Тихоня

Я качаю головой, насколько это возможно, пока он меня держит.

– Нет. Я принадлежу только самой себе.

– Продолжай себя в этом убеждать, тихоня. – Дрю отпускает мой затылок, и я с облегчением набираю в легкие воздуха, как только вырываюсь из его рук. Но это длится недолго, потом что он проходится пальцами по моей шее, а затем сжимает ее. – Продолжай себя убеждать.

На миг я замираю, словно парализованная, и могу только смотреть на него. Черт. Он огромный. Больше, чем мне показалось, когда он схватил меня в библиотеке. Его глаза темнеют, зеленый цвет теперь выглядит почти черным.

– Тебе придется стоять самостоятельно, потому что мне пора осмотреть свой приз.

– Осмотреть? – спрашиваю я шепотом. – Что это значит?

Дрю отпускает меня, словно раскаленный уголек, и я даже не пытаюсь скрыть, как дрожат колени. Съеживаюсь от холода и страха, мчащегося по венам. А он просто смотрит на меня, будто у него уйма времени. Я чувствую себя неуверенно, будто оказалась под микроскопом… и жду вердикта. Пока он наблюдает за мной, я пользуюсь возможностью рассмотреть его. Темные волосы спадают ему до бровей, а темно-зеленые глаза видят меня насквозь, словно я из стекла.

– Мы можем простоять здесь всю ночь, – говорит он наконец. – Мне хорошо и тепло. А вот ты, похоже, замерзла.

Я указываю на свое платье и ссадины.

– И ты хочешь, чтобы я разделась, хотя знаешь, что я уже замерзаю?

Он пожимает плечами.

– Чем быстрее разденешься, тем скорее мы сможем перейти к разогреву.

Я сглатываю вставший в горле ком размером с мяч для гольфа. Дыхание участилось, сердце колотится о ребра. Каждая клеточка моего тела молит, чтобы оказалось, что он просто подшучивает надо мной, но я-то понимаю: это не какая-то ненормальная психологическая игра. Дрю говорит всерьез, и, если не дам ему желаемое, он сам это возьмет.

– Раздевайся, цветочек, иначе я сделаю это за тебя.

– А если я хочу уйти? – шепчу я. – Просто уйти. Без денег. Без хлопот. Я пойду домой и спишу все на свою глупость?

Ответом мне служит смешок.

– Я бы сказал, что попытка неплохая, но ты же умнее. Я уже говорил, что ты моя. Так просто я от тебя не откажусь. К тому же, если по какой-то причине я позволю тебе уйти, думаешь, дам остаться безнаказанной? Ты уйдешь, и все в кампусе узнают, что ты обманщица и мошенница. Подумай хорошенько, цветочек, неужели ты правда считаешь, что я не использую свой статус, чтобы от тебя все отвернулись?

Пока он говорит, мое сердце бьется все быстрее.

– Я не… я не мошенница и не обманщица.

– Ты сказала, что хочешь уйти… Если сделаешь это, то нарушишь соглашение, на которое пошла, когда ступила в мой чертов лес. Ты бы без раздумий забрала призовые деньги… но теперь, когда попалась, вдруг решила, что не хочешь мириться с последствиями. Извини, милая, но все не так устроено.

Весь мой мир сжимается до этого момента. Он в самом деле заставит меня раздеться, а иначе разрушит мою жизнь. Никто не станет ему перечить и не поверит моему слову против его. Я ничтожество, которому едва хватает денег на оплату обучения.

– А если мы заключим сделку?

Уголок его губ приподнимается в улыбке, а потом Дрю облизывает их и делает шаг вперед.

– Какую сделку?

Похоже, я завладела его вниманием. Это вселяет ужас.

– Если я сделаю это. Не стану убегать и доведу до конца все, что ты хочешь… а ты укажешь мне, где хижина, и позволишь попытаться добраться до нее.

Он смеется.

– Двадцать пять тысяч долларов за перепихон в лесу? Сомневаюсь, что оно того стоит. Я мог бы взять тебя и держать тут до рассвета. Лишить всех шансов добраться до хижины.

– Тогда чего ты хочешь?

Дрю подходит ближе, пока меня не окутывает тепло его тела, вынуждая придвинуться, пусть и против воли. Я чувствую запах мяты и тикового дерева, и мне становится невыносимо оттого, что в довершение ко всему считаю его запах приятным. Тем более учитывая, чему он собрался меня подвергнуть.

Он окидывает меня пылким взглядом, от которого пробирает до костей, рассматривает всю от разбитых коленок до растрепанных волос.

– Убеди меня, тихоня. Твоя киска стоит двадцати пяти тысяч? Покажи мне, и, может быть, я соглашусь на твою сделку. А пока у меня нет доказательств, что ты того стоишь.

Черт подери, ну конечно, ему обязательно нужно быть еще и грубияном. В сложившихся обстоятельствах у меня осталось только мое достоинство, но очень скоро он заполучит и его. Можно с тем же успехом самой избавиться от всего, что осталось… По крайней мере, тогда я буду знать, что не он это у меня отнял.

Я тянусь и снимаю платье через голову, а потом бросаю на землю. Меня охватывают злость и боль. Мне хочется ранить его, заставить почувствовать то же, что я чувствую сейчас.

Кожу окутывает холодный воздух, и Дрю многозначительно смотрит на мой лифчик и трусики.

– Продолжай, – хрипло шепчет он.

Я расстегиваю лифчик дрожащими пальцами и бросаю его поверх платья.

Он блуждает взглядом по моей груди, и я почти инстинктивно пытаюсь прикрыться. Не проходит и секунды, как он убирает мои руки, чтобы смотреть дальше.

У меня небольшая грудь, но как раз такого размера, когда без лифчика не обойтись. Дрю пожирает ее взглядом и, снова облизнув губы, отпускает мои запястья. Я стою, замерев, когда он обхватывает меня за талию и прижимает к себе.

Ткань его джинсов грубо трется о мои ноги. Я стараюсь не испытывать удовольствия, когда чувствую его теплые бедра и живот.

– Становится теплее, цветочек. Я хочу увидеть все.

Я умоляю его взглядом, потому что слова застревают в горле. Пожалуйста. Не заставляй меня это делать. Он смотрит на меня все тем же невозмутимым, пылким взглядом. Ему все равно, и он не даст мне поблажек.

Если хочу получить эти двадцать пять тысяч, то он заставит меня отработать каждый пенни.

Я берусь за край трусиков дрожащими руками. Все мышцы застывают. Я не могу это сделать. Черт, думала, получится, но не могу.

– Помощь нужна? – спрашивает он. Его голос звучит низко, мрачно, и я понимаю, что увиденное повлияло на него сильнее, чем он показывает.

Я молчу, и, видимо, его устраивает такой ответ, потому что он лезет в карман и достает перочинный ножик.

Я тут же отшатываюсь и с опаской наблюдаю, как он его раскрывает.

– Полегче, тихоня.

Дрю просовывает холодное лезвие под край моих трусиков и резко дергает. Они сползают с моих ног, и я скидываю их, не снимая обувь.

– Вот так-то. – Он отстраняется, чтобы рассмотреть мое тело. – О, цветочек, ты гораздо привлекательнее, чем можно подумать по твоей одежде.

Я вздрагиваю.

– Незачем щадить мои чувства. Брось. Может, ты этого не понимаешь, но я одеваюсь не для того, чтобы кому-то понравиться.

– Хм… это мы еще посмотрим. – Он отпускает меня и отступает назад. – Что ж, продолжай.

Я вздергиваю подбородок и внимательно смотрю в его лицо.

– Что продолжать?

– Ты хочешь деньги, так что придется их заработать. – Он кладет тяжелую ладонь на мое плечо и заставляет медленно опуститься на колени. Я спотыкаюсь и падаю на ворох своей одежды.

– Я… чего ты от меня хочешь?

Дрю склоняет голову набок и присаживается передо мной на корточки.

– Разве это было не очевидно?

Я не собираюсь распространяться о том, что у меня нет сексуального опыта. Могу предположить, чего он хочет, но не уверена. Не могу допустить, чтобы он это понял.

– Скажи мне, пожалуйста… – Мне тошно оттого, какой слабый и дрожащий у меня голос.

Дрю снова встает и смотрит на меня бесстрастным взглядом.

– Расстегни мои штаны. Достань член и обхвати его своим дерзким ротиком. Все вот так просто.

– Это все, чего ты хочешь? – дразню я.

Он отвечает мне холодной жестокой улыбкой.

– Это первое, чего я хочу.

Я расстегиваю пуговицу на его джинсах дрожащими пальцами, затем и молнию. Он возбудился, как только поймал меня в первый раз. Я задеваю его рукой поверх ткани. Его член кажется огромным, невероятно большим. Я ни разу в жизни не делала минет, а он ожидает, что я сделаю это прямо здесь и сейчас, стоя на коленях посреди леса? Вот вам и первый опыт…

– Соси, – велит он. В его голосе слышится резкость. – Сейчас же. Покажи, как сильно ты этого хочешь.

Я с трудом сглатываю и вынимаю его член из ширинки. Он такой большой, каким и показался на ощупь, с длинным стволом и набухшей головкой. Я обхватываю его ладонью, и отчасти осознаю, как приятно чувствовать тепло его тела. Руки дрожат, когда я пробую провести по нему ладонью.

Все тело подрагивает, пока я стою на израненных коленках. Этот парень пугает меня, и я знаю, что он захочет не только этого. Не ради двадцати пяти тысяч. Не после всех насмешек и издевательств, которым он меня подверг.

Судорожно сглотнув, я подползаю ближе. Похоже, он понимает, что мне приходится непросто, и сам сокращает дистанцию. Его член покачивается возле моего рта, почти касаясь губ.

Живот сводит от холодного ужаса.

Что я делаю, черт возьми? Да кто такой этот мудак, чтобы заставлять меня это делать?

Стоя перед ним на коленях и держа в руке его член, я осознаю, что никогда в жизни никого не ненавидела так сильно, кроме своего папаши-ублюдка, который бросил нас, когда я была маленькой. Человека, с которым я никогда не виделась. Больше никогда ни к кому не испытывала ненависти…

До этого момента.

Я смотрю на него снизу, вижу его голодный жестокий взгляд. Ему это нравится. Его возбуждает мое сопротивление, оно усиливает его удовольствие. Я снова веду рукой по всей длине, впитывая его тепло. Это все, что я сейчас могу, и что-то подсказывает мне, что станет гораздо хуже. Я не могу позволить ему победить. По крайней мере, без боя.

Вздохнув, я наклоняюсь и с силой выкручиваю его член рукой.

– Черт!

Как только он сгибается пополам, хватаю платье и убегаю.

Либо я совершила самую большую ошибку в своей жизни, либо он уловит намек и оставит меня в покое.

9. Дрю

Боль пронзает член и выстреливает в живот. Я сгибаюсь и упираюсь руками в землю, чтобы отдышаться. Ох, эта маленькая мерзавка заплатит за это.

Она бежит по лесу голышом, и я повалю ее на землю и буду трахать, пока не начнет выкрикивать мое имя именно так, как я хочу.

Я убираю достоинство в штаны и застегиваю молнию.

В считаные секунды определяю, в каком направлении она убежала. Я улыбаюсь, как идиот, и бегу между деревьями, чтобы догнать ее. У нее была фора, но я не дам ей сохранить преимущество.

Я мчусь за ней по лесу, прислушиваясь к ее шагам, к звуку ее дыхания и наслаждаясь каждым тихим всхлипом, который она издает, когда ударяется о деревья, кусты и бревна. Она не очень-то грациозна и слишком сосредоточенно высматривает меня, а потому невнимательно смотрит на тропу перед собой. Очень скоро она снова падает на колени.

Ее бедным израненным коленкам сегодня здорово досталось.

Я легко нагоняю ее.

Стою над ее распростертым телом и смотрю.

– Я думал, ты хотела заключить сделку, но теперь мне кажется, что хочешь чего-то другого. Зачем убегать, если не желаешь, чтобы я за тобой гнался, тихоня?

Мэйбел всхлипывает, и я, достав из кармана маленький фонарик, свечу им на ее тело. Бледная кремовая кожа вся покрыта грязью и кровью после погони. О да, она главный приз, и я, как настоящий охотник, буду наслаждаться каждым мгновением. Все порезы и царапины поверхностные. Ничего серьезного. Сильнее всего пострадали колени. Я снимаю с себя куртку и бросаю ее на землю, затем подхватываю Мэйбел за бедра и укладываю так, чтобы куртка оказалась под коленями. Она вызывает у меня желание хотя бы попытаться не быть последним мудаком.

– Я делаю это не ради тебя, цветочек. Просто устраиваюсь поудобнее.

Я провожу ладонью по ее обнаженному бедру и вижу, как от прикосновения моих пальцев бегут мурашки. У нее мягкая, шелковистая кожа, и мне не терпится почувствовать, какая она горячая и влажная между ног.

– Поговори со мной, цветочек. Что-то поранила?

Она издает стон и пытается подняться, но я надавливаю ладонью ей на поясницу, чтобы удержать на месте.

– Кроме своей гордости и чувства собственного достоинства? Да не особо.

Ее очки снова съехали набок, и я снимаю их с ее лица. Мэйбел выставляет руку и пытается перехватить, но я убираю их в карман для сохранности.

– Не волнуйся. Получишь их обратно.

Ее голос звучит пискляво и напуганно.

– Без них я плохо вижу.

Хм…

– Ну и хорошо, может, тогда больше не устроишь подобную выходку.

– Но… я думала, ты хочешь, чтобы я убегала.

Я смеюсь.

– Ох, сильно же я тебя недооценил. А теперь пододвинься поближе, чтобы я тебя согрел.

Я кладу фонарик возле ног, чтобы освободить обе руки, и заставляю ее встать на колени.

– Прижмись.

Мэйбел садится, хныча и постанывая.

– Отпусти уже меня.

– Тебе больше не нужны деньги?

Она фыркает.

– Мы оба знаем, что ты и не собирался давать мне денег. Просто хочешь поиздеваться надо мной, подразнить, использовать, а потом выбросить, как и всех остальных. Я не дура.

– А тут ты ошибаешься, тихоня. Я правда собираюсь кое-что с тобой сделать, но после того, как использую тебя и сломлю, намерен оставить себе. Ты принадлежишь мне, пока я не скажу иначе. Больше повторять не стану.

Мэйбел презрительно ухмыляется. Ее боевой дух только усиливает мое желание. Какой же она будет хорошенькой, когда сломается… Я пробегаюсь взглядом по ее заплаканному, перепачканному землей лицу, затем по шее, по плечу и к красивой круглой груди с розовыми сосками, которые стали твердыми, как алмазы.

Я продолжаю рассматривать плавные линии ее живота, а затем и мягкий пучок светлых волос между ног. Облизав губы, хватаю ее за лодыжку, чтобы развести ее ноги и обеспечить себе доступ. Она брыкается, будто сумеет от меня отползти, но я крепче сжимаю ее холодную кожу теплыми руками и пододвигаю грудью к своей. Затем притягиваю ее ближе, пока она не обхватывает мои бедра ногами.

Прямо там, где я хочу.

Я наклоняюсь, пока мы не оказываемся лицом к лицу, щекой к щеке. Она пытается отстраниться, но я хватаю ее за шею.

– Если еще хоть раз попытаешься меня покалечить, я устрою тебе наказание в десятикратном объеме. Мы поняли друг друга?

Она снова сглатывает, не переставая плакать, и кивает.

Я раздвигаю ее бедра, чтобы взглянуть на свой приз. Ее киска раскрывается передо мной, распускается, словно цветок. Чтоб меня, она готова принять мой член. Мне не терпится войти в нее и узнать, насколько она узкая. Предполагаю, что такая девушка была от силы с несколькими парнями. Она порывается свести ноги, и я позволяю ей это сделать. Когда ее бедра соприкасаются, я приподнимаю ее и ставлю коленями на куртку, а потом наклоняюсь, чтобы она почувствовала, как мой член прижимается к ее заднице. Она ерзает, и я впиваюсь пальцами в ее таз, чтобы удержать на месте.

– Не спеши, цветочек. Я хочу насладиться.

– Я знаю, чего ты хочешь. Покончи уже с этим, черт возьми.

Я наклоняюсь над ней и слегка надавливаю на спину, отчего у нее дрожат ноги.

– Раз уж ты так сказала, пожалуй, я точно не стану торопиться.

Мэйбел резко выдыхает и замирает в моих руках. Так не пойдет. Я шлепаю ее по заднице так сильно, что она падает на живот. Как я и предполагал, она встает, плюется, царапается, пытается ударить меня и целится мне в лицо.

Вот и она. Моя маленькая тихоня намного бойчее, чем показывает.

Я хватаю ее запястья так крепко, что она стонет, а потом снова поворачиваю спиной к своей груди, прижимая задницей именно там, где хочу. Я толкаюсь бедрами вперед, чтобы она почувствовала каждый сантиметр моего члена.

– Я не могу ждать больше ни минуты, мне не терпится заполучить тебя, – шепчу я ей в шею, обхватывая нежные запястья одной рукой, и прижимаю их к своей груди.

Второй рукой я расстегиваю джинсы и достаю ноющий член.

Наконец-то настало время овладеть ею. Она проиграла битву. Она моя.

Я приподнимаю ее бедра, чтобы потереться о них, и направляю член между ними. Жар окутывает его, маня двигаться дальше. Она всхлипывает, но я не обращаю внимания. Через несколько минут она сама будет умолять меня о большем. Я скольжу между ее половых губ, вперед и назад, стараясь при каждом движении задевать ее клитор головкой. Ее стоны меняются, начинают походить на нечто греховное. Резкий вдох. Может, от шока или удивления? Почему это легкое движение ее удивило?

– Поговори со мной, тихоня. Тебе приятно?

Она молчит, не произносит ни слова, поэтому я продолжаю делать, что пожелаю. Если она не хочет ничего мне давать, тогда позабочусь о себе сам.

Мне нравится, какая она шелковистая и розовая в этом месте. Вся кровь приливает туда, согревая нас обоих. Я крепче прижимаю ее к себе, а потом надавливаю на плечи, чтобы она выгнула спину, стоя на четвереньках. Раздается ее сдавленный всхлип, но я не обращаю внимания. Она знала правила, когда пришла сюда, но все равно попыталась заключить такую сделку. Теперь я беру причитающееся, и ей это понравится не меньше, чем мне, и неважно, признает она или нет. Готов поспорить, она плачет потому, что проиграла, а вовсе не от боли или ран. Я позаботился о том, чтобы она не поранилась, и сам никоим образом ее не тронул. У меня нет причин чувствовать себя виноватым. Сосредоточившись на удовольствии, я трусь о ее вход, держа за бедро, а второй рукой обхватывая член. Как правило, это не моя сильная сторона… В девяносто девяти процентах случаев я беру желаемое, не учитывая, насколько я груб или жесток. Все девушки хорошо понимают, что к чему, прежде чем вешаться на меня.

Но Мэйбел другая, и я повинуюсь внутреннему чутью, которое подсказывает мне, что нужно быть осторожным. Двигаясь дальше, я прижимаю широкую головку члена к влажному горячему месту между ее ног и делаю глубокий вдох. Ее мышцы напряжены гораздо сильнее, чем я ожидал, так сильно, что приходится стиснуть зубы, преодолевая сопротивление ее тела. Она ерзает в моих руках, опустив плечи и прижавшись головой к холодной земле. Вся натянута, как струна. Может, ее давно не трахали. По крайней мере, она перестала сопротивляться. Вот бы еще ее тело впустило меня. Как бы мне это ни претило, я замедляюсь, погружаю член еще чуть глубже, а потом снова выхожу.

Я замечаю, что она слегка подается вперед, словно сможет вырваться. Мне остается лишь улыбнуться. Теперь, когда она угодила в мои темные сети, ей от меня не сбежать. Я на всякий случай просовываю руку под ее живот и крепко удерживаю на месте.

– На этот раз ты не уйдешь. Настал мой черед.

– Ты не… я не могу… – Ее слова прерываются тихими всхлипами. – Подожди… У тебя слишком большой. Ты причинишь мне боль.

Девушки говорили мне это раз или два, но чаще всего боль, которая возникает вместе с удовольствием, когда я их растягиваю, уходит на второй план, как только сделаю пару толчков. Сейчас все иначе. Нет, чем глубже я вхожу в нее, тем больше она свирепствует. Вонзается пальцами в землю, будто ей нужно убежать от меня, иначе умрет. Не знаю, то ли мне чувствовать себя оскорбленным, то ли испытывать восторг оттого, что она боится моего члена больше, чем меня самого.

– Тише. Все хорошо, ты сможешь меня принять. Черт, ты уже это делаешь. Так ведь? Может, твоей тугой киске непросто вместить мой член целиком, но она прекрасно растягивается вокруг него. Черт. Не волнуйся, детка, растянется, даже если мне придется тебя заставить, – шепчу я ей на ухо, подаваясь вперед.

По позвоночнику пробегают вспышки удовольствия. При том, как ее тело сопротивляется мне, выталкивая обратно, я уверен, что ее никогда не трахал парень с таким размером члена, как у меня. Это объясняет ее желание вылезти из кожи вон и уйти от меня подальше. Неважно. Ее тело приспособится, и тогда она будет умолять меня, чтобы ворвался в нее до упора.

– Черт, как же туго ты сжимаешь мой член, – стону я. Раздается тихое шипение, когда она подается вперед, будто сможет вырваться, но я крепко держу ее, заставляя принять каждый сантиметр моего члена. – Ты пробудила зверя, цветочек, и теперь тебе от него никуда не деться.

Мое сердце бешено колотится. Член сдавливает так сильно, что кажется, будто она девственница. Черт меня подери, такая узкая и мокрая. Охренеть. Мне хочется врываться в нее снова и снова, вонзаясь пальцами в ее кремовую кожу, помечая ее, делая своей, но вместо этого я останавливаюсь. Выхожу из ее узкой киски и смотрю на нежные складочки.

У меня перехватывает дыхание. В тусклом свете луны я замечаю красные пятна на члене, внутренней стороне ее бедер и между ног.

Кровь. Девственная кровь.

Меня охватывает глубинная первобытная потребность завладеть каждым сантиметром ее тела и заявить на него свои права. Мозг не успевает даже осознать, что я делаю. Я хватаю ее за бедра, жестче, чем хотел, и притягиваю ее красивую киску к своему рту.

Мэйбел визжит, но не пытается меня остановить, когда я утыкаюсь лицом между ее ног и наслаждаюсь ею. Вылизываю сверху донизу, пробуя на вкус сладкий жертвенный дар, который она мне преподнесла. Чувствую медный привкус крови и жадно лижу ее, желая большего. Другие мужчины могут посчитать это жутким и противным, но я не боюсь капли крови. Я несколько раз скольжу языком по ее клитору, а потом обхватываю его губами и сосу. Все ее тело содрогается подо мной, и я понимаю, что добился желаемого, когда она приподнимает бедра, пытаясь тереться о мой язык.

Глубже, ей нужно больше. Я знаю это, но хочу, чтобы она вся текла, когда снова войду в нее. Обхватив клитор губами, я сосу интенсивнее и одновременно двигаю языком, стараясь надавливать чуть сильнее, пока у нее не сбивается дыхание.

– О мой бог, – стонет она в ночи.

– Не бог, цветочек, просто Дрю, – рычу я, уткнувшись в ее складки. Черт, у нее восхитительный вкус. Я мог бы сидеть здесь весь день и вылизывать ее, но хочу большего. Если не удовлетворю зверя, рискую сломить ее прежде, чем узнаю, ее истинную натуру. Подавив возросшее первобытное желание, я с трудом сглатываю и поднимаю ее, пока она не прижимается спиной к моей груди. Передвигаю ее осторожно, будто осколок стекла.

– Кажется, ты забыла мне кое о чем рассказать, – говорю я, проведя носом вдоль ее шеи.

– Я ни о чем не забыла рассказать. У меня не было такой возможности. – Ее голос срывается, напоминая мне о том, что под напускной дерзостью скрывается мягкая и нежная натура, и мне нужно быть осторожным, чтобы не оборвать ее нежные лепестки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Бутерброд или сэндвич, популярный в США. Изготовляется из длинной булочки, разрезанной вдоль и наполненной мясными продуктами, сыром, овощами и приправами.