скачать книгу бесплатно
– Да, мне не посчастливилось, – подтвердила Настя. – Твоя аура невезения заразна. Ладно, – посерьезнела она и остановилась внезапно, так, что Яр чуть не врезался в нее. – Говори.
– Что говорить? – даже растерялся тот от мгновенного перехода девушки. Только что смеялась беззаботно, а теперь уже глаза сердито блестят, и брови сдвинуты – так что между ними появилась вертикальная морщинка.
– Зачем ты выбежал на дорогу?
Ярослав, который вообще забыл об этом, молчал.
– Я не верю, что такой, как ты, захотел бы, – Мельникова кашлянула, – уйти из этой жизни, бросившись под машину.
– Чего-о-о? – с изумлением, которое граничило с отвращением, проговорил парень.
– Такие, как ты, эстеты, – сказала, как сплюнула, Настя, – выбирают другие пути – более трагичные, драматичные, торжественные. Таблеточки, полет с моста…
– Не неси глупости, – резко прервал ее Ярослав.
– Это не глупости. Это мои выводы.
– Что одно и то же, – вставил парень.
– Ты под чем-то? Или это на спор было сделано? – продолжала Настя.
– Что – это?! – не выдержал Зарецкий. Все очарование ее противной особой вмиг пропало. И зимнего аромата он больше не чувствовал. Только приторный запах каких-то мелких цветочков с клумбы.
– Я в который раз спрашиваю – зачем побежал на проезжую часть?! – вскипела Настя. Она до сих пор помнила эту дивную картину…
Девушка шла после занятий к остановке, когда вдруг увидела, что перед ее носом на весьма оживленную проезжую часть выбегает человек, в котором она тотчас узнала своего старого знакомого и нового (Господи, за что?) студента Ярослава Зарецкого. Он, не обращая внимания на визг колес, бегом пересекал широкую дорогу. Машины останавливались, лишь чудом не задевая парня, водители высовывались и что-то орали вслед. Один из автомобилей резко затормозил, чтобы не сбить безумца, и в него тотчас врезалась другая машина.
Оставаться в стороне Мельникова не могла. И, пока часть дороги была относительно безопасной, ибо движение на какое-то время почти остановилось, бросилась к Зарецкому, поймав его ровно на разделительной полосе. А потом он словно пришел в себя. И устроил этот балаган с побегом.
– А, ты про это, – скорчил недовольную физиономию Ярослав. – Надо было у одной машинки номер посмотреть.
– Что-о-о? – протянула изумленно Настя. – И ради этого ты подвергал свою жизнь опасности?!
– Хватит причитать, – не хотел разговаривать об этом Ярослав. Он вспомнил все-таки свой странный поступок и никак не мог понять, зачем он, и правда, рисковал жизнью ради того, чтобы узнать номер машины, в которой уехала Полина.
«А, может, это настоящая любовь? – мелькнула у него в голове усталая мысль. – Любовь, которая затмевает все?»
– Я не причитаю, – не успокаивалась Настя. – Я никак не могу понять твоей разрушенной логики. А потом еще и убежать с места ДТП! Ну это ж надо, а! И меня подставить так заодно! А я тебя спасти хотела.
– Я не просил меня спасать, – огрызнулся Зарецкий. – Хватит меня преследовать. Опять решила стать моей учительницей?
– Я решила? – сощурилась девушка. – Да если бы решала я, мы бы с тобой больше никогда не пересеклись бы, Злорадский. Думаешь, учить тебя – сплошное удовольствие? – она зло улыбнулась. – Я помню, каково мне пришлось в твоей школе, когда ты меня хотел выжить. Только и ты запомни: университет – не школа. Тут твои детские выходки не пройдут. И, знаешь, – почти нараспев произнесла девушка, – если студент не может получить зачет или оценку по экзамену даже на двух официальных пересдачах, его не допускают к заочному обучению. Даже если это какая-то литература.
В мятно-зеленых глазах Яра мелькнула вполне искренняя ненависть.
– Угрожаешь? – переспросил он.
– Ставлю в известность, – холодно улыбнулась Настя. – Будьте старательным студентом, Зарецкий. Я позабочусь о том, чтобы хотя бы по моему предмету вы много старались. И больше не смейте устраивать драки на моих лекциях.
– Стер-р-рва, – прошипел парень, глядя вслед удаляющейся женской фигуре.
***
Первое, что обнаружила Полина Маслова, увидев через дорогу совершенно случайно Ярослава, что зелье, старое, полуторогодовалой давности, то, что ей дали по обмену, все еще действует. Сердце ее сжалось, словно его укололи; всколыхнулись, как волны, старые страхи, чувства, мечты, прижатые сейчас тяжелыми льдинами самоуверенности и самовлюбленности.
Он заметил ее.
Он. Заметил. Ее.
Полина потянула носом воздух, поймав полузабытый запах зелья, в котором перемешались ароматы трав, хвои, малины, лимона и запретного волшебства, которое обычному человеку было не почуять.
Запретное волшебство пахло грязью – тонкий, почти неуловимый затхлый дух был надежно перебит другими запахами. По крайней мере, Ярослав никогда не почувствует его.
Теперь, когда Полина, ставшая ученицей самого Карла Ротенбергера, научилась разбираться в магии, она понимала, что приворотное зелье, которое глотнул Зарецкий позапрошлой зимой, очень действенное, скорее всего, из разряда восьмой категории по магической шкале силы зелий – а таких категорий было всего десять. Восьмая и девятая категории относились к так называемым «черным», меняющим волю человека и долгоиграющим. Без особых лицензий, которые давала Лига Орлов, никто из магов не имел права на изготовление подобных зелий, хотя, конечно, отступники варили их и продавали – чаще всего простым людям.
Сначала Полину это немного испугало. Она-то думала, что опоила парня куда более простым и менее действенным напитком…
И как только Ярослав не сошел с ума без нее? Скорее всего, он выпил не всю дозу, если не потерял рассудок. Выпил совсем немного. С ним ничего не произошло, но он не забыл ее. Полине это пришлось по вкусу.
Делая вид, что никого не замечает, она села в автомобиль на заднее сидение. За рулем был Карл, и это было серьезным поводом не встречаться с Ярославом – учитель не должен знать о ее маленькой слабости.
О слабостях никто не должен знать. Ибо они были сильнейшим рычагом давления на личность – это Полина усвоила за последние годы на отлично.
– Куда ты все время смотришь? – спросил ее иронично мужской голос. На заднем сидении девушка была не одна.
– А тебе какая разница? – Полина не отрывала взора от дороги, которую позади перебегал Ярослав. Ей нравилось, что он – тот самый школьный принц, так рискует ради нее. Девушку слегка потряхивало от переизбытка эмоций. Все ее мысли сейчас были только о Зарецком. Она наяву видела его перед собой и заранее наслаждалась тем теплом, которое он мог подарить ей.
Интересно, какие на вкус его губы?
«Ну, потерпи немного, милый, потерпи, мы скоро встретимся», – говорила она про себя, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.
– Интересно, на сколько градусов ты способна повернуть шею, – отозвался собеседник Полины, смахивая со лба длинную светлую челку. Она мешала ему смотреть в монитор стоящего у него на коленях ноутбука.
– Вшивков, я могу хотя бы день прожить без твоих невероятных комментариев и вопросов? – ледяным тоном спросила у парня Полина.
– Маслова, вообще-то я о тебе забочусь, – ничуть не растерялся Степан, ее одноклассник, вместе с которым девушке «посчастливилось» попасть в ученики к Карлу.
– Не нужно обо мне беспокоиться, – огрызнулась девушка. – Не беси меня. Иначе придется беспокоиться о самом себе.
– Я тебя так боюсь, – изобразил вполне настоящий ужас Степан и даже оторвал кисти рук от клавиатуры и затряс ими в воздухе. – Самая страшная ведьма современности!
– Думаешь, я не заткну тебе рот? – прошипела Полина. На кончиках ее пальцев появились сверкающие голубые огоньки. Вшивков по-доброму усмехнулся. Полина Маслова веселила его со школы. И хотя она за время обучения у Карла крайне изменилась, сам он так и видел в ней ту прежнюю скромную отличницу. Полина ненавидела его за это.
– Попытайся.
Огоньки подлетели к Степану, готовясь его ужалить, и…
– Успокойтесь, – произнес всего одно слово Карл, легким пасом уничтожая магию Полины. Огоньки моментально исчезли, а молодые люди вынуждены были замолчать. Их учитель не любил напряженной атмосферы и предпочитал тишину. Заговорил он с ними лишь через полчаса, когда они подъехали к дому, на последнем этаже которого находилась квартира, в которой маги обосновались.
– Идите домой, – отдал им сухой приказ Карл. – Еду в университет. Буду поздно. Полина, Степан, к двенадцати часам вы должны идеально отработать чары Солнечного огня.
Полина кивнула в знак согласия. Вшивков же возмутился.
– Зачем мне их знать? Я же техномаг!
– Споришь? – всего одно слово, и Степан почувствовал холод на коже. Поежился. Склонил голову, словно в подчинении. Идти против Ротенбергера не решался никто.
Глава 4
К нашей следующей встрече, которая произошла в пятницу, через неделю, я подготовилась более чем отлично. И дело было даже не в том, что я подобрала достойный материал и свободно ориентировалась в нем. А в том, что мне хотелось отыграться.
Поступок Зарецкого выбил меня из колеи. С тех пор как мы виделись в последний раз, прошла неделя, но возмущение в моей душе не утихало. Жалкий сопляк! Решил не только достать меня своим присутствием на моих лекциях, так еще и устроил представление на дороге! Наверняка нас сняли на камеры авторегистраторов и скоро обоих найдут. Успокаивал лишь тот факт, что я лично не совершала никаких ДТП, и из-за меня машины не сталкивались. Все вопросы по этой проблеме – к маловразумительному мозгу Зарецкого.
Нас, конечно, никто искать и не думал, но мои чувства от этого холоднее не стали. Месть – блюдо холодное, и я мечтала отплатить Зарецкому той же монетой. С одной стороны, я понимала, что это очень глупо и даже, наверное, недостойно взрослого человека, а с другой – осознавала также, что это один-единственный мой шанс для небольшой, но забавной мести. Нет, конечно, я не стану добиваться, чтобы Енота исключили из университета, но потрепать его нервы все же могу.
На лекцию ко второму курсу юристов я пришла в хорошем расположении духа. Однако чем меньше времени оставалось до начала лекции, тем больше я скучнела – среди пестрой толпы студентов я не замечала Зарецкого. Пропустить его я точно не могла – постоянно поглядывала на дверь. Итог один – значит, он не пришел на мое занятие.
Это открытие меня просто-напросто взбесило. И когда началась лекция, первым делом я сказала:
– Понимаю, что литература не является для вас главным предметом. Однако ее, как и на все прочие предметы, вы обязаны добросовестно посещать. Поэтому, – я внимательно глянула на студентов, не обращая внимания на легкий гомон на последних рядах, – на зачете я буду учитывать ваши посещения. Старосты, пожалуйста, отметьте присутствующих.
По аудитории разлетелся недовольный гул, однако спорить со мной не стали.
Наш университет считался довольно-таки престижным, а потому всегда и везде подчеркивал демократичность в политике по отношению к учащимся. Многие преподаватели не настаивали на непременном стопроцентном посещении своих лекций, считая, что пропущенный материал студент сможет пройти самостоятельно, и самым главным для них был итог – то есть экзамен, который они принимали достаточно строго. Хотя, конечно, встречались и те, для которых дисциплина и посещаемость стояли на первом месте. Я лично знала парочку таких преподавателей, которые могли поставить «автомат» только за посещаемость, но не скажу, что разделяла их точку зрения.
Я продолжила лекцию по миру античной литературы, плавно перейдя с Древней Греции на Древний Рим. Однако отсутствие Ярослава стало для меня досадным происшествием. Вначале лекции я то и дело поглядывала на дверь, думая, что вот-вот он зайдет, однако ни его, ни Вана не было в аудитории.
***
В конце пары я собрала листки со списками и пробежалась по ним глазами. И тотчас возликовала. Так и есть! Кто-то недрогнувшей рукою вписал в список Зарецкого Я., который, между прочим, был старостой. Рядом был приписан и его друг – Дейберт И.
– Подождите-ка, – задержала я уже собирающих вещи студентов, которых хотела отпустить на пять минут раньше. – Хочу проверить посещаемость лично. По вашим спискам в конце каждой лекции буду выборочно называть несколько фамилий, чтобы убедиться в вашей честности.
Меня одарили не слишком приятными взглядами. Все-таки имен в списках было несколько больше, чем присутствующих. Однако спорить со мной не стали.
Когда я добралась до фамилии Енота, с места поднялся какой-то тощий
Паренек, решивший выдать себя за него.
– Вы староста? – спросила я спокойно, поставив в уме галочку, кого на зачете буду спрашивать с пристрастием.
Он кивнул.
– Какой он староста, – раздался вальяжный голос, принадлежащий, кажется, парню, с которым на прошлом моем занятии едва не подрался Ярослав. – Нет Зарецкого.
На него возмущенно зашипели одногруппники.
А я обрадовалась, но лицо, естественно, сохранила.
– А это кто? – строго спросила я, пытаясь сдержать улыбку. Тот, кто выдавал себя за Енота, потупил взор. Но вместо него вновь ответил недруг Ярослава.
– А это Степанов. Ио Зарецкого! – захохотал он.
– Как-то вы плохо обязанности исполняете, – покачала я головой.
– Я просто другу хотел помочь, – стушевался паренек.
– Степанов, обман – это не помощь другу, – почти злорадно произнесла я. – Вот вы своим некрасивым поступком поставили и преподавателя, и вашего друга, и себя в неловкое положение. И что теперь делать?
– Отпустите нас, – заныл кто-то.
Я хотела озвучить им мое любимое – «звонок – для преподавателя», но не стала.
– Конечно, отпущу, – кивнула я. – А те, кто пропускают лекции, будут сдавать мне рефераты по пропущенным темам.
– А если причина уважительная? – выкрикнула какая-то девочка.
– Все решается в индивидуальном порядке, – сообщила ей я. – Степанов, подойдите ко мне, остальные могут быть свободными.
Студенты с шумом поднялись на ноги и поспешили покинуть аудиторию. Степанов поплелся ко мне с самым несчастным видом. Вместе с ним подошел и тот самый мальчишка, который в парке перепутал меня с Женей. Тогда он был в яркой желтой футболке, а сегодня – в оранжевой. Но все так же широко улыбался – на щеках появлялись милые ямочки.
– Степанов, как вас зовут?
– Дмитрий, – промямлил паренек.
– Отлично, Дмитрий. На первый раз я вас прощаю, – сообщила я. – Взамен вы будете на каждой моей лекции составлять списки присутствующих в вашей группе. Поскольку случился такой прецедент, их я буду проверять полностью поименно в конце лекции. Поэтому постарайтесь оправдать мое к вам доверие. Хорошо? – почти по-дружески улыбнулась я ему, чувствуя себя мегерой. Но ведь не я первой начала, верно? Забила бы на это сейчас, они бы вообще перестали ходить на мой предмет, перестав уважать.
Степанов кивнул, попрощался наскоро и убежал. Со мной остался лишь Желтая, вернее Оранжевая футболка, он же Митяй, как называл его Зарецкий.
Он стоял рядом со мной и улыбался.
– Что-то хотели? – спросила я у него.
– Хотел, – сообщил он и наклонился, положив локти на стол. Смотреть мне прямо в глаза он не стеснялся.
– И что хотели?
– Настя, зачем все эти списки? – по-свойски спросил Оранжевая майка.
– Какая я тебе Настя? – вспылила я.
– Тебе понравилось, что я называл тебя Наташей? – ухмыльнулся мальчишка. – Может, все-таки остановимся на Бонни и Клайде?
Я резко встала со стула, схватив сумку. Вместо крови в эту минуту по венам у меня бежала концентрированная жидкая злость.
– Обращайтесь ко мне по имени и отчеству. Это раз. Еще раз повторится подобное, будете отрабатывать каждый звук, что вы сейчас произнесете. Это два. Я не подружка, а преподаватель, – отчеканила я.
– Э-э-э, – только и смог сказать студент. – Жестоко. Ну, извините, Анастасия Владимировна, – широко улыбнулся он. – Я думал, мы подружились. До свидания, – поклонился он мне и заявил. – Видите, как я вас уважаю.
