скачать книгу бесплатно
Но в основном? Я просто хотела смотреть в зеркало и радоваться тому, что вижу.
Я хотела знать, каково это – чувствовать, что меня достаточно.
Не поймите меня неправильно – моя самооценка не настолько низкая, чтобы ненавидеть себя. Напротив, мне нравится то, кем я являюсь, и я знаю, что в душе я великолепный человек. Я трудолюбивый работник, отдала бы любому нуждающемуся последнюю рубашку – запасные я, кстати, постоянно таскаю с собой, – к тому же я саркастичная, яркая личность… Однако миру этих качеств недостаточно.
Проведите пять секунд в социальных сетях, и вы быстро узнаете – худшее, что с вами может случиться, это быть толстым.
Проведите десять секунд в комнате с моей мамой или старшей сестрой, и вы поймете, насколько не похожи на идеальную королеву красоты.
Я пресловутый круглый колышек, вечно пытающийся поместиться внутри квадратного отверстия. Отчаянно пытаюсь сделать так, чтобы моя внешность соответствовала тому, что у меня внутри. Это безмолвная битва и кричащий демон, которого я заталкиваю поглубже… Ведь никому не нравятся зануды и нытики.
Никому не нравится, когда толстая девочка говорит о том, как она несчастна или как ее расстраивает, когда над ней смеются.
Как бы ей хотелось быть худой.
Поскольку в глубине души красивые, стройные люди осуждают тебя за то, что ты сама загнала себя в такое положение.
У них в голове проносятся мысли вроде: «Если она так несчастна, то почему ничего с этим не делает?» или «Если бы она перестала лениться, занималась спортом и правильно питалась, она бы похудела». И мое любимое: «Она должна попробовать новую кето-диету или сделать операцию по бандажированию желудка».
Может быть, толстые люди не хотят садиться на новую модную диету или делать операцию.
Может быть, посещение тренажерного зала вызывает у толстяков приступ тревоги и заставляет их сдаться еще до того, как они начнут, потому что половина людей там смотрит на них, словно на выброшенную на берег рыбу. В то время как другая половина гадает, как долго они продержатся, прежде чем сдадутся и направятся в ближайший Макдональдс.
Может быть, толстые люди просто хотят, чтобы их приняли с их недостатками. Как и все остальные люди.
И может быть, только может быть, общество должно перестать осуждать их. Ведь каждый толстый человек может с уверенностью сказать – никто не осуждает нас сильнее, чем мы сами.
Мы точно знаем, что показывает наше отражение.
Каждый лишний фунт, который мы не должны иметь.
Каждую слезу, которую мы тайно пролили в отчаянии и печали.
Все диеты, которые мы пробовали, но в итоге потерпели неудачу.
Каждый страх и неуверенность, что терзают нас.
Все ожидания, которые мы никогда не оправдаем.
И это отстой.
Если бы я могла пожелать что угодно, то после мира во всем мире, истребления бедности и избавления от расистских и гомофобных придурков, я бы хотела быть худой и красивой.
Больше никакого стресса. Никаких обманутых ожиданий. Никакого осуждения.
На этот раз люди будут смотреть на меня, потому что я красивая… вместо того, чтобы глазеть и думать, что я была бы красивой, если бы похудела.
Но желать чего-то подобного бессмысленно… поскольку мечты не сбываются у таких девушек, как я. Нет рыцарей в сверкающих доспехах, которые ждут, чтобы увезти нас в закат, где мы могли бы жить долго и счастливо.
Рыцарям в сияющих доспехах мы не нужны.
Им нужны хорошенькие крошечные чирлидерши вроде Кейси, Морган и Бьянки.
Таким девушкам, как я, приходится копаться глубже и пытаться довольствоваться тем, что общество может нам предложить, учиться получать гораздо меньше, чем мы заслуживаем.
Потому что это все, на что мы годимся.
Я так увлеклась своей вечеринкой самобичевания, что не услышала, как открылась дверь, и высокая мускулистая фигура, пошатываясь, вошла в спальню.
В одиночестве.
Ну, не совсем… учитывая то, что я все еще лежала на кровати и все такое.
– Извини… гм. Занято.
Хорошая работа, Сойер. Ты только что сказала какому-то мистическому парню, что занималась самоудовлетворением.
Он пробормотал что-то бессвязное, но я узнала бы этот голос где угодно.
Коул Ковингтон.
Не успела я прийти в себя, как он упал на кровать. Несколько дюймов вправо, и он бы приземлился на меня, но это не имело значения. Важным было то, почему он вообще оказался здесь.
Лежащим на кровати… со мной. В разгар вечеринки.
– Коул.
– Привет.
Серьезно?
– Привет.
Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него, но это была плохая идея, поскольку даже в полумраке он так великолепен, что это должно быть противозаконно.
– Ты в порядке?
– Нет, – промямлил он.
Что ж, дерьмово.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет.
Окей.
Никто не произнес больше ни слова. Казалось, что пока мы пялились в потолок, прошла уже целая вечность.
Я попыталась придумать хоть какую-то зацепку, как ему помочь, но это было почти невозможно, ведь я понятия не имела, в чем дело.
Все пройдет. Моя бабушка говорила так всякий раз, когда я переживала тяжелые времена.
Однако у меня не выдалось возможности сказать ему об этом, потому что он проговорил:
– Сегодня мой день рождения… Кажется. – Коул прерывисто вздохнул. – Уже двадцать первое?
Я недоумевала, почему он так расстроен из-за того, что ему исполнилось восемнадцать, и почему его день рождения в августе, а не в ноябре, как я всегда думала, но потом я вспомнила, что его брат-близнец умер некоторое время назад.
Я посмотрела на часы на прикроватном столике. Полночь. Я бы поздравила его с днем рождения, но я не бессердечная.
– Мне жаль, – вместо этого прошептала я.
Честно говоря, я не знала, что еще сказать. И вообще не была уверена, можно ли сказать хоть что-то в подобной ситуации.
Он фыркнул:
– Хах, наверное, только тебе.
Я понятия не имела, о чем он, но не хотела давить, поэтому помалкивала.
У нас с Коулом всегда были странные… отношения.
Ни для кого не секрет, что мы не совсем друзья, но он пошел дальше, флиртуя со мной и говоря вещи, которые, как он прекрасно знал, действовали мне на нервы. Коул был настолько убедителен, что в прошлом году я даже подумала, будто действительно ему понравилась… но потом появилась Кейси.
Кейси – капитан группы поддержки и новая «главная» стерва, отвечающая за всю Королевскую Академию. А еще она та девушка, которую я избила на вечеринке в прошлом году за то, что та назвала меня толстой.
Вообще-то, «толстая» было бы предпочтительнее. Она сказала настолько мерзкие, отвратительные вещи, что я не уверена, мог бы хоть кто-то столько молиться, чтобы спасти ее мерзкую душонку.
Коул был там, когда это случилось, и по его виду было ясно, что он не одобрял ее слова. На самом деле, он выглядел так, словно не хотел больше иметь с ней дела.
Буквально на мгновение мне показалось, будто я смогла разглядеть что-то в нем… что-то благородное и праведное.
Но потом он начал меня игнорировать и встречаться с ней.
С тех пор мы практически не общались. До сегодняшнего дня, очевидно.
– Это чушь, – пробормотал он в темноту.
Не густо, но хоть что-то.
– Что чушь?
– Все.
В одном этом слове было столько боли, что мое сердце пропустило удар. Мне было жаль, что я не знаю слов, способных облегчить его боль. Но, опять-таки, может, Коулу и не нужен был тот, кто разберется с его проблемами.
Возможно, он просто нуждался в том, кто выслушает его.
Не обращая внимания на тоненький голосок в голове, который вопил, мол, я собираюсь сделать нечто, равносильное тому, чтобы засунуть голову в пасть льву, который вполне может разорвать меня на кусочки… Я потянулась к руке Коула.
В тот момент, когда мы соприкоснулись, Коул резко выдохнул, но, к моему удивлению, не отстранился. Он сжал мою руку так, словно шел ко дну… а я была его спасательным кругом.
– Все вокруг – не те, кем пытаются казаться.
Оторвав взгляд от потолка, я посмотрела на него.
– Как это?
– Все фальшивые, – пояснил он. – Все ненастоящие. Мы все овцы, которые ходят друг за другом по кругу… и никуда не приходят.
Как бы грустно это не звучало, в этом была доля правды. В мире больше фальшивых людей, чем настоящих.
– Все так чертовски фальшивы, – повторил он. – И я в том числе.
У меня на языке вертелось сказать, что сейчас он настоящий, но от его следующего заявления у меня перехватило дыхание:
– Я знаю только одного человека, который не пытается казаться кем-то еще.
– Кто же он?
Я почувствовала стайку бабочек у себя в животе, когда его губы дернулись, а глубокие зеленые глаза уставились на меня.
– Моя любимая Святоша.
Я разрывалась между желанием врезать ему и желанием улыбнуться, потому что я его любимая… и не важно кто.
– Мудак.
Коул ухмыльнулся, и да поможет мне Бог, ведь я так облажалась.
Я часто закатывала глаза на девушек, которые утверждали, будто не могут контролировать себя в присутствии симпатичных парней и поэтому ведут себя глупо.
Оказывается, карма не всегда сучка. Иногда она дьявольски привлекательный квотербек с такими острыми скулами, что о них можно порезаться; зелеными глазами, такими пронзительными, что вы всерьез задаетесь вопросом, не является ли он наполовину волком, и худым, мускулистым телом, которое заставляет…
Возьми себя в руки, Сойер.
– Я и есть мудак. – Подвинувшись, Коул повернулся ко мне всем телом. – И, если ты хотя бы наполовину такая умная, как я думаю, ты бы прямо сейчас встала с этой кровати и ушла.
Его угрозы меня не пугали.
– Зачем мне это делать?
Его взгляд потемнел.
– Потому что твой драгоценный Бог может в конце концов аннулировать твой билет в Рай, если ты задержишься здесь еще немного.
Оу, что ж.
