скачать книгу бесплатно
– Будь изобретательной, Фрэнки. Учись манипулировать. Посоветуйся с матерью, она в этом профи. Но я убью тебя собственными руками, если станешь шлюхой Егеря. Ты облапошишь его и выбросишь.
Отец смотрел хмуро, взгляд колючий, без тени юмора. Он не шутил только что, и это повергло меня в пучину бессмысленного протеста. Отец продолжал подавлять взглядом (он запрещал опускать глаза во время беседы), и я чувствовала, как вдавливается «волшебная кнопка» внутри. Но кое-что больно задело меня. Я выпрямила спину и холодно произнесла:
– Мне жаль, что мы с Робертом разочаровали тебя. Наверное, я заслужила такое отношение, но не унижай Роберта. Он добрый, умный, талантливый. Лишить его поддержки, наследства – значит, укатать в асфальт его мечту стать музыкантом. Езерский и мизинца его не стоит! Кем ты восхищаешься? Бабником, который открыто изменяет своей невесте? Который не имеет ни кодекса чести, ни души? Он же беспринципная мразь!
Глаза отца загорелись опасным хищным светом. Казалось, его окутал ядовитый туман.
– Если ты откажешься, я перепишу все, чем владею, на Максима! Составлю завещание только на его имя, и после моей смерти к нему уйдет Тара! К нему все уйдет! Ни тебе, ни Роберту не достанется ни рубля. Будешь прыгать босоногим волонтером по африканским пустыням в поисках малярии!
Он орал так, что у меня застыла кровь в венах, но я все равно пропищала:
– В контракте это не оговорено! Там указана потеря «Константы», но ни слова о Таре.
– Не напрашивайся… Ты меня знаешь. Составлю новый документ, который будешь подписывать слезами.
Я всегда проигрывала в словесной дуэли с ним. Даже если поначалу появлялся запал противостоять, то отец быстро его тушил.
Вот и сейчас. Он оскорбил, а я не могла ответить тем же. Но все равно каким-то чудом держалась и продолжала с вызовом смотреть в глаза, давая понять, что он меня не убедил на этот раз. Хотя на самом деле мне просто было страшно открыть рот. Я молча хмурилась, чтобы отец перепутал меня со стойким оловянным солдатиком. Хотелось отвоевать хотя бы пять минут мнимой храбрости перед тем, как выбросить белый флаг.
Постепенно отец успокоился и, поправив галстук, снова потянулся к опустевшему стакану.
– Подпишешь? – спросил он.
– Мне нужно подумать. Я категорически против пункта о том, что должна потерять девственность к Новому году. Это насилие над моей личностью.
– Пункт останется.
– Но у меня ведь даже парня нет!
– Самое время найти. Тебе уже восемнадцать. В твоем возрасте средневековые женщины целый выводок детей воспитывали… тех, которые выжили.
– Как мило. Но знаешь что? В вопросе моей невинности коса нашла на камень. Это идет вразрез с моими принципами.
– А у тебя разве есть принципы? – искренне удивился отец.
– Один есть! – Я насупилась, сложив руки на груди. – Поэтому дай мне действительно вескую причину для всей той грязи, в которую ты хочешь меня бросить.
Повисла пауза. Глядя на дно стакана, отец наконец произнес надтреснутым голосом:
– Фрэнки, я умираю. Мне осталось полгода, и я не хочу уходить, не окончив войну с Езерскими. Если мы провалим эту миссию, то я буду приходить к тебе в кошмарах, клянусь.
Отец открыл ящик стола и достал очередную папку, в которой лежало врачебное заключение. Почерк оказался до того непонятный, что я не могла разобрать.
– Что у тебя?
– Рак.
– Когда ты узнал?
– Месяц назад.
– Мама в курсе?
– Нет, пускай не радуется раньше времени. И ты рот держи на замке.
У меня от волнения текст расплывался перед глазами, но я все же запомнила название клиники и номер документа, чтобы потом перепроверить. Я никогда не ставила слово отца под сомнение, и он знал об этом. Но сейчас на кону оказалась не только моя девичья честь, но и будущее всей семьи, и я решила взбунтоваться хотя бы в этой мелочи. Так было легче смириться с собственной беспомощностью перед Сатаной.
– Сделай мне прощальный подарок, дочка. Подари мне «Дол». Я сотру их с лица земли, они наконец перестанут существовать, и я упокоюсь с миром.
Если отец на чем-либо зацикливался, то это навсегда. Я не сомневалась, что он отравит жизнь мне и Роберту, если я не повинуюсь.
Прикрыв глаза, я наконец признала поражение.
– Хорошо. Я попытаюсь.
Отец шумно вздохнул.
– Ты приняла верное решение. Я убежден в твоей победе, потому что в тебе, в конце концов, течет моя кровь.
– А если я не смогу заполучить для тебя акции?
– Тогда Максим – это меньшее зло. Я достаточно рассудительный человек, чтобы признать поражение собственных детей и спасти компанию, даже ценой передачи ее в руки своих врагов… Дело должно быть закрыто до наступления Нового года. Так угодно судьбе.
Иосифу, что ли?! Иосиф предсказал отцу очередную ересь о великой миссии?! Тогда это точно конец.
– Спасибо за ободряющую отповедь, – горько улыбнулась я, все еще не осознав смертельный диагноз папы. Это же Сатана, он бессмертен.
– Я люблю тебя, Фрэнки, потому и продолжаю бороться за тебя. Методы Иосифа действенные, сама убедишься. Докажи, что после моей смерти сможешь управлять «Константой», и она достанется тебе, а не Максиму.
Его голос смягчился, от алкоголя, наверное, и один из самых богатых бизнесменов Москвы вернулся за стол, усевшись в кресло из кожзаменителя, который ненавидел.
Я поцеловала папу в гладко выбритую щеку и вышла из кабинета. Пока не забыла, внесла в смартфон данные клиники и, будто в тумане, побрела к Афелию. Надела шлем, выругалась и умчалась в морг, к другу, который мог помочь с проверкой диагноза.
Глава 4
Константин, он же Кукловод, он же Сатана
Я бросил папку с медицинским заключением назад в ящик и хохотнул, подняв тост в свою честь.
Хорош, мерзавец!
Дочка поверила, что я действительно отдам компанию в руки Езерских, если она не выполнит какой-то дурацкий контракт. Что поделать, Фрэнки – наивная душа. Она усвоила сегодня урок об эффективности шантажа, а вот блеф для нее так и остался неизвестным термином.
Я пролистал папку с подписанными документами о передаче контрольного пакета и сунул в тайный отсек стола, где и похоронил под кодовым замком. Пускай полежат пока, на случай если Фрэнки снова дрогнет и замучается совестью. А первого января эти документы отправятся в бумагорезку.
Да я лучше пропью свои владения, включая стерву-жену, чем отдам Максиму! Но я абсолютно уверен, что Фрэнки, моя девочка, справится. Она легко очаровывала людей. Идеальная шпионка, только совести слишком много, но и этот дефект можно исправить.
Фрэнки принесет мне пакет акций на блюдечке с голубой каемочкой… потому что она зацепила Максима за живое.
Я этого никогда бы не узнал, но мне нашептала тайну сама госпожа-удача по имени Верочка. Она была невестой Максима. Обиженной невестой…
Верочка заметила, что Максим стал слишком часто проклинать бедняжку Фрэнки, что его глаза загорались недобрым огнем, стоило невесте вскользь упомянуть ненавистное имя. Даже свою пассию Соню Либерман он не удостаивал столь яркими эмоциями.
Поэтому, Фрэнки просто должна следовать проклятому контракту, чтобы все получилось.
Благодаря Верочке, сексуальной мазохистке, я уже скупил акции «Дола». Она не только тайно продала мне свою долю, но и уговорила других последовать ее примеру. Лишь Максим и его мать остались «неощипанными». И они были в полном неведении, что их семья – это стадо баранов. Через Верочку я заплатил им крупные суммы и при этом сохранил им ежемесячные выплаты по процентам и право подписи.
Они не знали, кому именно вручили душу, как и не подозревали, в какую ловушку угодили. Каждый думал, что один такой умный: в кризис сумел невероятно выгодно продать акции и при этом остаться номинальным владельцем, получающим ежемесячные выплаты. Ума палата… Выродилось семейство Езерских. Один у них выжил адекватный человек – Максим, но и тот не раскусит махинацию, если не начнет целенаправленно копать.
Как же легко было управлять людьми. И как приятно. Ничто в жизни не доставляло мне большего наслаждения, чем ощущение власти над другими.
Удача в бизнесе сопутствовала мне всю жизнь. А вот в отношениях с женщинами не везло. Сначала Катя Езерская отказала в браке, затем жена оказалась стервой, а теперь и любовница изводила частыми визитами. Только с дочкой и получалось справиться. Я считал ее не просто своей марионеткой, я ее действительно любил. Верил ей. В девочке заключалось будущее Уваровых, и я хотел помочь ей повзрослеть. Я даже анализ ДНК недавно сделал, чтобы убедиться в кровном родстве. На всякий случай.
Конечно, я предпочел бы иметь такого наследника, как Максим, но тот мне был чужим, на него тест я тоже сделал пару лет назад. Когда-то я завидовал черной завистью первому мужу Кати Езерской: такой сын! Но прошлого не изменить, в отличие от будущего. Из Фрэнки получится наследница не хуже. Она либо сломается за декабрь, либо закалится.
Когда мне несколько месяцев назад поставили первый, смертельный, диагноз, то я исповедовался Иосифу. А тот сказал, что видел сон о моей болезни. Сказал, что исцелением станет прекращение войны с Езерскими. И если я прислушаюсь, то болезнь уйдет в прошлое вместе с причиной моей ненависти.
В итоге я соблазнил Верочку и, сам того не ожидая, быстро выкупил 40% «Дола».
А вчера мне сняли диагноз. Сказали, опухоль доброкачественная и это не поддается логическому объяснению. Но я-то знаю, что выздоровел благодаря судьбе, к указаниям которой прислушался.
Осталось выйти из грязного теневого бизнеса, подготовить ко взрослой жизни дочь, захватить «Дол» – и можно праздновать Новый год.
Взяв айфон со стола, я напечатал сообщение для Фрэнки: «Помни, что я тень за твоей спиной, тогда и ошибиться не сможешь». Усмехнувшись, нажал на кнопку коммутатора и приказал помощнице:
– Свяжи меня с Астаной в четыре часа… Да, с Джалиевым.
Я уже собрался заблокировать дверь, но помощница кашлянула и сказала, что в приемной – очередная гостья.
В кабинете появилась Верочка в черном плаще до колен.
– Костя! О Господи, я чуть с Максимом не столкнулась! Просидела полчаса в туалете, пряталась, как школьница.
Вера была невысокой, худой крашеной блондинкой с перекаченными губами и тонким голосом. Легко понять, почему жених ее так ни разу и не отымел: он предпочитал таких, как Фрэнки. Меня чужая невеста тоже мало привлекала и вызывала презрение, но ее покорность играла мне на руку.
– Я давал тебе слово? – холодно спросил.
– Ух, какой ты властный босс…
Я закатил глаза к потолку и приказал:
– На колени.
– Дай отдышаться…
Она млела от извращенных игр, и меня это устраивало, потому что можно было не притворяться, что я ее уважаю. Нормальный секс у меня закончился вместе с нормальными отношениями в семье, когда жена переехала в отдельную спальню. С тех пор что ни любовница, то шоу по завоеванию папика. Вот и Верочка не исключение.
Я не позволил ей нормально раздеться или устроиться поудобнее. Взял ее сзади, грубо, и услышал довольный стон.
– Я говорю, ты делаешь.
– Да… да…
– Ты помнишь про одиннадцать процентов.
– Помню…
Мне и десять процентов плюс один голос хватило бы, но лучше больше. Я всегда страховался. На Фрэнки я уже поставил, но и Верочка пускай не расслабляется.
– Я всегда получаю то, что хочу, – прошипел, а потом оттолкнул блондинку, больше не обращая на нее внимания, и застегнул брюки. – Пошла вон. Чтобы до следующей недели не видел тебя.
И она послушалась. Меня всегда слушались.
Фрэнки
Мой лучший друг, Борис Денных, учился в «меде» на пятом курсе. Мы познакомились на мероприятии, которое я организовала для поиска меценатов, желающих финансировать центры для детей с ДЦП.
Борька был весельчак и одновременно очень серьезно подходил к исполнению просьб. Будущий патологоанатом, он подрабатывал в морге и был помешан на чистоте.
– Привет, Франсуазита! – поприветствовал он меня, выйдя на крыльцо. – Каким ветром в наши края?
Мы обменялись вежливыми поцелуями в щеку, и я открыла запись на смартфоне.
– Слушай, у тебя есть знакомые из клиники Верещагина[1]? Мне нужно проверить, настоящий ли документ я сегодня увидела. Там смертельный диагноз, а мне кажется, что это «липа».
Боря удивился.
– А кто собирается откинуться? Может, мне еще и вскрытие доведется проводить, а? – Он любил шутить о внутренних органах и смерти.
– Мой отец.
– Ого! И ты так легко выдаешь тайну мне, простому смертному рабу?! В смысле… мои соболезнования, очень жаль, – вспомнив о приличиях, добавил Борис.
– Честно, я пока не могу осознать этот факт. Просто вот отказываюсь в него верить и принимать близко к сердцу. Хочу проверить, правда ли это.
– Может, я и помогу. Есть у меня кое-какие связи.
У друга связи имелись везде, потому что он был жутко энергичным активистом и сыном именитого врача, профессора РАН.
– А когда ты сможешь выяснить?
– Пам-пам-пам… К вечеру устроит?
Я благодарно выдохнула: недолго ждать.
Макс
Довольно насвистывая, я вырулил на дорогу и подумал, что встреча с Уваровым прошла отлично. В крови бурлил адреналин от предстоящей последней «битвы», в которой я собирался победить – честными методами и не очень.
