скачать книгу бесплатно
Детектив спокойно выдержал ее нервный взгляд и ответил:
– Потому что в это время на телефон мисс Батчелдер никаких звонков не поступало. Мы проверили распечатку телефонных звонков. Аппарат тоже чист.
– Вы хотите сказать, я вру? – спросила девушка.
– Я хочу сказать, что пытаюсь прояснить ситуацию. Вы – последний свидетель, видевший мисс Батчелдер живой, и вы говорите, что при вас ей звонил человек, с которым она должна была встретиться в паре кварталов от клуба. Но этого звонка не было, мисс Мэлоун. На ее номер в это время никто не звонил, – подытожил полицейский. – А это значит, что у мисс Батчелдер был или другой телефон, или другая сим-карта, или…
Договорить он не успел. Телефон Вивьен, завернутый в целлофан, вдруг ожил. Экран вспыхнул голубым светом, и раздалась приглушенная, как из шкатулки, мелодия – на экране высветился номер. Джесс едва слышно вскрикнула, и даже, казалось бы, выдержанный детектив вздрогнул – он был уверен, что телефон разряжен после тщательного изучения специалистами.
И до рассвета я буду ждать,
Ловить губами твой алый снег,
И таять вместе с ним и кричать:
«Я человек, я – человек!..»
Казалось, женский голос из песни-рингтона раздавался прямо за их спинами: магнетический, притягательный и опасный. Джесс никогда прежде его не слышала.
Детектив быстро пришел в себя, схватил телефон, провел по облепленному целлофаном экрану пальцем, а после прижал к уху. Ответом ему была тишина. А затем раздался скрип и завывание ветра – телефон автоматически перешел в режим громкой связи.
– Говорите, – потребовал детектив, хмурясь. – Говорите!
– Говорить каждый может, – раздался тихий неестественный голос, похожий на хруст снега. – А исполнять желания?
– Кто вы? Вам знакома Вивьен Батчелдер? Вы…
Женский визг перебил его, захлебнулся и растворился. Телефон выключился. Детектив резким движением отнял телефон от уха и недоверчиво уставился на него. Экран треснул.
– Что… Что это было? – испуганно посмотрела Джесс на мобильный телефон, чувствуя, как заледенели пальцы, и вдруг сказала, сама того не ожидая: – Вивьен спросила меня, люблю ли я снег…
– Что? – не сразу понял детектив.
– Снег…
Детектив не придал ее словам особенного значения, занятый совершенно другими мыслями. Не понимая, что произошло, он поторопился выпроводить девушку и поспешил к коллегам. Джесс на негнущихся ногах вышла из полицейского участка. После электрического холодного освещения и серых стен озаренная ярким солнечным светом улица казалась неестественной. И в голове все еще слышался голос-скрип. Что случилось с телефоном?
Девушка открыла машину и некоторое время просто сидела, сложив руки на руле, давая себе время прийти в себя. Верить в то, что во время ее беседы с детективом позвонил тот, кто имел отношение к смерти Вивьен, категорически не хотелось. В смерть Вивьен тоже верить не хотелось. Хотелось верить, что все это – сон. Девушка глотнула воды без газа – губы пересохли. Надо было ехать в редакцию, но мысль о том, что сейчас придется тащиться по вечным пробкам, заставляла нервничать.
Из всего того, что она видела и слышала Джесс сделала вывод, что полиция считала убийство несчастной Вивьен делом рук серийного убийцы, о котором говорили все новостные телеканалы. Один и тот же почерк, обстоятельства, жертвы. Он выбирал привлекательных девушек с белой кожей и темными волосами, от двадцати до двадцати семи, заманивал в укромные уголки и вкалывал яд. Следов сексуального насилия не было, однако у жертв была смазана помада – как при поцелуе. А еще, как поняла Джесс, хотя, возможно, ошибалась, тела всех девушек были заморожены. Один из офицеров обронил, что убийства совершались в месте с очень низкой температурой, а спустя несколько часов тела оказывались на улице.
Услышав это, Джесс невольно почувствовала холод в затылке и на шее. И страх. Она вдруг впервые подумала, что, возможно, убийцей был не тот человек, который звонил Вивьен около клуба, а кто-то совершенно другой. Возможно, он выслеживал своих жертв и в ту роковую ночь размышлял – пойти ли ему следом за Вивьен или поехать за ней. Эта мысль ужасала.
Официальные власти, однако, пока не признавали факт наличия в Нью-Палмере маньяка. Как дал понять детектив Эрнандес, милостиво принесший ей кофе, никому не хотелось создавать панику. СМИ и без того раздували это дело, пугая горожан броскими заголовками: «Новый Джек-потрошитель среди нас!» – и мэр лично отдал полиции приказ найти убийцу как можно скорее. Мэра можно было понять – до выборов на второй срок осталось совсем ничего. За мэра Джесс решила не голосовать.
Она завела машину и не без труда вырулила на проезжую часть, вклинившись между двумя такси, и тут же пожалела, что не воспользовалась метро. Нужно было сосредоточиться на вождении, а она думала о том, что произошло в полицейском участке, и о том, что она не была настолько пьяной, чтобы ей показалось, будто бы Вивьен с кем-то разговаривает. И Брент – Брент не выходил из головы. А его нужно было оттуда выгнать.
По дороге в редакцию журнала, которая располагалась на нескольких этажах небоскреба в деловом сердце города на Рок-стрит, Джесс позвонила Дайана. Пришлось включать гарнитуру.
– Ты как? – спросила Дайана. От веселости в голосе подруги не осталось и следа.
– Паршиво, – созналась Джесс. – В участке меня держали несколько часов.
Она описала, что произошло в полиции, – непривычно сбивчиво для себя. Рассказала о том, какие странные вопросы задавали полицейские, о том, как зазвонил и треснул телефон.
– Мне страшно, – призналась вдруг Джесс, почувствовав вдруг на себе пристальный взгляд.
– Нам всем страшно, дорогая, – вздохнула Дайана. – Я не хочу… прощаться с Вивьен.
Джесс тоже не хотела. Она перевела взгляд на зеркало заднего вида, решив перестроиться для поворота, и вдруг увидела, что на заднем сиденье сидит пугало. То самое, ночное. Алые искры вместо глаз, шрам во всю голову из мешковины, из дыр на джинсовом потертом комбинезоне вылезает солома. Пугало ухмылялось.
Джесс закричала от ужаса. Руки примерзли к рулю, тело одеревенело, легкие забыли, как дышать. Пугало вновь помахало рукой и прикрыло уши от дикого крика девушки. А потом приложило к светящемуся кривому рту когтистый палец неуклюжей ладони, похожий на корень дерева.
Тело Джесс окатило волной жара. Судорожно пытаясь вдохнуть воздух ртом, она, не помня себя от страха, попыталась открыть дверь машины – дергала и дергала, но та никак не поддавалась. А когда все же открылась, оказалось, в этом ей помогло чудовище – оно стояло около автомобиля, галантно поклонившись. И Джесс едва не попала в его объятия.
– Не трогай меня! – закричала она, срывая связки.
– Незачем так кричать, – раздался шепот Пугала, жуткий и насмешливый. Оно достало из-за спины огромный штопаный мешок. – Унесу, – прошептало оно ласково.
Джесс попыталась забраться обратно в машину, боясь даже коснуться чудовища и крича, крича, крича, а оно рассмеялось. Дальнейшее превратилось во вспышку безумия. Время остановилось. Пространство исказилось и замерло. Воздух стал стеклянным. Пугало потянулось к ней – от него пахло чем-то горьким: дикими луговыми травами и абсентом. Джесс изо всех сил отбивалась, переползая на пассажирское сиденье, пытаясь открыть дверь, разбить стекло, в то время как руки – не древесные корни, вставленные в соломенные рукава, а теплые человеческие руки – пытались поймать ее и засунуть в мешок.
В какой-то момент Пугало одержало верх. И Джесс поглотила темнота. Ее взвалили на спину и понесли. Кто-то насвистывал простую, полузнакомую мелодию. Страх сковал руки и ноги, парализовал горло, заставляя замолчать, и Джесс вдруг с тоской поняла, что не может больше сопротивляться. Она в ловушке. Она не сможет выбраться. Она обречена. И умрет. Мешок куда-то швырнули, и Джесс больно ударилась головой.
А потом она открыла глаза и поняла, что сидит в автомобиле, уронив голову на руль, и на лбу жжется, а по щеке течет что-то вязкое и липкое. Позади гудят машины, а из гарнитуры доносится обеспокоенный голос Дайаны:
– Джесс! Джесс! Что случилось?! Джесс, с тобой все хорошо?!
Девушка облегченно вздохнула, поняв вдруг, что уснула за рулем.
– Все хорошо, – прошептала она и вновь потеряла сознание.
***
Когда Джесс не может заснуть, Брент напевает для нее мелодию из старого романтического фильма и целует в щеку, и тогда ей становится спокойно и тепло. Он гладит ее по волосам, по спине, плечам – осторожно, мягко, будто боясь причинить вред. И смотрит влюбленно. Иногда место нежности занимает внезапная страсть – он срывается и не может себя контролировать, целуя и обнимая Джесс так, будто в последний раз. Она обожает, когда это происходит – вместе с ним срывается и она сама…
Кто бы только знал, что она, одна из самых популярных девушек старшей школы, проводит свободное время с Брентом Элмером, незаметным парнем из школьного оркестра. Это стало бы сплетней года. Но какая им разница, что Джесс Мэлоун проводит с ним время, если она в него влюблена?
Пока что они встречаются тайно, и никто не знает об этом, но после школы все изменится. Джесс хочет быть с ним всегда. Она готова подарить ему свою вечность. А он говорит, что уже подарил ей свою.
Брент нежный и ласковый. Ему все равно, из какого бутика ее платье, какой марки машина и сколько зарабатывает отец. Он не думает о других девушках и интрижках. Для него Джесс – самый важный на свете человек. Он терпит ее капризы. Он любит ее капризы. Любит ее саму. А она отвечает ему взаимностью. Они понимают друг друга с полуслова. Они не могут быть друг без друга. Они счастливы.
– …Я не смогу тебя отпустить, – шепчет Джесс, уткнувшись лбом в грудь Брента, пока он гладит ее по волосам. – И ты меня не отпускай.
– Не отпущу, – обещает он. Его ладонь замирает на ее затылке. – Никогда. Если мы расстанемся, я всегда буду рядом.
Джесс отстраняется и с возмущением смотрит на Брента. Эта мысль кажется ей дикой.
– Ты сошел с ума? – спрашивает она, упираясь в его грудь ладонью. – Мы не должны расставаться.
– Не должны, – легко соглашается Брент.
Их губы соприкасаются. Джесс прикрывает глаза. Он не красавец и не имеет ничего общего с Джеймсом, капитаном футбольной команды, который пытается растопить ее сердце медвежьими методами. Брент не так высок, не так широк в плечах, не так обаятелен. Он не улыбается широкой белозубой улыбкой, не имеет толпы фанаток старшеклассниц, не находится на верхушке школьной иерархии. Он незаметен, живет в собственном мире, не пуская в свое пространство никого. Он играет в школьном оркестре, а не на футбольном поле. Он умен и рассудителен, а не силен и задирист, ему важна любовь, а не секс. Он – все, что ей надо. Он – то, что ей надо. Он – ее.
– О чем ты думаешь? – тихо спрашивает Брент, касаясь губами ее щеки – слегка щекотно и до умопомрачения приятно.
– О том, что мне повезло, – честно говорит Джесс и добавляет внезапно, отстранившись: – Я хочу татуировку. С твоим именем.
– Не порть кожу, – слышит она в ответ.
– Но я хочу!
– Тогда я сделаю вместо тебя, – говорит он и указательным пальцем неспешно убирает с ее плеча лямку сорочки.
Джесс смеется. Брент целует ее – мягко, но настойчиво, заставляя лечь на лопатки. И Джесс тонет в нем, тонет в своих чувствах и ощущениях, не сопротивляясь и наслаждаясь каждой секундой. Если бы ее подружки знали, какой Брент Элмер на самом деле, они бы думали только о нем. Как и она сама…
Глава 5
Джесс пришла в себя уже в больнице, и первым, кого она увидела, был Эрик. Мать и отец приехали позднее.
– Джесс, ты как? – Он взял ее за руку, глядя встревоженными голубыми глазами.
– В порядке, – проговорила она пересохшими губами, пытаясь осмотреться. Электрический свет был слишком ярким. Голова казалась тяжелой, виски ныли, а лоб болел. И горло саднило – словно от сильного крика. – Что со мной?
– Ты попала в аварию. – Эрик прижал ее ладонь к своей щеке. – Ты уснула за рулем, милая. Ударилась головой. У тебя сотрясение. Ничего страшного.
Вот оно как… Уснула за рулем.
– А с машиной… что? – спросила девушка, касаясь свободной рукой лба – голова была перевязана.
– Почти в порядке, – уклончиво отозвался жених. – Впереди немного помялась. Я все улажу. Не переживай, Джесс.
– Спасибо. – Она закрыла глаза.
Перед внутренним взором тотчас предстал образ чудовища, сидевшего на заднем сиденье, и ей вспомнилось все: как она отбивалась, как ее запихали в темный мешок, как несли куда-то. Джесс передернуло от отвращения и страха. Это была галлюцинация? Или снова очередной кошмар?
– Что такое? – Жених, казалось, чувствовал все, что с ней происходит. – Это из-за Вивьен, верно?
– Наверное, – сглотнула Джесс. – Мне страшно. Эрик, пожалуйста, не уходи никуда. Побудь со мной. Пожалуйста.
Ухмылку пугала было сложно забыть. «Унесу». Джесс охватил новый приступ паники, и она поняла, что даже дышит с трудом. Пульс зашкаливал. Виски ломило.
– Я останусь с тобой, – согласился Эрик и прищурился. – Эй, Джесс, что такое?
– Мне очень страшно, – повторила она, цепляясь за его ладонь. – Очень.
– Тебе не стоит бояться, – сказал он и, видя, что Джесс не в себе, позвал доктора с просьбой дать невесте успокоительное.
Лекарство подействовало довольно быстро, и девушка вновь провалилась в сон. Ей снилось, что она неспешно шагает по осколкам тускло сверкающих звезд, разбросанным по бархатному ночному небу. Звездная дорога вела за горизонт, к арчатым воротам, сотканным из ветра и северного сияния, около которых ее ожидала мужская фигура.
На Джесс было свободное сапфировое платье до колен, которое сверкало на свету тонкого месяца и огней города, раскинувшегося под звездной дорогой. Волосы были убраны в косу, в которую вплеталась белая лента. Босыми ногами девушка ступала на прохладные гладкие, как зеркала, осколки. Она шагала легко и дышала свободно.
Брент ждал ее в конце пути. На этот раз он был в белой рубашке с закатанными рукавами и в брюках и казался совсем взрослым и импозантным. Засунув руки в карманы, Брент ждал Джесс и улыбался. А стоило ей подойти к нему, счастливо улыбаясь в ответ, как он протянул ей руку и пригласил на заездный танец.
Они закружились в объятья друг друга, ступая по осколкам звезд, не отрывая глаз друг от друга. Он вел уверенно и галантно, держа Джесс нежно и осторожно – как и десять лет назад. И она, с восторгом глядя ему в глаза, двигалась грациозно, совсем не стесняясь того, что на ней платье из полупрозрачной, легкой, как дуновение ветра, ткани. Небесный танец закончился так же внезапно, как и начался.
Над их головами вдруг раздался стук. Брент коснулся губами лба Джесс, остановился, держа ее за талию, и, нахмурившись, поднял глаза вверх. Девушка перехватила взгляд и тоже последовала его примеру. Сквозь небесное стекло на них внимательно и недобро смотрел кто-то огромный и пытался разбить его, стуча кулаком в перчатке. Джесс вдруг показалось, что она видит маску снеговика, и это ее испугало. Она теснее прижалась к Бренту, словно ища у него защиты. Он успокаивающим жестом коснулся ее спины, и страх моментально прошел. Она всегда верила Бренту. Стекло треснуло под очередным ударом снежного чудовища.
– Мы еще встретимся, – шепнул Брент Джесс, прежде чем небесное стекло рассыпалось на миллиарды осколков.
Один из них сияющий и искрящийся, падал прямо на Джесс, но Брент оттолкнул ее, и осколок наполовину вошел в его тело, пронзая насквозь. Мужчина рухнул на колени, опустив голову. На город закапал кровавый дождь. Наверху громогласно захохотали.
– Брент! Нет! – упала перед ним на колени Джесс, трясущимися руками касаясь напряженных плеч.
Ее кожу выше запястья опалило болью – оцарапал один из крохотных осколков, но девушке было все равно. Она думала только о Бренте, и до собственной боли ей не было дела. Платье ее посерело. В волосах блестела стеклянная пыль. Улыбка пропала. И сердце сжалось от горького предчувствия.
– Что делать, что делать? – беспомощно шептала Джесс. – Брент…
Он поднял голову. Из-за упавших почерневших прядей сверкнули лиловые глаза. Джесс едва сдержала себя, чтобы не отпрянуть. Брент протянул дрожащую окровавленную ладонь с выступающими венами и коснулся ее предплечья. Небо вдруг перевернулось. Они стали падать. Джесс пыталась схватить Брента за руку, но он растворился в осколках и сизой дымке. Когда ноги Джесс коснулись земли, она распахнула глаза.
Девушка все еще находилась в больнице, в своей одноместной палате, из окна которой можно было увидеть блеклый грязно-оранжевый рассвет. Сумасшедший сон… Джесс попыталась встать, и это получилось у нее не с первого раза – так кружилась голова. Что там говорил Эрик? Сотрясение?
Самого Эрика нигде не было. Возможно, он все-таки оставил ее и уехал домой, и Джесс отлично его понимала. Возможно, все еще находясь под действием успокоительного, не чувствуя уже привычного страха, она добрела до двери и вышла в длинный коридор. Ей показалось, что тень вдалеке имеет форму огородного пугала, но, наверное, это был обман зрения.
Когда Джесс вернулась в палату и опять заснула, ей ничего больше не приснилось, как бы сильно она ни хотела снова увидеть Брента. Брент-Брент-Брент…
***
Следующие дни были серыми и страшными. Прощание с Вивьен, похороны и понимание – ее больше нет. А есть дело в полицейском участке с присвоенным ему номером, есть свидетели, опросы и показания и есть новая жертва, найденная в городе – в паре кварталов от больницы, в которой в ту ночь проводила время попавшая в аварию Джесс.
Паника, вопреки желаниям властей усиливалась, и средства массовой информации с удовольствием мусолили происходящее едва ли не мифологизируя. Полиция работала в усиленном режиме, привлекая к делу лучших специалистов, однако видимых результатов не было.
Джесс не захотела оставаться в больнице и на время перебралась к родителям. Она лежала на кровати в своей старой спальне, спокойная оттого, что знала – в доме всегда кто-то есть. Вставать ей не разрешалось – единственным исключением за последние дни стали похороны Вивьен, куда Джесс приехала вместе с Эриком. Он же поддерживал ее, не давая упасть от головокружения, когда гроб с телом подруги опускали в землю.
Джесс чувствовала вину – вместо того чтобы скорбеть, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о подступающей к горлу тошноте. Она ужасно боялась, что прямо здесь, прямо сейчас ее вывернет наизнанку. В какой-то момент ей показалось, что на нее кто-то смотрит, и когда Джесс обернулась, то увидела, как между надгробьями мелькнула мужская фигура. И вслед за тем ее голову пронзила такая головная боль, что она едва не упала, повиснув на Эрике, и тот крепче прижал ее к себе.
– Потерпи, милая, – прошептал он, едва касаясь губами обрамляющих лицо темных прямых волос. – Скоро уедем…
Как они потом добрались до дома родителей, Джесс помнила плохо – она запоздало плакала сидя на заднем сиденье машины Эрика, но в ее слезах была не только скорбь по Вивьен. Она безмерно скучала по Бренту и, кажется, только сейчас осознала это в полной мере. К Вивьен она хотя бы могла приходить, а с Брентом не имела и этой роскоши. Они могли встретиться лишь в ее памяти и теперь – во снах.
Кем бы он мог быть сейчас, если бы не она? Кем бы работал? Был бы женат? У него были бы дети? А они все еще оставались бы вместе? Да, если бы не ее глупость, не ее наивность, не ее ошибка, они были бы вместе и стали бы самой счастливой парой. Она родила бы ему ребенка. Или двоих – мальчика и девочку, он ведь хотел большую семью. Думать о детях от Эрика ей было страшно.
В какой-то момент Джесс поняла, что хочет увидеть Брента не только во сне. Но она не знала даже, жив он или мертв. Надежда давно растворилась, как соль в воде. Брент снился ей еще несколько раз, но бессвязными урывками, и сны эти девушка не запоминала, как ни старалась. Что-то постоянно мешало этому. В память ей въелся только один сон, яркий, как вспышка, и такой же короткий.
Брент сидел на подоконнике в одних джинсах и задумчиво смотрел с высоты на озаренный закатом город. Увидев Джесс, он поманил ее к себе, не сводя светлых глаз и улыбаясь уголками губ, и едва она шагнула навстречу, как в окне за его спиной появилась голова знакомого пугала. Оно скалилось. Джесс хотела предупредить Брента об опасности, хотела закричать, но не смогла. Громкий рингтон телефона разбудил ее, вытащив из сна, – Эрик звонил ей каждое утро. И каждый вечер, на радость маме, приезжал.
Честно говоря, Джесс не очень хотела его видеть. Целовать его ей было неприятно, почти противно, и она с удивлением осознала, что рада сотрясению – это стало отличной отговоркой, чтобы не ложиться с Эриком в одну постель. Тот если и замечал холодность и отстраненность невесты, то списывал это на ее плохое самочувствие и эмоциональную травму. По крайней мере, так хотела думать Джесс.
В какой-то момент, когда Брент совсем перестал ей сниться, она стала искать информацию о том, можно ли вызвать сон с желаемым сюжетом и как это сделать. Джесс много прочитала об осознанных сновидениях, о непонятных практиках и пыталась следовать инструкциям, но у нее ничего не получалось, а когда она все-таки увидела во сне Брента, стоявшего на обрыве, ее вновь разбудили посреди ночи – словно кто-то кинул камень в окно. После этого она все время просыпалась – по нескольку раз за ночь, тяжело дыша и чувствуя иррациональный страх. Иногда девушка просыпалась от собственного крика. С ее снами творилось что-то неладное.
