Лингвомодели Иных Миров / Версии

– А у меня пытливый ум… И я хочу посмотреть… и я посмотрю, – кряхтел Радик.

– Ты не понимаешь. Это плохое место, понял?

– Ээ… Плохая церковь?.. – немного ослабил напор Радик.

– Да.

– Как это? Разве так бывает?

– Бывает. Идиот!.. Ой мамочки!..

Двери всё-таки распахнулись, и парочка с шумом ввалилась внутрь.

– Придурок… – Лора упала и даже не пыталась встать. Радик протянул ей руку, но она, со всей силы, треснула его ладошкой, ушиблась и теперь, с самым оскорблённым видом, «баюкала» ушибленную кисть.

– Ну слушай, Лор…

– Отвяжись!

– Отвязываюсь, – глуповато улыбнулся Радик. Как-то он не ожидал, что Лора так раскапризничается. И всё из-за какой-то церкви?

Он огляделся. Потолочные своды уходят в темноту, но стены, местами, подсвечены. Сумрачно, но не мрачно. Очень тепло, но не душно. Даже, пожалуй, уютно, насколько вообще может быть уютно в полупустом зале – ничего и никого, кроме нескольких скамеек…

– А где эти… картинки, огоньки всякие? – спросил Радик, Лора на него даже не посмотрела. Она смотрела на себя – достала зеркальце и прихорашивалась. Движения у неё были недовольные, нервные…

Радик подошёл к скамейкам, зачем-то постучал по гладкой поверхности – и сел. Он решил подождать, когда Лора успокоится. Если прямо сейчас вызвать «Боримир» (хорошо, что он хоть на это денег оставил, – как в воду глядел, подвески в такие райончики, разумеется, не ходят!), она, пожалуй, так и домчится до дома – с этим испорченным настроением, надутыми губками. Просто всё гуляние насмарку, просто… катастрофа! А пешком возвращаться она уже и не согласится…

На соседней скамейке лежала тоненькая бумелиновая брошюрка. Дурацкий и, слава богу, малораспространённый формат: читать и тренировать зрение одновременно – это как завтракать, катаясь на велосипеде или автике, то есть можно, конечно, – но зачем?

– Ми – ло – ко – ро – ли – лю – на – ме – ло – во – лю – да… – побекал-помекал Радик. – В общем, понятно. Сломано, – вздохнул он, откладывая брошюру.

– Неужели? – не сулящим ничего хорошего голосом отозвалась Лора. – И что же там сломано?

– Не знаю… Какие попало слоги высвечиваются.

– «Какие попало», – передразнила Лора. – А какие должны? – Она сняла шапку и расстегнулась, но продолжала сидеть на полу. При таком освещении её личико казалось смуглым, а волосы – чёрными. «Восточная красавица…» – подумалось Радику.

– Кто-то очень красивый, но очень вредный, – миролюбиво сказал он.

– А кто-то – тупой. Там ничего не сломано, – фыркнула Лора. – Бери да читай сколько хочешь. Хоть будешь знать, в следующий раз сюда не потащишься.

– Это… молитвы? Такие? – снова открыл бумелин Радик. – Бо – мо – ло… Но это белиберда какая-то! Абракадабра. Я думал, что в молитвах о чём-нибудь просят.

– Это мотивы. Сначала читаешь – потом просишь.

– Всю книжку? Ну – чтобы попросить, надо всю книжку прочитать?

– Слушай, Михайлов, – дёрнулась Лора, – может, ты шутишь?

– В смысле…

– Прямо вот совсем-совсем ничего не знаешь?

– Но ведь мне расскажешь ты. Ты же… лучше ориентируешься. У тебя десять, у меня пять!

Лора кисло улыбнулась, и он понял, что перегнул с комплиментом. Соцориентирование у неё всегда шло получше, но выше восьмёрки никогда не было, а сейчас и вообще – семь, и он это видел, не мог не видеть, хотя и семёрочку она нарисовала небольшенькую, и довольно высоко, там, где, по большей части, её прикрывает рукав…

– Рассказываю. Мотив – потом просьба – потом бог помогает. Что-то непонятно?

– Бог? – захлопал глазами Радик.

– Попробуй.

– Нуу… – Радик готов был обратиться хоть к чёрту, лишь бы Лора повеселела. – Бо – мо… – Начал он бубнить, напряжённо следя за бессвязно выпрыгивающими слогами.

– Так – не получится.

– А как?

– Вон туда иди, – кивнула Лора в сумрачный угол. – Один мотив – одна просьба.

– Туда? Оттуда бог слышит лучше? – усмехнулся Радик. Ему начинала нравится эта игра. Может, хоть она отвлечёт Лору от её странной обиды!

В углу он обнаружил что-то вроде кабины. Надо же – а до этого не замечал, то ли из-за сумрака, то ли из-за цвета – в тон тёмно-лиловых стен, – а скорее всего из-за того и другого разом…

– Хех… Это что, звездолёт из «Непобеждённых»? – громко спросил Радик. Лора не ответила…

Минут через пять (а Радику показалось – все двадцать) запиликал стандартный трёхтоновый отказ, церковный зальчик запульсировал раздражающим фиолетовым светом.

– Говорю же, идиот, – вздохнула Лора, когда сумрак и тишина воцарились снова. – Что ты там просил? – крикнула она.

Радик виновато выглянул из кабины:

– Чтобы ты меня простила…

Лора закрыла личико руками. Трудно было сказать, приятно ей – или совсем, совсем наоборот!

– Лор, а Лор, – подскочил Радик и принялся зачем-то обмахивать её брошюркой. – Я же вообще-то…

Но он не успел договорить, что же он там «вообще-то». Рывком открылись двери, и вошёл – буквально впрыгнул – нестарый ещё, но какой-то удивительно несуразный – неухоженный, потрёпанный – человечек. Он не обратил никакого внимания на парочку и принялся что-то высматривать. Его движения – да и взгляд – были какими-то… птичьими.

Одно было хорошо: наконец-то Лора встала. Не встала – подскочила!

– Книга, книга, – одними губами шептала она, кивая Радику, чтобы он передал мотивы «птице». Но он просто не успел.

– Нечего мне!.. – рявкнул человечек – и выхватил брошюрку сам. Через пару секунд он был уже в кабине…

– Мерзость какая, – поморщилась Лора.

– Смешной…

– Обхохочешься. Ты раньше когда-нибудь асоциала – видел?

– Это он?

– Мерзость, мерзость, – повторила Лора, морщась как от боли.

– Если хочешь, пойдём…

– Нет уж. Смотри-ка дальше, раз захотел.

Долго ждать не пришлось. Человечек появился куда скорее Радика – минута, две – видно, читал очень быстро. И никакого отказного миганья-пиликанья, наоборот – он был с «добычей»!

Довольно покрякивая, он что-то оглядывал… Куртку? Скинул свой потрёпанный пиджачок… Уже на ходу, надел – ну да, это куртка!

На Радика и Лору он так и не глянул. Но прежде, чем выйти, ещё раз, совершенно по-птичьи наклоняя голову, оглядел свою обновку, явно дешёвенькую и так же явно нелепую – чёрную с белыми рукавами. Было видно, что он страшно доволен!

– Он похож в ней на сороку, – усмехнулся Радик. – Так это бог дал ему куртку?

– Михайлов, ты дурак или прикидываешься?

– Мне это… мне просто интересно.

– Ты дал ему куртку.

– Бррр… – в недоумении помотал головой Радик. – Я? Я-то тут при чём?

– При том. Социалку поддерживаешь? Все графы?

– Ну, да…

– Девятая, почти вся, – на вот этих.

– На асоциалов?

– На мерзость всякую. От которой никакой пользы. Никакой – понимаешь?

– Так они, наверно, это… больные?

– Нет, Радий Валерьевич. Они здоровые. На больных – вторая графа, если помните, – Лора говорила так язвительно, как будто Радик с ней спорил. Но он не спорил! Он просто никогда не копался в этих графах, просто жал везде, на всё – плюсы. Наверно, это было безответственно… Да, наверно. – Это мы, Михайлов, больные, – продолжала Лора. – Дарим, вон, куртки… Молодцы, да?

– Нне знаю… А почему в церкви-то?

– Потому что это удобно. Им. Они, видите ли, ритуалы любят. Ритуалы любят, а людей – нет. Кто-то из них даже умудряется верить, что это бог им помогает. Бог – а не люди!

– А… кабина зачем?

– А кабина – для мотивов. И вовсе это не абракадабра. Это Митинский текст, по фамилии лингвиста – Митин. Для выявления агрессии и прочего. Если у этого, – кивнула она вслед «птицевидному», – крыша всё-таки того, его лечить повезут. Кабина блокируется, автоматический вызов бригады…

– Ну, правильно, – вырвалось у Радика.

– Чего-чего? – то ли не расслышала, то ли возмутилась Лора.

– Правильно, говорю, – осторожно повторил Радик. – Если заболеет, надо лечить. А что ещё делать-то?

– Знаешь… – медленно проговорила Лора. – До конца сороковых было только восемь граф. Восемь. Девятой не было.

– Ну, – кивнул Радик, не понимая, к чему она клонит.

– Девятой – не было, – повторила Лора.

– Ну. Не было. А что было?

– Гну!.. Знаешь, что было? Вся эта мерзость просто ложилась и подыхала. Вот такой у них заскок, они не идут на контакт, не идут на учёбу, не идут на работу… И не потому что не могут – просто не хотят!

– Им легче лечь и умереть?

– Им легче лечь – и умереть.

– Странные они…

– Очень. Вот ты бы – стал носить ту куртяшку? А они – ещё как. В общем, хоть это приятно – что луну с небес не просят…

– Как я, – напряжённо улыбнулся Радик.