скачать книгу бесплатно
– Мне нравятся настоящие мужчины, сильные и властные. И точно не нравится, когда маменькины сынки, вроде тебя, пренебрегают мной ради другой женщины.
В этот момент в соседней кабине до боли знакомый мелодичный голос грубо обвинил соседа по столу в воровстве. Я недоверчиво посмотрел сквозь стену. Серьезно? Бедняжка Фрэнки, святая мученица, орет на собеседника? Или показалось? Ее голос часто мерещился мне в темных переулках.
– Снова о своей Сонечке задумался, да? – вывела меня из задумчивости Вера. Но едкие слова не достигли цели, потому что о Соне я не вспоминал в последние дни.
– Я предлагал: давай расстанемся. Ты попросила сохранить показуху для общества и своей семьи. Так в чем ты меня обвиняешь?
Вера резко отвернулась и ушла, а мне стало интересно, почему у Фрэнки такое паршивое настроение. И снова сомнение: какая же она на самом деле? Ангел, стерва или гибрид? Происходящее за стенкой подтверждало второй вариант, и я улыбнулся. Так и знал.
Любопытное получилось совпадение. Первый день войны с «Константой», а дочка Уварова ужинает там же, где и я. В совпадения я не верил, а значит, Сатана подослал свою приспешницу с некоей целью.
С какой именно, я понял, когда без приглашения присоединился к Фрэнки.
Твою мать! Меня решили соблазнить, чтобы я отупел и продал душу этой синеглазой гарпии. Зря стараются. Меня уже столько раз продавали, что я закалился, как сталь.
…Но дышать стало труднее, факт.
До чего красива, стерва, даже в пошлом наряде. Откровенное золотистое платье с низким декольте почти полностью обнажало ноги, затянутые в черные то ли сапоги, то ли чулки. Яркая обертка для выставления товара напоказ. Только меня давно не привлекали дешевки. Меня привлекали загадки, а Фрэнки казалась мне невероятно интересной. Она меня интриговала. И бесила.
Но со вчерашнего дня все-таки больше интриговала.
Фрэнки
– А я сижу, гадаю. Фрэнки, солнце, ты ли это?
От неожиданности я дрогнула и накрыла папку двумя ладонями, хоть имен внутри и не могло быть.
Я знала, что Егерь собирался ужинать в этом ресторане, но не думала, что его столик – соседний. Он все слышал? Что теперь подумает?!
А какая разница, что он подумает? Стерве наплевать на чужое мнение.
– Максим, добрый вечер. Вы за мной следите?
Езерский долго и с подчеркнутым вниманием разглядывал меня. Он, судя по вскинутым бровям, тоже удивился, как и брат, и Боря.
Неужели девушка не может позволить себе немного разврата без того, чтобы ее осуждали? Что за пуританские взгляды? Впрочем, у Егеря в глазах было не осуждение, а кое-что иное. Интерес?
Снова появился официант, с бокалами и бутылкой шампанского в качестве извинений.
– Она сделает заказ позже, – ответил за меня гость.
Когда официант откланялся, Егерь ухмыльнулся и закрыл тонкую дверь. Поскольку та не была прозрачной, то он мог убить меня, и никто не заметил бы.
– Я собиралась уходить, – строго сказала я, скрывая волнение.
Брат он мне или не брат?
Я глянула на папку, но Езерский как раз отбросил документы на диван. В отличие от вчерашнего дня, сегодня он был при параде, гладко выбритый, даже волосы причесал. Он сел рядом и обвел меня горящим взглядом, медленно, не стесняясь, а потом посмотрел в глаза…
Бух! Это мозг не выдержал стресса, ответив перепадом давления. И снова это необъяснимое притяжение, стоило нашим взглядам соприкоснуться.
На нервной почве я начала подчеркнуто внимательно изучать свои выкрашенные в бардовый цвет ногти.
– Вы только поздороваться зашли?
– Конечно, а заодно помочь тебе. Подумал, вдруг ты хочешь мне что-то рассказать, исповедоваться… Ты же в курсе, что началась последняя битва за кусок мяса? Не поделишься планами своего дорогого папочки?
Он подвинулся ко мне и с подчеркнутым удовольствием намотал на палец длинную прядь моих волос.
Езерский пах ванилью.
– Не понимаю, о чем вы. – Я едва дышала, сдирая лак на ногте большого пальца, но гель сходить не желал.
– Не притворяйся ангелом. Пять минут назад ты была более естественной.
Точно, он ведь слышал, как я хамила всем подряд.
– Уйдите, вы мне мешаете, – произнесла я, не придумав более грубой фразы, и рванулась к папке. Егерь перехватил добычу, открыл и, пролистав имеющиеся несколько страниц, сказал:
– Ого. И кого мы проверяли?
– Никого. Не ваше дело. – Я интуитивно прильнула к врагу, стараясь дотянуться до папки рукой. – Отдайте немедленно.
– Что я получу взамен?
– Я не откушу вам ухо.
– А ты зубастая. – Максим уважительно кивнул, откровенно сдерживая смех: – Ладно. Давай так. Ты меня очень хорошо попросишь, ласково, можно шепотом, а я верну тебе документы.
– Ответ отрицательный. Пускай вас ласково любовницы просят! – Меня даже передернуло от мысли, что со мной флиртовал возможный сводный брат. – Вы видели результаты? Что там сказано?
– А ты еще не читала? Обидно-то как. – С этим он поднялся, обхватил меня за талию и усадил на столик, а затем оперся ладонями по обе стороны от моих бедер; пристально посмотрел мне в глаза и сказал: – Результат теста положительный.
Я онемела, застыла, испытав настолько острое сожаление, будто иголка воткнулась в сердце. Неужели оттого, что он мне сводный брат? Неужели на какой-то момент могло показаться, что Максим Езерский – достойный моего внимания мужчина? Этот живодер, подлец, авантюрист, с которым прямо сейчас почему-то слишком тепло рядом, и одновременно холодно до дрожи.
Максим словно бы невзначай посмотрел на мои губы, и меня окатило душной волной. Жар спустился от губ ниже, по груди, в низ живота, и я задержала дыхание.
Нет, контракт стервы и все деньги мира не стоили того, чтобы играть с Егерем. Он поглотит если не «Константу», то меня саму к концу месяца, потому что слишком хорош.
То есть… в каком смысле хорош?! Он мне не нравился никогда!.. Он же мой родственник!
– Да пошел ты на АБВ! – возмутилась я. Оттолкнув Максима, спрыгнула со стола, схватила с дивана папку и увидела карандашную надпись, оставленную Борей на полях: «Подопытные кролики не связаны кровными узами, результат отрицательный».
– Ах ты, мерзавец! – рассвирепела я, не столько от вранья Егеря, сколько от возмутительной радости, ударившей в грудь, ведь мы друг другу были чужими. От облегчения даже ноги ослабели. – Мама не учила, что врать нехорошо?!
Я подняла сумочку, которая валялась на полу, и ступила к двери, но Максим поймал за локоть и потянул меня на себя, обнимая второй рукой за талию.
– Прости, солнце, но ты уйдешь только после этого, – тихо сказал он, и его слова проникли под кожу, взбудоражив кровь в венах ванильным ароматом.
Максим наклонился и… поцеловал меня в щеку.
– Рад был увидеться, – произнес он насмешливо. – Иди, готовь новый пикет или провокацию. Только переоденься. Зима на улице, холодно.
Но на этот раз я не смогла сдвинуться с места или вымолвить хоть слово. Максим меня тоже не отпускал, продолжая поглаживать обнаженную спину, и я ощущала каждое его движение так ярко, что покалывало кожу, а грудную клетку разрывало, словно стометровку пробежала только что на максимальной скорости.
Егерь был выше меня, но никогда его рост не казался настолько внушительным, как здесь, в тесной кабине ресторана. Ткань рубашки натягивалась на его крепких мышцах; едва уловимый аромат ванили и горького шоколада дурманил, а в сочетании с теплом сильного тела усыплял бдительность. В прищуренных глазах плескалась привычная уничижительная насмешка, но постепенно она растаяла, уступив место опасному блеску.
Сердце ёкнуло, и я закричала про себя: «Ну почему он?! Из всех мужчин – почему?!?!»
Я пыталась воскресить в памяти образ Иосифа и контракт стервы, чтобы унять острое желание, но ничего не работало. Поцеловать Максима хотелось до безумия.
– Фрэнки…
Как же интимно прозвучало мое имя в его устах. Господи, дай сил развернуться и уйти! Это же всегда было так легко для меня – отказать мужчине.
Я подняла голову, встречаясь со взглядом ищущих серых, почти черных сейчас глаз, и выдохнула:
– Не надо.
Слишком тихо, и Максим не услышал. Он склонил голову и коснулся губами моего обнаженного плеча, согревая кожу горячим дыханием и поднимаясь выше, вдоль шеи, подбородка… Я зажмурилась от удовольствия, наслаждаясь неторопливыми прикосновениями – и потерялась в размытом мире, ощутив вкус горького шоколада.
Максим теснее прижал меня к себе, крепко обняв двумя руками. Он поцеловал по очереди уголки моего рта, прихватил своими губами мою нижнюю губу и медленно обвел ее языком, а потом попросил с хриплым смешком:
– Разожми зубы, я тебя не съем.
Я в этом сомневалась. Съест и отправится за новым десертом. Он же бабник, коллекционер женских «голов». У него, судя по слухам, было целое стадо тёлок, хорошо хоть клеймо не выжигал.
Но доводы разлетались в прах, сожженные голодным огнем. Я со стоном приоткрыла рот, позволяя Егерю считать меня одной из своих однодневок. Это было как наваждение, совершенно невероятно – и страшно, от того, насколько невероятно.
Максим нетерпеливо протолкнул мне в рот язык, настойчиво лаская, не позволяя вдохнуть, и у меня подогнулись колени. Но потом этот несносный мужчина вдруг с силой обхватил пальцами мой подбородок, и до меня донесся сбивчивый обвиняющий шепот:
– Ты ведь решила совратить меня, невинного ангела, чтобы пробраться в «Дол»? Не выйдет, солнце.
Он жадно провел ладонями по моим плечам вниз, к локтям, стягивая тесемки платья и обнажая неприкрытую грудь; восхищенно замер, а потом словно сдался сам себе и выдохнул:
– А впрочем… черт с тобой, Фрэнки. Позвони, если не передумаешь.
Он достал из нагрудного кармана тонкий красный маркер и написал что-то прямо над моим бешено бьющимся сердцем. Потом Максим нехотя отстранился, и я, смущенная, напуганная, беспомощно наблюдала, как он со злостью распахивает дверцу и уходит. А вернее сказать, сбегает, как от стаи волков.
Что это было только что? Я воспылала страстью к Максиму Езерскому?! А он – ко мне?! И дело не в моем откровенном платье, нет. Дело в странной искре между нами, которая неизменно возникала при соприкосновении вот уже второй день подряд.
Я еще минут пять пыталась унять сердцебиение, ужасаясь, что должна преследовать Егеря до конца контракта.
Катастрофа.
Поправив сползший лиф платья дрожащими руками, я сделала невероятно оскорбительное открытие: Максим оставил мне свой номер телефона, написал красным маркером над грудью. Цифры, а в конце буква «е», обведенная кружочком – «Егерь». Все-таки пометил меня, заклеймил.
– Какой кошмар.
Но хотя бы миссия Сатаны прояснилась. Все оказалось проще, чем в теории с «братиком» Егерем. Отец действительно собирался завершить многолетнее противостояние с Езерскими по велению Иосифа.
Кто победит – «Константа» или «Дол»? Кто станет наследником? Я не знала. Ничего уже не понимала, кроме того, что нужно было срочно избавиться от вкуса горького шоколада на моих губах.
Я облизала их и прикрыла глаза: м-м, а еще этот привкус ванили.
Кто бы подумал, что Егерь – любитель ванили… И руки такие теплые, заботливые. Разве бывают такие у живодеров? Они должны быть загрубевшими и жестокими, причиняющими боль.
Но боли не было. Только патока в крови и желание снова облизать губы.
Я достала смартфон, сделала снимок своей груди, на которой стыдливо краснел номер телефона Максима, поправила платье и вызвала такси.
Охота началась. Правда, охотиться я совсем не умела, тем более на охотников.
Макс
Я долго сидел в машине и курил. Из динамика раздавались громкая музыка, поддерживая и без того высокий уровень адреналина в крови.
Зачем дал Уваровой свой номер?
Кто бы знал. Дотронулся до нее, и из памяти мгновенно выветрилось, кто она, кто я. Хотелось раздеть ее и почувствовать, взять прямо там, на столе – и смотреть в эти потрясающие синие глаза при этом…
Крыша поехала, ей богу. Я, конечно, эмоциональный с женщинами, но таких проблем с самоконтролем у меня класса с десятого не было.
Теперь будут. Фрэнки обязательно позвонит или снова покажется на горизонте, маяча перед глазами. Она собралась шпионить для отца, и я ее благословил. Наверно, думает, что я уже жить без нее не могу.
Кровь кипела в венах, и сквозь дым сигареты я наблюдал, как Фрэнки выходит из ресторана и садится в такси.
Инстинкт самосохранения кричал, что эту добычу лучше оставить в покое, иначе можно самому попасть в капкан, но азарт охотника – это как наркотик. Я давно не испытывал настолько сокрушающего стремления заполучить женщину. Вернее, настолько сильного не испытывал никогда, даже с Соней.
Меня ломало, выворачивало наизнанку. В эту самую минуту я хотел получить целиком и полностью не «Константу», а эту хитрую, но такую необычную девушку. На день, на месяц – пока не надоест, пока не выгорит едкий удушливый костер там, где должно находиться холодное сердце.
Уваров сам толкнул дочь в эти грязные разборки, так почему бы и мне не воспользоваться случаем? В конце концов, я не святой, чтобы отвергнуть столь ценное подношение, даже если оно сделано Сатаной.
Глава 7
Фрэнки
Задание на среду, 2 декабря:
Пойти на благотворительный прием «Дола» и со сцены сказать, что мероприятие скучное и призвано обобрать добрых людей, а собранные средства пропадут в карманах организаторов, как обычно. Выплеснуть на главного организатора – М.Е. – бокал красного вина прилюдно.
До вечернего приема оставалась еще уйма времени, и я с удовольствием поехала на учебу. Роберта увидеть не получилось: он ушел в школу очень рано, хотя обычно опаздывал. Связана ли его поспешность с присутствием Юли на вчерашнем ужине? Неизвестно. Но позвонить Боре и спросить, делилась ли с ним сестра наблюдениями, я не могла: извиниться перед другом не получится, и выйдет форменное издевательство, а не разговор.
А еще ночной сон о Максиме преследовал откровенными образами. Тоже издевательство. Поспать спокойно уже нельзя!
В растрепанных чувствах я приехала в универ, на проспект Вернадского, запарковав Афелия рядом со спортивной красной тачкой, которая принадлежала моей подруге Свете. Шлем и куртку я оставила в гардеробе, думая о своем и ни с кем не здороваясь.
Первым, кого я встретила, попав в «отсек» своего факультета, оказался Виталий Иванович, преподаватель, заведующий кафедрой и по совместительству тот самый поэт, глава фонда.
