скачать книгу бесплатно
– Потому что все хотят войны и крови, да только каждый боится брать на себя ответственность. Все здесь умеют сражаться и защищаться, но на деле этого никто не применял. Все боятся. Но никому не жаль старого Зуртагаста, столько лет хранившего покой стаи.
– Удобно хранить покой стаи, когда ей ничего не угрожает, – спокойно заметил новый вожак.
– Ты же ненавидишь и людей, и вирфов! – воскликнул Клаурис. – Это все знают и все молчат! Они только и ждут, что ты развяжешь войну, а потом можно будет обвинить тебя во всех грехах. Разве вы не видите? – обратился он к стае. – Он ищет выгоды только для себя! В конечном итоге он предаст и нас, и людей!
– Ты только что подписал себе смертный приговор, крысёныш, – незаметно для всех шепнул Рафур Клаурису.
– Выбирай же наказание для сына Ювестиана! – потребовал народ.
Рафур с вызовом уставился на альбиноса.
– Я? – растерялся Клаурис. – Я не умею наказывать. И не хочу. Но и по справедливости ведь нужно поступить…
Он ещё немного помедлил, бормоча под нос что-то невнятное, и продолжил.
– Если Рафур окажется хорошим вирфом и не предаст стаю, я попрошу не наказывать Милистаса. Значит – я получил за дело! Но если стая поймёт о недобрых намерениях нового вожака, они все будут изгнаны!
– Справедливо! – зло прошипел Ювестиан, сверля парнишку ледяным взглядом.
– Все? – переспросила Лива. – Значит, вся моя семья должна будет уйти вместе с Рафуром?
– Вы ведь заодно, – объяснил Клаурис. – И поддерживаете его больше всех. Значит, имейте смелость принять на себя такой риск. Хотя вы и так рискуете гораздо большим – жизнями своих сородичей.
– Ты пожалеешь о своих словах! – воскликнула Лива. – Не хочу больше ни слова слышать из твоего поганого рта! Дайте пройти! – растолкала она стаю и вылетела из дома советов.
– Собрание можно считать оконченным? – осведомился её муж.
– Да, – коротко ответил Рафур, указав рукой сородичам на выход. – Что смотришь? – ядовито прошипел он Клаурису, уловив на себе недобрый взгляд. – Твои мерзкие глаза так и напрашиваются на мои когти.
Клаурис ничего не ответил и молча вылетел с остальными. В опустевшем зале вместе с Рафуром остался только Зуртагаст.
– Чего тебе? – раздражённо бросил Рафур.
– Хочу в последний раз попросить тебя одуматься и не губить невинные жизни, – жалостливо пропищал старик. От былой стати не осталось ровным счётом ничего. За считанные часы он будто постарел на несколько десятков лет.
– И запереть девятерых вирфов на вечность в скалах? – усмехнулся Рафур.
– Мы можем придумать мирный выход из сложившейся ситуации! – настаивал Зуртагаст.
– Мирный? С людьми? – рассмеялся молодой вожак. – Бедняга, старость пожрала твой разум.
– Ты сам захлебнёшься в реках той крови, которую прольёшь!
– А ты сейчас захлебнёшься своей слюной! – хмыкнул Рафур. – И не доживёшь до того счастливого дня, когда я буду захлёбываться в крови.
– Ты мне угрожаешь? – насторожился Зуртагаст.
– Расслабься, старичок! Ты и без моей помощи улетишь в мир иной.
– Отравишь меня змеиным ядом? И спишешь на мою старость. Ты подлый и мерзкий! И скользкий, как твои обожаемые змеи. Да откроются глаза у наших братьев на твоё гнусное, чёрное сердце!
– Мне наскучил этот разговор, – отмахнулся Рафур. – Лучше я проведу остаток дня в компании моих «обожаемых скользких змей», чем слушать истерику обезумевшего старика. Всего наилучшего! – учтиво кивнул Рафур, изображая поклон, и оставил Зуртагаста наедине с каменными стенами.
Глава 5. Альбиноса больше нет.
– Я дома! – ступив на порог, сообщил Рафур своим домашним змейкам.
Услышав это, большая красная змея, спавшая на полу рядом с креслом, подскочила, широко улыбаясь, и громко забила хвостом по полу, как счастливый пёс, соскучившийся по хозяину. На голос Рафура приползли ещё три маленькие змейки: голубая, жёлтая и оранжевая.
– Мои хорошие! – радостно опустился на колени Рафур, и все четыре полоза ласково обвились вокруг его рук и шеи. Большая красная змея радостно лизнула его в нос холодным раздвоенным язычком.
– Папа вернулся! И очень устал! Эти гнусные святоши считают нас мерзкими и скользкими! Но мы им покажем! Мы им всем покажем! Да, мои солнышки? Они не знают, что мы ещё опаснее, чем они себе воображают!
Маленький Тима, вечно овивающий запястье хозяина, ехидно захихикал, прищурив глаза.
– Молочка хотите? Проголодались без меня?
Вирф кинулся к столу, взял глиняный кувшин и разлил молоко по блюдцам. Змеи ненадолго припали к молоку и снова устремились к хозяину с преданными, полными любви и нежности, глазами.
– На ручки хотите? Забирайтесь скорее! Вы, наверное, хотите погулять? Пойдёте гулять?
Змеи дружно закивали.
– Ну тогда полетели! – торжественно воскликнул Рафур и выпорхнул из дома с питомцами на руках. На двери легонько качнулся красивый венок из красных кленовых листьев, сосновых шишек и ягод рябины.
Отнеся змеек в лес, он вернулся в свой уютный домик и принялся что-то писать в маленькой толстой тетрадке.
Мебели в доме было мало, так как парень жил один. Зато на полках стояло много книг. На стене висели разных видов клинки и три лука.
Рафур с довольным видом весь вечер попивал чай с клюквой, рисовал на картах ближайших городов и леса какие-то схемы и делал записи в тетради.
У Клауриса же вечер прошёл куда менее радужно. Он сидел в доме один и, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, хотел почитать волшебную книжку из библиотеки Энихира, чтобы во сне увидеть сказку вместо кошмаров, но его единственный бирм улетел раньше времени гулять. Всем своим видом светлячок показал, как тошно смотреть на униженного жильца комнаты и, издевательски хмыкнув, унёс с собой из дома весь свет. В кромешной тьме Клаурису оставаться не хотелось, потому он открыл дверь и стал любоваться чудесной ночью. А ведь ночи в Гальдрахейме необыкновенные! С каждой точки этого волшебного мира небо покрывали миллиарды звёзд! Да таких больших и ярких, что они походили на россыпи драгоценных камней. Вокруг Гальдрахейма совсем близко кружило четыре спутника, гигантские очертания которых были больше самых высоких гор. Все вирфы знали, как близко к волшебной планете расположены спутники, казавшиеся в небе огромными серебристо-голубыми ёлочными шарами, но никто не пробовал до них долететь. Всё же расстояние даже для самых сильных крыльев было очень большим. Поговаривали, что на них живут лунные коты, но что они из себя представляют, никто не знал. Только Милистас частенько говорил о том, что когда-нибудь обязательно долетит до одной из лун и подружится с лунным котиком.
Само ночное небо даже без крупных бриллиантов звёзд представляло из себя поистине завораживающее зрелище! Туманные дымки разных цветов с кружащим водоворотом искрящейся звёздной пыли укутывали его, словно одеяло. В разное время года туманные дымки, затягивающие небо, были разных цветов. В самые жаркие месяцы туманность приобретала глубокие сиреневые и фиолетовые цвета. Сейчас, осенью, когда деревья побагровели, на небе уже проступили вкрапления синего тумана. Звёздной пыли в это время искрится больше всего, а звёзды кажутся крупнее. Подсвеченными алмазами висят они над Молочной горой и её окрестностями. Поздней осенью туманность становится синей и голубой, а зимой преобладают зелёные цвета. Весна же раскрашивает ночное небо красными и оранжевыми цветами. Именно поэтому вирфы стали называть весеннюю туманность небесным огнём.
Клаурис лёг на полу у двери, свесив голову за порог, и молча любовался сказочным видом над головой. Даже после всех неурядиц он мог замечать вокруг то прекрасное, что для других казалось само собой разумеющимся. Сегодня ночное небо было ещё красивее, чем обычно, так как из любой точки Гальдрахейма наблюдался звёздный дождь – будто искры от только что разорвавшейся хлопушки новогоднего фейерверка медленно рассыпались над головой бриллианты звёзд, оставляя за собой искрящиеся хвосты. Энихир, светящийся изнутри нежным светом снующих по библиотеке бирмов, под падающими звёздами выглядел особенно сказочно.
Альерта же не находила себе места. Она сердцем чувствовала всю боль и отчаяние друга и боялась, как бы тот ни решил расстаться с жизнью этой ночью. Уговорив маму отпустить её на всю ночь присматривать за убитым горем другом, она полетела к его домику, держа в голове план по возвращению достоинства товарища.
Трепет её крыльев за весёлым пением беззаботных сверчков погруженный в свои горькие раздумья альбинос услышал не сразу.
– Как жизнь? – подбадривающе спросила Альерта, зависнув в воздухе напротив свесившейся головы друга. – Эдак ты до утра ползти будешь до края. Разбиться решил, а? – улыбнулась она.
– И бросить своих друзей? Как я могу?
– Вот и умница! – одобрила девушка ход его мыслей.
– К тому же я должен доказать всем, как они ошибаются на счёт Рафура и семейства Милистаса. А уж ради этого стоит и дальше пожить.
– Вряд ли они ошибаются на их счёт, – возразила девушка. – Думаю, все и так прекрасно понимают, что ничего хорошего от них ждать не придётся. Просто ждут войны. А там уж и самые трусливые будут готовы растерзать зачинщиков.
– Да, наверное, ты права.
– А я вот тут гостинцы тебе принесла, – показала она корзину, накрытую кухонным полотенцем. – Хочу покормить тебя. Долго я ещё буду рядом с тобой крыльями махать?
– Ой, прости! Прости! – подскочил Клаурис. – У меня сегодня мозг не варит совсем. Залетай. Только я без света сегодня. Мой светлячок улетел. И, как назло, ни одной свечи нет.
– Ничего, посидим с открытой дверью.
Она поставила на стол корзину и достала из неё кусочки горячего яблочного пирога и баночку земляничного варенья
– Мама испекла только что специально для тебя, – пояснила девушка.
– Передай ей огромное спасибо!
Горячий ароматный пар от пирога будто вернул к жизни бедного альбиноса. Он мгновенно повеселел, а щёки запылали здоровым румянцем.
– Знаешь, дружок, – обратился он к девушке, заваривая чай, – я теперь не буду так сильно переживать по поводу своей участи. Волосы отрастут, а настоящие друзья ценят меня не за внешность.
– Вот именно! – подхватила счастливая Альерта. – Ты ещё на соревнованиях по полётам обставишь этого бирюзового выскочку!
– Да мне это вовсе не нужно. Его ведь, с одной стороны, тоже можно понять. Он защищает отца.
– Ты во всех стараешься найти хорошее. Это очень достойное качество! Бесполезное, но достойное.
– О, да. Я и в Рафуре пытаюсь отыскать что-то доброе. Но его там нет и в помине. Знаешь, порой приходится спрятать поглубже свои добродетельные качества ради спасения друзей. Если сейчас мы не убедим стаю прислушаться к Зуртагасту и отвернуться от Рафура, беды не миновать. Одно то, что ему помогает семья Милистаса, уже обо всём говорит.
– Взрослые не послушают учеников. Нечего и пытаться, – печально вздохнула Альерта.
– А я всё же попробую. У нас есть Эстиус. Он обещал что-то придумать, чтобы Рафур взял его в свою армию добровольцем. Уж этот прохвост точно поможет вывести на чистую воду нового вожака с его бирюзовой свитой. Я лично мало знаком с Эстиусом, но о нём столько всего рассказывают!
– И все рассказы – чистая правда! – подтвердила Альерта, глотнув из чашки только что разлитый хозяином дома горячий душистый чай с горными травами. – Я даже лично видела, как он подпалил крылья директору школы! Ох и вопли стояли! И всё-то ему простили за эти жалостливые добрые глаза! – смеялась вирфийка, наслаждаясь вкусным чаем и приятной компанией. – К нему все тянутся, его все любят, – продолжала она, – и это вполне может сыграть нам на руку. Так что без веселья не обойдётся!
Альерта вдруг замерла, увидев в темноте на стене какие-то круги.
– Что это? – прищурилась она. – Я посмотрю? – и встала из-за стола с чашкой в руке, прихватив с собой кусок пирога.
– Это щиты, – ответил альбинос. – Я люблю их мастерить. Вообще-то оружие не по мне. Я не любитель мечей и стрел, да и вообще войны в любом её проявлении. А вот чувствовать себя под защитой хочется всегда. Мне никто никогда в жизни её не давал, даже родители. Они сами были от меня не в восторге, считали позором семьи. Даже мои опекуны лучше ко мне относятся.
– Как же так? – поразилась Альерта. – Неужели родители не понимали, что нет в этом твоей вины?
– Понимали, конечно. Но они хотели, чтобы я не только давал всем отпор, но и намеренно дрался со всеми, жестоко и беспощадно, чтобы хоть за что-то меня уважали. Чтобы боялись. Они хотели видеть во мне храброго героя легенд. А я не такой. Понимаешь? Не умею я нападать. Не умею и не хочу. Я уверен, что в мире должны царить любовь и гармония, а не насилие и жестокость. Потому я не гожусь в герои. Я – последнее живое существо во всём мире, про которого могут написать книгу или спеть песню. Такой слабый, ранимый зверёк, который не хочет быть сильным. Я всегда мечтал только о том, чтобы меня кто-то защищал. Я надеялся, что мой отец или мать станут наконец для меня этой защитой. Но все надежды были напрасны. И тогда я стал мастерить щиты. Ушёл с головой в это дело. Хотя я их никогда не применял, мне нравится само чувство, что у меня есть защита. Никто мне её не давал, поэтому пришлось самому создавать. Пора уж взрослеть, а я всё никак не вырасту.
– Выглядят очень достойно! – похвалила работу девушка. – У нас в стае только Норхи может такие делать.
– Вот этот – мой любимый, – указал Клаурис подруге на огромный овальный щит, выкрашенный тёмно-зелёной краской. – Он почти во весь мой рост. Иногда, когда я ложусь спать, я накрываюсь им, будто одеялом, и мне становится спокойней. Потому как я всё время чувствую себя в опасности. Каждый норовит сделать мне пакость, потому что я гадкий альбинос. А теперь ещё и эта причёска! – горько вздохнул Клаурис и провёл рукой по волосам. – У меня ведь волосы растут вдвое медленнее, чем у других вирфов. Больше дюйма за год они не отрастают. Такой вот я везучий.
– Знаешь, я тут подумала, – замешкалась Альерта, сев за стол и отодвинув чашку. – По поводу твоих волос… Ты видел когда-нибудь имригов?
– Волшебные серебристые кони из нашего леса?
– Ну да!
– Нет. Ни разу не видел. Говорят, что их там единицы, и увидеть их можно только ночью, и то, если сильно повезёт.
– Ну а если я знаю, где обычно по ночам спит один из имригов? Мне Фарфатис рассказал. Он часто спускается в лес за альмикой. Там и видел несколько раз имрига.
– Ничего себе! – восхитился Клаурис. – Хотел бы и я увидеть это величественное создание! Но какое отношение это имеет к моим волосам?
– У имригов очень длинная серебряная грива. И длиннющий пышный хвост. Если бы они одолжили мне пару прядей, мы вплели бы их тебе в волосы тонкими косичками. И ты спасён!
– Ты смеёшься? Ни один имриг не поделится с тобой ни единым волшебным волоском!
– Ну, а если взять без спросу?
– Срезать у него гриву, как Милистас – мои волосы? Ты с ума сошла! Это верная смерть! Мне родители рассказывали, как имриги со скоростью молнии опутывают любого прядями своей длинной гривы и хвоста, как паутиной, а потом убивают! Убивают каждого, кто на них покушается.
– Ну а если очень-очень осторожно? Я попробую. Может быть, удастся с ними договориться.
Она встала из-за стола и шагнула к порогу.
– Не смей! – взвизгнул Клаурис, схватив подругу за руку. – Моя честь не стоит твоей жизни!
– Да я не в лес! – рассмеялась Альерта. – Мама попросила залететь домой. Она что-то ещё готовит для тебя. Я надолго не задержусь.
– Врёшь! – не поверил Клаурис. – Ты в лес собралась! А там помимо имригов могут быть и похлеще опасности. Ты и до волшебного коня не доберёшься, как тебя схватят люди и наденут браслет на руку.
– Ты можешь просто довериться мне? – обиделась девушка. – Забудь ты про этого коня! Нет, так нет. Я просто предложила. Мне надо к маме. Я вернусь с новым гостинцем. Ты должен мне верить! Иначе в чем заключается наша дружба?
– Ну хорошо. Не пугай меня так больше. И возвращайся поскорее. Я не буду ложиться спать.
– Да! Дождись меня! – задорно ответила девушка и, похлопав друга по плечу, упорхнула в сторону своего дома.
Дозорные в количестве двадцати вирфов, которых выставил Рафур для слежения за подножием горы и стволом Энихира, наблюдали только за тем, что могло показаться в темноте из чащи. До тех же, кто спускался в лес, никому не было особого дела.
Альерта убедилась, что Клаурис её не видит, и взмыла вверх. К лесу пришлось лететь на большой высоте, чтобы миновать дозорных. Небо не охранялось, так как неприятностей ждали только от людей, а крылья они пока отращивать не научились. Пролетев под звёздами две мили и найдя глазами то место, где, по словам её краснокрылого одноклассника Фарфатиса, спал по ночам волшебный конь имриг, она медленно опустилась в зелёную тьму и легонько присела на ветку дерева.
У девушки перехватило дыхание от изумления. На мягкой траве рядом с кустами альмики мирно дремал огромный конь. Даже ночью среди густо растущих деревьев его хорошо было видно, ведь лоснящаяся серебристая шерсть сияла, как снег на солнце. Серебряным ливнем ниспадали на землю длинные пряди гривы, трёхметровый хвост сверкающей волной лежал на траве.
Альерта осторожно вынула из ножен короткий кинжал и бесшумно опустилась прямо к ногам имрига. Она медленно и аккуратно взяла в руку серебряную прядь гривы, но даже не успела занести над ней клинок. Грива, словно живая, мгновенно сковала шёлковыми путами её руки, и конь проснулся. Он открыл глаза, и девушка застыла в оцепенении. Ничего красивее этих глаз она не видела в своей жизни. Голубые, глубокие, как океан, и таинственные, как сама легенда об этих прекрасных созданиях. Даже синева осеннего ночного неба над Молочной горой не могла сравниться с волшебной красотой этих глаз.
– Что тебе нужно? – услышала Альерта у себя в голове тихий усталый голос, хотя конь не шевелил губами и рта не открывал.
– Простите! Простите меня! – взмолилась испуганная девушка. – Я не со злыми намерениями! Уверяю вас! Не одолжите ли мне несколько своих серебряных прядей? Моему другу злой мальчик отрезал волосы, и теперь он похож на девочку! А это позор для вирфов! Я вплету ему эти пряди в волосы, и он снова станет похож на мальчика. А он очень хороший парень! Но такой несчастный! Простите! Простите меня! Не убивайте меня, умоляю! – со слезами просила девушка, тысячу раз пожалевшая о том, что не послушала Клауриса.
– Значит, ты из стаи нашего друга Рафура? – спросил голос.
– Именно! Он наш вожак. Правда, никому не говорил, что дружит с вами. Впрочем, об этом можно было догадаться, судя по тому, сколько времени он проводит в лесу.
