцию чисто политическую. Федеральные агенты – не городские полицейские и уж конечно не знакомы со спецификой поддержания noрядка в районах города с преобладанием негритянского деления. Уэллс Нунан намерен дискредитировать не только меня, но и окружного прокурора, и, соответственно, я и шеф Паркер разработали пакет мер по ограничению успеха этого расследования, но перед тем, как их огласить, я остановлюсь на некоторых ключевых моментах, о которых вы все должны знать».

Я зевнул – рожа помятая, не выспался. Эксли: «Командиры подразделений должны будут приказать своим сотрудникам – и в униформе и в штатском – надавить на информаторов и/или подкупить их, чтобы заставить молчать, случись им подвергнуться допросу федералов. Помимо этого, я хочу, чтобы вы нанесли визиты владельцам клубов и баров южной части Лос-Анджелеса. Слово „визиты" в данном случае – эвфемизм, господа. Здесь это слово означает, что начальники участков Ньютон-стрит, Университетского и участка на 77-й улице должны отправить компетентных сотрудников в штатском, с тем чтобы они довели до сведения владельцев клубов, что, так как мы закрываем глаза на некоторые нарушения в их работе, им не следует особо откровенничать с федералами. Параллельно с этим Отдел по борьбе с бродяжничеством Центрального участка получает особое задание: собрать всех окрестных бродяг и вывезти их подальше, дабы не просочилась какая информация о наших мерах пресечения, которые псевдолибералы вроде Уэллса Нунана могут счесть чересчур жесткими. Участок 77-й улицы получает другое задание – мягко, но настойчиво убедить обеспеченных белых обитателей нашего города не появляться в этом районе – мы ведь не хотим, чтобы кого-то из добропорядочных граждан сцапали федералы? Следователи Отдела ограблений и Отдела убийств уже перетряхивают недавние случаи убийств цветных цветными – с целью предоставить мистеру Галлодету достаточные доказательства для вынесения приговоров виновным – чтобы было что противопоставить обвинениям Нунана, что 187-е подобного характера не получают должного расследования. И наконец, полагаю, что могу с уверенностью заявить, что федералы не оставят без внимания игровые и торговые автоматы – бизнес, контролируемый Микки Коэном. Мы позволим им это сделать – пусть Микки выкручивается сам. Отдел нравов Центрального участка уже уничтожил нерассмотренные заявления об установке игровых автоматов, и мы всегда можем сказать, что не имели понятия об их существовании».

Предположения: Микки не станет сворачивать свой бизнес в Южном городе, предупредить его – снова; а также Джека Вудса, чтобы убрал из Черного города свои букмекерские конторы.

Паркер вышел. Эксли откашлялся, разбирая почерк. «Шеф никогда не любил, когда белые женщины встречаются с нефами, и довольно жестко обращается с владельцами клубов, в коих практикуется подобное. Сержант Брюнинг, сержант Карлайл – вы должны встретиться с владельцами этих клубов и убедить их не беседовать с федералами».

Ухмылки – хлопцы Дадли обожают эти самые силовые методы воздействия. Эксли: «На данный момент это все. Господа, прошу вас подождать у моего кабинета. Я лично проинструктирую каждого из вас. Лейтенант Клайн, останьтесь, пожалуйста».

Стук деревянного молотка – собрание закончено. Большой исход – Галлодет сунул мне записку.

Эксли подошел ко мне. Сурово: «Хочу, чтобы вы продолжали заниматься ограблением Кафесьянов. Я подумываю о том, чтобы лично заняться этим делом, и еще – мне нужен детальный рапорт о той облаве».

– Почему на собрании не было никого из Отдела по борьбе с наркотиками?

– Не спрашивайте о моих мерах.

– Говорю вам в последний раз: Кафесьяны – лакомый кусок для федералов. Они связаны с Управлением вот уже двадцать лет. Копать под них равносильно самоубийству.

– Говорю вам в последний раз: не спрашивайте о моих мотивах. Говорю вам в последний раз: расследованием этого дела занимаетесь вы и сержант Стеммонс – и это – ваше основное дело.

– Скажите – у вас есть особые причины желать, чтобы этим делом занимался Стеммонс?

– Нет, просто этот выбор напрашивался сам собой. Джуниор давно работает с вами в Отделе административных правонарушений и прекрасно показал себя, будучи преподавателем полицейской академии.

Глухо – невозможно прочесть его истинные мотивы: «Я не верю во всякую чушь вроде личной заинтересованности. Только не вы».

– Сделайте так, чтобы вы сами стали лично заинтересованы в его раскрытии.

Держись – не смейся.

– К этому все и идет.

– Отлично. Так как насчет связей семейства?

– Над этим работает мой лучший информатор. Я говорил с человеком по имени Эйб Уолдридж, но не думаю, что он знает что-нибудь об ограблении.

– Он – давний соратник Джея-Си и может знать некоторые семейные тайны.

– Ну да, но что вам нужно – найти подозреваемого в ограблении или скелеты в кафесьяновском шкафу?

Ответа не последовало – он вышел. Разворачиваю записку Галлодета:

Дейв,

Я понимаю, что тебе нужно защитить некоторых своих друзей, у которых есть бизнес в южной части города, и также считаю, что в своей заинтересованности в деле Кафесьянов шеф Эксли перегибает палку. Просьба: сделай все возможное, чтобы защитить интересы Полицейского управления Лос-Анджелеса в южной части города, что особенно важно в свете этого треклятого федерального расследования. И – пожалуйста, тайком от шефа Эксли – информируй меня о подвижках в расследовании дела Кафесьянов.

Так прошло четыре дня – я искал улики, кто-то выслеживал меня. Я прибавлял скорость – но преследователи не отставали.

Я сказал Микки, чтобы убирал автоматы, – он только плечами пожал. Бестолковый Микки – Джек, тот быстренько свернул свою контору. Скармливаю Эксли рапорт за рапортом – за исключением кассеты и показаний двух клиентов Люсиль.

Эксли сказал: продолжайте в том же духе. И между делом: как справляется Джуниор Стеммонс?

Я ответил: прекрасно. А перед внутренним взором: красавчик Джонни Дьюхеймел, окурки со следами помады.

Эксли сказал: продолжайте в том же духе; я втихаря снабжал информацией Боба Галлодета. Политика: уж очень ему не хотелось, чтобы Уэллс Нунан соприкоснулся с семейством Кафесьян.

Я слежу – за мной следят. Хвостов пока нет – но это вовсе не значит, что это не так. Эксли – Хьюз – Отдел по борьбе с наркотиками – федералы: мои потенциальные преследователи с большими возможностями.

Ищу улики:

Проторчал в мотеле «Красная стрела» – ни Люсиль, ни вуайериста. Заглянул в участок на 77-й улице: давешний вуайерист не показывался, про проституток – тоже ничего нового. Изыскивал информацию в «архиве трех штатов» – ноль. Лестер Лейк сказал, что скоро будут результаты – «возможно». Раскрываю секреты, ищу фотографии.

Самолично шерстил бордели – но больше клиенты Люсиль не попадались. Вестерн и Адамс, к югу – искатель семейной грязи – что-то неудержимо влечет меня к этой семейке.

Как и Эксли.

Назовем это «мнением юриста»:

Беспокоить семейство Кафесьян в свете набирающего обороты федерального расследования – безумие чистой воды. Эдмунд Эксли – бесспорно, блестящий следователь с общепризнанным талантом лидера. На устроенном Эксли брифинге никто из Отдела по борьбе с наркотиками не присутствовал. Этот отдел – самое автономное, самодостаточное подразделение Полицейского управления Лос-Анджелеса. Отдел и семейство Кафесьян – двадцать с лишним лет автономного сотрудничества. Эксли знает, что расследование принесет результаты. Эксли желает отвести расследование от высших чинов Полицейского управления Лос-Анджелеса. Эксли знает, что неизбежно полетят головы. Вот Эксли и убедил шефа Паркера, что оптимальным выходом из ситуации будет скормить федералам Отдел по борьбе с наркотиками – вот кого можно представить беспринципными полицейскими, которые творят свои грязные дела независимо от прочих, и таким образом сохранить лицо Управления в целом.

Хотя я в это не особо верю – очень уж некрасиво выглядит его стремление во что бы то ни стало подкопаться под семейку.

Как и мое. Как и Джуниора.

Джуниор Стеммонс-второй – мой самый страшный кошмар.

Четыре дня я искал его – пропал без вести. В отделе – не появлялся, в квартире, куда я вламывался, – заперто.

Черный город – и там его нет. Нет его ни в доме родителей, ни в Ферн-Делле. А уж в голубых барах – и подавно: кишка тонка так светиться. Совсем уж запасной вариант – Джонни Дьюхеймел: его излюбленные места.

В Отделе кадров мне сообщили его адрес. Три дня и три ночи я наведывался туда – ни Джонни, ни Джуниора. И днем Джонни Дьюхеймела не достать – я не могу подкупить Дадли Смита. Инстинкт подсказывал, что страсть Джуниора осталась неразделенной: шикарный блондин – убежденный натурал. Можно попробовать достать его через Рубена Руиса – его приятеля. Галлодет обротал его: теперь наш Рубен – лицо кампании, нацеленной на то, чтобы убедить обитателей «Чавес Рейвин» как можно быстрее покинуть свои развалюхи.

Пришлось солгать Бобу: Руис знаком с парнем, на которого мне необходимо надавить. Галлодет: он где-то тренируется, через пару дней съезди-ка в «Рейвин» – он будет там выступать на митинге.

Заметано.

И еще вот чего:

Гленда у Джуниора на крючке – убийство первой степени. Правда, жертва ее – мулат-сутенер – Боб может и не возбуждать дела. Но: Говард Хьюз. Тому достаточно щелкнуть пальцами – и «газовая камера» Боб сломается. Щелк – выбран судья, подкуплены присяжные, – и Гленда отправляется в «зеленую комнату». Выдвигается обвинение в соучастии: против меня.

Выводы:

Надо нейтрализовать Джуниора. Утаить его сделку с Кафесьянами – если узнает Эксли, Джуниор запросто сдаст Гленду, чтобы выкрутиться самому. Моя страховка – Джонни Дьюхеймел – сдать его Дадли в критический момент, работать на Эксли – гарантия в деле Гленды и Джуниора.

Я заплатил две штуки Джеку Вудсу: найди мне Джуниора Стеммонса. Мои ночные бдения – у НЕЕ – в ее трейлере на съемочной площадке.

Мишак больше не показывался – и мы оба решили, что он следил за ней исключительно по собственной инициативе. Я писал Милтиру фальшивые рапорты – Гленда сочиняла для них фальшивые подробности. Прямо на съемочной площадке – когда алканавты Микки разбредались по своим ночлежкам и спальникам. Мы тихо беседовали, занимались любовью, беспрестанно чего-то недоговаривая.

Я так и не смог сказать, что я знаю; да она и не настаивала. Биографии, белые пятна – я умолчал о Мег, она не спешила рассказывать о временах, когда была проституткой.

Я не стал ей говорить, что убивал людей. Как и о том, что из-за Люсиль К. я сделался вуайеристом.

Она сказала, что я использовал людей.

Она сказала, что я ставил лишь на нечестную игру.

Она сказала, что легавый в чинах, да еще с дипломом юриста не имеет ничего общего с белым подонком.

Еще она сказала, что я никогда не обжигался.

Я ответил – три попадания из четырех – уже неплохо.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КОШМАРЫ ЧЕРНОГО ГОРОДА

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Грунтовые дороги, хибары. Холмы в дымке смога – «Чавес Рейвин».

Полным-полно машин – свою пришлось оставить поодаль. Оценим обстановку:

Придурки с плакатами. Журналисты, люди в униформах. Коммуняки орут: «Справедливость – si! „Доджерс" – по!»

Дружеские похлопывания по плечу: все взоры устремлены на Рубена Руиса, добродушного хозяина. Народ из Управления шерифа, агент Уилл Шипстед.

Руис – федеральный свидетель?

Протискиваюсь в толпу – «Эй, эй! Нет, нет! Мы не хотим назад, в Мексику!» Достаю жетон – люди в униформе пропускают меня вперед.

Обрывки разговоров:

У Руиса сегодня вечером поединок – будьте там, чтобы поддержать его соперника. Фашисты из Бюро земельного и дорожного устроительства планируют переселить мексикашек в линвудские трущобы. «Эй, эй! Нет, нет! Справедливость – si! „Доджерс" – по!»

Руис орет в мегафон по-испански:

«Побыстрей переезжайте! Деньги на переезд облегчат вам задачу! Скоро будут новые дома! Да здравствует новый стадион для „Доджерс", который помогли нам построить ВЫ!»

Соревнование «кто громче» – победителем выходит Руис со своим мегафоном. Помощники шерифа разбрасывали билеты на матч – мексикашки падали на колени, ловили. Хватаю один – Руис против Стиви Мура, стадион «Олимпик».

Выкрики, ропот – Руис меня заметил и замахал руками.

Протискиваюсь ближе – Рубен, сложив ладони лодочкой, крикнул: «Нам нужно переброситься парой слов! Давай в моей раздевалке после боя?»

Я согласно кивнул. «Подонок! Марионетка „Доджерс"»! – поговорить определенно не дадут.

И мигом – в Бюро, в свой кабинет.

Сообщение от Лестера Лейка: сегодня в восемь вечера, бар «Лунный свет». По коридорам отдела проходил Эксли – я замахал ему, приглашая войти.

– У меня к вам пара вопросов.

– Задавайте – разумеется, если эти вопросы не «Чего вы хотите?».

– Тогда как насчет «Почему на дело, которое вы так желаете раскрыть, бросили всего двоих?»

– Неверно. Давайте второй вопрос, только не «И почему один из них – я?».

– Попробую: «А что мне с этого будет?»

Эксли улыбнулся. «Если вам удастся раскрыть это дело, наступит тот редкий случай, когда я смогу использовать редкую прерогативу шефа Бюро расследований – то есть я дам вам капитана безо всяких административных хлопот. Я переведу Дадли Смита в Отдел административных правонарушений, а вам передам руководство Отделом по расследованию ограблений».

Предел мечтаний – только бы не хлопнуться в обморок от счастья.

– Что-то не так, лейтенант? Я ожидал от вас выражений благодарности.

– Спасибо, Эд. Нечего сказать, не хилой морковкой вы только что помахали перед моим носом.

– Зная, кто вы есть, не могу с вами не согласиться. Итак, у меня мало времени – давайте следующий вопрос.

– Ключ к разгадке этого дела – Люсиль Кафесьян. Я абсолютно точно уверен, что члены семьи прекрасно знают, кто грабитель, и я хочу допросить ее.

– Нет. Еще не время.

Сменим тему. «Дайте мне дело о мехах Гурвица. Отберите его у Дадли».

– Нет, и нет категорическое, и не просите больше. Ну все, закругляйтесь.

– Хорошо, тогда позвольте мне надавить на Томми Кафесьяна.

– Поясните слово «надавить», лейтенант.

– Надавить. Оказать силовое воздействие. Я прижимаю Томми к ногтю, и он рассказывает нам все, что мы хотим знать. Знаете, экстраординарные методы осуществления правосудия – как тогда, когда вы пристрелили трех безоружных негров.

– Не приближайтесь к семейству. В остальном для вас – карт-бланш.

Какой, на хрен, карт-бланш. Поздняк метаться – но делать что-то надо.

Просто:

Фото Люсиль, магнитофон, список мотелей – еду в южный Лос-Анджелес, предъявляю:

– Вы сдавали ей комнату?

– Никакой мужчина не просил комнату, смежную с ее?

– Никакие пьяницы не сдавали свои комнаты случайным людям?

Шансов – минимум; похоже, Люсиль встречалась с клиентами исключительно в «Красной стреле».

И снова по Централу, в южном направлении. Полицейские интриги, просто прелесть:

Патрульные автомобили втихаря следят за машинами федералов. Облавы на бомжей – сплошь и рядом авто Отдела по борьбе с бродяжничеством.

И сами федералы:

Проверяют номера машин, припаркованных возле ночных клубов и баров.

Гоняют тротуарных наперсточников.

Вламываются в роскошный бордель с черными девочками.

Словом, Черный город кишит короткими стрижками и серыми костюмами.

Я остановился возле участка на 77-й улице и попросил у них кассетный магнитофон. Обезьянник битком набит черномазыми – «подозреваемые» в убийствах цветных цветными. А снаружи – федералы с фотокамерами – щелкают физиономии проходящих полицейских.

И снова – дерьмовая работенка:

Мотель «Тик-так», мотель «Удачное время» – «нет» по всем пунктам. Мотель «У Дарнелла», мотель «Де-люкс» – то же самое. Мотель «У красавчика Дэна», «Сирил'с Лодж» – и тут ничего. Мотель «Гибискус», мотель «Пурпурные крыши» – абсолютный ноль.

«Гнездышко Ната» – угол 81-й и Нормандия – «Всегда чистые комнаты» – набрасываюсь на клерка с расспросами.

– Дасэр, я знаю эту девушку. Она снимает комнату на короткий срок, всегда одну и ту же.

Я уцепился за стойку обеими руками. «Она сейчас зарегистрирована?»

– Нетсэр, вот уже шесть-семь дней не появляется.

– Не знаете, для чего она использует эту комнату?

– Нетсэр. Мой девиз таков: «Меньше знаешь – крепче спишь», и я стараюсь его придерживаться – за исключением тех случаев, когда они уж больно шумят, – неважно, чем они там занимаются.

– Эта девушка всегда просит комнату в переднем ряду, с окнами на улицу?

Шокированно: «Дасэр. А откуда вы знаете?»

– А смежную с ней комнату вы, случаем, не сдавали молодому белому человеку? Или какому-нибудь бомжу, который после сдал бы ее ему?

Онемев от шока, он нырнул в недра стойки и выудил оттуда карточку постояльца: «Видите, Джон Смит – по-моему, это не его настоящее имя. Видите, ему осталось два дня. Его сейчас нет, я видел, как он уходил сегодня ут…»

– Покажите мне эти комнаты.

Он засеменил прочь, гремя связкой ключей: быстренько открылись две двери – вот что значит парень боится легавых.

Отдельные бунгало – никакой тебе смежной двери.

Я догнал его. Теперь полегче – успокоим его десятидолларовой бумажкой. «Покараульте с улицы. Если этот белый мужчина объявится – задержите его. Скажите, что в его комнате работает водопроводчик, а потом сходите за мной».

– Дасэр, дасэр. – На карачках выполз на улицу.

Две двери – никакого прямого доступа в соседнее помещение. Зато есть боковые окна – наш приятель мог НАБЛЮДАТЬ за ней. За ними – живая изгородь, полуразвалившаяся дорожка из камней.

Посмотрим:

Из ЕГО окна – выходит проводок.

Через кусты, под камни дорожки.

Хватаю его, тяну —

Полетели камни – провод подался. В ЕЕ комнату – под ковер, рывок – из стены выскочил испачканный известкой микрофон.

Иду за проводом – в обратном направлении.

ЕГО окно – рывком на карниз – внутрь. Потянул – ба-бах – под кроватью обнаруживается магнитофон.

Без кассеты.

Возвращаюсь на улицу, проверяю двери – следов взлома не видать. А что, если ОН пролез в ЕЕ окно?

Я закрыл обе двери и принялся обыскивать ЕГО комнату.

Платяной шкаф:

Грязная одежда, пустой чемодан, граммофон.

Комод: белье, джазовые пластинки: Арт Пеппер, Чамп Динин. Точь-в-точь такие же, какие разбил взломщик в доме Кафесьянов.