Помни меня

Джени Рин

Помни меня

Пролог

8 июня, вторник.

Здравствуй, мой новый друг, мой тихий собеседник, мой дневник! Пусть это будет первым откровением моей души на твоих страницах. Меня зовут Ася, мне 14 лет. Сейчас я нахожусь в летнем лагере уже целых восемь дней. Здесь здорово! Ребята в отряде хорошо ко мне относятся. Мы много играем. Но сейчас я хочу рассказать тебе о другом. Каждый вечер мы ходим на дискотеку. С первого дня, как завороженная, я наблюдаю за мальчиком из другого отряда. Имя его – тайна, возраст – загадка, но красота его пленила меня с первого взгляда. Ах, как я мечтаю о том, чтобы он пригласил меня на танец! Но скромность, эта вечная моя спутница, словно оковы держит меня в тени. Но я верю, всем сердцем верю: если чего-то желать с неукротимой страстью, это непременно станет явью. Нужно лишь не терять веру в чудо.

9 июня, среда.

Дневник, вчерашняя дискотека обернулась для меня настоящей пыткой. Он танцевал… с другой. И плевать, что для него я – лишь тень в толпе, невидимка, не заслуживающая и взгляда. Ревность, словно ледяной кинжал, вонзилась в сердце. Я бежала, задыхаясь от обиды, в свою комнату, где слезы стали единственным утешением. Хорошо, что пришла Лиза, моя соседка, моя новая, такая смелая подруга. Она долго меня успокаивала, пообещав поговорить с ним. Она – бесстрашная, а я… я прячусь в тени, мне так привычно, так комфортно быть незаметной. Но почему-то именно сегодня одиночество давит с особой силой. Неужели все из-за него? Вдруг он – тот самый ключ, что откроет дверь в новый мир? Как бы я хотела, чтобы он узнал меня… Надеюсь, Лиза сдержит слово и расскажет ему обо мне.

10 июня, четверг.

Дорогой дневник, представляешь, Лиза осмелилась поговорить с ним! Она сказала… сказала, что я неравнодушна к нему. А потом… на дискотеке он пригласил меня на танец. Слова не могут передать, насколько я была счастлива! Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Улыбка прилипла к лицу, пока его рука нежно обнимала мою талию. Я ужасно нервничала, боялась наступить ему на ногу, хотя и занимаюсь бальными танцами. Мы не говорили, он просто подошел и протянул мне руку, когда зазвучала медленная музыка. Я так и не узнала, как его зовут и сколько ему лет. Впрочем, всему свое время, правда? Сегодня он снова пригласит меня на танец, и я поговорю с ним.

11 июня, пятница.

Дорогой дневник, вчерашний вечер снова утонул в слезах. Наш отряд наказали за плохое поведение и не отпустили на танцы. Запертая в своей комнате, я, как узник, внимала доносящимся издалека звукам музыки, что плыли с танцпола, и рыдала в подушку. Моя подруга даже пыталась поговорить с вожатой, чтобы та позволила нам пойти на дискотеку, но она не разрешила. А сегодня утром, словно обухом по голове, новость: он танцевал с другой. Неужели для него я – пустое место? Неужели все равно, с кем кружиться в танце? Завтра суббота, многие отряды разъедутся на речку, экскурсии, или просто домой. Мы поедем купаться. Это хорошая новость, я люблю плавать, но грустно, что не увижу того мальчика. Если он уедет домой мне будет очень тоскливо. Я так хочу поговорить с ним, правда! Это очень нервирует меня.

14 июня, понедельник.

Дорогой дневник, выходные прошли скучно. Не было ни танцев, ни развлечений. Большую часть дня мы проводили на речке, и это хоть как-то развеивало тоску. В нашем отряде осталось много ребят, которых не забрали домой, поэтому было весело. В лагере многие разъехались, чтобы провести выходные с родителями. Тот мальчик тоже уехал домой, но сегодня я видела, как его привезли обратно. Вечер – мой шанс. Я соберу всю свою робкую смелость в крепкий кулак и подойду. Он же не огнедышащий дракон, в конце концов? Нужно быть настойчивее, так мне сказала Лиза. И я буду, обещаю.

15 июня, вторник.

Дорогой дневник, что со мной не так? Вчера перед танцами я услышала разговор двух мальчишек. Один из них… Он! Тот, кто заставляет мое сердце трепетать. Они обсуждали меня. Говорили, что я страшненькая и танцевать со мной было неприятно. Что лучше совсем не танцевать, чем с такой, как я. Это было так унизительно. Никогда еще не чувствовала себя такой ничтожной. Всю ночь я прорыдала, захлебываясь от обиды и горечи. Сегодня утром мир казался серым и враждебным, и мне не хотелось покидать свою комнату, даже ради завтрака. Но строгая вожатая пресекла мои попытки спрятаться от реальности, и мне пришлось подчиниться. В столовой он и его мерзкие друзья не сводили глаз с нашего стола, осыпая меня презрительными взглядами и тихим смехом. Я опустила голову, пытаясь укрыться за прядями волос, но слезы предательски потекли по щекам. После завтрака я бежала прочь, подальше от этих жестоких глаз и ядовитых насмешек. Больше я не выходила на улицу. Солгала, что у меня болит живот, и мне разрешили остаться в комнате. На дискотеку я тоже не пошла. Сейчас я сижу перед зеркалом в поисках недостатков. И нахожу их слишком много, чтобы не согласиться с их жестокими словами. Лоб усыпан отвратительными прыщами. Волосы – мышиного, невыразительного цвета. Глаза – тусклые, словно две потухшие звезды. Ноги – непропорционально длинные. А тело – угловатое и худое. Во мне все – сплошной недостаток.

17 июня, четверг.

Дорогой дневник, вчерашний звонок маме был полон отчаяния. Я умоляла забрать меня отсюда, но в ответ услышала лишь успокаивающее: «Потерпи, осталось всего ничего». Она думает, это тоска по дому. Если бы она только знала! Нет, конечно, я скучаю по маме, но уехать хочу не из-за этого. Здесь мне невыносимо. Каждый выход на улицу – пытка под прицелом чужих глаз. Я чувствую, как они прожигают меня взглядами, слышу этот мерзкий шепот и смех, затаившийся за спиной. Подруга твердит, что я все преувеличиваю, что никому нет дела до моей внешности, а тот парень просто идиот. Но у меня больше нет сил слушать эти пустые слова. Она пытается утешить, но я вижу этот жалостливый блеск в ее глазах. Уверена, она тоже смеется надо мной, как и все остальные. Отвратительно. Я больше не смотрюсь в зеркало. Мне все равно, что я вижу в отражении, главное – не видеть ничего. Четыре дня… всего четыре дня до дома. Эта мысль – слабый луч света в кромешной тьме. Постараюсь запереться в комнате до самого отъезда, лишь бы не видеть их, не слышать их, не чувствовать их ненависть.

20 июня, воскресенье.

Дорогой дневник, мама приехала на день раньше, чтобы забрать меня. Завтра она работает, поэтому мы уехали домой сегодня. Когда я увидела ее, сразу кинулась к ней на шею и заплакала. Я молчала о том, что со мной творится, не хотела омрачать ее жизнь своими тенями. Дома, едва переступив порог, я закрылась в своей комнате – в крепости одиночества. Первым делом, с отчаянной решимостью, откатила большое зеркало на колесиках за шкаф, подальше от глаз. Не могу, не хочу больше видеть свое отражение. Я – воплощение мерзости. Уродина. Уродина. Уродина.

Глава 1

Солнце нагло било в глаза, вырывая из объятий сна. Утро… Прекрасно. День обещал быть точной копией вчерашнего, как кадр из заезженной пленки.

Я поднялась с кровати и, словно зачарованная, поплыла к зеркалу. Из глубины отражения на меня смотрела семнадцатилетняя девушка, обремененная непомерным грузом комплексов.

Обладательница точеной фигуры, отшлифованной занятиями легкой атлетикой, с волной русых волос, ниспадающих на плечи, и двумя изумрудами глаз, сияющих в обрамлении правильных черт лица. Казалось бы, что еще нужно? Но за глянцем внешней красоты скрывался океан внутренних терзаний, болезненное непринятие себя. Словно археолог, копающийся в руинах самооценки, я провела очередной безжалостный анализ своего отражения и отправилась в душ.

На календаре красовалось начало июля – время беззаботных каникул, предвкушение последнего года в школе. Я могла никуда не торопиться и с наслаждением нежиться под теплыми струями воды. Сбросив с себя утреннюю сонливость, я направилась на кухню, чтобы наполнить чашку обжигающим кофе, устроиться с ним на балконе и стать невольным зрителем разворачивающейся за окном жизни.

На кухне порхала мама, колдующая над стопкой румяных блинчиков, то и дело отвлекаясь на мелькающие в телевизоре лица сериальных героев. Заметив меня, она одарила меня своей неизменно теплой улыбкой.

– Доброе утро, дочка. Ты что-то поздно сегодня проснулась. Садись, позавтракай нормально, – мама кивнула в сторону стола, где уже был накрыт завтрак.

– Доброе утро, мамуль. Сегодня как-то особенно крепко спалось, – ответила я, почувствовав, как предательски дрогнул голос.

Мама, не заметив моего смущения, спросила:

– На тренировку сегодня поедешь?

– Конечно, поеду. Сейчас позавтракаю, соберусь и в путь, – ответила я, направляясь к столу.

– Хорошо. Тогда я побежала на работу. Деньги на столе в коридоре, – мама чмокнула меня в щеку и, пробормотав что-то на прощание, упорхнула из квартиры.

Оставшись одна, я, как и планировала, налила себе кофе, прихватила пару блинчиков и вышла на балкон. На часах было восемь утра, и да, для меня это уже неприлично поздно – обычно я просыпаюсь около семи.

За окном вовсю резвилось лето: щебетали птицы, и в воздухе витал пьянящий аромат хвойного леса, в объятиях которого приютился жилой комплекс. Наша с мамой квартира находилась на двенадцатом этаже, откуда открывался захватывающий дух вид. С одной стороны – отголоски неугомонного мегаполиса, а с другой – манящая лесная сказка с благоустроенным парком, где можно гулять, не опасаясь стать жертвой маньяка.

Я вышла на балкон, опустилась в свое любимое плетеное кресло и позволила мыслям закружить меня в своем бесконечном водовороте.

Особенно крепко спалось мне сегодня неспроста. От одного воспоминания о сне щеки вспыхнули неконтролируемым румянцем. Сон был до неприличия откровенным, таких я еще не видела. Главным героем был Никита, парень, с которым мы вместе занимаемся легкой атлетикой в одной спортивной школе. Высокий, мускулистый, с обезоруживающей улыбкой и искрометным чувством юмора – настоящий Аполлон.

Мы познакомились год назад, когда я только начала заниматься бегом. Поначалу он не обращал на меня никакого внимания, но я заметила, что он живет где-то поблизости, потому что мы ездили на одном автобусе и выходили на одной остановке, а дальше наши пути расходились.

Чтобы не так страшно было возвращаться одной домой, я старалась тренироваться до семи вечера. Но однажды, в процессе подготовки к соревнованиям, мы с тренером потеряли счет времени и закончили тренировку только в десять. Тренер предложил подвезти меня до дома, но я отказалась, решив проветрить голову от навязчивых негативных мыслей. Направляясь к остановке, я вдруг почувствовала на своей спине чей-то прожигающий взгляд и услышала приближающиеся шаги. Сказать, что я испугалась – ничего не сказать. Меня охватил первобытный ужас. С бешено колотящимся сердцем я ускорила шаг. Но не успела пройти и двадцати метров, как меня схватили за локоть. Я вскрикнула и обернулась.

Передо мной стоял Никита, и в его глазах плескалось невероятное голубое море. Я почувствовала, как напряжение стало отступать, но все еще не понимала, что происходит, пока он не заговорил:

– Я видел, что ты задержалась на тренировке, решил поиграть в джентльмена, – сказал он, с улыбкой на губах.

– Это ты, конечно, хорошо придумал, но зачем так пугать?

– Прости. Просто не знал, как еще с тобой заговорить, – я чуть слюной не подавилась от его слов. – Может, познакомимся?

– Странный способ знакомства. Ну, хорошо, давай познакомимся. Я Ас… – начала говорить я, но Никита меня перебил.

– Мы выступали на одних соревнованиях, я знаю, как тебя зовут, Ася – с гордостью ответил парень.

– А ты всех новых девушек из спортивной школы до дома провожаешь?

Тем временем, мы уже дошли до остановки и ждали наш автобус. Никита хотел было ответить на мой вопрос, но его отвлек телефонный звонок. Он извинился и взял трубку:

– Да, закончил… Скоро приеду… И я тебя.

По этому короткому разговору я поняла, что у него есть девушка. Любопытство взяло верх, и я выпалила:

– Это твоя девушка?

– Да. Но ты ничего не подумай, я не подкатываю к тебе, мне просто захотелось составить компанию. Я наблюдал за тобой с первого дня и только решился заговорить, – смущенно произнес он.

– Мне приятно, что ты меня заметил. Готова всегда быть твоей компанией по дороге на тренировки, и домой, – весело сказала я.

Никита засмеялся, и это был самый прекрасный смех, который я когда-либо слышала.

Подошел наш автобус, и мы запрыгнули в него. В течение десятиминутной поездки мы обменялись телефонами и аккаунтами в социальных сетях. Договорились, что будем ездить вместе. Болтали обо всем на свете. Я никогда не чувствовала себя такой счастливой, словно в моем животе расцвел целый сад бабочек. Я не хотела идти домой, но мама не любила, когда я задерживалась без предупреждения. Никита проводил меня до самого подъезда, попрощался и пошел дальше.

В ту ночь я не сомкнула глаз. Улыбалась, как умалишенная, и не могла поверить, что Никита заговорил со мной. Это все мои комплексы. Я всегда считала себя недостаточно красивой, чтобы кому-то понравиться, и поэтому была замкнута в себе.

Так и началась наша дружба с Никитой. Ну как дружба… Эротические сны с друзьями не снятся. Или снятся? Этого я не знаю, со мной такое впервые. Во сне он раздевал меня, ласкал и входил в меня… Ух… До мурашек от этих воспоминаний.

У меня очень развита фантазия. Я могу представить то, чего со мной никогда не происходило. И да, я девственница. Что, в общем-то, и неудивительно, ведь у меня никогда не было отношений, а уж заняться сексом просто так, без взаимных чувств, точно не для меня.

Уже целый год я мечтаю о том, чтобы моим первым парнем стал Никита, но это всего лишь мечты, для него я просто подруга. Бесит.

Мама всегда говорила мне, чтобы я не торопилась с мальчиками. Нужно сначала отучиться в школе, а потом уже можно и о парнях подумать.

Моя мама вообще очень мудрая женщина. Она воспитала меня одна, потому что отец оказался бабником с немалым списком дам за плечами, и мама его бросила.

Я была еще маленькой, когда родители развелись, поэтому не особо страдаю от отсутствия отцовского внимания. Про других женщин в его жизни я узнала от бабушки, маминой мамы, которая всегда очень любила моего отца. Она рассказывала о нем только хорошее и считала его своим сыном. А вот мама, по ее словам, сама была виновата в его вечных похождениях. Не уделяла должного внимания своему «замечательному» мужу. Поэтому у мамы с бабушкой всегда были натянутые отношения. Бабушка не может простить маме, что та ушла от моего отца, а мама не может простить, что бабушка всегда поддерживала сторону любимого зятя. А что касается меня, я всегда была между двух огней. Приезжая к бабушке, слушала, какой замечательный мой папочка, как он любил меня и маму, а она взяла и разрушила свое счастье. Бабушка постоянно настаивает на том, чтобы я начала общаться с отцом, а я отмахиваюсь и как можно быстрее пытаюсь сменить тему разговора. А вот мама, наоборот, никогда не говорит о бывшем муже. Она не хочет тревожить мою детскую психику и напоминать, что отец сам перестал общаться со мной.

Я полностью на стороне мамы и всегда буду ее поддерживать. Да и сам отец не особо рвется со мной общаться, даже с праздниками не поздравляет. Мама говорит, что он обиделся на нее, когда она ушла и не захотела вернуться. Поэтому он избегает общения со мной, чтобы лишний раз не бередить старые раны. Эгоист.

Я не понимаю, как можно было изменять моей маме. Она невероятно красивая, добрая и воспитанная женщина. О такой жене можно только мечтать.

Но что я могу понимать в свои семнадцать?

Мама с годами только расцветает. Я знаю, что у нее есть мужчина, хоть она мне ничего не рассказывает о нем. В ее глазах видно счастье. Я очень рада за маму, она это заслужила.

Внезапный звонок телефона вырвал меня из омута мыслей.

Я вскочила с кресла и, словно олень, понеслась в спальню. Нашла телефон, затерявшийся среди подушек, и увидела на экране имя моего ночного искусителя. Щеки мгновенно вспыхнули румянцем, но я взяла себя в руки и ответила на звонок.

– Привет! – произнесла я, стараясь придать голосу непринужденность.

– Привет, Солнце! На тренировку едем? – спросил Никита.

Он всегда называл меня Солнцем. Не знаю почему, никогда не спрашивала об этом, но это прозвище всегда было моим самым любимым.

– Конечно едем, – ответила я, совсем забыв про время.

– У тебя двадцать минут, иначе поедешь одна, – прозвучал его приказной тон, и он отключился.

Черт, какие двадцать минут? Мне обычно часа не хватает, чтобы собраться. Да, в моей голове целый зоопарк тараканов, но я свято чту ритуал ухода за собой. Макияж, прическа, выбор наряда, сбор спортивной сумки – это целая церемония. Какие тут двадцать минут? Это просто издевательство.

Чем больше я возмущалась и мысленно планировала коварные способы его убийства, тем меньше времени у меня оставалось. Я металась по квартире, словно белка в колесе, пытаясь хоть немного привести себя в порядок.

И вот, спустя двадцать минут, я совершила невозможное, рассматривая свое отражение в зеркале лифта. В принципе, получилось неплохо. Черные стрелки на глазах, подчеркнутые тушью ресницы, нюдовая помада на губах. Волосы собраны в небрежный хвост – времени на идеальную прическу просто не было, спасибо этому вечно спешащему кролику с часами. На мне бежевое поло, плиссированная юбка в стиле теннисистки, гольфы и белые кеды. Я довольна своим отражением.

Но как только двери лифта распахнулись, в моей голове всплыли картины недавнего сна. Вот ведь зараза! Как теперь смотреть на него спокойно? От этих воспоминаний щеки снова заполыхали, а сердце бешено заколотилось.

Я знала, что этот искуситель будет ждать меня у подъезда, как всегда, и нервничала еще сильнее. Подойдя к двери, я глубоко вдохнула, зажмурилась, досчитала до пяти, открыла глаза, расправила плечи и вышла.

Как и ожидалось, Никита стоял напротив подъезда, уткнувшись в телефон.

– И что мы так долго? Полчаса уже тут торчу, – театрально начал возмущаться он.

– Не рассказывай мне сказки. Уверена, ты только что подошел. А злишься, потому что у тебя похмелье, или очередная Вика-Катя-Маша тебе не дала, я права?

Никита ошарашенно смотрел на меня. За этот год мы стали невероятно близки. Не было дня, чтобы мы не виделись, не созванивались или не переписывались. Три раза в неделю мы вместе ездили на тренировки. Но в учебное время это не всегда получалось, потому что Никита учился в колледже и часто задерживался на занятиях, поэтому ехал на тренировку сразу после учебы, не заезжая домой. Мы с Никитой ровесники, но у нас совершенно разные жизни. Я знаю обо всех его похождениях: когда, с кем, где. Эта информация терзала меня изнутри. Он тоже знает обо мне все, хотя моя жизнь и не такая бурная, как его. Летом – тренировки, дом. В учебное время – школа, тренировки, дом. И так по кругу.

Я, конечно, гуляю, развлекаюсь, но не так часто, как Никита. Я считаю себя интровертом. Может, странно так говорить в семнадцать, но это правда. Мне уютнее в тишине с книгой в руках, чем на шумной вечеринке.

– Меня иногда прямо бесит, что ты меня так хорошо знаешь, – он подошел ко мне, приобнял, и мы пошли на остановку. От его прикосновения разряд молнии прошелся по моему телу, но я отбросила ненужные мысли и сосредоточилась на нашем диалоге.

– Ну, давай, рассказывай, – сказала я после недолгой тишины.

Никита тяжело вздохнул, что мне сразу не понравилось. Я занервничала и внимательней начала вслушиваться в каждое его слово.

– Помнишь Кристину? С которой мы расстались четыре месяца назад? – мое сердце замерло. Конечно, я помнила эту красотку с шикарной фигурой и модельной внешностью.

– Помню. Ты мне все уши прожужжал о том, что влюбился как мальчишка, что она твоя будущая жена и мать твоих детей. Такого бреда я от тебя еще не слышала, – попыталась пошутить я, но внутри все сжалось от напряжения.

– Я знал, что не надо тебе ничего говорить, – расстроено проговорил он.

– Нет, Никит, ты мне сейчас все расскажешь. Но ты знаешь, как я отношусь к этой… девушке, которая … – я не успела договорить, как он перебил меня.

– Мы снова вместе.

– ЧТО? Ты совсем идиот? Вокруг тебя столько девчонок. Да ты спишь каждую неделю с новой. Зачем тебе ОНА? – я была настолько зла, что уже перестала контролировать свои высказывания.

– Ась, я люблю ее. Как ты этого не понимаешь? – по имени он называл меня очень редко, только когда злился. И сейчас этот момент. Он злится. – Ты же помнишь, во что я превратился после расставания. Я не ел, бухал каждый день, учебу забросил, про бег вообще молчу. Я угасал, Ась. Заживо себя съедал. Как ты не можешь этого понять?

– Я никогда этого не пойду. Она довела тебя до этого. Я ненавижу ее. Она украла у меня друга, – слезы потекли по моим щекам.

Никита остановился и посмотрел на меня.

– Солнце, ты ревнуешь? – я замерла, но быстро придя в себя, выпалила все, что таилось в душе.

– Да, Никит, да. Я ревную. Потому что ты никогда не смотрел на меня так, как на нее. Для тебя я просто подруга, ты не видишь во мне девушку. Что со мной не так? Я все время нашего знакомства мечтала, что мы станем парой, но ты даже не поцеловал меня. Ни разу. Я устала от этого. Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда ты рассказываешь про очередную девку. Я всех их ненавижу. Потому что хочу быть на их месте. Я, правда, устала, – слезы градом текли по щекам. Немного успокоившись, я произнесла то, что разбило мое сердце в один миг. – Выбирай: я или она.

Никита смотрел на меня с печалью и болью в глазах. Но слова уже сказаны.

– Солнце, не делай этого. Я не смогу выбрать. Вы обе мне дороги, – в его голосе послышалась паника.

– Тогда я сделаю этот выбор за тебя, – с этими словами я развернулась и побежала. Не оглядываясь, я знала, что он прожигает мою спину взглядом и не понимает самого главного. Только что он потерял подругу.

А я потеряла смысл жизни.

Глава 2

Я бежала, не чуя ног, пока легкие не обожгло огнем. Слезы разъедали глаза, оставляя за собой жгучий след отчаяния. Не верилось, что это происходит наяву, что это не кошмарный сон. Как? Как он мог так поступить? Кристина? Серьезно? Эта кукла на шпильках?

В голове царил хаос, мысли метались, как раненые птицы. В сердце зияла черная дыра, поглощающая остатки надежды. Я чувствовала себя жалкой дурой, обманутой и преданной. Целый год я жила мечтой, лелеяла иллюзию, что мы с Никитой будем вместе. Поддерживала его во всем, была рядом, когда он переживал разрыв с этой… с этой особой, которую и девушкой-то назвать язык не поворачивался. Я была его тенью, его опорой, его спасением, а не она. Он тонул в пучине отчаяния, а я вытаскивала его за волосы, возвращала к жизни. Приходила к нему домой, отбирала бутылки с виски, которые он тайком брал из отцовского бара и глушил, словно воду из-под крана, возвращала его в реальность. Все это делала я. Именно благодаря мне он выбрался из этой ямы.

И что я получила взамен? Равнодушие, презрение. «Подруга», говоришь? Да пошел ты к черту! Променял меня на красивую картинку. Может, я заслужила это? Но за что? Что со мной не так? Почему я не достойна его любви?

Столько много вопросов и столько мало ответов.

Я добежала до парка, рухнула на ближайшую скамейку и разрыдалась, не в силах сдерживать горечь и обиду. Плевать на косые взгляды прохожих, пусть смотрят на мою истерику, пусть судачат. Женщина с коляской, словно ангел-утешитель, подошла ко мне, хотела узнать, что случилось, но я не произнесла ни слова. Она ушла, так и не узнав мою историю, унося с собой лишь тень моей боли.

Я просидела на лавке до глубокой ночи, пока парк не погрузился в звенящую тишину. Слезы давно высохли, оставив на щеках соляные дорожки, но тело продолжало бить мелкой дрожью. Ноги затекли, одеревенели, и я поняла, что пора возвращаться в этот мир, где меня никто не ждет.

Тренировку пропустила, поэтому придется объясняться с тренером. Но это потом. Сейчас я хотела дойти до дома и лечь спать, чтобы забыть все события сегодняшнего дня.

Подойдя к своему подъезду, я замерла, словно пораженная громом. На скамейке, в свете тусклого фонаря, сидел Никита. Увидев меня, он подскочил и бросился навстречу. Я сделала вид, что не замечаю его, и решительно направилась к двери. Ключ от домофона предательски затерялся в недрах спортивной сумки, свисавшей с моего плеча. Я открыла ее и принялась лихорадочно искать, чувствуя на себе его прожигающий взгляд. Наконец, заветный ключ был найден. Я уже поднесла его к двери, но Никита схватил меня за локоть и развернул к себе.