скачать книгу бесплатно
Прометей
Дж. Могвай
«Прометей» – дебютный роман анонимного писателя Дж. Могвая, написанный в тюрьме.Яркая история противостояния человека авторитарной системе, готового пожертвовать всем ради своих идеалов.Текст романа перекликается со знаковыми политическими событиями современности и культурными достижениями прошлых столетий. История, колеблющаяся между жуткой антиутопией и ещё более страшным реализмом, в которых можно разглядеть тень собственной жизни. Книга содержит нецензурную брань.
Прометей
Дж. Могвай
© Дж. Могвай, 2021
ISBN 978-5-0055-3944-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Отказ от ответственности
Оправдания фашизма, пропаганда наркотиков, призывы к экстремизму, терроризму, оскорбления представителей власти и прочие словесные преступления отсутствуют.
Все герои и события этого романа являются художественным вымыслом и/или прихотью автора. Совпадения случайны.
Часть 1
От автора
«Когда-то во второй половине нулевых на просторах интернета мне попался один дневник, ставший в последствии книгой, изменившей мою жизнь. Простая история сложного человека – «Дневник московского пАдонка». Прочитав ее я подумал: «А вдруг я тоже так смогу?»
Тогда я начал писать и понял, что… не могу не делать этого. Немало романов, новелл и эссэ было начато, но каждый раз чего-то не хватало чтобы их закончить.
Того, что дала мне одна поэтесса в своих беседах и стихотворениях, которые, казалось, препарируют бремя всех моих страстей.
Стоило бы поблагодарить многих, кто помогал мне в работе над этой историей, но все же началась она благодаря твоим дневникам на экране компьютера, LightSmoke, а завершилась благодаря твоему голосу в динамике разбитого телефона, Айгель, и тем словам поддержки, произнесенным однажды в июле. Спасибо.»
(16.05.2020)
Человеку, который вопреки давлению двух держав, несмотря на ограниченность в ресурсах, не позволил умереть отверженной и оплёванной русской литературе и был забыт, когда тоталитарный гигант все же захлебнулся пролитой кровью. Человеку, который скоро снова будет нужен этой стране.
Карлу Профферу посвящаю.
Я б хотел, чтоб от зоркого взора изучателей русских начал не укрылась та доля позора, что ложится на всех, кто молчал.
(И. Губерман)
Вместо пролога
– Воды. Принесите, пожалуйста, воды. Если можно не холодной, – прошептал запекшимися губами Макс.
Человек брезгливо поморщился.
– Прошу…
– Стань к дальней стене и жди, – окошко в двери закрылось.
Макс стал спиной к стене. Минуты тянулись одна за другой. Может он и правда пошел за кипятком? Как хорошо было бы прогреть организм изнутри! Его участь уже не казалась такой безнадежной. Может порой даже полезно оказаться в такой изоляции…
Окошко открылось и человек, убедившись, что Макс послушно стоит у стены загрохотал замками.
Когда дверь распахнулась, единственным, что он успел увидеть был «носик» пожарного шланга. Поток ледяной воды прижал его к стене. Дыхание перехватило. Зажмурившись он вывернулся из-под струи, но вода настигла его и там. Макс рванулся в другую сторону, но поскользнулся и рухнул на пол. Как он ни пытался увернуться, вода охватывала его, заливаясь в нос, глаза и уши. Тугой напор больно хлестал по телу. Человек со шлангом метил в пах, чтобы причинить еще больше боли и, возможно, унизить. Макс надеялся, что потеряет сознание, но оно его не оставляло, вынуждая вкусить муку до последней капли. Через несколько минут живодёру всё это надоело, да и жертва уже почти не сопротивлялась. Он перекрыл напор и презрительно сплюнув напоследок, захлопнул дверь.
Вода стекала по стенам, собираясь в маленькие грязные лужицы, и потом медленно уходила под пол. Нечистоты растянулись из угла и отравляли без того застоявшийся воздух. Дрожь, охватившая Макса была настолько сильной, что скорее напоминала конвульсии. Казалось, что, если заплакать – станет легче. Ком стоял в горле, но слёз не было. Время работало против него и было неумолимо.
«Каждый гражданин РФ обладает на её территории всеми правами и свободами и несёт равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ.»
(Конституция РФ ст.6 ч.2)
Глава I
«Анна»
Лучи заходящего за горы солнца выхватывали повисшие в воздухе пылинки, подсвечивая их алым цветом, а фруктовый сад чуть слышно шептался с окружавшим его лесом.
Макс поднялся на крыльцо и поддавшись соблазну, обернулся, чтобы ещё раз увидеть пейзаж вокруг своего дома. Каждый раз этот вид пленял его так же, как и тогда, когда он впервые сюда пришёл.
Пятно света сдвинулось и упало ему на лицо. Макс прищурился и у глаз собрались «гусиные лапки» морщинок.
Солнце лениво скрылось за грядой гор, покрыв тенями краски заката. От земли крадучись поползла сгущающаяся тьма. Штиль нарушил робкий ветерок, колыхнув листья яблонь в саду. Загорелись первые огоньки лежащей внизу деревни и порывы ветра крепли и набирали силу, стягивая кучевые облака, полные воды.
Макс взглянул на часы и вздохнув вошёл в дом. Уединённая обитель встретила его густым мраком, повисшим в недвижимом воздухе. Макс сбросил с ног обувь и щёлкнул выключателем. Мягкий свет разлился уютом в пространстве.
Почти всю площадь пола укрыл своим ворсом ковёр, напоминающий медвежью шкуру. Обстановка не была выдающейся, но и не была лишена деталей, притягивающих к себе внимание. Ярче всего обрисовывали сущность жильца массивные книжные полки, пестрившие корешками книг. Книги так же возвышались неровными колоннами у постели и письменного стола. На столе величаво стоял хмурый бюст Сократа, окружённый разнообразными очерками и заметками, карандашными зарисовками и скомканной бумагой. Столь необычную для деревенского дома картину завершал пухлый том сочинений Ювенала[1 - Ювенал Децим Юний (ок. 60 – ок. 127), римский поэт-сатирик. Известен как классик «суровой сатиры». Проникнутые обвинительным пафосом сатиры Ювенала, написанные в форме философской дистрибы, направлены против различных слоёв римского общества – от низов до придворных слоёв.], небрежно брошенный в глубину кресла.
На первый взгляд жилище выявляло хороший вкус его обитателя, но вкус не врождённый и не привитый воспитанием как бывает в высших кругах, а взращённый искусственно нахождением в обществе более высокого положения, где эстетика присуща как чувство вины кающемуся.
Макс кашлянул и произнёс в пространство:
– Раз-раз. Проверка связи.
Пустой дом ответил тишиной. Он снял рабочую одежду и накинув халат, достал из ящика стола старый угловатый ноутбук. Экран замерцал голубым светом. Как только загрузилась система раздался входящий вызов.
– Что скажешь? – спросил Макс, приняв звонок.
– Очень хорошо, но надо откалибровать чувствительность некоторых микрофонов – я слышал даже как ты поднимаешься на крыльцо, – сказал собеседник.
– Что требуется от меня?
– Ничего. Я дистанционно всё настрою. Единственное, что теперь остаётся за тобой это бесперебойное питание для роутера и микрофонов, но я бы ещё проверил как хорошо всё это спрятано.
– Всё в порядке. У меня ветряк, солнечные батареи и дизельный генератор. Я полностью автономен.
– А ты неплохо устроился! Тяжело было сначала?
– В первый год много сил ушло на восстановление дома, – уклончиво ответил Макс.
Повисло неловкое молчание. Со звонким стуком о крышу разбилась первая капля дождя, следующие капли мягко упали в траву и в ту же секунду небеса разразились ливнем, по которому изнывала утомлённая жарой природа.
Хлопнуло распахнувшееся окно, взметнулась ветром занавеска.
– Секунду, – Макс подошёл к окну и выглянул.
Деревья колыхались в белесых вспышках молний. Влажный ветер бросил водяную пыль ему на лицо. Макс закрыл окно и вернулся к ноутбуку.
– Как ты думаешь провернуть всю эту… провокацию? – спросил собеседник
– Сам факт наших последних бесед это уже начало действа.
– Но я же говорил, что о ни не смогут нас прослушать!
– Вот именно. Разговор зашифрован, но то, что он состоялся не останется без внимания. Но этого мало… я уже давно работаю над проектом, который… впрочем, что я буду рассказывать, скоро ты сам всё увидишь.
– Над тобой сгущаются тучи, – медленно произнёс голос в динамике, – тебе страшно?
– Не знаю, – признался Макс.
– Может бросишь всё это? Переправим тебя к нам, работа для тебя найдётся, ты как никак знаменитость. Да и сам понимаешь, тут безопаснее…
– Нет, – отрезал Макс, – мне нравится моя жизнь.
– Как мне связаться с тобой если возникнет необходимость? – осёкся собеседник и вернулся к делу.
– Никак. Я сам свяжусь с тобой.
– Береги себя, Макс.
Он кивнул и завершив звонок закрыл крышку ноутбука.
Разговор с человеком из прошлого ему не понравился. Он воскрешал в памяти то, к чему так не хотелось возвращаться. Прорывал хрупкую оболочку спокойствия копьями тревог и беспокойств.
Макс исподлобья взирал на матовый ноутбук. С каждой минутой он приобретал значимость и внушительность как чёрный монолит из «Космической одиссеи».
Резким движением он отключил компьютер от сети и вскочил с ним и охапкой проводов на улицу.
Дождь усилился. Всё, кроме мощёных деревом дорожек, раскисло и обратилось в грязевые потоки. Сверкнула молния и близ сада обрисовался силуэт гаража и маленького сарая, в котором встревоженный погодой копошился домашний скот.
Пригнувшись, прямо в домашних тапочках, Макс добежал до гаража и нырнул во тьму. Свет ему не требовался. Наощупь он обнаружил и выдвинул ящик с инструментами, в котором оказалось второе дно. Он опустил туда ноутбук, который напоследок призывно моргнул светодиодами, кинул сверху провода и закрыв ящик, так же стремительно снова вышел в дождь.
Ливень превращался в бурю, скидывая спелые яблоки с отяжелевших ветвей. Макс рванулся к дому и преодолев всё расстояние за несколько секунд, поскользнулся на деревянном порожке крыльца. Потеряв равновесие, он упал, ударившись головой об угол веранды и отключился. По ступенькам стекли струйки крови, смешиваясь с грязной водой. Прогремел раскат грома.
Крики петухов пронзали прозрачный воздух, повисший над горной деревней. Рассвет разливался по горизонту холодным серебром, отражаясь в лужах, размытых за ночь дорог.
Свет редких уличных фонарей плавно растворялся в робких лучах солнца. Деревня отходила от сна, чтобы вновь погрузиться в рутину хозяйства.
Макса пробудила острая головная боль. Открыв глаза он с удивлением обнаружил себя лежащим в неестественной позе на земле. Он приподнялся на одном локте и осмотрелся. Некоторые деревья в саду были надломлены ветром, вокруг клумб собрались лужи, но небо было ясным. Разгорался новый день. Макс пошатываясь встал и пощупал голову. Запёкшаяся кровь колтунами склеила волосы. Прикосновение к ране вызвало новый приступ боли. Голова гудела. Опираясь рукой о стену, он вошел в дом и скинув грязную одежду сразу направился на кухню.
Одна из полок была полностью отведена под лекарственные вытяжки и настойки. Привычные современному человеку медикаменты Макс не признавал, отдавая предпочтение растительным препаратам, которые сам и делал.
Он взял сосуд с вязкой жидкостью кофейного цвета и посмотрев на надпись задумался. «Молоко маковой соломки». Всё же решив оставить это средство на крайний случай он достал другую склянку с настоем коры белой ивы и отпил прямо из узкого горлышка. Чуть поморщившись от вкуса, он пошёл принять прохладный душ, а после, превозмогая начавшую отступать боль покормил кур и выпустил из загона козу.
Всё это время тошнота подступала к горлу, а ноги подкашивались, но это был минимум необходимых дел.
Вернувшись в дом, он снова выпил настой и рухнув на кровать провалился в тяжёлый сон, лишённый сновидений.
Проснулся Макс незадолго до рассвета. Окружающий мир был окрашен лишь в тёмные оттенки синего, будто на него опрокинули банку с краской. Острая боль отступила, но не давала забыть о себе полностью. За окном моросил унылый и почти невесомый грибной дождик. Макс умылся и выпил кофе, не включая свет. Дом и вещи в нём казались немного другими. Впервые после бури он обратил на это внимание. Будто кто-то восстанавливал обстановку по памяти, увидев её лишь раз. Он прошёлся по дому в поиске неточностей. Их было много, но больше всего его смутила дата на календаре – был сентябрь. Его не должно было быть. Должен был быть июнь. Два месяца исчезли будто их никогда и не было. Макса опять затошнило, но он сдержался. Подойдя к письменному столу, он выдвинул ящик и достал рукопись. Как и ожидалось она оказалась больше, чем сохранила его память.
Картина мира надломилась, линейность превратилась в пазл, некоторые элементы которой отсутствовали.
Очевидно, что это провал в памяти из-за удара. Но почему он тогда оказался на улице? Смотреть на бурю можно было и не спускаясь с веранды, а в себя он пришёл, лёжа практически на ступеньках. Он откуда-то возвращался, но… откуда? Что могло выгнать его из дома в такую погоду?
Острая боль пронзила разум. Макс простонал и отложив бумаги выпил ещё настой.
На улице начали щебетать птицы. Как только спазм прошёл он одел дождевик и сапоги и прихватив корзину вышел из дома. Его одолевало желание пройтись по утреннему лесу, а заодно собрать грибов если повезёт.
Пройдя по маслянистой грязи через сад Макс вошёл в лес. Света было настолько мало, что могло показаться, что сейчас ночь. Среди громадных деревьев было относительно сухо. Под ногами зашелестел ковёр опавших листьев. Он остановился и с шумом втянул прозрачный воздух, пахнущий влажной землёй и смиренно угасающей природой, зажмурившись от удовольствия.
Он бездумно блуждал по чаще уже несколько часов, но корзина так и осталась пустой. Самочувствие улучшилось, вопросы провала в памяти уже не так тревожили. Да, лето исчезло, но он не мог пропустить каких-либо событий – за исключением одного декабрьского дня их тут просто не существует. Тогда что переживать?
– Здравствуйте! – вдруг раздался звонкий женский голос, заставивший его вздрогнуть. Макс резко повернулся навстречу источнику звука.
– Здрасте, – к нему направлялась молодая женщина, пригибаясь под низкими ветвями деревьев.
– Доброе утро, – ответил он севшим от долгого молчания голосом и кашлянул.
Девушка приблизилась и приветливо улыбнулась, обнажив жемчуг ровных зубов.
– Вы моё спасение! Я, как и вы пошла по грибам, – она приподняла в руке корзину, полную грибов, и заблудилась. Вот уже минут сорок плутаю и не могу выбраться. Поможете мне?
Макс смущённый столь неожиданной компанией бездвижно стоял, воплотив в себе монументальность античных статуй, но живой взгляд со скромным любопытством изучал внешность собеседницы.
Подвижные черты лица выдавали экспрессивность натуры и некое сходство с Юдифью кисти Караваджо[2 - Караваджо (наст. фам. Меризи) Микеланджело да (1573 – 1610) итальянский живописец. Основоположник реалистического направления в европейской живописи 17 в., внёс в неё демократизм, повышенное чувство материальности, эмоциональное напряжение.]. По-ланьи кроткие глаза сразу же вызывали участливую симпатию стоило им только коснуться взглядом, полным чуткой нежности, по-детски обращённой навстречу всему миру. Чувственные алые губы были сложены в приветливую улыбку, лишённую повседневной фальши, а золото волос рассыпалось по хрупким плечам, укрытым дождевиком.
– Анна, – протянула девушка руку. – Ну или просто Аня.
Макс в свою очередь пожал руку и представился.
– Вы не могли бы проводить меня до деревни или хотя бы подсказать как к ней выйти?
– Да-да, разумеется, – спохватился он, стряхнув с себя оцепенение. – Я провожу вас. Тут недалеко. Пойдёмте.
Девушка с интересом поглядывала на своего диковатого спутника, уверенно прокладывающего путь к цивилизации.
– Вы не похожи на местного жителя, – заметила она. – Давно вы в этих краях?
