Дочери войны

– Мы с Мари управимся вдвоем. Иди домой.

– Я хочу остаться.

Оба замолчали. Молчание было долгим и тягостным. Элен колебалась. Ей по-прежнему хотелось остаться, хотя интуитивно она чувствовала: Уго сказал ей не все. Когда он заговорил снова, его голос звучал предельно серьезно. Она не помнила, чтобы он говорил таким голосом.

– Элен, если я не спасу капитана, они казнят Мари. Я должен заниматься этим один.

Элен тихо вскрикнула:

– Тем более… я должна остаться. Разве не так?

– Нет. Я все сказал.

Она бы охотно осталась ему помогать, но усталость беспокойного дня взяла свое. Когда Уго практически вытолкал ее за дверь, Элен сдалась и пошла домой, ощущая боль в груди и тяжесть на сердце.

Глава 17

Через полчаса Элен была уже дома. Поднявшись на чердак, она уселась по-турецки рядом с Джеком. Со слезами на глазах она рассказала англичанину о ситуации в клинике и о том, что грозит Уго, если он не сумеет спасти жизнь капитана.

– Вам нужно чем-то отвлечься от тягостных мыслей, – сказал Джек.

– Не знаю чем. Сейчас я могу думать только об Уго и о Мари. Мне делается дурно при мысли, что с ними будет. – Она стиснула зубы и сжала кулаки. – Ну почему Элиза и Виктор никогда не думают о последствиях?

Она чувствовала, с каким вниманием Джек смотрит на нее, и вновь ощутила некую искру, проскочившую между ними. Как это назвать? Состраданием? Сопереживанием? Непроизнесенные слова рвались, но не могли прорваться наружу. Джек не отводил глаз, подмечал все в ее состоянии, и под его пристальным взглядом защитные барьеры, возведенные Элен, зашатались.

– Элен, это война, – наконец сказал он и отставил масляную лампу, мешавшую ему подвинуться.

– Я тревожусь не только за сестру. Меня пугают ответные карательные меры немцев.

Теперь лицо Джека скрывалось в сумраке. Элен было не угадать, о чем он думает, и это ее смущало. Она видела лишь блеск его глаз и не знала, видны ли ему ее глаза и лицо.

– Так будет лучше, – сказала она, переставив лампу на ящик.

– Чем я могу вам помочь? – спросил Джек.

– Не знаю. Хочется сохранить присутствие духа, но иногда… – Не договорив, она покачала головой.

– Знаю.

– Эти нескончаемые опасности. Я жажду нормальной жизни. Я так тревожусь за безопасность дорогих мне людей, что ощущаю физическую боль. Вот здесь. – Она прижала ладонь к груди, глотнула воздуха и протяжно вздохнула. – И настроение у меня совсем паршивое.

– Ничего удивительного, если сознавать, какая опасность нависла над врачом и его женой. Они же ваши друзья.

Элен закусила губу, удерживая слезы. Ей не хотелось расплакаться перед Джеком.

– Уго я обязана всем, – сказала она, чувствуя, как слова застревают в горле. – И Мари тоже.

– В любом случае, когда мы не знаем, что принесет завтрашний день, невольно ощущаешь собственное бессилие.

– Но вы-то не чувствуете себя бессильным.

– Еще как чувствую, – усмехнулся Джек. – И сражаюсь с этим ощущением.

– Как?

Джек прищурился и ненадолго погрузился в раздумье, после чего вдруг улыбнулся и спросил:

– У вас найдется колода карт?

– Конечно. Сейчас принесу.

Когда Элен разыскала карты и принесла на чердак, Джек успел разложить свою колоду.

– Игра называется «Вертикальный взлет», – сказал он. – Она имитирует воздушное сражение. Вам нужно атаковать самолет противника.

Элен старалась изо всех сил, но ее умение играть в карты оставляло желать лучшего. Несмотря на постоянные подсказки Джека, она теряла самолет за самолетом.

– Попробую еще раз, – сказала она.

Кончилось тем, что оба крепились, чтобы не засмеяться над ее неумелыми ходами. Когда Джек улыбался, его лицо становилось особо притягательным; менялись черты лица, а глаза вспыхивали. Элен испытала мгновение счастья и напомнила себе, что даже в самые худшие времена выдаются минуты безмятежного покоя.

– Рад, что вы не летаете на наших самолетах, – признался Джек.

– Меня больше привлекает складывание головоломок.

– Вот оно что, – улыбнулся он. – Совсем как мою мать.

– Я похожа на вашу мать? – удивилась Элен.

– Возможно. Вы заботитесь обо всех. Моя старая ма всегда так делала.

– Делала?

Элен не знала, стоит ли спрашивать.

Он покачал головой.

– Простите.

– Печальная неизбежность. Хотя я постоянно вспоминаю о ней.

– Вспоминаете, как она заботилась о вас?

– Да.

– Спасибо, что отвлекли меня от мыслей, – сказала Элен и вдруг почувствовала себя виноватой за эти минуты отдыха.

Он поцеловал ей руку, пощекотав кожу усами:

– Всегда готов помочь.

– Вы мне так и не рассказали, чем занимались во Франции в прошлый раз.

– Я был здесь в конце прошлого года и захватил начало этого. Холода стояли просто зверские. Как вам известно, авиация союзников постоянно бомбила французские железные дороги. Операция называлась «План перевозок» и ставила своей целью разрушение узловых станций, чтобы отсрочить, замедлить и помешать передвижению немецких войск по Франции. Вот так.

– Мы слышали об этом по Radio Londres.

– Вряд ли вы знаете, что высшие авиационные чины противились этой операции. У нас это Харрис из Командования бомбардировочной авиации, в американских ВВС Спаатс. Черчилль тоже возражал, в основном из-за жертв среди гражданского населения. Однако Эйзенхауэр и президент Рузвельт сломили сопротивление их всех.

– А теперь?

– Как я уже говорил, меня забросили для подготовки операций и еще для связи с группами Сопротивления. – Он помолчал. – Рассказывать о том, что, где и когда, я, конечно же, не могу. Полагаю, здешнее население знает, чем занимается Сопротивление, а немцы отнюдь не дураки. Сам факт знакомства со мной может повлечь ваш арест и пытки.

– Возможно. Но сейчас я не хочу об этом думать.

– Понимаю.

– Значит, до высадки союзников осталось совсем немного?

– Да. Но я также думаю, что нас еще ждут интенсивные бомбардировки.

– Даже не верится, что однажды все это закончится. – Элен вздохнула и передвинулась. – Простите, у меня ноги сводит от долгого сидения. Нужно подвигаться. Схожу вниз, посмотрю, не приготовила ли Флоранс чего-нибудь пожевать.

– Флоранс – замечательная девушка.

Элен тепло улыбнулась:

– Да, она удивительное создание. Даже не представляю, как бы мы выжили без нее.

Джек наклонил голову и весело посмотрел на Элен:

– Что-то мне подсказывает, что вы нашли бы способ.

– Может, и нашли бы, но мы бы жутко отощали. Я и в довоенное время готовила скверно. А Флоранс у нас кулинарный гений, даже когда в ее распоряжении лишь репа и топинамбур. – Элен похлопала себя по животу. – И наши животы от такой пищи раздуваются сильнее, чем раньше.

– Спасибо за предупреждение, – засмеялся Джек.

Спустившись на кухню, Элен увидела Флоранс, что-то бормочущую себе под нос.

– Что случилось? – спросила Элен.

– Ничего. Жаль, что нет ни крошки Roquefor или Fourme d’Ambert[22]. Они бы придали пикантный вкус.

– Значит, сегодня мы отдыхаем от тушеной репы?

– Сегодня у нас картофельный суп с брокколи.

Взяв перечную мельницу, Флоранс покрутила ручку над кастрюлей с супом, после чего сняла ее с плиты.

– Элиза так и не появлялась? – спросила Элен, стараясь говорить спокойно.

Флоранс покачала головой. Некоторое время сестры смотрели друг на друга.

– Ты не отнесешь Джеку тарелку супа? – предложила Элен, поменяв тему.

– А можно? Я с удовольствием. Замечательный мужчина. Такой обаятельный.

– Говоришь, обаятельный? Я не замечала.

– Еще как замечала! – усмехнулась Флоранс. – Мы все заметили. Даже Элиза, которая обычно не видит никого, кроме Виктора. По мне, так Виктор слишком напористый. А вот Джек… У него такой дружелюбный взгляд. Мне нравится.

Услышанное несколько удивило Элен. Она даже нахмурилась:

– А как тот парень, с которым ты встречалась?

Флоранс поморщилась, но быстро взяла себя в руки.

– Ты про Энцо спрашиваешь? Я с ним не встречалась. Слабый он из-за полиомиелита. Отпор дать не может. Над ним смеются. Я его просто пожалела. Прогулялась с ним пару раз, так он теперь не оставляет меня в покое. Наверное, ты видела, как он топчется у наших ворот.

– Тебе это мешает? Я могу с ним поговорить.

– Я и сама справлюсь. Рано или поздно он поймет намек.

– Так тот высокий парень с курчавыми каштановыми волосами и есть Энцо? Я не ошиблась?

– Он самый. Курчавые волосы. Смазливый, но умом не отличается… Ладно, понесу-ка я суп. – Флоранс налила суп в миску с ручками. – Надеюсь, не расплещу. Наливай себе.

– Напомни Джеку, чтобы не очень ходил по чердаку. Там половицы скрипят.

Элен уселась за стол. Перед мысленным взором замелькали картины, которые она предпочла бы не видеть. Она изо всех сил гнала ужас, охвативший ее сердце.

– У Уго и Мари все будет хорошо, – шепотом твердила себе она. – У них все будет хорошо.

А у Элизы? Глаза Элен обожгло. Закрыв их, она принялась тереть веки. И у Элизы тоже все будет хорошо. Она благополучно вернется.

Элен подумала о словах Флоранс. Элен и в голову не приходило, что младшая сестра тоже может залипнуть на Джека. Она по привычке считала Флоранс ребенком, а та уже давно не ребенок. Флоранс незаметно превратилась в красивую молодую женщину.

Глава 18

Флоранс

Ночью Флоранс никак не могла уснуть. Мешало острое чувство вины. Это ведь она настояла, чтобы Томаса спрятали в их доме, и тем самым вынудила сестер рисковать. Беспокойство не улеглось в ней и сейчас, когда она одна бродила по лесу, не находя утешения. В детстве сестры часто не брали ее в свои игры, и тогда желанным спутником для нее становилось воображение. Ее волшебный внутренний мир служил утешением и дарил радость, однако сейчас туда все настойчивее вламывалась реальность. Долго ли еще она сможет сохранять веру в доброту мира, когда вокруг творится столько зла? Раненые солдаты, ночные взрывы, Элиза, которая принимала все большее участие в делах Сопротивления и которая до сих пор не вернулась. Флоранс уже не знала, что и думать.

Но хорошее и плохое есть в каждом человеке. Нацисты были причиной стольких бед. Они запугивали местных жителей, заставляя подчиняться, однако внешнее подчинение еще не означало, что все с ними соглашались. Флоранс свернула с дорожки и пошла вдоль луга, где по краю росли белесые кусты молочая, затем двинулась через высокую траву к полянке для пикников. Сегодня в лесу стояла какая-то особенная тишина, нарушаемая лишь ее шагами и легким шелестом листвы на ветру. С тех пор как они здесь поселились, Флоранс полюбила это пятнистое пространство в самом сердце леса; особенно летом, когда в жару оно дарило прохладу. Но даже зимой, когда холод сковывал землю, а под ногами хрустели покрытые инеем травы, полянка восстанавливала ей силы. Флоранс ощущала, что слышит духов деревьев. Она стала вслушиваться, но ничего не услышала. Флоранс сделала вторую попытку, и снова неудача. Это ее опечалило. С началом войны слишком многое ушло. И вдруг где-то закуковала одинокая кукушка. Флоранс огляделась по сторонам. А лес, тоже услышав кукование, стал отвечать. Заскрипели и затрещали ветви, еще громче зашелестели травы, с ветки на ветку запорхали дятлы и дрозды. Флоранс подняла голову и подставила лицо солнцу, льющемуся в просветы между листвой. Она негромко запела, глядя себе под ноги, стараясь не наступать на цветы; в особенности на розово-пурпурные дикие орхидеи, росшие только в глубине леса. Разум и тело Флоранс немного расслабились, и внутри появился небольшой пузырь счастья. Раскинув руки, Флоранс закружилась на месте. Так продолжалось, пока не закружилась голова, и ее начало качать. Тогда-то она и увидела молодого человека, наблюдавшего за ней из-под деревьев.

– Антон? Вот уж не ожидала снова вас увидеть.

– Здравствуйте, Флоранс. – Он подошел к ней и протянул руку, помогая ей удержаться на ногах. – Решил вот прогуляться.

Интересно, много ли он знал о жизни ее и сестер? Флоранс стало зябко от страха. Нет, Антон никак не мог знать про Томаса и Джека.

Но парень смотрел в сторону. Наверное, и ему хватало своих сложностей. Шумно сглотнув, Антон вновь повернул голову к Флоранс:

– Я знаю, времена сейчас трудные.

– Трудные? – усмехнулась она. – Это еще мягко сказано.

Он провел ладонью по своим коротким светлым волосам. Вид у него был крайне смущенный.

– Простите меня, пожалуйста. Я сказал не подумав. Видите ли, я имел в виду… словом, когда мы случайно встретились опять… может, вы составите мне компанию на прогулке к реке?

– Вы предлагаете дружить, невзирая на войну?

Антон посмотрел на нее ясными синими глазами и молча кивнул. Оценив его скромность и искренность, Флоранс согласилась.

Он так по-детски обрадовался, что этот молчаливый ответ согрел ей сердце.

– Вы даже не представляете, как я счастлив. Спасибо. – Он поднял с травы рюкзак. – Я захватил пиво и багет.

– С сыром?

– Конечно.

– Как же вы успели так хорошо узнать мои вкусы… Антон? – помолчав, спросила она.

– Да, Флоранс.

– Сколько вам лет? Вначале вы мне показались старше. А сейчас я думаю, мы с вами ровесники.

– Мне двадцать.

– В таком случае я на два года старше вас, – улыбнулась Флоранс.

– Это имеет значение?

– Нет, конечно. Значит, мы друзья?

Чувствовалось, Антон обрадовался. Его щеки слегка покраснели. Через несколько минут выражение его лица стало предельно серьезным.

– Я хочу извиниться.

– Вы уже извинялись.

– Нет. Я хочу… – Он подыскивал слова, глядя то себе под ноги, то вверх. Наконец его взгляд остановился на Флоранс. – Я хочу извиниться за то, что мои соотечественники сделали и делают с вашей страной.

– Ох, Антон, – только и могла произнести она, закусывая губу.

– Я оказался здесь не по собственному выбору. Поскольку помимо родного немецкого я хорошо владею французским и английским, военное начальство решило, что я им полезнее как переводчик. Я вовсе не трус, но я бы не смог взять в руки оружие и воевать за Рейх. Надеюсь, вы это оцените.

– Я вас понимаю.

Они ненадолго замолчали.

– Вы живете с сестрами? – спросил Антон.

– Откуда вы знаете?

– Вы мне говорили в нашу первую встречу. Правда, не сказали, сколько у вас сестер. Мне представляется, у вас их целый выводок и все блондинки, как вы.

Говорить ему или нет?

– У меня всего две сестры, – после недолгого колебания сказала Флоранс. – Элен и Элиза. Но светлые волосы только у меня. Элен работает медсестрой, а у Элизы свое кафе. Мы все очень отличаемся. Сестры зовут меня маленькой ведьмой.

– А вы себя ощущаете ею?

– Маленькой ведьмой?

Его глаза сверкнули.

– Возможно.

– Раз мы заговорили об этом, я всегда был неравнодушен к ведьмам.

Флоранс засмеялась. Антон тоже засмеялся, и на мгновение – быть может, всего на мгновение – она забыла обо всех тревогах и просто наслаждалась обществом этого парня. Такие моменты, когда люди поднимались над ужасами войны, когда в них ощущалась простая объединяющая человечность… такие моменты восстанавливали ее веру. Она не вправе забывать, что любовь сильнее страха, сильнее ненависти и разделения.

– Я очень рада, что мы вот так познакомились. – Флоранс протянула ему руку.

– Тогда давайте прогуляемся по реке. Не знаю, можно ли нанять габару, если вам нравится кататься по воде. Но мы все-таки поспрашиваем, и, быть может, в понедельник нам повезет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В положении родителей (лат.). – Здесь и далее примеч. перев.

2

Дивизия Бремера (названа по имени командующего генерал-майора Вальтера Бремера) была создана в марте 1944 года в оккупированной Франции для борьбы с партизанами.

3

Бенье с цветками акации (фр.).

4

Скамеечка для ног (фр.).

5

УСО – Управление специальных операций, британская разведывательная служба времен Второй мировой войны. Действовала с середины 1940-го по начало 1946 г.

6

Мои дорогие (фр.).

7

Ромовая баба, баскский кекс, птифуры (фр.).

8

Фуа-гра (паштет из гусиной печени) (фр.).

9

Дорогая (фр.).

10

Уклонисты (фр.).

11

Булочная, кондитерская, бакалея, мясная лавка (фр.).

12

Деревенская гостиница с небольшим рестораном (фр.).

13

Общедоступная танцевальная музыка (фр.).

14

Английские слова, которые в зависимости от контекста могут переводиться как «моей любимой» или «моему любимому».

15

Мэрия (фр.).

16

Радио Лондон (фр.). Отдел Би-би-си, вещавший исключительно на французском языке. Передачи велись с 1940-го по конец 1944 г. Редакция состояла из французских патриотов, боровшихся с гитлеровской оккупацией.

17

Жандармы (фр.).

18

Да! Да! Да! (фр.).

19

Мои чудесные маленькие козочки (фр.).

20

Стоять! Не двигаться! (нем.)

21

Участники, борцы Сопротивления (фр.).

22

Рокфор, фурм д’амбер (сорта сыра) (фр.).